Принцесса Селестия

Луна смотрела на Селестию и рыдала. Рядом стоял молодой единорог с белой бородкой, такой же белой гривой и светло-серой шерстью. Белая розовогривая маленькая аликорн бездыханно лежала на железном столе. — Я... Я... — Луна вытерла слёзы. — Ты уничтожила душу своей сестры, — сказал Старсвирл. — Я не хотела! — воскликнула тёмно-синяя аликорна. — Я не хотела, — уже тише добавила Луна. — Тем не менее твоя сестра почти мертва, — ответил очень молодой Старсвирл потирая свою маленькую белоснежную бородку. — Можно ли что-то с этим сделать? Можно ли как-то вернуть всё назад? — спросила Луна, касаясь копытом белоснежного крыла. — Ты же могучий маг, Старсвирл! — Ну кое-что можно сделать, — хмуро произнёс жеребёнок. Его звонкий молодой голос был необычайно спокоен и носил неуловимые нотки, заставляя его воспринимать старше, чем он есть. — Правда? — взволнованно спросила Луна. — Но тут есть... Условия... Старсвирл был неуверен. Он казалось смотрел сквозь стол и лежавшее на нём тело, и казалось его взор был необычайно глубок, проникая туда, куда заглянуть не могут другие. — Что надо делать? — серьёзно спросила Луна вытерев слёзы. — Душа Селестии разрушена, если точнее то энергетическая магическая структура поддерживающая ментальное поле и слепок личности с разумом, а также несколько энергетических преобразователей, но вот память цела. А также есть много осколков. Так вот, я предлагаю призвать максимально похожую на Селестию душу и налепить на эту душу осколки. Ты согласна? — Да! — взволнованно ответила Луна. — Вот только есть проблема. Селестия не будет считать себя Селестией, по сути мы впихнём хоть и максимально похожую душу, но всё же чужую душу. Это может даже привести к отторжению осколков. Старсвирл, по сути являвшийся очень молодым жеребёнком, продолжал задумчиво теребить копытом бородку. Его взор сфокусировался на голове маленькой белой кобылки. Зрачки слегка расширились. — И что? Совсем ничего нельзя сделать? — Луна не хотела отвлекать Старсвирла, но всё же слишком беспокоилась за сестру. — Можно, — ответил Старсвирл. — Если чужая душа все же будет считать себя Селестией, то процесс слияния пройдёт легче. Но для этого мы должны убедить чужую душу в том, что она Селестия. — Что надо делать? — Не упоминай о произошедшем инциденте. Словно ничего не было. Если чужая душа будет утверждать, что она не Селестия, воспринимай это шуткой. Ты ни едином жестом и словом не должна показывать, что с твоей сестрой происходит что-то не то. Веди себя с чужой душой как с Селестией, и она станет со временем Селестией. Старсвирл аккуратно копытом сложил крылья у тела белоснежной аликорночки. — Далее, списывай любые странности на то, что ты случайно ударила её по голове задними копытами. Заигралась и ударила сильнее, чем надо. Это объяснит твоё чувство вины. Чтобы Селестия не почувствовала лжи, ударь её копытами сейчас. — Ударить? — удивилась Луна. — Да, разбей голову, я восстановлю. Всё равно, самое худшее уже произошло. Луна нерешительно подошла к спящему телу. Точнее оно не спало, просто ничего не делало. Находилось без сознания. Без души. Она нерешительно подошла к голове, а потом так же нерешительно начала топтаться на одном месте. Долго она не мялась. Кивнув себе, она зажмурила глаза, и резко завернулась, уперевшись передними копытами в пол, а задними врезаясь точно в висок бессознательного тела. Послышался хруст. — Прости, — прошептала Луна. На глаза навернулись слёзы, но Луна сморгнула их, подавляя. — Отлично, — кивнул Старсвирл и рогов осветил рану, заживляя её, но не до конца. После чего положил поверх подорожник и залепил пластырем. — Если спросит, что за хрень я сотворил, скажи, что дядя Старсвирл решил не заживлять рану до конца в назидание. Как напоминание о твоих ошибках, Луна. Впрочем это так и есть. Говори правду и только правду. Существо может почувствовать ложь. — Хорошо, — кивнула Луна. — Помочь в ритуале? Может нужны индигриенты? Может магия? — Я уже всё сделал, — спокойно ответил