Catch the nameless - easy!

      Арсений       Я внимательно слушал его монолог, постоянно сбивавшийся из-за дыхания, но чем больше Антон говорил, тем сильнее округлялись мои глаза, а лицо искажало что-то наподобие ужаса. Мои пальцы заметно подрагивали, и я старался как можно быстрее принять решение.       — Едем в отделение, надеюсь, ребята ещё не ушли, а вот Паша и Михаил Олегович сидят до поздна.       Когда он закончил, то я понял, что до утра это ждать не будет и наспех набрал номер Добровольского, а затем начальника. Мы с Антоном и Альфой сели в машину, и я дал по газам, вжимая ногу в педаль. Собака, слегка поскуливая, чувствовала напряжённую обстановку.

...

      Уже в кабинете через несколько минут собрались все, кто имел какое-либо отношение к делу: я и Антон, Оксана, Дима, Паша, Сережа, даже Макс с Михаилом Олеговичем присутствовали. Мы все столпились в одном кабинете, что казался нам маленьким из-за кучи людей. Воздух постепенно заканчивался, в кабинете становилось душно, в воздухе зависали слова и застревали там. Напряжение росло.       Антон пересказал то, что говорил мне буквально минут пятнадцать назад. На лицах коллег были разного рода эмоции, у кого-то удивление, у кого-то шок, у кого-то, как у Димы «ну я же говорил». Позов вообще такой человек, что его, кажется, сложно удивить.       — Нужно срочно с этим что-то делать и ловить гада. Катю нужно вызвать на допрос со всеми деталями — она бывшая девушка этого типа, она знает больше, чем кто-либо другой, — подытожил Паша. Впрочем, ничего нового. Но все так напряглись, будто и не догадывались об этом.       Спрашивается, зачем на работу то вообще устраивались.       — Время, я напомню, почти одиннадцать, тем более, как Антон мне сказал, она сейчас не в состоянии от слова «нихуя» — заступился я за девушку, но меня перебил недовольный Серёжа. Он сложил руки на груди, слегка приподнимая голову:       — Тут дело на грани раскрытия и мы должны наплевать на то, как чувствует себя Катя или как там её.       Антон после этих слов стал мрачнее тучи и заметно разозлился. Я поспешил вывести его, пока Окс и Серёжа разгоряченно спорили на эту тему.       Антон       Арсений вывел меня за плечи, а я тем временем закипал, как вода для пельменей. Сергей для меня упал ниже плинтуса и закопал себя с руками и ногами.       — Нельзя сейчас, она блять ничего не скажет, у нее шок…       Моя рука крутила телефон, губы саднило, зубы чесались, хотелось курить, но было не время для этого, поэтому я просто кусал губы. Присев около кабинета на стульчик у куллера, отдаленно слышал брань Окси и Сергея. Меня это бесило — она моя подруга, я понимаю ее состояние, на ее месте, зашёл бы в себя и обдумывал это, стараясь принять…       — Но не дай бог, что-то случится, мы оборвем все шансы поймать его, — но я понимаю и Матвиенко, он сейчас тоже на взводе, но так ведь нельзя.       Я прикрыл руками лицо, шумно выдыхая в них. Холодные кольца прикоснулись к моему лбу, что немного, но отрезвляло.       Арсений       Я вернулся в кабинет и поманил Суркову к себе, отчего их ругань с армянином прекратилась.       — Оксан, поговори с Антоном, пожалуйста, а я разберусь тут.       Она кивнула, показала Матвиенко фак и вышла за дверь, хлопая ею, как после ссоры с родителями в подростковом возрасте. Нет, ну что за ребенок…       Я подошёл к другу, с попыткой успокоить.       — Серый, давай сначала.       — Ну, попробуй, Поповский.       — Бля, я за попкорном, — Паша стал копаться в ящиках стола, в надежде найти там пачку завалявшегося попкорна. Или же делал вид, что тут не при делах, хотя внимательно слушает.       — Добровольский, блин — возмутился Михаил — ай ладно, я с тобой.       — А мы с Максом для вас шутка что ли — спросил обиженно Дима и развел руками, его подхватил рядом стоящий Макс.       — Заткнитесь, а? — упрекнул я коллег и обратился уже к Матвиенко — девушка сейчас пребывает в шоке, у нее истерика, скорее всего, и она ничего, кроме слёз нам не даст. К завтрашнему дню она успокоится и мы сможем с ней нормально поговорить. Понимаешь?       — Так а захер ты нас всех собрал так поздно? — не унимался Серёжа.       — Потому что нужно было все разрешить! Блять, как до тебя не дойдёт, сука?! — я заводился, всё, до взрыва бомбы считанные секунды.       — Я за то, чтобы допрос устроить завтра, — встрял Дима.       — Я тоже, — подтвердил его слова Макс.       — Решайте сами, дети мои, просто потом скажете к чему пришли — сказал Олегович и вышел из кабинета. Слился, как обычно, как будто это его и вовсе не касается.       "Ну охуеть!"       — Я как бы не против и завтра, но сегодня было бы эффективнее и быстрее, не будь она в хуевом состоянии, — проговорил Паша, хрустя попкорном, который успел приготовиться в микроволновке… ОТКУДА ОН ЕГО ДОСТАЛ?       — Вы все против меня?! — Сережа был на пике злости.       — Мы не против тебя, мы против твоей идеи, дурачина, — я выдохнул — всё, значит, завтра с утра едем к ней, всем спасибо, все свободны.       Я закончил свою речь, которую речью и не назвать в принципе, и вышел к Антону. Он вроде успокоился, а Окс улыбалась.       — Ты молодец, он на тебе, — она похлопала меня по плечу и скрылась в дверях отдела кадров.       — Тош, ты как?       Антон       — Антош, ты как?       — Никак, Оксана, никак.       Оксана ничего не ответила. Повисло неловкое молчание. Она устало выдохнула, и через секунду заключила меня в свои тёплые и нежные объятия.       — Антон, я как никто другой тебя понимает. Честно. У меня случались такие ситуации на работе, поверь, у меня кровью сердце обливается, когда никто ничего сказать не может, потому что все убиты горем.       Я мотнул головой словам девушки.       — Я надеюсь, завтра ей будет лучше.       — Эта ее сестра, Окс. Полиция ничего дельного не говорила, а вместо ответа на звонки — гудки. Да, они были сводными и практически не общались, но это её родня, Оксан. Это больно, я хочу помочь ей.       — Хей, я тебя услышала. Ну хочешь, сама поговорю с ней по душам, поболтаем по-девчачьи, бутылочку крепкого выпьем?       Я заулыбался, ведь Кате реально не хватало подружки. Я не в счёт. Как вспомню, Екатерина пыталась посвятить урок а-ля как называются женские штучки, так бог видит, я старался. Не-е…       Арсений вышел. Новость о том, что допрос переносится на завтра, чуть успокоила меня, и мы собрались домой. Я был конкретно заебавшимся, поэтому, уснув в машине, оказался чудным образом в кровати. Как в детстве, бывало, уснёшь у гостей, а просыпаешься дома. Меджик.       Арсений       Антон уснул в машине. Словно ангел, спустившийся ко мне с небес. Я не хотел его тревожить, поэтому аккуратно, удивившись, что ни разу не упал и не ебнул его головой о что-нибудь, поднялся с ним на третий этаж. Руки немели от перенапряжения, но мне было плевать. Сняв с него верхнюю одежду, бережно ее складывая на стул, и ботинки, я укрыл его одеялом. Разобрал себе диван и тоже лег, мгновенно засыпая без задних ног.       Мне снилось, что я остался совершенно один. Никого рядом нет, лишь какой-то свет мерцает вдали, свечась разными оттенками, и чье-то неразборчивое эхо, отражающееся о пространство. Оно постепенно становилось всё громче, и я старался не слушать, закрывая уши руками. Спустя некоторое время стало совершенно невыносимо, а земля под ногами резко пропала, и я полетел вниз.       