Цветение и увядание

Жив. Глубокий жадный и судорожный вдох. Смешиваясь ядовитым коктейлем страх и жажда оказаться на волосок от смерти, совершают путешествие по всему телу вместе с притоками крови образуя немыслимое наслаждение. И счастье. Счастье ощущения своей жизни в каждом нерве и мышце, в каждой клеточке тела и горячей слезе, обжигающей щеку. Лёгкость и покорность, чувство единения со всём миром, ощущение себя каплей, хоть на миг, но снова воссоединившейся с морем. Холодное солнце над его головой может казаться исключительно прекрасным только в эти первые секунды рождения заново. Только рождение в сознательном возрасте способно на обнуление. Да. Он жив. Аякс медленно присаживается, чувствуя своей посиневшей от холода кожей прилипший к спине песок и дуновение леденящего душу ветра. Теперь, когда он жив, он может идти дальше. Обрыв за спиной больше не тянет к себе. Босые ноги ощущают мелкие камешки в перемешку с песком по-иному. Материал кроссовок в руках необычайно мягок. Крик чаек над головой доставляет необъяснимое внутреннее умиротворение. Тихий шёпот волн своей нежностью сравним лишь с утренним голосом возлюбленной. Ах, его возлюбленная. Теперь он любит её ещё больше. Тоска по ней становится ещё более невыносимой, чем до падения с обрыва. Аякс отряхивает по дороге высохший песок, всё ближе подбираясь к пустующей трассе, где он беззаботно оставил свои вещи, свесив их через сидение байка. Он без тени смущения снимает с себя плавки, оставаясь ненадолго нагим, после натягивая на себя джинсы и футболку. С рыжих, потемневших от воды волос, всё ещё капает, оставляя на ткани в районе плеч тёмные расползающиеся пятна. Он не может ждать пока обсохнет полностью, поэтому наспех втискивается влажными ногами в кроссовки и застегивает шлем. Рёв мотора и сжатый ладонями руль вкупе с остатками дрожи во всём теле даёт лёгкое чувство эйфории. Он разгоняется быстро, ничего не боясь, находясь на лёгком стыке между безграничным счастьем и ощущением свободы и зудящим чувством внутреннего то ли воодушевлением, то ли возбуждением, продолжает слышать за своей спиной нежный шёпот волн с лопающимися в песне жемчужинами-пузырьками. А вместе с тем и спокойный голос Люмин, которая как то холодное солнце, увиденное впервые после рождения.

***

Шум резко затормозившего байка пугает студентов. Многие оглядываются и перешептываются между собой пока Аякс снимает шлем. Его волосы высохли как попало и теперь торчали в разные стороны. Его глаза очень скоро замечают знакомый цвет сияющих пшеничных волос на солнце, а ноги ведут к точке назначения. Не глядя, он ловко тыкает на кнопку сигнализации. Проходящие мимо студенты всё ещё оглядывают его с ног до головы, обсуждая. Возможно, в первую очередь, его небрежный внешний вид. Итер сидит на газоне в компании, где из лиц ему знакомо лишь лицо Синь Янь, и медленно жуёт свой сэндвич с беконом, зеленью и тремя видами сыра. Очень скоро их взгляды пересекаются, тогда как один из собеседников под общий хохот завершает рассказ забавной истории. И, вероятно, этим пересечением взглядов Аякс портит Итеру всё удовольствие посмеяться вместе со своей компанией. К сожалению, Люмин среди этих беззаботных ребят нет. - Йо, - говорит Аякс, взмахивая рукой в приветливом жесте. Итер ему не улыбается, но и взгляда не отводит, позабыв о сэндвиче в руках. На него оборачиваются студенты, всё смолкают. Синь Янь приветливо улыбается ему, махнув рукой. Аякс говорит ей короткое: - Рад видеть, - а после, натягивая улыбку пошире, говорит следующее: - Очень неловко прерывать вашу беседу, ребята. Но вы не против, если я у вас украду ненадолго вот этого симпотяжку? - и пока всеобщее удивление не приобрело очертание какой либо конкретной эмоции Итер ловко поднялся на ноги и сам пошёл навстречу Аяксу, оставив свой сэндвич в руках неожиданно для самого себя принявшего его парня. Они отходят на какое-то расстояние и Аякс начинает: - Мне жаль, что я помешал твоему обеду... - Тебе не бывает жаль, Тарталья, не держи меня за идиота. Ближе к делу, - резко перебивает Итер. И в этих интонациях Аяксу слышится Люмин. В груди становится тепло. Аякс заливается тихим, чуть глуховатым смехом. - Ты такой жестокий, - но не получив ответа, как и ожидалось, продолжает, выдохнув: - Я хочу видеть Люмин. - Не советую. Если она не хочет видеть тебя, я уж тем более не буду