Дом

Крики и вопли людей снаружи едва доносились до тех, кто был заперт внутри. Треск полыхающего огня и завеса густого, черного, как смоль дыма не давала проникнуть звукам извне. Люди пытались найти выход из своего же дома, который вдруг превратился в охваченный огнем лабиринт, все выходы которого были заблокированы подступающим пламенем. Пожарные вынесли из огня двух взрослых и одного ребенка и уже погрузили их в машину неотложной помощи под тревожный гул голосов собравшихся зевак, когда из окна первого этажа дома выпрыгнула маленькая девочка и побежала к людям. Она едва передвигала ноги от изнеможения и боли, большая часть ее волос сгорела, а на щеках виднелись страшные ожоги. - Живая! - со вздохом крикнула соседка, заметившая ее первой, - Слава богу, живая! Брента, беги скорее сюда! Женщина пошла к ней навстречу, то и дело крестясь на ходу. Она обняла ребенка и позвала врачей, которые в тот момент были заняты ее родственниками. Родители и младший брат шестилетней Бренты скончались в больнице от сильных ожогов по всему телу и удушения дымом. Комнату девочки не успело поглотить пламя и пожар нанес ей меньше увечий, чем членам ее семьи. Сажу и копоть смыли с ее дрожащего от страха тела, а рыжие волосы с годами отросли. Только две вещи не зарубцевались до конца: ожоги на щеках и огромная пустота в сердце после потери всего, что у нее было. *** - Письмо на имя Бренты Бергман, - седая женщина с туго стянутым пучком на затылке протянула конверт. На нем красовалась яркая марка и подпись: Антони Бергман. - Спасибо, - девушка забрала конверт и села в кресло, стоявшее в углу почтового отделения, чтобы распечатать письмо. В нем говорилось: «Брента! Я надеюсь, что ты все еще помнишь меня, своего двоюродного дядю. Я знаю, несмотря на одну фамилию, мы редко общаемся с тобой. Уж не припомню, когда такое было в последний раз...» - 7 лет назад, если мне не изменяет память, - подумала она, сердито нахмурившись. «… Тем не менее, я пишу тебе по очень важному и трагичному поводу. Дело в том, что мой брат, достопочтенный Август Бергман (ты можешь помнить его по той незаменимой помощи, которую он оказывал всем нам во время смерти твоих родителей), скончался три дня назад. Он умер в кругу друзей и родных, так что ты можешь не переживать за его бренное тело, оно наконец обрело покой и провело последние минуты в умиротворении. Мы все очень ждем тебя с визитом, чтобы оплакать покойного и помочь нам в организации его похорон. Надеюсь, ты будешь рада оказать нам посильную помощь. Не печалься слишком сильно из-за смерти Августа! Он уже на небесах, помолись о нем и помни только хорошее. Антони Бергман» Брента вздохнула и поплелась домой, сунув письмо в карман. Она шла очень медленным шагом и дорога заняла добрых полчаса, хоть ее дом находился на соседней улице. В голове проносились сумбурные, скомканные мысли, а сердце, трепещущее от переполнявшей ее злобы, стучало в ушах и висках. - Такие уважаемые люди, и столько лицемерия! - думала она и между бровей появлялась складка, - Очень нужна помощь, видите ли им. Да их же там целое семейство! А я совсем одна здесь, и никто не вспоминал про меня 7 или 8 лет. Зато теперь я желанный гость в их доме. Да их гостеприимство и яйца выеденного не стоит! - она сплюнула на дорогу, - Август Бергман, такой добрый человек, столько помощи оказал! Да уж конечно! Стоит вспомнить, что он объявился со своей «помощью», лишь когда речь пошла о наследстве! Злость, смешанная с давней обидой, подмывали Бренту написать Антони гневный ответ. Хотелось высказать все то, что она так долго носила в своем сердце и постепенно начала забывать, если бы не гадкое письмо. Она порвала его на части, как только пришла домой. Однако кроме этого единственного семейства, связанного с ней кровными узами, у нее не осталось больше никого и это наводило тоску. - Я ненавижу лицемерие, но больше, - при этой мысли она вздохнула, - Больше всего я ненавижу одиночество.