Уже 5 месяцев.

~~~19 сентября~~~ "он всё ещё не вернулся домой. Прошло ровно 5 месяцев с его отъезда в эту дурацкую командировку непонятно с какими целями. Уже 5 месяцев нет от него ни одного письма. Ни одного звонка. Ни одного послания. Уже 5 месяцев не слышно его громкого и хриплого голоса в нашем ранее уютном доме. Уже 5 месяцев некому подарить мне то самое тепло. Уже 5 месяцев не помню вкуса его губ. Уже 5 месяцев я потерял способность видеть этот мир ярким. Уже 5 месяцев я в депрессии. Теперь уже не могу встать с кровати и даже поесть. Не могу сходить в душ. Не могу выйти на улицу. Настолько всё плохо, да. Слава Богу Эллисон живёт неподалеку и заезжает меня проведать. Следит, чтобы я не помер на месте. Даёт эти прописанные психотерапевтом таблетки, на которые я давно забил, проверяет моё самочувствие и стабильность. Она прекрасный человек, помогает, даже не видя хотя бы капли отдачи. Жаль, что я не могу её достойно поблагодарить сейчас. уже 5 месяцев я не общаюсь с остальной семьёй. Уже 5 месяцев я скучаю. Скучаю, но верю. И жду. Уже 5 месяцев эта боль разрывает меня на куски, оставляет глубокие раны в душе. Уже 5 месяцев в моем сердце сидят лишь безвыходность и отчаяние. Но я ещё верю. И жду. Я погибаю изнутри, я топлю себя в этом океане отчаяния. Но жду. Уже 5 месяцев не вижу радости. Уже 5 месяцев не знаю, что такое счастье. Уже 5 месяцев я мечтаю о самоубийстве. Уже 5 месяцев я не знаю, зачем до сих пор существую. Именно существую, а не живу. Я опять тону, хлебаю воду, наполненную болью, и пытаюсь выжить, пытаюсь схватиться за спасательный круг, вот только зачем? Если всё вокруг давно потеряло смысл." 11 часов вечера пробили часы, но для него счет времени давно уже потерян. Он не помнит, какой сейчас час, день, какой сейчас день недели, месяц, год... Он ни разу за всё время одиночества не покинул этих стен. Всё сидит за маленьким деревянным столиком и заполняет старенький и Богом потрепанный дневник, который ведёт ещё с раннего детства. Всё время слушает дождь за окном, который сейчас льёт довольно таки часто и каждую ночь истерично плачет, срывается, бьёт посуду, кричит, страдает и умирает. Умирает внутри. Умирает от этой боли. От этой разлуки. Подсознание шепчет: "найди кого-то другого. Влюбись и забудь. Целуй, обнимай, держи за руку, улыбайся, кусайся, дерись, бей, трахайся, люби, живи. Вдохни этот запах жизни с новым человеком." Но как забыть того, кто тебе подарил краски? Краски этого мира? Как забыть того, кто и дал тебе запах жизни? Кто подарил самые лучшие и сильные воспоминания? Как его просто выкинуть из своей головы? А другое подсознание шепчет: "дождись. Скоро всё будет. Он приедет. Он любит. Он тебя ещё любит. И не бросит. Он вернётся и обнимет также тепло, как и всегда. Поцелует, вдыхая запах твоего тела. Вновь сделает тебе искусственное дыхание и вновь вдохнет в тебя любовь. Вдохнет желание жить. Желание бороться. Желание быть собой. Просто крепко сжимай челюсти до хруста зубов и жди." Но это ожидание просто уничтожает, разрушает, расщипляет. Ничто из этого не кажется правильным. Времени уже половина первого. Но ему глубоко на это плевать. Он кое как встаёт с неудобного стульчика и идёт в ванную комнату. Зачем -- непонятно. Набирает воду в ванне. В любом случае сон сбит и сейчас он не уснёт даже под дулом пистолета. Вода льётся красивой лазурной струйкой и тихонько шумит, отзваниваясь небольшим эхом. А он стоит и смотрит на неё безжизненными, стеклянными глазами. Стоит и не видит цветов. Не видит прелестей. Не видит ничего. Взгляд падает на зеркало. Его внешний вид, так скажем, не лучший. Лицо осунулось и почти побелело, мешки под глазами расплылись чуть ли не до губ, а сами губы стали ещё бледнее, почти как мертвые. Ухмылка. Он слишком сильно похудел. Ключицы торчат неимоверно сильно, будто сейчас выскочат наружу, ноги как спички, руки жутко тонкие, что аж видно все вены. кости на показ. Коленки опять в кровь разбиты. Руки опять в глубочайших порезах. Последствия вчерашней ночи... *** -- Он не умер! Он выжил, Эллисон! Он не мог умереть! Не мог! -- кричит Пятый, срывая голос. Он топает