способствовать вашей встрече. Потому что знай, я отношусь к тебе ещё хуже, чем она, - Аякс снова смеётся. - Да с чего ты взял, что она не хочет видеть меня, приятель? Возможно, я всего лишь хочу сделать твоей сестре сюрприз? Да и никто не отменял банального звонка или сообщения. Если бы дело было только в... - Ты в чёрном списке у неё. У тебя нет выбора кроме как подловить её на нейтральной территории вроде универа. Ну а то, что она не хочет видеть тебя - это ещё мягко сказано. Иди-ка своей дорогой, понял, "приятель"? - Итер нажимает на последнее слово. - А Люмин оставь, дай ей спокойно жить. - Хэй-хэй, малыш, не решай за нее, - улыбка Аякса становится шире и руки скрещиваются на груди. - Все, что мне нужно - узнать закончились ли у неё пары. Я решил спросить у тебя, но если ты так настроен, то это бесполезно. Но и ты знай, что я всё равно найду способ с ней встретиться. Ты мне не препятствие. Так что можешь возвращаться к своим друзьям и вести с ними свои беседы, - на место умиротворения и спокойствия вступает огонь. Внутри Аякса разжигается самый настоящий пожар из яда, возбуждения и азарта. Внешне же - полнейшая шутливая невозмутимость. Но Итер не так глуп и слишком хорошо знает Аякса, чтобы не заметить нездорового блеска в глазах. - Пожалуйста, - меняет тактику Итер. Правда, его брови всё ещё сведены к переносице, а в голосе непробиваемая сталь. - Оставь сестру. Ты мешаешь её нормальной жизни. Аякс ласково проводит пальцами по щеке юноши, который небрежно отталкивает руку, вызывая лишь очередную усмешку. Оба знают, что каждый останется при своем. Аякс машет на прощание, делая вывод, что Люмин сейчас всё равно не здесь, поэтому смысла беседовать с её братом всё равно нет. Итер смотрит ему в спину с огромным грузом на сердце, прекрасно осознавая, что Тарталья все-таки добъется своего. Его призрачные надежды, начавшие едва укрепляться, на то, что отношения его сестры и Тартальи подошли к концу, как и предыдущие, рассеиваются в пыли, которая поднимается когда байк трогается с места.

***

Аякс уже проделывал подобное раньше. Для него не проблема проникнуть вверх по пожарной лестнице до небольшого открытого балкончика Люмин, усеянного сплошь горшками с цветами. На балконе стоит наполовину пустая выцветшая пластиковая лейка, почти игрушечная. Аякс даже на какой-то миг засматривается нежными гортензиями. Цветы очень любят руки Люмин, они достаточно ловки и нежны, чтобы управиться с миниатюрным маленьким садом на балконе, явно выделяющимся среди прочих. Аякс опускается вниз, любуясь тонкими пальцами плюща, вьющегося между ограждения. По всей видимости Люмин не дома, но для Аякса не составляет труда её дождаться, даже если она вздумает прийти не сегодня. Возвращение Люмин случается через пару часов. Благодаря прозрачной дверце, которая является единственным препятствием между ними, Аякс видит как она ловко расстегивает две пуговицы на плечах джинсового сарафана и тот падает на пол, оставляя девушку в нежно-розовой майке и белых трусиках. Внутри трепет, близко схожий с лёгким подрагиванием крыльев бабочки, приземлившийся на цветок. Аякс любовно рассматривает каждый изгиб тела, получая мазохистическое удовольствие от невозможности прикосновения в эту секунду, но заранее предвкушая. Люмин быстро надевает спортивные шорты и ловко подцепив по очереди большими пальцами ткань носок снимает их. Сарафан на вешалку, отросшие волосы в высокий пучок, из которого практически сразу безвольно выбиваются парочка мягких более коротких прядей. Она включает ноутбук, направляясь к двери балкона, тут же замирая. Она видит его, Аякса, рука так и остаётся покоиться на ручке. В свою очередь Аякс приветствует её нехитрым жестом "V". Глаза растекшегося под лучами солнца мёда смотрят с холодом. Кажется, они не удивлены и никаких чувств не выражают, ну или выражают не больше эмоций, чем от пролетающей мимо мухи. Аякс говорит с ней глазами, переполненный нежнейшими чувствами, практически потонув в собственном приливе сентиментализма. Но Люмин обрывает любой намёк на ответ, резко задернув шторы. Ну и это нисколько Аякса не удивляет, он тихо смеется. И сидит так до вечера, когда землю от неба не отделяет ярко-розовая полоска, оставшаяся в напоминание от красного заката. Дверь открывается, Аякс поворачивает голову, улыбаясь. Ноги Люмин перешагивают через его, правая рука успевает