Тактильность

Ветерок, как и любой ребёнок, выросший в семейных конфликтах, отчаянно желал любви, и он слышал это каждый раз, когда слишком активно лез к Воробью за нежностями. Парень этого не отрицал, только хмыкал: — Отлично, что ты меня понимаешь, так что сиди и не рыпайся. — и получал тяжёлый вздох в ответ, однако минут на десять Воробей шёл на компромисс, а потом изо всех сил отпихивал Ветерка от себя и возвращался к делам, которые, как иногда думал сам Ветерок, любил больше парня. А ведь он живой, тёплый и, в отличии от дел, вообще-то может закончиться! Конечно, с тёплым можно немного поспорить, но ты попробуй на нервяках сохранить нормальную температуру тела. То жаркое, то ледяное, и именно тёплое оно именно в эти мирные десять минут. Есть и другие случаи, разумеется, но мы не про них говорим, а про то, что Воробей — страшная вредина в тактильном проявлении чувств. Слова ещё ладно, но как прикосновения, так всё — то дела, то «тут люди, придурок», то собака моей прапрабабушки рожает и меня позвали помочь, причём это реальная история, ну хоть сказал он это с сарказмом. И всё-таки, в последнее время ледяное сердце достаточно часто даёт трещину, немного тает, и его обладатель благосклонно разрешает к себе цепляться. Вот например, отпросится Ветерок с урока, в качестве отмазки используя больную голову, и со спокойной душой летит в медкабинет. Не понятно, почему он всегда думает «отмазка», если голова на самом деле болит, но это не так уж и важно. Только Ветерок может без стука врываться на священную территорию медицины, и это ещё и оповещает Воробья, что пришёл именно он. Тот склонился над кипой бумажек. Парень уже сто раз видел эти документы и знает, что они написаны двумя шрифтами — обычным и Брайля. Позаботились. — Угу. — это должно означать «привет», когда нужно сосредоточиться на какой-то важной части бумажки. Брови сведены тоже из-за этого. — Привет. А я по делу, между прочим. Голова болит. — заявляет Ветерок, плюхаясь на второй стул. Воробей вздыхает и пододвигает ближе тонометр, затягивает манжету на руке парня, и комната наполняется монотонным жужжанием. — 143 на 92. — говорит Ветерок, глядя на застывшие цифры. — Где валерьянка помнишь? — парень кивнул. — Сколько капать помнишь? Тогда иди. — кивком отослал его Воробей. Ветерок усмехнулся, вспоминая, что в первое время их знакомства тот позволил бы ему прикоснуться хоть к чему-нибудь здесь только через свой труп. Он кривится, когда от ледяной воды сводит зубы, но лекарство выпито, и остаётся только дождаться снижения давления, а до этого момента ещё есть время. Парень довольно улыбается. Сейчас осуществится то, ради чего он вообще отпросился. Ветерок тихо подбирается сзади и замирает. Воробей замечает эту заминку и чуть разворачивает голову, чтобы фыркнуть что-то наподобии «Чего застрял?», и Ветерок мгновенно этим пользуется. Он набрасывается с объятиями и утыкается носом в чужую щёку. Её обладатель нервно шарахается, на мгновение теряя контроль над ситуацией, но берёт себя в руки и тяжело вздыхает. Чуть кривится, но не отталкивает. Ветерок победоносно улыбается, потому что раньше за такую выходку можно было получить в глаз. Он упирается лбом в плечо Воробья и так и стоит. Когда нужно возвращаться в класс, его ноги слегка подрагивают и ноют, однако это того стоило. Явно стоило. *** Сведения обновлены. Ветерок не может утверждать точно, но кажется, что Воробей не так уж и против почти всех его цепляний. Дело было так. Парень как-то сумел убедить своего злюку посмотреть какой-то фильм у него дома. Родители в разъездах, так что никаких проблем не было. Всё нормально, Ветерок притащил Воробью какой-то Golden Kiwi, а сам пил обычный чёрный