ногами, бьёт кулаками стены, сдирая костяшки в кровь, швыряет всё куда глаза глядят. Подушка пролетает над головой Эллисон, но она успела наклониться, чтобы не получить в харю. -- Пятый, успокойся, пожалуйста... -- Успокоиться?! Ты мне пыталась доказать, что мой единственный любимый человек умер, а сейчас говоришь успокоиться?! -- в гневе и ярости он падает на колени, разбивая их уже неизвестно в какой раз, берет со стола нож, проходится им по старым ранам и плачет. Нет. Рыдает. Рыдает, задыхаясь. Рыдает так сильно, что не может сделать вдох. Он кричит и не хочет верить, что это так. Тело берёт озноб, руки начинают трястись, к горлу подкатывает тошнота. Голос дрожит и становится хриплым, а слёзы просто стекают по лицу ручьями, даже не думая останавливаться. -- Уйди, Эллисон -- более менее четко говорит Пятый и она тихо собирается и покидает жилище Пятого, оставляя его одного. Захлебываясь слезами, захлебываясь этой болью, он складывается в комочек и падает на бок. И теперь уже лежит там и не встаёт. Лежит, истекающий кровью. Солнце появилось на горизонте, осветив всю округу. Каждый дом был наполнен этим тёплым рубиновым светом. Настырные лучи постучались и в его убежище. Только ему давно уже плевать. Он не поднимается, не уходит, лишь лежит и плачет. Сейчас он будто висит на крыше и в любую секунду готов упасть. Пальцы готовы скользнуть в любой момент. В любой момент его дыхание может остановиться и его разметает на части на грязном и холодном асфальте. И прямо сейчас он теряет последние причины ещё держаться за этот край крыши. Вот-вот пальцы разожмутся и... *** Трясущимися руками он снимает с себя футболку с бельём, кидает в сторону и залезает в ванну. Вода очень тёплая, но его всё ещё передергивает от холода. Он складывается в комочек и сидит. Потеряв вкус этого ощущения. Потеряв вкус этой жизни. Из мыслей и самозакапываний его с превеликими усилиями и Божьей помощью достаёт стук в дверь. Он не торопится вставать и проверять кто же решил прийти к нему в столь поздний час, но он всё же осторожно вылезает из ванной, натягивает футболку и какие-то старые пижамные шорты, которые всегда лежат здесь и, закатывая глаза от негодования, медленно плетётся к двери. Стук не прекращается. Становится громче и настырнее. Протерев уставшие глаза, Пятый находит в себе силы, чтобы отворить дверь. Каков же был его шок, когда на пороге стоял... Диего. Да, его Диего. Весь чумазый, с кровью на лице и теми же шрамами. Улыбающийся, счастливый, такой уставший, но такой... родной и такой любимый. Пятый тут же запрыгивает на него, обнимает за шею и плачет. Нет. Рыдает. Рыдает, задыхаясь. Только сейчас он задыхается от счастья, которое переполнило его. Которое его подняло на ноги с этого холодного пола. Которое дало ему возможность ходить. Диего поддерживает его за ягодицы и лишь расплывается в улыбке. Они наконец-то встретились спустя столько времени. -- Боже, ты вернулся, ты вернулся, ты вернулся! -- кричит мальчишка куда-то в плечо мужчине. Они всё ещё стоят на улице. Под дождём. Но им плевать. Их всё полностью устраивает. Номер Пять поднимает голову и смотрит в глаза Второму. Второй же ничего не говорит, лишь улыбается, глядя на своего мальчика. Глядя на любимого человека, ради которого он выжил. Выкарабкался из ада в буквальном смысле. Его глаза сияли, глядя на человека, ради которого ему ещё хочется жить. Мальчишка тоже ничего не говорит, лишь яростно прижимается своими губами к губам Диего. Целует как никогда в своей жизни. Страстно, ярко, обжигающе. Он позволяет Диего вылизывать его рот, позволяет ему касаться его языка, сминать детские бледные губы, сильно посасывать нижнюю губу. Это было превосходно. Поцелуй под дождём. Как в первый раз. Как в их первый раз. Всё же, спустя какое-то время, они переступают порог дома и также, не отрываясь от поцелуя, только углубляя его, направляются в гостиную комнату и заваливаются на их большую кровать. Пятый падает вместе с Диего на спину и оказывается придавленным весом мужчины, из-за чего он стонет в поцелуй, но всё также не отрывается от него, продолжая сладко облизывать губы Второго, продолжая