Ты моё спасение…

Рома сидел за кухонным столом, прожигая ответным взглядом своего отца, который в то же время не отводил взгляд от сына. – Я так понимаю, ты хотел обсудить со мной что-то? – сдержанно задал вопрос Пятифанов-младший. – Какой же ты у нас наблюдательный, Ромка, только на битву экстрасенсов тебя записывать, сразу же в финал попадёшь и гран-при за наиглупейшие вопросы будет твоим, – с явным сарказмом и неким раздражением в голосе ответил сыну-альфе. Евгений, не отводя своего взора от тёмно-синих глаз брюнета, которые при кухонном освещении и проникающем солнце из окна, казалось бы, потемнели, сделавшись чёрными, как ночное небо без звёзд. – Ой, отец, давай вот только без твоих вот этих взглядов, сарказма и презрения, – отмахнулся от мужчины Рома. Евгений кинул на сына скучающий, но полный серьёзности взгляд чёрных глаз, а после выпрямился, снова смотря брюнету прямо в глаза, и сложил руки на столе, переплетая пальцы, на одном из которых присутствовало золотое, изысканное обручальное кольцо в замок. – Так, ну а если серьёзно, то по поводу твоего омеги, – при упоминании Антона Рома напрягся, но всё же не хотел показывать свою некую слабину в данном вопросе, поэтому пристально продолжал смотреть Евгению в глаза. – Ты точно уверен, что сможешь уберечь его от любой опасности и сделать счастливым? – задал вопрос мужчина, наблюдая за реакцией сына. – Отец, единственное, в чём я не уверен, так это в том, зачем ты вообще задаёшь мне эти вопросы? Конечно, я уверен, что мой омега будет самым счастливым человеком. По-другому априори быть не может. Я с самого детства это знал и помню свою клятву на твоём охотничьем ноже в шесть лет, после первого пойманного мною зайца, когда пообещал быть доблестным охотником, а также честным, справедливым и любящим своего омегу альфой. Ответил Евгению брюнет с глазами, полными некоего непонимания, но одновременно и горящими решимостью. –Это очень хорошо, что ты помнишь, сын мой. Но почему же я задаю тебе вопросы, да? – произнёс мужчина, ответив Роме вопросом на вопрос, на что младший альфа лишь кивнул, как бы подтверждая мысль интересующей его темы их диалога. – Понимаешь, Ром, – слегка замявшись, начал старший альфа.–Когда мы с твоим папой были примерно в вашем возрасте, он тебя тогда ещё под сердцем носил, мы в принципе семьёй-то шебутной всегда были, но в те времена особенно. Я новый «Бумер» однажды пригнал, Саша рад был ну просто до безумия. Но всё хорошее, как ты наверняка уже понял, достаточно быстро заканчивается. Конечно, я уж не говорю об этом в обобщённом смысле, у некоторых, да почти у всех, если честно, эта белая полоса длится долго, я только о том «хорошем», которое не самым честным путём стало таким светлым и спокойным. Как, ты уже понял, наверно, денег у нас таких, чтобы Бумер купить нет и сейчас, а тогда уж подавно. Достался он мне от отца моего — твоего деда, когда тот небольшой бизнес свой по аренде домов в нашем посёлке мне передавал. Я тогда был молодой и соображать соображал, конечно, но в основном только о том, как с папой твоим жизнь построить, и то игрушками всё казалось. После армии на работу устроился, бизнесом занимался, ну и прочее, ты знаешь, в общем. Через время пришёл ко мне в офис один не самый лицеприятный человек — ОПГшник, Борис Петров, документы подделывал и всякой незаконной ерундой занимался, в общем. Вот как сейчас помню — высокий брюнет с бородой и характером самой последней сволочи. Предлагал бизнес с его ребятами разделить, я отказал. Тогда он сказал мне, что я успею пожалеть о своих словах, уж сильно он тогда разозлился на мой отказ. Ну и вот к чему, в принципе, это всё привело. Мы с твоим папой выходили из магазина большого продуктового в