Особенный

      Гермиона посмотрела на время.       Было около семи вечера.       Нужно идти. И как можно скорее.       Она дала обещание и не собиралась его нарушать.       Встав со своего места, девушка почувствовала на себе его взгляд. Затем Северус снова вернулся к своей работе.       У него был тот самый сосредоточенный вид, который он приберегал для самых плохих и абсурдных эссе.       — Я ещё вернусь, мне сейчас надо к Гарри. Артур хочет меня видеть, — тихо сказала Гермиона, положив перо возле Снейпа.       — М-м-м, — пробормотал в ответ он, пытаясь разобраться в неразборчивом почерке студента.       Грейнджер невесомо чмокнула его в макушку и сжала плечо. Уголок его рта изогнулся в улыбке, при виде которой внутри всё потеплело от нежности. Она отпустила его плечо и скользнула к двери.       — Если ты собираешься остаться у них на ночь, могла бы и предупредить об этом, — пробормотал Северус.       Она повернулась, но мужчина даже не посмотрел в её сторону. Всё его внимание было приковано к проверке классных работ.       — Мне негде там спать. Артур занял комнату для гостей, а я ни за что не буду делить с ним одну кровать, — Гермиона не смогла удержаться от смешка при одной только мысли об этом.       Ситуация неловкая, но гостевая постель у них действительно была только на одного человека.       — Значит, мы сегодня ещё увидимся?       — Да, я же сказала, — кивнула она, открывая дверь его кабинета.       Он посмотрел на неё снизу вверх, взгляд его был суровым.       — Гермиона.       — Да, Северус? — с любопытством спросила девушка.       — Если я буду нужен, только позови.       Трогательно.       В последние дни Северус был невероятно внимательным по отношению к ней. Эта забота зашла так далеко, что он уже по привычке после каждого урока наведывался к ней и проверял её состояние. Видимо, он снова боялся опоздать.       А этот человек был не из тех, кто любил опаздывать.       — Хорошо, но Молли и Рон в Азкабане, Мария в Святого Мунго, кого мне бояться?       — Не стоит искушать судьбу, — предупредил её Снейп.       Грейнджер не считала это искушением судьбы, но переживать действительно не стоило.       — Справедливое замечание. До встречи.       — До встречи.       Она закрыла тяжёлую дубовую дверь и прошла через пустой класс. Гермиона пообещала Артуру, что обязательно придёт к ним сегодня вечером в гости. Он очень переживал за случившееся и хотел объясниться с ней, снять груз с плеч.       Войдя в дом, Грейнджер услышала аромат готового мяса и тушёных овощей. Джинни, которая быстро уставала от приготовления одних и тех же блюд, постоянно пробовала что-то новое.       Что бы она ни готовила, пахло это так, словно готовила её мама к воскресному ужину. Гермиона закрыла глаза, впитывая в себя нотки ностальгии.       Она сразу заскучала по своей маме. Можно было представить, что сейчас Гермиона возвращается в дом родителей, из библиотеки, с кипой книг. Счастливая.       Мама обычно целовала её в макушку и отправляла мыть руки, прежде чем они втроём садились ужинать.       Прикусила губу: эмоции и воспоминания смешались в одно целое. Она никогда больше не сможет испытать этих чувств.       И об этом она сожалела практически больше всего.       Отправляя их в Австралию, Гермиона думала о том, чтобы спасти близких от войны, которая бы точно поставила их под перекрёстный огонь. Расстояние равно безопасность. Так она считала.       Она защитила их от войны, но не смогла уберечь от несчастного случая — от обычной маггловской опасности.       Это был несчастный случай, так ей сказали.       Они оказались не в том месте и не в то время.       Ничего уже нельзя было сделать.       Просто несчастный случай.       