Старсвирл. — Иди, отнеси Селестию в спальню. И помни мои наставления. Луна шокировано уставилась на Старсвирла, а потом перевела взгляд на Селестию. Когда он успел всё сделать? И почему она не заметила применение магии? — Когда вы применили магию? И разве ритуал призыва души, и магия манипулирования душами... Она же очень сложная... Как? — Ну? Чего зависла, иди неси сестру, она сейчас отоспится и завтра утром проснётся как новенькая. Не считая небольшой ранки на голове, — Старисвирл усмехнулся и ткнул копытцем в плечо Луну. — У меня и без вас дел полно, вали давай. Луна аккуратно телекинезом подхватила сестру, а потом понесла её из лаборатории. Коридоры, коридоры, коридоры, холодные, каменные, выбравшись из под земли, она вошла в холл, а потом отправилась вверх, в спальные помещения. Пройдя мимо многочисленных колонн и гобеленов, она остановилась около небольшой дверцы, распахнув которую, попала в большое помещение. У стены стояла огромная двуспальная кровать с балдахином куда и направилась Луна, аккуратно уложив Селестию. Луна склонилась к аликорне и поцеловала её в висок, поверх пластыря. Неровный тёплый свет свечей высвечивал измождённую мордочку аликорночки. — Сестра, я никогда... Больше никогда не причиню тебе вред, — прошептала она. Найтмер Мун моргнула, отгоняя воспоминание. Она сконцентрировала поток магии в глазах и выстрелила ею сквозь тонкую преграду. Поток энергии спокойно прошёл через барьер и сформировал маленький портал. Через портал прошёл ещё больший поток магии, прежде чем портал развеялся. Магия сформировала новый портал, ещё больше и стабильней. Через него прошло ещё больше магии, почти половина резерва, прежде чем портал развеялся. Вот только вновь Найтмер Мун не телепортировалась. Она подошла к барьеру и её копытце начало распадаться в пыль и воду, чтобы собраться с помощью магии за пределами барьера. Через мгновение по обе стороны барьера стояло две Найтмер Мун. На шее обеих красовался серебристый ошейник от которого тянулась тонкая серебряная нить к рогу. Одна Найтмер Мун легла на коричневую поверхность земли, другая испарилась, чтобы через миг появиться в небольшой комнатке, позади белой аликорны, которая в этот момент сидела за столом и разбирала бумаги. Неровный тёплый свет свечей освещал столик. Кое-что никогда не менялось, усмехнулась Найтмер Мун. Селестия всё также любила тёплую, и, как называл Старсвирл, ламповую атмосферу. Селестия клюнула носом и завалилась на столик. Облачко телекинеза не позволило раздавить перо и пролить на белую шёрстку чернила, подхватив аликорна и направив к кровати, стоявшей в этой комнате. Найтмер Мун аккуратно сгрузила Селестию на кровать, укрыла одеялом, а потом склонилась над её головой раззявив клыкастую пасть. Меж зубов высунулся язычок и лизнул висок Селестии. В комнате раздался тихий шипящий голос, нарушив тишину. — Я позабочусь обо всём сестрёнка, — Натмер Мун замерла на мгновение. — Отдыхай. Вспышка серебристого света и около кровати стоит вторая Селестия. Лишь слегка вытянутые зрачки и небольшие клыки указывали на то, что это Натмер Мун в обличие Селестии. Найтмер усмехнулась, развернулась к столу и села за бумаги. — Итак, Элементы Гармонии, да? Думаешь, я не знаю, что ты задумала, Селестия? Они явно не те, кто способен противостоять мне, — кривая усмешка исказила лицо Селестии. — Они бы проиграли и тогда бы миром правила я, Найтмер Мун! Натмер сделала паузу и тихо и горько произнесла. — Этого не будет. Найтмер Мун умолкла. — Ведь я никогда не причиню тебе вред... Я... Или ты расчитывала на то, что я специально буду поддаваться? — усмехнулась Найтмер, оторвавшись от бумаг. Она медленно подошла к Селестии и положила копыто на щеку. — Ах ты моя манипуляторша. Ути-пути! Найтмер схватила Селестию в стальные объятья и прижала к себе, мордочкой зарываясь в белую шёрстку на груди. Голова Селестии безвольно свисала, поддерживаемая крыльями Найтмер. Ничто не мешало Луне после тысячелетней разлуки насладиться сестрой во всех смыслах.