Не больнее, чем жить

Гермиона Грейнджер наблюдала за открытием магазина "Шалость удалась" со стороны. Собрались те маги, которые могли бы узнать её, но волшебница была в обычной мантии, спрятала стрижку под париком, на нос нацепила дурацкие очки. В общем, совершенно не выделялась из толпы. Девушка внимательно смотрела на прибывающих магов и пыталась "прицениться" к личности каждого, пытаясь угадать, кто может быть маньяком. Миссис Уизли пришла поддержать сына, излучая радость и гордость за него и, если не присматриваться, казалось, что она в порядке. Морщины стали глубже, огненный взгляд потух, а вот комплекция тела стала ещё более грузная. Лёгкость и проворство движений исчезли, словно женщину прибивало к земле тяжкими обстоятельствами. "И зовут эти обстоятельства - Рон Уизли", - подумала Гермиона. Девушка легко вычислила мракоборцев, они были словно черные точки покоя во всебщем хаосе движения и радости. "Надо сказать Гарри, что с маскировкой у них проблемы", - отмечала детали аналитик. Джордж был просто душкой, пресс-конференция прошла гладко, новые приколы были опробованы на добровольцах, а вечер завершился потрясающим фейерверком. Маньяка не было, либо он выжидал. Близкие друзья разошлись, на улице было тихо и пусто, хозяин магазина шалостей отправился домой, а Гермиона незаметно двигалась следом. Нападения так и не случилось. Девушка осталась дежурить у дверей Джорджа до утра, хоть и чувствовала, что затея бесполезна. Почему маньяк так и не пришел за Джорджем? Гермиона, скрывшись под чарами, размышляла о жизни, но уже без львиной доли саможаления: "Всё же, я определенно люблю Северуса, люблю его всего, со всеми нюансами: и мрачность его, и лёгкость временами, его способность решать проблемы, и его умение создать их на ровном месте, и его веру в меня, и его сомнения в себе... Боже, меня не раздражают рубашки, брошенные в ванной и стихийный беспорядок в жизни. Но я боюсь. Это мой страх - страх потери и страх предательства. Я боюсь его потерять." От мыслей мисс Грейнджер отвлекло мягкое касание. За ее спиной стоял зельевар. С кофе. Волшебница впала в ступор. Вместо мыслей в голове организовалась пустая тишина. - У меня всего десять минут, Гермиона, - тихо сказал Северус. - Потом мне надо вернуться к зельям. Прости меня. - Мы поговорим потом, - прошептала девушка, сминая мага в объятиях. - Ты в порядке, ты жив. Ты есть... В этот момент заготовленная зельеваром речь рассыпалась на осколки слов и извинений. Хрупкая девушка обнимала его так, словно он оживший призрак. Блондинка целовала его плечо, шею, дышала так, словно пробежала стометровку. И Северус Снейп обнимал ее в ответ, обнимал так, словно его жизнь зависит от этих объятий. Прижимал к себе, осознавая, что Гермиона принимает его таким, какой он есть. Обнимал, чувствуя вину за ее волнение и тревоги. А потом отстранился и поцеловал, так ласково и нежно, как только мог, словно этим поцелуем пытался выговорить все застрявшие слова. - Будь осторожна, охотница на злыдня, - прошептал мужчина на прощание. - Я вернусь завтра ночью. - Береги себя, - так же тихо ответила девушка. Зельевар исчез с тихим хлопком трансгрессии. За окнами начинало сереть небо, обозначая туманный рассвет. Девушка сделала глоток любимого латте с мятным сиропом, ощущая лёгкий холодок на языке. На душе стало немного легче.