мимолётно провести по бархатной обнажённой голени, а после он получает пяткой в грудную клетку, снова тихо хохоча. Люмин поднимает лейку, выливая остатки в один из горшков, после уходя. Аякс спокойно поднимается на ноги, чувствуя, как затекшее тело слушается его тяжело. В доме приятно пахнет чём-то схожим с ароматом травы, скошенной после дождя. Горит тёплым фиолетовым светом лампа и мутно-белым экран ноутбука, где на рабочем столе открыта вкладка с материалом для доклада по ботанике. Открытые с конспектами тетрадки и книга, в которой встречаются строчки, помеченные текстовым выделителем. Люмин, не замечая его присутствия, проходит мимо с полной лейкой и фонариком. Слух Аякса ласкают её шаги, в момент, когда кожа соприкасается с паркетом, а после нажима всего веса, отрывается, образовывая тихие шлепки. Мягкие и легкие, не суетливые, но достаточно подвижные. Он не может не следовать за ней. И конечно же не может не попытаться зарыться носом в пучок пшеничных волос, за что получает удар острым локтем по рёбрам. - Ну неужели ты больше не пустишь меня в своё сердце? - не унимается Аякс, еле касаясь губами мочки уха и аккуратного колечка в нём. - Очнись, тебя в нём никогда и не было. А от слащавости подобного меня начинает тошнить, - Люмин аккуратно орудует лейкой, на некоторых растениях используя дозатор. - Ну не пра-а-авда, - тянет Аякс. - Ни слова правды, подруга сердца моего, - Люмин морщится, но он этого не видит. Быстро закончив с цветами Люмин направляется в дом, Аякс опережает её, прекрасно осознавая, что может снова оказаться запертым снаружи. Из-за вечерней прохлады улицы соски Люмин слегка затвердели, выпирая сквозь тонкую ткань майки, что не могло не обратить на себя большую часть внимания Аякса. - Я даю тебе возможность уйти через дверь как человек, а не как вор по пожарной лестнице, - спокойно говорит Люмин, устраиваясь за своим рабочим столом. Аякс, чувствуя необъяснимое превосходство перед ней, приземляется на колени и смотрит снизу вверх. Он чувствует себя хозяином, когда внешне вся ситуация находится под контролем Люмин. Ему нравится это чувство, которое способна подарить ему лишь эта девушка. И, мечтая мысленно о прикосновении к обнажённой коже, выпирающим соскам, ямочке между ключиц, под коленной чашечкой, выпирающим косточкам позвоночника, не прикасается. Он непонятно для кого создавал очередную иллюзию, в которую не верил ни он сам, ни Люмин, которая была способна даже на интуитивном уровне разгадать его намерения. - Ты видишь? Я перед тобой на коленях, - его виноватая улыбка кажется искренней ему самому. Люмин не отвлекается от работы, вчитываясь в конспекты и изредка дополняя доклад. - Хочешь побить меня? - Аякс укладывает свою голову на колени Люмин. Она замирает. Её взгляд не двигается. - Ты решила наказать меня молчанием? - утыкается носом между её бёдер и выдыхает. - Что ты от меня хочешь? - тихо спрашивает Люмин. Её руки опускаются, спина упирается в мягкую спинку стула. Аякс улыбается и поднимает голову. Они смотрят друг другу в глаза. - Ты молчишь. Ты сам не знаешь, - говорит Люмин. Аякс берёт её за руку, она не отнимает. - Не правда, - ещё одна улыбка. - Тогда скажи. Что ты хочешь? - Быть с тобой, - Люмин одергивает руку и поднимается, она выходит из комнаты, он идёт за ней. Не включая света, она поворачивается к окну, скрещивая руки на груди. Аякс обнимает её со спины, устраивая подбородок на её плече. - Я не хочу с тобой быть. Ты заставляешь меня чувствовать усталость. Потому что вынуждаешь каждую секунду твоего отсутствия думать о тебе и беспокоиться. - Ох, милая, разве это не значит, что ты просто любишь меня? - его губы оставляют нежный поцелуй на плече, отодвигая лямку майки. Та послушно сползает с плеча. Самое настоящее предвкушение, которым только и может жить Аякс. Он целует её плечо снова, чаще. - Нет. Это значит, что ты не думаешь обо мне. Ты вообще никогда не думаешь о других людях. И это не так плохо, что ты настолько свободен от них, но это не совсем хорошо, когда ты пытаешься состоять в отношениях. Мне надоело, ты надоел мне. Хватит обесценивать меня. - И снова не правда, - Аякс стягивает вторую лямку, та с покорностью первой плавно сползает вниз. Ворот майки чуть спускается и Аякс, всосав кожу Люмин, обводит языком каждый позвонок, чуть спускаясь вниз. Его подушечки пальцев плавно стягивают ткань