городе, круглосуточный он ещё тогда был, а сейчас, если знаешь, там уже торговый центр отстроили, но это не важно. В общем, мы шли по подземной парковке. Успели только подойти к машине, как вдруг услышали выстрелы, а после увидели и людей в чёрном. Два человека их там было. Я тут же твоему папе сказал быстро в машину залезать, а сам достал из бардачка ствол и в одного выстрелил. Первый раз промахнулся, не заметив, как второй уже начал по стеклу машины стрелять. Пули разбивали его и попадали внутрь, а я, если честно, перепугался тогда ещё сильнее, потому что понимал, что там твой папа и тебя он ещё два месяца доносить должен, чтобы ты, Ром, здоровым родился. Благо Сашенька успел на пол полулечь, потому что с животом ему неудобно было, это уж ты и сам понимаешь вместе со всеми прочими нюансами. Я в это время в одного всё-таки попал, не умер он, конечно, собака сутулая, но голову я ему так знатно пробил, что он вроде до сих пор в спецбольнице для людей с расстройствами психики лежит. Ну а второй же после того, как полиция приехала, съебал куда-то. Это, кстати, как раз таки Борис и был. Объявили пропавшим без вести, а после вообще забили болт на его поиски, потому что, видите ли, у них и без этого забот хватает. Меня отпустили домой с твоим папой, так как я всю ситуацию объяснил достаточно подробно, что, мол, не могу я беременного мужа сейчас в таком стрессе оставлять. Но открыв заднее сидение, где на полу прятался твой папа, я нашёл его без сознания. Сразу же пулей, потом вызвал скорую, потому что, понятное дело, на нашей машине мы бы далеко не уехали, учитывая то, что её потом на эвакуаторе забрали, а Сашу в больницу отвезли. В тот момент самое главное, о чём я думал, было именно то, как я боялся вас потерять, потому что врачи говорили, что из-за стресса могут начаться преждевременные роды, что повредило бы и тебе, и твоему папе. Но когда всё обошлось, а врачи сказали, что преждевременных и внутреннего кровоизлияния удалось избежать, я ещё очень долго корил себя за то, что случилось. Саша, конечно, говорил, что это не моя вина и я правильно сделал, что не стал разделять с этими ОПГшниками бизнес, но если на чистоту, то я до сих пор не могу себе простить, что однажды так глупо чуть не потерял вас. Лучше уж я остался бы без бизнеса, работы, но у меня хотя бы и мысли бы не возникало, что с вами всё может так произойти. Ром, я говорю тебе это всё и рассказываю в подробностях для того, чтобы ты элементарно не совершал моих ошибок и не подвергал опасности свою пока ещё маленькую, но, как я уже по тебе вижу и понимаю, многозначащую семью. Ты уже с малых лет знаешь, что я хочу передать тебе бизнес. Да, времена не те, мнение у людей по поводу таких ситуаций сейчас другое и очень разное, но я просто прошу и наставляю тебя как своего единственного сына, в котором я уверен на все сто процентов, который знает, как и сможет позаботиться о своём омеге, который станет, а точнее уже стал достойным альфой, а в будущем мужем и отцом. Ромин отец закончил свой столь длинный монолог и с надеждой и серьёзностью в глазах посмотрел на брюнета, спрашивая, мол: «Ты меня понял?» Рома же всё это время сидел буквально неподвижно, иногда даже забывая дышать, но лишь после того, как взор его глаз встретился с иссиня-чёрными Евгения, он понял, что готов. Готов быть рядом с Антоном, любить его всей своей душой, сердцем и телом, уважать, заботиться о нём. Да, наконец, в принципе до конца уже осознал то, что он теперь не просто какой-то там хулиган, который имеет огромный авторитет в школе, а самый настоящий со своим восприятием мира и всего происходящего будущий, как сказал Евгений: «Достойный альфа, а в будущем муж и отец». – Я понял тебя, отец. – Со всей решительной