Тайна фюрера или последнее приключение Растяпкина

14 марта, 15 часов 38 минут Растяпкин весь день готовился к партийному съезду. Ещё вчера он рассказал Истребителю всю полученную информацию. Директор, конечно, поглядел на него с недоверием, однако вызвал всех высших. Кибер проверил всю информацию и рассказал, что ему удалось «нарыть». Действительно, в городе существует национал-социалистическая- демократическая партия (сокращённо НСДП) «Eisen Menschen»(Айзен Мэншен), что в переводе с немецкого означает, «железные люди». «Никакой оригинальности!» — сказал тогда Семён — «Всего лишь взяли название старой банды преступников и перевели на немецкий. Делов то!». Истребитель в ответ только покачал головой. Однако, кроме названия, с бандой «железные люди» их ничего не связывало. Почти все, что рассказал бармен, было правдой. Партия была создана полтора года назад. Коллеги по «партийному цеху» одновременно смеялись и одновременно побаивались её. НСДП предлагала решения таких проблем как: коррупция, плохая инфраструктура, и т.д. Но методы решения были слишком радикальные. Остальные партии, посмеиваясь, говорили: «Ну зачем же так? Это большой риск! Надо помягче...». Однако, когда они задумывались, что будет если «Eisen Menschen» победит, побаивались её... Растяпкину было наплевать, какие отношения были у НСДП с остальными партиями. Его это не интересовало, да и важны были не отношения, а результат. А если выполнится план «Eisen Menschen», ничего хорошего из этого не выйдет, это Семён знал точно. Вообще, партия была какой-то странной. Постоянно вела какой-то скрытный образ жизни, обособилась ото всех. Все члены партии носили темно-сине- серую форму, напоминавшую чем-то форму Германии 30-х годов. Их кандидат в мэры, был главой партии. Тем более, этот тип был покрыт какой- то завесой тайны. Фюрер, как звали партийцы своего главу, был «обрусевшим» немцем, переехавшим из Германии. Однако, год назад, у него было изуродовано лицо. И поэтому Линц, так звали главу партии, уехал на лечение, восстанавливать лицо. Вместо него, на время, во главе стал его главный помощник, обергруппенфюрер Мартин К.Бредли. И вот, недавно, фюрер вернулся и снова занял пост главы. «Отлично» — отметил Растяпкин — «Иммено этот обр... обер... Тьфу! Неважно! Короче этот Бредли завтра уезжает, и я смогу пробраться к главе партии очень близко!». — Как бы эта партия не оказалась приемником Третьего-с-половиной рейха — сказал Истребитель, когда Кибер закончил рассказывать. — Третий-с-половиной рейх? — спросил Семён. — А ты об этом никогда не слышал? — удивился Калашников. — Ну что ж, тогда слушай... — начал Истребитель. Он рассказал, как на заре Академии, когда был маленьким мальчиком, сражался с отцом против преступной группировки «Третий-с-половиной рейх». Цель этой группировки было возрождение нацизма и порабощение мира. Только возрождать они решили все это дело не в Германии или Америке, а в Советском союзе. И у них бы, конечно, это получилось, если бы не Академия. Точнее, тогда, она не называлось Академией, а как-то по другому... — ...И мы, конечно, главаря обезвредили — заканчивал рассказ Истребитель — Но остатки этой группировки, до сих пор, живы. Они уже успели потомков сделать, и передать им все свои идеи. И если мое предположение о том, что партия — наследник Третьего-с-половиной рейха, верно, то дело очень плохо... — Я собираюсь завтра захватить фюрера — внезапно сказал Растяпкин — вы мне поможете? — А как же? — сказал Иван — Если эта партия, наследник тех идей, её нужно уничтожить. Все единогласно решили, что завтра Академия обезвредит «Eisen Menschen». — Только, где бы нам раздобыть их форму? — спросил Семён. — Об этом не беспокойтесь! — сказал Круст — Везде полно материалов. Соберём завтра вам форму!.. Растяпкин крутился перед зеркалом, пытаясь зачесать непослушные волосы назад. Они никак не могли принять правильную форму и все время лохматились. Устав с ними бороться, Семён решил махнуть на это рукой. Все равно на нем будет головной убор, который будет скрывать часть прически... Мундир, в который был одет Растяпкин, был и правда новым. От него пахло заводскими запахами и какими-то мужскими духами. Форма была Семёну в притык, особенно давил воротник на шее. Одев фуражку, Растяпкин снова посмотрел на себя в зеркало. Из зеркала, на него глянул строгий и подтянутый молодой офицер, с немного холодным прищуром глаз. Этот образ так не вязался с его собственным, что Семён улыбнулся. В дверь постучали. В комнату вошёл Одуванчик. Его Семён попросил в помощники, и высшие дали согласие. Одуванчик был обрадован новостью, что он, вместе с Растяпкиным, поможет Академии захватить преступников. — Ну что, ты готов? — спросил он. Растяпкин посмотрел на Одуванчика и чуть хихикнул. Форма не сидела, а висела на нем, настолько она была велика. Его волосы чуть вылезали из-под фуражки. — И ты туда же! — недовольно проговорил Одуванчик — Кто только не сказал мне, что форма велика. А ты ведь говорил, что, вроде, по нашим размерам шьют! — Да ладно тебе! — успокаивал его Семён — Ну ошиблись с размерами, с кем не бывает... Они оба вышли из гримерной. Идя по коридорам, Одуванчик шутливо спросил: — Ну что, Семён, готов немного развлечься? — Вообще-то, мы едем не развлекаться, а выполнять важное задание — серьезно ответил Растяпкин, поправляя фуражку. — Ой, какой серьезный! — иронично воскликнул агент — Ты бы мне хоть суть задания рассказал, а то мне так никто и не удосужился обьяснить в чем дело. — Дело в том, что одна партия готовит что-то грандиозное, а именно захватить власть над городом, а затем и над всем миром. Мы проникнем туда под видом их людей, и обезвредим главаря этой партии, а потом и всех остальных — закончил объяснение Семён. — Ну вот! Обезвредим тихо главаря, и развлечемся, пока не хватятся! — Развлекаться будут люди, а мы... — А мы что, не люди? — Мы — агенты. Наше дело, тихо обезвредить партию, чтобы никто ничего не заметил. Понимаешь? — Ну ты и зануда! — воскликнул Одуванчик и надулся — Конечно я это понимаю. А ты, шуток не понимаешь. Я прикалываюсь, а он серьезно. Эх... — Ну ладно, ладно — сказал примирительным тоном Растяпкин — Я правда не понял, что ты шутишь. Прости. — Ну что вы, обергруппенфюрер — резко повеселел Одуванчик — Не наше солдатское дело, обижаться на что-то. Конечно, Одуванчик не был заядлым шутником, но иногда мог прикольнуться. И даже в серьезном положении, он выдавал такие фразочки, над которыми он сам после смеялся. Порою, без улыбки на него нельзя было взглянуть. Семёну, повзрослевший Одуванчик, иногда, чем-то напоминал Фёдора. «Как же мне не хватает тебя, друг!» — подумал Растяпкин, и тут же отогнал эту мысль. Не время сейчас об этом думать.