Гермиона до сих пор не знала, по какой причине её родители решили обосноваться в районе, густо населённом дикими зверями. Нет, они постоянно любили выбираться в походы, когда девочка ещё была маленькой, но чтобы жить на постоянной основе в такой местности?.. Подобной беспечности от них не ожидал никто. Вместо того, чтобы погибнуть от чего-то действительно страшно неизбежного, они пострадали от укуса динго.       Она так хотела встретиться с родителями дома, но вместо этого привезла их прах.       — Плохие мысли?       Гермиона распахнула глаза, стряхивая воспоминания, и увидела перед собой рыжеволосого мужчину.       Артур Уизли прислонился к дверному проёму между кухней и гостиной. Его обычно весёлое и жизнерадостное лицо сейчас излучало лишь мрак и грусть. Казалось, за эти дни он постарел гораздо сильнее, чем за всё время войны.       — Нет-нет, здесь просто очень вкусно пахнет, — отмахнулась Грейнджер.       Артур одарил её улыбкой, которая несла в себе отчасти смирение, отчасти даже радость.       — Джинни приготовила жаркое. Будешь?       — Я уже поужинала, но от перекуса бы не отказалась, — пожала плечами она, нервно потирая локоть.       Мистер Уизли указал головой в сторону кухни:       — Пойдём, они пока наверху. Укладывают детей.       Гермиона тихо последовала за ним, всё ещё держа себя за локоть.       Артур принялся накладывать ей ужин в тарелку, жестом пригласив сесть её за барную стойку. Она ему скромно улыбнулась и уселась на высокий стул.       Он передал ей тарелку и занял место рядом с ней.       — Ты знаешь, Молли не позволила бы мне выступить на этом слушании. Я хотел, но у неё были свои представления о том, как всё должно совершиться. Интересно, когда всё перевернулось вверх дном?       — Артур, — взяв в руки вилку, она покачала головой, — вам не нужно извиняться передо мной и…       Он положил руку ей на плечо, отчего Гермиона невольно вздрогнула. Нахмурился, но ладонь убрал.       — Гермиона, я пригласил тебя сюда потому, что мне нужно многое тебе сказать. Часть из сказанного будет извинением, часть — печальным бредом человека, который не знает, когда всё стало стремительно рушиться вниз. Прошу тебя, дай мне шанс объясниться.       Его глаза были печальными. Артур выглядел так потерянно.       — Я понимаю. Хорошо, я вас выслушаю, — и откусила кусочек мяса.       Он потёр лоб — от этого жеста веснушки на его лице стали чуть заметнее — и посмотрел на стену. Рот то открывался, то закрывался, — как будто мужчина что-то хотел сказать, но не мог.       — Я хочу, чтобы ты знала, что я даже не догадывался о всех тех кошмарах… Я… я думал, что тот инцидент, который я увидел, был единственным. Если бы… если бы я знал… я бы сам натянул Рональду уши на задницу. А про твою беременность… поверь, я тоже не знал и не догадывался, ведь… ведь если бы знал, мы бы непременно отпраздновали такое долгожданное известие, — он сглотнул, подавляя непрошеные слёзы.       Грейнджер откусила ещё мяса, кивая и давая ему время, в котором он так нуждался. Она позволит ему сказать всё, что он хотел.       — Мне не следовало вестись на слова Молли. Я знал, что она очень тяжело справляется с потерей Фреда, но никак не думал, что всё дойдёт до такого абсурда. Она казалась счастливой, улыбалась, всё было хорошо, каждый был с тем, с кем должен был быть. Она часто мне говорила, что вы с Роном созданы друг для друга, и поэтому так пыталась удержать вас вместе.       Он не смотрел на неё, его взгляд был пустым, даже отстранённым.       Гермиона не испытывала никакого наслаждения от еды, поскольку внутри поселилось ощущение, что она ела не вкусное жаркое, а его слова сожаления и боли.       — Артур, ну вы ведь не могли предсказать, как всё сложится.       Он покачал головой, поморщился и посмотрел на свои руки.       — Я мог. Молли в какой-то момент обезумела, когда нашла прорицателя, который помог ей поговорить с Фредом в загробном мире. Она всё твердила, что Фред очень надеется на то, что семья будет такой же целой и дружной, как и при нём. Я не раз ей говорил о том, что нельзя разговаривать с теми, кто не пожелал остаться призраком. Если бы Фред бродил по своему магазину вместо того, чтобы найти покой, он бы точно не стал распивать чаи с ней и этой старой идиоткой. Мерлин, я такой дурак.       Гермиона была сбита с толку этим открытием.       Молли не казалась человеком, верящим в бессмысленное «искусство» предсказания.       — Подождите, она пыталась поговорить с Фредом? — переспросила она, положив вилку на край тарелки.       — Да, в том-то и дело, что пыталась. Непонятная женщина строчила ей письма, сначала их было много, но со временем совы прилетали всё реже и реже. Молли говорила, что она писала ей то, что говорил этой старой перечнице Фред. Говорила, что в письмах содержатся такие вещи, о которых мог знать только он. Когда письма стали поступать реже, я перестал обращать на них внимание. Время от времени она получала сову и говорила, что это от Фреда, но мы… мы потеряли сына, его уже нет. Но ей это помогало и дарило какую-то надежду. Я же помочь, видимо, ей не смог, — Артур обошёл стойку и направился в кладовку.       — Что писала в письмах эта женщина? — не унималась Гермиона. Хотелось понять, почему Молли так ей верила.       Артур пожал плечами и потянулся к верхней части шкафа, доставая бутылку.       — Я не спрашивал, не хотел даже. Мне тоже было больно, я тоже потерял сына. А теперь ещё и внука, которого даже не видел и не знал.       Он поставил бутылку на стол, взял стакан, и желудок Гермионы сделал сальто.       Она тяжело сглотнула, хватая ртом воздух. В груди поднялась паника.       Артур проследил за её взглядом, который был прикован к хрустальной бутылке с янтарной жидкостью. Та как будто бы издевалась над девушкой, словно демон.       — Гермиона? — спросил он её, привлекая к себе внимание.       Она покачала головой, не отрывая взгляда от бутылки с огневиски.       Обхватила себя руками, защищаясь и пытаясь унять учащённое сердцебиение.       — Пожалуйста, не надо, — шёпотом. Боялась, что иначе сможет расплакаться прямо тут, при нём.       Артур явно смутился, переводя взгляд с неё на бутылку.       — А? — внезапно его лицо вытянулось, когда до него дошло. — Ах, я… прости меня. Я не подумал.       Мистер Уизли схватил бутылку и поспешил поставить её обратно на верхнюю полку, где её и взял.       — Я знаю. Пожалуйста, не извиняйтесь.       — Не беспокойся, — он взял яблочный сок для детей Джинни, — значит, сок.       — Спасибо.       От резкого скачка давления разболелась голова.       Он сделал глоток холодного сока.       — Я забыл. Я, правда, не хотел пугать тебя.       В данный момент Гермиона хотела поскорее перевести тему разговора в другое русло: например, вернуться к тому, о чём говорил Артур минутами ранее.       Странно, что Молли никогда ничего не говорила об этом Рону. Но если бы он знал, то знала бы и Грейнджер.       — Где письма? — спросила она, потирая ладони и пытаясь унять напряжение в груди.       — Какие письма? — Артур смутился. — А, от прорицателя? М-м, наверное, в сундуке Молли, не уверен. А что такое?       Ей не хотелось в это верить, но, возможно, кто-то заставил Молли вести себя так по отношению ко всем своим членам семьи. Но всё-таки вряд ли.       — Вы когда-нибудь задумывались над тем, что её, быть может, кто-то околдовал? Сделал ещё более неуравновешенной?       — Не знаю, не думал об этом, — Артур задумчиво потёр подбородок. — Если хочешь, я достану эти письма.       — Н-нет, лучше не стоит, — ей не хотелось даже знать, что кто-то мог писать от имени Фреда.       Артур молча пил яблочный сок и смотрел куда-то в сторону.       Гермиона решила дать ему время собраться с мыслями, встала с места и помыла за собой тарелку.       — Она постоянно говорила о том, чего я вообще не понимал, — нарушил молчание он. Гермиона повернулась к нему, вытирая тарелку и ставя её на место.       — Что?       Артур облокотился на стойку, на лбу выступил ряд морщин — словно он прокручивал в голове слова, которые планировал сказать.       Она терпеливо ждала. Вероятно, многое из того, что говорила Молли, задевало и расстраивало его.       — Она твердила, что вы с Роном созданы друг для друга. Как будто не имело никакого значения, были ли у вас трудности или, как в данном случае, насилие, вы должны быть вместе, потому что, повторюсь, созданы друг для друга, — он съёжился, оперевшись на стойку уже двумя руками, словно под тяжестью всех воспоминаний.       — Она мне тоже об этом частенько говорила, — не могла не согласиться Грейнджер.       Молли Уизли не раз на неё кричала, обвиняла в том, что Гермиона всё портит, пытаясь уйти от Рона. Она должна была стараться ещё больше.       Это было так навязчиво: все попытки приковать невестку к своему сыну.       И только сейчас Гермиона проанализировала это и всё поняла, чего не могла сделать тогда.       — Как ты считаешь, — вздохнул мистер Уизли, повернувшись к ней, — а хотя нет, нет.       — Что? — она вернулась на своё место за барной стойкой.       — Как думаешь, тот, кто отправлял ей письма… это он просил её так себя вести? — шёпотом спросил он, как будто боялся, что, сказав это слишком громко, выдаст самый сокровенный секрет.       Эта мысль, как что-то противно липкое, не давала ей покоя.       Почему кому-то могло быть так важно удержать меня и Рона вместе? И заставить это сделать именно Молли?..       — Не знаю. Если то, что вы говорите, правда, тогда возникает вопрос: зачем кому-то притворяться Фредом и навязывать то, что мы с Роном должны быть вместе? И Молли ведь в это искренне поверила.       Молли никогда не относилась к числу тех людей, которые верили в подобное.       Даже когда они во время войны искали пророчество, женщина была настроена скептически.       И почему она так резко переменилась во мнении?       Артур смотрел на неё растерянно, как, собственно, смотрела на него Грейнджер. Они оба пытались разгадать, что случилось с Молли Уизли. Повлияла какая-то внешняя сила? Или это всё боль от утраты Фреда? Гарри как-то ей сказал, что самый главный её страх — по каким бы то ни было причинам разделить близнецов. Видимо, боль от потери ребёнка оказалась невероятно сильной. Неужели именно это событие стало катализатором того, что начало происходить потом?       — Не знаю, Гермиона, не знаю. Думаю, я всё же прочитаю те письма. Не сейчас, съезжу домой завтра, — махнул рукой он и отпил ещё сока.       Этот человек не возвращался домой со дня последнего слушания.       Нора была родовым очагом тепла и уюта, но при этом он там больше не появлялся. Если что-то требовалось взять, отправлял туда сына.       — Вы скучаете по дому? — Гермиона протянула к нему руку, нежно касаясь его предплечья.       Артур взглянул на её пальцы и слабо улыбнулся.       — Да. Но дом без Молли не похож на дом. Куча воспоминаний, которые причиняют боль. Если бы через Нору не прошло так много поколений, я бы без колебаний избавился от этого места.       Больно было слышать эти слова и его голос.       Было ясно, что даже сейчас, после того, что произошло, Артур очень любил свою жену.       Потерянный взгляд на его лице возник не только из-за стольких трагедий, но и потому, что он не знал, что делать со своей собственной жизнью без Молли.       Всё это вызывало в ней слёзы. Артур не сделал ничего плохого, но страдал.       — Мне очень жаль, — прошептала Гермиона, сжимая его руку.       Он осторожно накрыл её руку своей.       — За что? Я подвёл тебя, Гермиона. Я потерпел неудачу как отец. Я должен был догадаться. Я знал, что Рон пил, Джордж часто мне об этом говорил, но… ведь каждый с утратами справляется по-своему. Так я думал тогда. И ты, Гермиона, ты такая блестящая актриса. Ты продолжала улыбаться, делала вид, что всё прекрасно. Почему ты не сказала нам ничего раньше?       