серьёзностью сказал Пятифанов-младший, улыбнувшись своим на долю секунды промелькнувшим мыслям о настоящем и далёком, но одновременно таком близком будущем. – Очень благодарен тебе за то, что выслушал и принял к сведению. – По-доброму улыбнувшись, ответил своему сыну Евгений. – Ну а сейчас пошли уже к нашим омежкам, а то я думаю, задержись мы с тобой ещё минут на десять, и твой папа нам голову открутит – в лучшем случае, а в худшем останемся мы с тобой без его фирменной куриной грудки с гарниром и отощаем. – С ноткой лёгкого драматизма в шутку бросил старший альфа, посмеиваясь вместе с Ромой. Придя в гостиную, но на время вставшим от умиления в дверном проёме альфам открылась такая картина: двое их любимых омег, которые чуть ли не как лучшие подруги, а не будущий зять и свёкр, сидят на диване и разговаривают о чём-то, продолжая увлечённо не замечать прихода альф. Антон же был красным, как рак, смутившись от чего-то, а потом в какой-то момент после очередной фразы старшего омеги, сказанной с неким смешком, вдруг воскликнул: – Нет, конечно! Вы что, Александр, мы с Ромой уж подумаем! Да и тем более мы ещё только школу заканчиваем. Всё ещё густо смущаясь, произнёс блондин, зарываясь носом в подушку, которую держал в руках, прижимая колени к себе. – Нет, ну Тошенька, ты же понимаешь, что это всё всегда обговаривается заранее? – «Серьёзно, но с улыбкой» сказал Александр, взяв в руки небольшую и нежную ладошку Антона, начиная перебирать его тонкие пальцы, посмеиваясь. Альфы смотрели на старшего и младшего, пытаясь уловить, о чём же те всё же разговаривают, но понять это было крайне сложно, особенно когда ни Антон, ни Александр не называли то, о чём они говорят в своём диалоге. Поэтому Роме и отцу оставалось лишь шёпотом перекидываться своими догадками, немного споря, когда мнения не совпадали. – Да, конечно, это безусловно, но я думаю, что лучше всё-таки после совершеннолетия, мало ли какие проблемы могут быть, – произнёс младший омега, с некой грустью посмотрев в пол, потому что никто не должен знать о его небольшом секрете, даже Роме, как думал сам блондин, лучше рассказать потом. Потому что, зная его и как он будет очень стараться, если захочет чего-то добиться, здоровое (в плане здоровья) будущее с таким рвением им будет что процентов закрыто (как минимум в одном, самом главном аспекте жизни омеги). Наконец Рома и Евгений решили подать какие-то признаки своего присутствия и подойти к дивану под слегка удивленные взгляды омег, почти синхронно взяли их на руки и сами сели на диван, посадили к себе на колени, удобно устроившись с ногами на диване, сразу отвлекаясь на телевизор. Пока старший альфа и Александр, сидя на левом конце дивана, иногда улыбались, поглядывая на уже таких взрослых детей, а после продолжая ворковать о каких-то мелочах, обнимаясь и потираясь носами, выражая друг к другу безграничную любовь, заботу и счастье. Рома и Антон же на правом конце дивана, обнявшись, смотрели телевизор, брюнет прижимал к себе своего ненаглядного за талию, как бы запечатывая омегу в некий кокон из своих рук, что безумно нравилось блондину. Но если альфа и смеялся иногда с каких-то ну очень смешных моментов в фильме, то вот Антон сидел немного погрустневший и задумавшийся, и когда это видел Рома, он посмотрел на своего омегу с неким беспокойством и нежно, без нажима спросил: – Хей, Тоша, что-то случилось? –Я…Слушай Р-ром, я…я… Тебе потом расскажу короче… – Занервничав и слегка заикаясь сказал, зеленоглазый. Рома нахмурился и, подняв пискнувшего Антона на руки, сказал родителям: – Он сегодня у нас останется. Мы в мою комнату. Когда они уже были на подходе к дверному проёму, Александр крикнул им в след: – Если что, у нас в доме