Проснулся я в холодном поту. Ещё немного я старался прийти в себя, уставившись в одну точку и думая, как бы сейчас заснуть. А рядом меня обнимал Антон и улыбался сквозь сон.       Я чуть успокоился и снова задремал. Больше мне ничего не снилось.       Антон       Мы проснулись рано утром, об этом нам дало знать солнце, которое не жалея светило в глаза. Точнее, проснулся сначала я, а потом, спустя время, чуть-чуть щекотки, и обнимашек, проснулся и Арс.       — Блять, Попов, собирайся, договорились же с утра.       Я пнул его в бок, потому что нечего своей красотой затуманивать мысли. На скорую руку был приготовлен завтрак, и так же быстро съеден.       На мне была шикарная толстовка мужчины, и я уже с минуту держу ебанутую улыбку на лице, потому что пока он ничего не заметил.       — Антон, я не могу найти толстовку, ты не видел…её?       Я сдержал смех, я смог…я.       — ХАХ, — пока до него доходит, я успеваю натянуть пальто и просто просунуть ноги в ботинки, даже не завязав их, и выпрыгнуть из квартиры.       Арсений       Спустя несколько минут до меня дошло, что этот ребёнок стащил мою толстовку, которую я не мог найти все утро.       Я рассмеялся, надел пиджак с футболкой и вышел из квартиры, закрыв ту на ключ.       — Антон, я, конечно, всё понимаю, но за стащенную вещь, ты мне будешь должен.       Антон       — Ага, да, — я стоял облокотившись о стенку парадной, зашнуровывая ботинки.       "Опа, блять, я забыл что стены крошатся"       Пока Попов закрывал дверь, стоя естественно задом ко мне, я сначала осмотрел толстовку на наличие белых пятен. И к счастью, она не испачкалась, но это был только первый шаг.       А дальше, я шлёпнул Арсения Сергеевича по заднице, и такой смачный шлепок был, вы бы слышали. Все подъездные крысы испугались, как будто бомба взорвалась. Сравнение так себе, но шлепок реально был громкий.       Проделав такие же махинации как и с толстовкой, а именно убежав, я уже стоял у машины, выжидая Попова с улыбочкой.       Арсений       "Вот же чертенок"       Я спустился по лестнице и вышел на улицу, Антон стоял и давил лыбу.       — Господи, иди нахуй и забирай ты эту толстовку, — я в шутку послал его, а затем поцеловал в губы, пока он пребывал в небольшом шоке.       Рассмеявшись, я сел в машину, ожидая этого парня.       Антон       — Хах, поехали уже.       Мы ехали к дому Кати, под «Sugar» моей любимой группы. Попов слова песни не знал, но зато знаю я. Поэтому уже на третий раз повтора песни, Арс не вынес этого, и выключил радио.       — Эх, слабак, а вот Катя и до пяти раз дослушивает.        Около парадной стояли уже две знакомые машины. Я с удивлением вылез, с удивлением подошёл и с удивлением спросил:       — Вы че тут делаете?! Катю можно было и нам вдвоем забрать.       — А Кати дома нет.       — Как нет?..       Арсений       — Вы шутите, что ли? — выходя из машины, спросил я у ребят, но те лишь покачали головой — Тогда где она черт возьми?!       Ко мне подошёл Добровольский с запакованной в пакетик запиской и отрезанным клоком волос. Я надел перчатки достал бумажку и прочел:       — Придурки. 72 часа, — я в ужасе посмотрел на Антона, на лице которого перемешались разные эмоции, казалось, я видел гнев, страх, подавленность, печаль, которая, скорее всего, перерастет в истерику, — и смайлик пририсовал, дебил…       — Оксана с вами?       — Нет, осталась с Позовым в отделении — сказал Матвиенко.       — Я отвезу Антона к ней, потом за Альфой, дайте мне пятнадцать минут.       — Ждём, кэп.       И, взяв младшего в охапку, повёз до Сурковой.       Антон       — ТЫ ЧЕГО ДЕЛАЕШЬ? — я перенял его руки с руля, и попытался взглянуть в его глаза, — Я С ТОБОЙ ЕДУ ЭТО ВООБЩЕ НЕ ОБСУЖДАЕТСЯ!       