их терзать, будто зверь добычу, продолжая углублять поцелуй донельзя. Голову заполнило желание раствориться в Диего, пройти сквозь него, свернуться внутри комочком и так сидеть, не вылезая ни на секунду. Всё же они отстраняются друг от друга, чтобы сделать хотя бы малейший вдох, не смотря на то, что воздуха в легких и вокруг уже почти не осталось. Он застревал где-то в горле и улетал обратно, чтобы повторить этот непрерывный цикличный круг. Они не помнят, когда одежда уже валялась на полу бесформенной горой, но зато помнят каждое касание друг друга. Пятый упирается руками в грудь Диего и заглядывает ему в глаза, будто смотрит в душу. Его взгляд четко выражает все его эмоции и чувства, а именно волнение, возбуждение, капля страха, но при этом ещё истинного удовольствия. А в тот момент в глазах Диего яро плескается накрывающая волной похоть, страсть, звериное желание трогать и касаться каждого миллиметра тела мальчика, целовать каждую клеточку, будто в первый раз. Второй наклоняется к уху Номера Пять и шепчет, опаляя дико побледневшую кожу на лице и шее своим таким тёплым, таким удушающим и таким живым дыханием: -- Ты не представляешь, как сильно я сейчас хочу твоё тело, целовать тебя до остановки твоего пульса, до остановки возможности здраво мыслить. Хочу тебя. Тебя всего. Пятому снесло крышу от таких слов. Он лишь зарывается пальцами в волосы Диего и с силой их сжимает, причиняя тому немного боли и, кажется, больше даже дискомфорта. Но Второму плевать. Его всё полностью устраивает. Диего сам целует почти белую шею Пятого, всячески прикусывает, посасывает и облизывает, оставляет при этом яркий багровый засос. Пятый рванно выдыхает, стараясь держать своё состояние в руках. -- Глупый малыш, знаешь же, что не сможешь себя сдерживать долго -- шепчет Диего, кусая мочку уха Номера Пять. Тот едва слышно стонет, выгибаясь в спине. Второй уже опускается на его грудь, лижет её, кусает соски. Его руки, тем временем, находят тонкую шею Пятого и сжимают её до приятной боли, до невозможности дышать. У Пятого уносит остатки здравого и адекватного мышления от этих чувств, которых не было такое долгое время, из-за чего из его груди вырывается очень громкий стон, почти крик. У Второго и так уже стоит до боли, потому он отрывается от столь интересного занятия и спускается к ногам Пятого. Таймер поднимает их наверх и Диего проводит пальцами по внутренней стороне бедра. Касания этих грубых, но тонких пальцев, вызывающие щекочущее и сильно заводящее чувство, заставляют Номера Пять подавиться воздухом и высоко застонать, сильно сжимая пальцами простынь. Диего ухмыляется, пока его взгляд изучает лицо Пятого. Брови сведены и подняты, щёки горят и алеют, глаза закрыты, ресницы слегка трепетают, рот приоткрыт. Диего определённо нравится эта картина. Он тихо смеётся, а потом снова смотрит на выползающего из кожи вон Таймера, который так хочет получить свою разрядку. Но желание подразнить это беззащитное депрессивное существо превыше всего, потому он начинает целовать его ногу, кое где оставляя бордовую роспись засосов, а кое где просто мокрый след от языка. Пятый был готов кончить только от этих прикосновений, от этих поцелуев, но Диего, вовремя заметив состояние мальчишки, тут же остановился, чем выдавил из мальчика недовольный скулеж. В звуке смешались наслаждение от касаний его тела и боль от недостатка этих самых касаний. Ему было мало. Катастрофически мало. Пятый стонет, изворачиваясь, пытаясь приковать к себе внимание, но Второй лишь улыбается, заглядывая в глаза мальчишки. Диего садится на кровать, разводит худые ноги Пятого в стороны, берёт его за бёдра, притягивает ближе к себе и, также держа за них, склоняется над мальчиком. -- Ох, какой извращенный и ненасытный мальчишка, хочешь большего? Хочешь, чтобы я заполнил тебя? Хочешь мой член? Чтобы он был так глубоко в тебе, как только возможно, чтобы он задевал твою простату, вызывая громкие стоны и тонну волшебного удовольствия? Хочешь, чтобы я вошёл в тебя резко, на всю длину с первого раза и чтобы тут же начал набирать бешеный темп, от которого бы тебе снесло голову? -- Хочу, Диего, хочу -- с трудами говорит Пятый, не зная, куда девать руки. -- Тогда проси. А ещё лучше умоляй. -- ехидно улыбается Диего, целуя Пятого в нос. Глаза Номера Пять вспыхивают от злости и удивления, а сам он возмущённо выговаривает: -- Я не буду этого делать! -- Тогда я к тебе даже пальцем не прикоснусь, сладкий мой. -- говорит Второй и вновь расплывается в улыбке. Он побеждает в этой битве. У Пятого нет других вариантов, кроме как уступить. Чувство беззащитности перед собственным братом слишком сильно нравилось Пятому, а гордость этого никогда не позволяла. Вот только когда личная гордость хоть что-то значила для Пятого в постели? сейчас её опять пришлось сложить в фантик и выкинуть в окно, так как тело просто умоляло сдаться перед ним. -- Прошу, Диего трахни меня. -- шепчет Пятый опуская глаза и отворачивая голову. Слишком стыдно и неловко, хотя раньше подобного никогда не было. -- А теперь ещё раз, но глядя мне в глаза. -- произносит Диего, хватая цепкими пальцами Пятого за подбородок, заставляя его встретиться с ним взглядами. Эти изумрудные глаза пропитаны ненавистью и возбуждением, что плакать хочется, но в Диего это не колышет ровным счетом ничего. Номер Пять глотает слюну и более уверенно и громко говорит: -- Прошу, Диего, заполни меня, засади по самые яйца, умоляю, я больше не могу -- на глаза наворачиваются слёзы, которые Второй с особой заботой и нежностью вытирает, а в горле возникает неприятное чувство. Будто там пустыня. Сглотнув слюну, он притягивает к себе Второго за плечи и целует так глубоко, как только может. Но Диего скоро отстраняется, всё же решаясь опять спуститься к ногам Номера Пять. Он достает откуда-то смазку, выдавливает немного, ухмыляется и резко вводит их до конца в Таймера, что тот вновь давится воздухом и выгинается дугой. Диего начинает медленно его разрабатывать, периодически целуя живот мальчишки. -- Какой ты узкий, я прям не могу. Словно девственник. Долго тебя растягивать придётся. Готов потерпеть? -- почти мурлычет Диего, озабоченно смотря на мальчика и продолжая растягивать его уже тремя пальцами. Тот кивает и тихонько постанывает. Когда Таймер оказывается достаточно растянут, Диего достает из него пальцы, проводит по бедрам ногтями, опять склоняется над Пятым, коротко целует его в краешек губ и шепчет: -- Ты просил, я делаю. Он резко входит в Пятого наполовину, притягивая его бедра ближе к себе, и начинает плавно двигаться. Очень-очень медленно. Пятый горит от чувств, ему хочется большего, хочется быстрее, жестче, глубже. -- Диего... Быстрее, пожалуйста... -- молит Номер Пять, смотря в глаза Диего с таким диким желанием и отчаянием. Но Диего специально его игнорирует, продолжая медленно трахать его, входя лишь наполовину. Ему очень долго хотелось помучить этого мальчика и он уже даже знает, как будет это делать. Таймер же, заметив, что его желания не удовлетворяются, решает сам облегчить себе состояние и уже тянет руку к своему члену, как вдруг мужчина резко бьёт по его тонкой руке и отводит её на место. -- Не сегодня, дорогой мой, не сегодня. -- говорит Диего, продолжая издеваться над мальчиком. Пятый, смирившись со своим положением, просто ждёт, что же будет дальше, привыкнув к такому медленному темпу, как вдруг Второй резко входит на всю длину, доставая до простаты. Из груди Таймера тут же выскакивает громкий стон, в котором смешались удовольствие с болью. Диего начинает быстро и грубо засаживать Пятому, прижимая его бедра ближе к себе, пока Пятый мечется от чувств и такой неожиданной смены обстановки. Но счастье Пятого длилось недолго. В какой-то момент, Второй полностью из него вышел и вставил лишь головку своего члена. Пятый жалобно заскулил, так как не надеялся, что всё так быстро закончится. Его глаза испуганно бегали со стороны в сторону, он не понимал, что происходит. А Диего, хищно улыбаясь, вновь начал медленно трахать Номера Пять, чуть чуть не входя полностью. Пятый, не сдержавшись, вновь потянулся к члену за разрядкой, но Диего грубо схватил его кисть и сильно сдавил, из-за чего Пятый взвизгнул. -- я тебя уже предупреждал, но ты, нахальный мальчик, меня, походу, не