Чувство вины перекрывало печаль. Она могла избавить их всех от стольких страданий, если бы у неё только хватило силы духа рассказать обо всём раньше.       Если бы она была сильным человеком, то поведала бы обо всём давно, и Артур, возможно, смог бы остановить это безобразие до того, как всё успело бы зайти так далеко.       Единственный человек, кому Гермиона решилась рассказать о происходящем, сказал ей, что это была только её вина.       Слёзы, скопившись в уголках глаз, потекли по щекам.       — Я пыталась. Я пыталась рассказать Молли, но она отправила меня обратно домой, к Рону. Сказала, что нужно подождать, пока он протрезвеет, и только потом всё обсудить. Говорила, что это просто недоразумение.       Артур сжал её руку и опустил голову, избегая её взгляда.       — Думаю, она просто не поняла. Нет, я её ни в коем случае не оправдываю. Просто трудно представить, что за подобными деяниями стоит тот, кого ты так сильно любишь.       — Представьте, что вы любите человека, который со временем превращается в вашего мучителя.       Как же она ненавидела слёзы. Теперь куда больше, чем раньше.       Так хотелось оказаться в том месте, где не нужно было бы из-за чего-то плакать.       Две недели Гермиона держалась, но сейчас все усилия провалились с треском.       — У меня есть один вопрос, — мистер Уизли посмотрел ей в глаза, — но ты не обязана на него отвечать.       Она убрала от него руку, вытирая лицо и глаза.       — Спрашивайте, — слабо и тихо.       Артур какое-то время колебался. Сделал несколько шагов назад, прошёлся по кухне и потом снова повернулся к ней.       Он, казалось, взвешивал все «за» и «против» этого вопроса.       — Ты действительно его любила? — наконец спросил он. — Ты правда хотела выйти за него замуж?       Неожиданно.       Никто и никогда её об этом не спрашивал, все считали, что, конечно, она это сделала потому, что этого очень хотела.       Гермиона заглянула в свои собственные чувства, перебирая их в поисках правильного ответа.       — Я… да.       Мистер Уизли кивнул, постукивая пальцами по бедру, и прошёлся по кухне.       Похоже, он пытался решить какую-то головоломку.       — Я помню, когда ты сказала ему «нет». Помню, как ты сомневалась на протяжении всей подготовки к свадьбе. Тогда я думал, что это обычная нервотрёпка перед таким важным событием, но теперь… ты уверена?       Грейнджер понимала, о чём он говорил.       Его слова напомнили о том, что она несколько раз пыталась сорвать свадьбу и уйти.       И оставалась, поскольку считала, что никто больше не сможет её полюбить.       Рон был её единственным шансом обзавестись семьёй.       Да и её родная мама была бы счастлива, узнав, что дочь выходит замуж.       Молли всегда твердила ей, что всё будет хорошо, что каждая невеста чувствует перед свадьбой то же самое.       Тяжело и беспокойно, но это пройдёт.       А прошло ли?.. против воли задумалась Гермиона. Громкое эхо в её голове прогрохотало отчётливое «нет».       Она покачала головой и, облокотившись локтями о стол, зарылась в ладони.       — Нет. Если вы хотите знать, подозревала ли я, что Рон станет таким монстром, то нет, не подозревала. Но я понимала, что мы с ним слишком разные. Потом что-то щёлкнуло, и я осознала, что он был моим единственным шансом обрести счастье. Я верила, что мы будем с ним счастливы. Я хотела и ждала этого. Я сделала всё, что могла, чтобы стать для него лучшей женой, но этого оказалось недостаточно.       Тот факт, что она только что открыто призналась в своей неуверенности по поводу того, любит она Рона или нет, поразил её, как тонна кирпичей, упавших сверху на голову. Чувства всколыхнулись и поднялись на поверхность. И вряд ли ей удастся с ними справиться.       — Я так и думал, — пробормотал Артур, подходя к ней и касаясь её плеча.       — Мне жаль.       — Перестань. Ты делала то, что считала нужным. Я видел это по тому, как ты постоянно удовлетворяла всякие потребности Рона. Ты хотела и старалась стать для него хорошей женой. Мне жаль, что он это не оценил.       — Мне тоже.       Наступила тишина.       Гермиона шмыгнула носом и попыталась сдержать эмоции, которые так и рвались наружу; Артур задумался.       Девушка была так погружена в эти мысли, что почти не услышала, как он заговорил.       — Как ты его назвала?       — М-м?       Мужчина указал на её плоский живот:       — Малыш. Ты дала ему имя?       В его глазах стояли слёзы. Он выглядел так, как будто кто-то ударил его: лицо покраснело, губы скривились от боли.       Проглотив ком боли, Гермиона ему мягко улыбнулась. Артур более чем заслужил знать, как назвали его внука.       — Александр Геральд, — имя слетело с её губ с гордостью и одновременно с грустью.       — Сильное имя, — улыбнулся мистер Уизли, и по его лицу скатилась одна слеза.       — Он был сильным человечком. Жаль, вы его так и не смогли увидеть и узнать, — больно говорить о таком.       Сердце Гермионы болело за Артура и за его переживания. Александру никогда не удастся побыть в объятиях этого человека и услышать его нелепые истории о маггловской магии. Артур лишён возможности ходить с ним на руках и слушать его смех и слёзы. Он был удивительным дедушкой, но Александр никогда этого не узнает.       Волна боли оказалась настолько сильной, что Грейнджер наклонилась вперёд и упёрлась лбом в столешницу. Из груди вырвался сдавленный всхлип. Очки неприятно давили на переносицу, и она сдвинула их на голову.       Артур аккуратно убрал прядь её волос.       — Моя дорогая девочка, мне так жаль, — теперь плакал и он.       — Вы ни в чём не виноваты, пожалуйста, не плачьте.       Он обнял её за плечи.       — Я бы полюбил его. Как люблю Джеймса, Лили и девочек Билла. Я бы полюбил его.       — Я знаю, Артур, это не ваша вина.       Его слёзы заставляли её плакать ещё сильнее.       — Мой сын убил моего внука, но я мог это предотвратить.       Гермиона проглотила рыдание, отчаянно хватая ртом воздух.       Трудно было слышать его раскаяния.       — Но как, если я сама это ото всех скрывала?       — Я подозревал, но разрешил Молли запудрить мне голову, — прошептал он, не отпуская её руки.       Грейнджер покачала головой.       Это не его вина.       Только её.       Если бы она сделала чуть больше, если бы обратилась за помощью, Александр был бы жив.       Не сумев побороться с собственными эмоциями, Грейнджер погрузилась в их пучину.       — Это не ваша вина. Если виноват кто-то ещё, помимо Рона, то я. Я должна была вам об этом рассказать. Следовало вообще сбежать от него, как только узнала, что беременна.       Она заплакала ещё сильнее, лёгкие горели. Это были даже не слёзы, а пульсирующая в груди боль и рыдания, которые раздирали все внутренности.       — Ты не можешь взять на себя это бремя и тащить в одиночку. Это и моя вина тоже. Сможешь ли ты меня когда-нибудь простить за это?       — А вы? — её охватило чувство вины. Грейнджер обернулась и посмотрела ему в глаза.       — Давно, — прошептал мистер Уизли, прижимаясь лбом к её руке.       — И я, — выдох.       Прошло ещё несколько минут, прежде чем ей удалось прийти в себя и оторвать голову от стола. Артур отступил назад, давая ей личное пространство. Взял стакан с соком и осушил его.       — Что стало с нашими жизнями?       Гермиона тяжело вздохнула, потёрла глаза и попыталась взять себя в руки.       — Не знаю, ничего не знаю, но, Мерлин, как бы хотелось это исправить. В одном я, правда, уверена точно — дальше будет лучше.       