Понимал, что если не поеду, то случится что-то страшное. Смог бы сделать много полезного, так что не собирался отступать.       — Я…я могу предположить где они, господи, Арс, ВОЗЬМИ И ПЕРЕСТУПИ ЧЕРЕЗ СЕБЯ, ЧЕРТ БЫ ТЕБЯ ПОБРАЛ, Я ХОЧУ ЕЙ ПОМОЧЬ!       Арсений       — Антон, блять, мы сейчас всего лишь осмотрим её квартиру, может, найдём что, на данный момент ты ну никак ей не поможешь! Я знаю, что делаю, всё будет хорошо, мы через час приедем в отделение с ребятами и будем всё решать. Там-то уже и поможешь, и убери руки с чертова руля, мы можем разбиться!       Младший резко отвернулся от меня к окну, я не хотел сейчас что-либо выяснять, пусть сначала успокоится у Сурковой, а потом видно будет. Он шумно дышал, показывая свое недовольство. Я не мог его подвергать опасности…       У входа в отделение уже стояла Оксана, видимо, Сережа или Паша сообщили ей, и забрав Антона, она лучезарно улыбнулась и кивнула мне, как бы говоря, что всё будет вери гуд. Девушка сверкнула своими серьгами на слегка морозном солнце, и скрылась за дверями вместе с парнем.       Доехав до дома, я забрал Альфу, которая, между прочим, спала, и уже вместе с ней отправился на скоростях к дому Кати. Все таки своей пятой точкой я чувствовал, что надо бы девушку охранять — она вообще наша главная зацепка после всего.       — Ну, нашли около парадной или в ней что-то ещё?       — Нет, а в квартиру без тебя не суемся, ты, кстати, приехал даже быстрее, чем говорил.       — Да-да, спасибо, пойдёмте.       Антон       Я был передан в руки Оксаны, как какая-то вещь. Такое обращение мне не нравится, и в след Сеньке посмотрел с предательством. Знаете такой взгляд, который читается как: "Ты забыл купить шоколадку в магазине, хотя я тебе три раза напомнил? Н-да, не любишь ты меня…"       Но тут гораздо серьезнее.       — Тош, ну пойми, они просто поехали, просто посмотрят.       — Ты со мной как с маленьким разговаривать будешь?       Оксана уперла руки в бока, и удручливо вздохнула.       Мне это не нравится. Ага, щас. Мы просто посмотрим! Ага, а потом мы просто поедем, ведь безопасность превыше всего! А потом, как оправдываться будут? Как же мне надоели эти оправдания, какие-то тупые жертвы по типу — оставайся же ты тут, ты дорог. А если погибну я — тогда ладно.       Да плевал я на эту хуйню, вот если бы не тогда в доме…       Бинго.       Я сидел с ахуевшим лицом, и меня просто распирало внутри. Дак ну… Это… ДА!!!       — Оксан, я в туалет, щас вернусь.       Девушка, уже сидевшая за столом и игравшая в телефон (судя по звукам), мотнула головой, не отрываясь от яркого экрана.       Я поспешил выйти, а после того, как дверь издала характерный щелчок, рванул к выходу, задыхаясь от предвкушения.       "ПОПОВСКИЙ МАТЬ ЕГО ВОЗЬМИ ТРУБКУ"       На бегу тресущимися руками я пытался дозвониться до него. Мимо мелькали кабинеты, и я чуть не снес горшок с цветком. Третий звонок, пятый…       "Блять"       Мои глаза стали влажными, от безысходности. Придется ехать одному. Возвратиться нельзя, времени нет, да и Оксана не отпустит. Гребанные няньки. Бесит.       — Куда вам?       "К удавам"

...

      Я уже минут десять стою у дерева, трусливо рассматривая окна дома. Дома, куда впервый раз приехали мы с Арсом, первый поцелуй, и первое дело для меня. Ноги тряслись от нетерпения, пальцы еле попадали по злосчастной кнопке «вызов».       — БЛЯТЬ, ПОПОВ, ТРУБКУ ВОЗЬМИ!       Но я вовремя зажал рукой рот, чтобы не спалиться. Ну а что? Сам виноват, что не отвечает, сколько раз напоминать, чтобы включил телефон?       Становилось холоднее. Осень, как никак. Поздняя, между прочим. И так, между делом, у меня уже мерзнут пальцы ног. Но не могу же я прямо здесь танцевать, что это такое?