понял. -- наклонившись к куче вещей, он взял свои брюки, вытянул оттуда ремень и связал руки Пятого, чтобы тот почти ничего уже не мог сделать. Схватив мальца одной рукой за щеки, Второй сквозь зубы сказал: -- Ещё одна попытка и я заклею тебе рот или ещё хуже, привяжу полностью к кровати, доведу до предела, но не дам тебе кончить. А ты же не хочешь мучиться, да? -- Мхм, н-не хочу... -- дрожащим голосом кое как прошептал Номер Пять, подняв руки над головой. Диего улыбнулся и вновь сорвался на резкий темп. Быстро и сильно он вколачивал тело мальчика в кровать, доставая до самой простаты, что заставляло Пятого очень громко стонать, забыв, что значит дышать. Волна блаженства обрызгала его с ног до головы, но ему хотелось ещё. -- Д-диего... Прошу, быстрее... -- простонал Пятый, в попытках сжать пальцами простынь. Оргазм маячил прямо перед глазами, но поймать его не давалось возможным. Диего начало штормить от такого бешеного темпа и стонов Номера Пять, потому спустя пару мнгновений он кончил внутрь Пятого и вышел из него. Метнув свой взгляд на Пятого, он увидел, что весь его живот заляпан его собственной спермой. Диего склонившись над Пятым поцеловал его в щеку и тут же начал развязывать руки Пятого. Тот лежал с закрытыми глазами, пробуя отдышаться. Как только его руки стали свободными , он резко распахнул глаза, толкнул Второго, что тот упал на спину и сел на него, возвышаясь и хитро ухмыляясь. -- Воу, маленькая шлюшка захотела большего.-- сказал Диего, наблюдая за каждым действием Пятого. -- В тебе ещё есть силы? -- вопрос был больше риторическим и с видным сарказмом, но Пятый всё же решил подыграть Второму: -- Не представляешь сколько. -- Он стоял на четвереньках, прогибаясь в спине, играл с сосками Диего, щипал их, мял, кусал и легко, почти невесомо дотрагивался до них. Все эти прикосновения вызывали тонну мурашек по спине Второго, что тот начал невольно постанывать. -- Кто-то вновь завёлся. -- протянул Пятый, любуясь Вторым -- скажи, ты и впрямь можешь кончить лишь от моих касаний твоей груди? Правда можешь кончить как маленький мальчишка? Диего оставил этот вопрос без ответа, ибо даже переосмысливать его не было сил. Он лишь хотел отдышаться и прийти в чувство, в то время как Пятый внимательно изучал его тело, оглаживая его руками, целуя и облизывая всё, что только можно. Вдоволь намучив Второго, Пятый всё же слезает с него и садится рядом с пахом Диего. Пятый, как любопытный и ничего не знающий ребёнок смотрит на стоящий колом член, проводит по нему руками, тем самым ещё сильнее возбуждая мужчину. С огоньком в глазах Пятый ухмыляется и берёт головку в рот, обводя её языком. Диего тихо простонал и зарылся руками в волосы Номера Пять, насаживая его ещё больше. Пятый вырисовывал что-то языком, из-за чего Диего кое-как держался. Почувствовав, что Диего скоро кончит, Пятый послал вибрацию по члену и выпустил его изо рта и приблизился к нему: -- Ты думал, что всё так просто? Ха, наивный... Привстав, он резко насаживается на член Диего до конца, громко простонав и выгнувшись в спине. Диего опустил свои руки на бедра Пятого, иногда сжимая в руках его ягодицы и гортанно прорычал. Номер Пять стал сам подниматься и опускаться, постоянно набирая темп. Его тяжёлое дыхание застелило разум мужчины, он лишь просто наслаждался видом такого мальчика: с прикусанной губой, закатившимися от удовольствия глазами и сильным желанием получить второй оргазм. Пятый трогает всё тело Диего, каждый милиметр кожи, обводит каждую мышцу, продолжая в сумасшедшем темпе скакать на члене Второго. -- Смотри, братишка, как ты глубоко во мне -- сказал Пятый и в этот момент Диего кончил, начиная самим подмахивать бёдрами и трахать мальчишку уже самим. Пятый упирается руками в его грудь, сжимает её, как вдруг комнату наполняет очень громкий стон и Пятый кончает, обессиленно падая на Диего. Тот аккуратно выходит из него, залезает под одеяло, укрывает им Пятого и прижимает его ближе к своей груди. Пятый, находясь в состоянии эйфории, не особо мыслит и просто спокойно засыпает в объятиях Диего. Слова не нужны. Они ещё успеют всё друг другу сказать