Они ещё немного поговорили. Гермиона была готова открыто отвечать на все его вопросы, но к концу разговора поняла, что уже выдохлась. Похоже, Артур это увидел и стал вести себя так, словно его, старика, безудержно клонило в сон.       Грейнджер улыбнулась, поскольку весь этот спектакль разыгрывался ради неё. Она видела, как он проделывал это много раз со своими внуками. Мужчина улыбнулся ей в ответ и протянул руку, чтобы приобнять.       — Я хочу видеть эту улыбку намного чаще. Ты это заслужила, — сказал он и обнял Гермиону.       — Я попробую, Артур. Спасибо вам за всё.       — Всегда пожалуйста. А теперь дай старику протянуть его старые конечности в мягкой кровати. Уверен, что у такой занятой девушки, как ты, на сегодня ещё полно работы.       Попрощавшись с ним, Гермиона через камин вернулась в свои покои.       Вздохнула, вышла из камина и, потратив несколько минут на то, чтобы окончательно прийти в себя, потёрла уставшие глаза. Повела плечами.       Глаза болели от слёз, сквозь очки ничего не было видно — настолько испачкались стёкла от того, как часто она их касалась.       — Учитывая этот твой шумный вздох, осмелюсь спросить: как прошла аудиенция у патриарха клана Уизли?       Гермиона, повернувшись, заглянула в спальню.       Северус, прислонившись к изголовью её кровати, сидел, закинув ногу на ногу. В пижаме: длинные чёрные брюки и зелёная ночная рубашка. В руках он держал книгу.       Она хмыкнула, встретив его в таком виде. Его присутствие подбадривало. Снейп в этой обстановке выглядел расслабленным и довольным.       — Эмоционально тяжело, я истощена. Я… мы много говорили о том, что произошло за последние несколько лет между мной и Роном, — Грейнджер поставила свою сумку на стул.       Северус перевернул страницу и, не поднимая глаз, заговорил:       — Понимаю. Представляю, что этот разговор дался вам двоим тяжело.       — Что ты читаешь? — она сняла обувь и направилась в спальню.       Забинтованной рукой он указал на её пустые книжные шкафы:       — Поскольку ты ещё не распаковала ни одной вещи, мне пришлось принести собственные материалы. Это книга, которую мне прислала Артимис Шейд ещё прошлой осенью. И из-за некоторых обстоятельств я успел прочитать её только два раза.       Грейнджер проследила за его жестом. Что-то до сих пор удерживало её от распаковки вещей, поэтому она по привычке продолжала доставать необходимое из расшитой бисером сумочки.       Так она чувствовала себя в безопасности. Она знала, что в случае чего может быстро бежать, не теряя времени на сборы.       Гермиона покачала головой, избавляясь от этих мыслей, и обошла кровать. Положила очки на тумбочку.       — И, видимо, чтиво оказалось настолько захватывающим, что двух раз тебе было мало, — саркастично подметила она и вытащила из сумки одежду для сна.       Прошла в ванную комнату и плотно закрыла за собой дверь.       — Тут есть информация о некоторых экспериментальных теориях зельеварения, основанных на желании, — прокричал Снейп, чтобы она смогла его услышать. Так он делал всегда, когда девушка отлучалась в ванную комнату. — Я уже доказал верность некоторых теорий, но, как и все теории в принципе, они не могут быть идеальными.       — Какие из них ты доказал? — Гермиона закрыла глаза, поспешно снимая с себя одежду и приводя себя в порядок.       Страх перед собственной наготой не уменьшился, даже возрастал, когда рядом был Северус. Одевшись, она открыла дверь и внимательно на него посмотрела.       Снейп, казалось, на мгновение развеселился и перевернул страницу.       — У меня не получится создать Паническое Замедление, если во время варки я не буду абсолютно спокоен. Если есть хоть одна эмоция, всё, хм, взрывается.       Мысль о том, что у него взорвалось какое-то зелье, казалась смехотворной, но ведь Северус, как и все люди, не идеален. Просто до этого она считала его никогда и ни в чём не ошибающимся Мастером зелий, вот и всё.       