хорошая звукоизоляция, так что не переживайте, главное, паркет кроватью не испортите! И да, Тоша, помни о том, что я тебе сегодня говорил! Оба парня лишь прыснули, но настроение опять сделалось напряжённым, когда они оба понимали, что сейчас по приходе в комнату их ждёт серьёзный разговор. Зайдя в свою спальню, Пятифанов младший осторожно посадил своего парня на кровать, а сам, сев перед кроватью на корточки и взяв холодные ладони Антона в свои немного грубые и большие, посмотрел на него своими пронзительными тёмно-синими глазами, как бы подталкивая к началу разговора. – Ну, зайчёнок, что случилось, мой любимый? – Без какого-либо нажима нежно спросил Рома, которого сейчас просто разрывало от беспокойства за своего такого беззащитного и хрупкого омегу. – Ром, я… – начал было Антон, но слова застряли комом в горле, а в глазах уже читался страх, что вот. Его сейчас бросят, и он останется на всю свою жизнь без альфы, и никому он такой не нужен будет – рецессивный и бесполезный. – Всё хорошо, лучик мой, не переживай, я всё выслушаю. – Подбодрил Пятифанов своего возлюбленного, массируя его кисти рук. –Я…Я рецессивный, Ром… – На выдохе произнёс Петров, у которого в глазах начала собираться влага. – А т-ты же знаешь, что т-таким, как я очень сложно иметь детей из-за слабости организма в этом плане. Т-такие беременности у рецессивных омег часто заканчиваются выкидышем или смертью обоих, и омеги, и эмбриона. – Продолжал беловолосый свой монолог, пока по его щекам уже стекали солёные дорожки слёз, которые сразу были стёрты ладонями Ромы, переживавшего за не до конца находящееся в нормальном состоянии психическое здоровье своего любимого, понимая, что без оказанной поддержки ему одному просто не справиться с эмоциями. – Я-я очень хочу в будущем подарить тебе наследника, н-но я не знаю смогу ли, получится ли у меня вообще сохранить его… – Уже навзрыд плача и прижимаясь к груди обнявшего его альфы, говорил зеленоглазый, пытаясь выкарабкаться из этой эмоционально сложной и отвратительной ямы отчаяния. – Тошенька, – позвал Пятифан своего омегу, который тут же поднял на него взгляд своих опухших от слёз глаз. – Помнишь, что я тебе говорил? Ты самая сильная омега из всех, кого я знаю, не важно, рецессивный ты или доминантный, при рождении мы не можем выбрать, какими нам быть. Не переживай, мой ангелочек, прошу тебя. Ты всё сможешь, выносишь и родишь здорового ребёнка, а потом, может быть, ещё одного, если захочешь, конечно, но только потом, не сейчас. Закончим школу, поднимем себя, купим квартиру или дом, не важно. Главное, что вместе. Запишемся к врачу и будем следовать указаниям, а после уже дети, хорошо? – Нежно посмотрев своими бездонными глазами в зелёные, полные надежды омежьи напротив, закончил Рома, приятно и трепетно поцеловав своего возлюбленного, придавая второму уверенности в своих словах. Их языки сплетались между собой в невероятном танце чувств и эмоций, которые захлестнули парней с головой. Антон цеплялся своими руками за своего альфу, как за спасательный круг, будто он человек, вывалившийся за борт в открытом море, но с надеждой на спасение. Он знал,что его не бросят в такой ситуации.Поймут.Примут.Понимал,что с ним хотят жить.Радоваться каждому новому дню вместе,чувствуя поддержку,опору и безграничную взаимную любовь.Понимал,что этот человек примет его любым,со всеми недостатками и проблемами. –С-спасибо, Рома… – Отстранившись после поцелуя и улыбнувшись сквозь слёзы, но уже счастья, стекающие по щекам, произнёс омега, после чего прижался к Пятифанову младшему сильнее и окончательно всё понял. Вот он – тот самый альфа, готовый защищать и поддерживать его во что бы то ни стало, который поймёт и будет любить несмотря ни на что…