Отпусти меня...

Мы прогуливались по парку. Было утро, малиновый восход завораживает. Ты что-то говоришь. Я не особо вникал в тему разговора, мне просто нравиться слушать тебя. Твой голос. Бархатный и нежный. Неожиданно ты остановился. Зелёный парк в миг потускнел. Он стал серым. Солнца, как будто и не было. — Тодороки… Я умер год назад… Отпусти меня… Я неожиданно подпрыгиваю. Это сон. Сон. Один из самых…эм…лёгких кошмаров. Отпусти меня… Я не могу. Не хочу. Хотя бы как-то, но я слышу твой голос… Это эгоизм с моей стороны. Прости, Изуку. Окидываю взглядом комнату. Кидаю взгляд на место возле меня. Я помню… Как ты пришел ко мне в грозу, ссылаясь на то, что боишься её. Сам немного посмеиваясь от самого себя. Ты спросил меня: можно ли переночевать? Я без раздумий кивнул и подвинулся, освобождая место. Ты ложишься рядом, с лёгким румянцем. Я, сам не знаю зачем, начинаю диалог. Ты с радостью поддерживаешь его. За окном уже светает. Спать уже нет смысла. Я со вздохом поднимаюсь и направляюсь в душ. Немного освежившись, спускаюсь в гостиную и иду в кухню. Всё здесь напоминает о тебе. Вот здесь мы все праздновали Новый Год. Знаешь, после твоей смерти много чего изменилось. В худшую сторону. Да, всё стало намного спокойнее. Лига распалась, Все-За-Одного был уничтожен тобой же. Урарака изменилась. Конечно, она всё такая же добрая и готова поддержать, но улыбается реже. Всемогущий тоже не долго продержался. Спустя месяц он умер от инсульта. Никто, из тех детей, которых ты спас, не знает о твоей смерти. Но мы знаем. Сейчас мы проходим последний год в академии. Третий. Каждый до сих пор помнит, как ты шутил про то, что с такими успехи мы вряд ли доживём до выпускного. Правда, эта шутка обернулась против тебя. Каминари и Минета уже не такие раздолбаи. А Бакуго. Что Бакуго. Он, конечно, всё тот же агрессивный парень, но уже не желает смерти каждому прохожему. Мы даже как-то встретились и поговорили. После очередного кошмара я спустился выпить чай. Он сидел там.В темноте, сложивши руки в замок опёршись на них головой. Иногда мы разговаривали о тебе. Он называл тебя конченным психом. Но голос дрожал. – Знаешь, Тодороки, — как-то обратился он ко мне, когда мы ночью сидели на кухне. — я сожалею. Я извинялся. Но он…он сказал, что простил меня. Он врал. Такое невозможно простить. Я очень сожалею о этом… Когда он опять тебе приснится, пожалуйста, передай ему извинения от старого друга Каччана. — Бакуго смотрит на меня и впервые, за всё время, искренне улыбается. По его щекам стекают капли слёз. Я киваю. В ту ночь ты и правда мне приснился. Ты сказал, что простил его. Да и сейчас нет смысла таить обиду. Всё же, мертвецам не на что обижаться. — Шото… Прошу… Отпусти меня… Я не могу. Не хочу. Прости.