Обойдя кровать, Грейнджер откинула одеяло и забралась в постель.       — Интересно и довольно уникально для алхимического продукта.       Он одарил её быстрым взглядом, правая бровь взлетела вверх, затем мужчина снова вернулся к чтению.       — Не совсем так. Если помнишь, некоторые из более современных зелий могут почувствовать неуверенность Мастера и испортиться при одном неверном шаге. И я уверен, что от нас скрывается гораздо больше. В конце концов, это целое искусство.       Гермиона накрыла колени одеялом и села подле него. Она была крайне заинтригована. Мало того, что ей было известно о зельеварении не так много, так у неё даже никогда не было отношений с мужчиной, который читал в постели, не говоря уже о том, что эти книги были как-то связаны с областью зелий.       С Роном кровать была предназначена для сна и… для других вещей.       Но сейчас рядом с ней был Северус, спокойный и нежный, читающий книгу, в которой многие из её знакомых потерялись бы как в пустыне.       Волна тепла смыла большую часть прежнего беспокойства.       — Думаю, ты рассмеёшься, если я попрошу тебя почитать для меня эту книгу вслух? — улыбнулась Гермиона, наклоняясь к нему.       Снейп поднял левую руку, приглашая её в свои объятия.       — Не знаю. Попроси и тогда проверим.       Она уткнулась в изгиб его шеи.       — Почитаешь мне эту книгу?       Он улыбнулся.       — Тогда попридержи свою невыносимую всезнайскую натуру и не исправляй очевидные ошибки в теориях, которые услышишь, — Северус растягивал слова в своей привычной учительской манере.       Гермиона заливисто рассмеялась:       — Хорошо, я очень постараюсь.       — Ну, тогда укладывайся поудобнее, и я начну с самого начала. Нет смысла втягивать тебя в эту книгу на её середине, — весело произнёс он, возвращаясь к первой странице.       Она подняла голову и запечатлела на его щеке быстрый поцелуй.       — Спасибо тебе, Северус.       Снейп откашлялся и сжал её руку в своей.       — Пожалуйста. А теперь я жду от тебя внимания и, думаю, попозже устрою тебе мини-викторину.       Руку он сжал не так сильно, видимо, это всё последствия от раны, которая до сих пор не зажила. Северус отказался от обычного лечения, сказав, что замок ещё нуждается в этом жертвоприношении. И пообещал, что не позволит этому продолжаться дольше, чем нужно.       — Если я усну, я могу быть освобождена от вопросов по пропущенным главам? — она зевнула и рукой накрыла его живот.       Над ней раздался очередной строгий учительский рокот:       — Я не потерплю, чтобы на моих уроках спали, мисс Грейнджер. Однако… в данной ситуации я смогу пойти навстречу.       — Спасибо, — промурлыкала Гермиона, устраиваясь поудобнее.       Он чмокнул её в лоб — нежно, но быстро.       — И ещё, не распространяй информацию о моей доброжелательной натуре. Сама понимаешь, репутация, все дела…       — Рядом со мной твои секреты в безопасности, — съязвила она, с нетерпением поглядывая на книгу. Северус и вправду согласился почитать вслух для неё, и это была не какая-то глупая сказка.       — Я буду помнить о твоих словах. А теперь начнём. Глава первая. Введение…       Гермиона слушала его так долго, насколько смогла, пока глаза от усталости не начали слезиться. Материал и вправду был увлекательным. Она прикрыла веки, слушая его голос и чувствуя, как его грудь то вздымается, то опускается — в такт дыханию.       Так спокойно, что она смогла почувствовать счастье.       Да, за пределами этого маленького пространства мир причинял боль, но ей больше не хотелось иметь с этим дело.       А прямо здесь и сейчас царила гармония. И это казалось очень правильным.       Настолько правильным, что всё, что происходило до этого самого момента, было неправильным и болезненным.       Так Гермиона и заснула: в его объятиях и с улыбкой на лице.