чай. Он, если честно, хотел пить из своей кружки, но решив, что раз оттуда все напитки кажутся вкуснее, то получится задобрить кое-кого напротив, отдал её парню, а сам взял какую-то красную. — Пошли на пол? — предлагает Ветерок, сползая со стула не дожидаясь ответа. Воробей молча повторил это движение. Фильм, который оказался романтической драмой (ну, а чего ещё ожидать от Верескоглазки), они смотрели на телевизоре в кухне. Ветерок свой чай допил залпом, а парень рядом пил по пол глотка в минуту. Это, если честно, немного раздражало, но пара вдохов, и всё проходит. Прошло какое-то время, и у парня начали чесаться руки дотронуться до клевавшего носом и находящегося в своих мыслях Воробья. Ещё, как назло, пошёл печальный романтичный момент, аж сердце защемило. Ветерок старался бороться, зная, что его приставания вряд ли будут положительно встречены, но в конце концов сдался. Он осторожно потянулся к плечу парня и с опаской притянул к себе. Готовился слышать новый тяжёлый вздох, но его не последовало. Удивительно. Воробей не выглядел так, как будто он против, и Ветерок положил подбородок на его макушку. Переживания героев на экране отошли на второй план, и парень сильнее стиснул своего злюку в объятиях. Он закрыл глаза и выдохнул. Именно в этот момент Ветерок сделал небольшое обновление сведений и молча порадовался. *** Невероятно. Парень только что вернулся домой приятно ошарашенный. Итак. Они спокойненько решили сходить подышать воздухом в парк часов в 16. Вышли, гуляют, наслаждаются, вроде. Погода не очень холодная, не очень тёплая, какая-то непонятная, так что оба в кофтах. — И вот, вооот… Белогрудка рассказывала, что она грохнулась прямо под забор, перепугалась и пыталась оторвать колышко… ну или как там оно называется… — хохочет Ветерок, рассказывая давний случай с Верескоглазкой. Он смотрит краем глаза и замечает, что Воробей тоже улыбается краем глаза и сдавленно фыркает. — Слушай, у тебя ноги не болят, а? Давай сядем? — предлагает парень, замечая стоящую неподалёку лавочку. Воробей пожимает плечами и идёт за Ветерком следом. Некоторое время они сидят молча. — Хорошо сидим. — нарушает тишину Ветерок. Воробей кивает. Кажется, он над чем-то размышляет. Парень решает оставить его в покое, потому что вместе и без разговоров неплохо. Он слышит вздох и чувствует, как Воробей резко придвинулся ближе и положил голову на плечо. Ветерок подавился слюной. Воробей был из прекрасной любящей семьи, и недостатка ласки у него точно не было. Из-за своего скверного характера он явно не был фанатом проявления чувств, а сейчас полез сам. Так было только один раз, и то во время признания. Сейчас это было огромной неожиданностью. — Ты чего?.. — растерянно спросил Ветерок, не зная, как реагировать. — Холодно. — просто отозвался Воробей. Ага, конечно, холодно. Ну, холодно, конечно, но это не главное, да ведь? А, вообще без разницы. Просто Ветерок сейчас рад, как собака при виде хозяина. Он положил голову на голову Воробью, принимая версию с «холодно», и так парни и просидели, пока не стало холодно-холодно. Зараза, летний вечер, и холодный. Когда они расходились, Воробей чуть коснулся его рукой, говоря «Пока», и Ветерок даже не знал, куда себя деть. Он просто таял лужицей. Дома он ещё минут десять счастливо жмурился, прижавшись спиной к двери. Расправляя кровать он до сих пор безумно рад. Надевая футболку для сна Ветерок блаженного вздыхал. Ложась, улыбается. Засыпая, немножко хихикает от радости. Он давно себя таким окрылённым не чувствовал. Веки уже свинцовые, а ликование не проходит. Обнимая подушку, Ветерок спит, представляя Воробья рядом. Кто бы знал, что простой тактильный контакт может так обрадовать человека.