вниз, наконец-то касаясь напряжённых сосков. Пальцы оглаживают округлую грудь, чуть сжимая. Он становится к Люмин чуть теснее, видя её реакцию на свои прикосновения и получая безграничное моральное удовольствие. - Милая, - Люмин слабо пытается убрать руки Аякса, но он проявляет напор, сжимая чуть крепче, но не доставляя никакой боли. Он бы никогда в жизни не захотел причинить физическую боль Люмин. Его пальцы переплетаются с её, более тонкими и изящными, на нежной груди, подталкивая теснее к себе, чувствуя своей грудной клеткой изгиб каждого позвонка, слегка наклоняясь назад, чтобы она невольно запрокинула свою голову на его крепкое плечо. Его колено слегка протискивается между её бедер, а лицо наклоняется чуть вперёд, открывая потрясающий вид на освещенную лунным светом нежную грудь. Он знает как сильно Люмин не любит слышать какие-либо комплименты на этот счёт, поэтому своё благаговеющее восхищение оставляет при себе, любуясь своими пальцами, сминающими грудь, и тенями, оставляемыми на коже своими подушечками пальцев. Вздох Аякса полон желания и сам по себе может являться очень красноречивым комплиментом для любой девушки, которой могло когда-либо посчастливиться услышать это над своим ухом. Но Люмин всё ещё не до конца расслаблена и Аякс это чувствует, находясь с ней в тесном физическом контакте, и для него это очередной вызов. Его руки тёплые и очень ловкие, способные на обучение на ходу, умеющие быстро находить нужные движения, углы и доставлять ровно ту степень силы и нежности, которая требуется. Именно поэтому он не может так просто забраться руками под резинку шорт, вместо этого проникая под ткань через внешнюю сторону бедер, задерая края одежды. Плавными движениями, чём-то напоминающими бережное исследование чужого незнакомого тела он перебирается на внутреннюю сторону бедер, сжимая. В такие секунды осознание того, что его Люмин округлая в самых подходящих местах, немного пьянит от наслаждения. Часто, когда фантазия - реальность, пьянит. - Повернись ко мне, - тихо шепчет он, аккуратно разворачивая её к себе. Она слушается его, но отчего-то радость спадает в тот самый момент, когда бескомпромиссный взгляд быстро сменяется чём-то родственным с сочувствием или жалостью. Аякс закрывает глаза, стараясь забыть, но не может. - Где ты был? - ну вот. Это то, чего он совершенно не хотел. Эти вопросы рушат каждую новую, полученную таким трудом, жизнь. Жизнь, полученную лишь только за прохождение по тонкой грани между смертью. - Послушай, да мало ли я где был. Просто катался, ничего такого, - он усмехается, но Люмин видит, что его улыбка трещит по швам, она поправляет лямки майки, скрывая свою грудь. - По встречной или закрытой трассе? - Ну почему сразу так? Я это делаю не всегда, Люмин. - Всегда. - Нет, черт, не всегда, - выдыхает он. Его улыбка застывает и выглядит как гримаса. Его чернота перед закрытыми глазами вызывает головокружение. - Так не может больше продолжаться. - Да как, черт?! Как, черт возьми?! Тебе обязательно всё усложнять? - Аякс раздражённо плюхается на стул, отодвигая его. - Единственный, кто всё усложняет - это ты. И я хочу, чтобы ты наконец-то понял, что я не буду каждый раз сидеть у окна и ждать тебя, когда ты соизволишь приехать после очередной экстримальной выходки. Ждать и думать, а вернёшься ли ты вообще. Я думаю, тебе нужен кто-то другой, Аякс. - Нет, мне нужна ты, - он выдыхает, закрывая руками лицо, зарываясь пальцами в свои беспорядочные рыжие волосы. - Чем ты занимался сегодня? - Хочешь сказать, что я должен перед тобой отчитываться? - Аякс раздражённо вскидывает голову, оглядывая стоящую у окна Люмин с упрёком. - Ты не должен отчитываться передо мной. Но ты не можешь ответить даже на такой простой вопрос. Как ты не поймёшь, что я больше не могу тратить свою жизнь на беспокойство и ожидание тебя. Ты не центр моей вселенной. - Это не так! - Аякс поднимается на ноги, зло пиная стул. - Ты любишь меня, - пытается он. Люмин видит, что он сам сильно сомневается в сказанном, но также она видит, что собственная боль в ответ на его чувства для Аякса не заметны. Всё в нём затмевает страх. И Люмин снова ощущает как внутри происходит надлом крепкого стержня, который она взращивала в себе по отношению к Аяксу практически насильно. Она уже не может проявить перед ним безусловное мужество и выпроводить его из своей жизни. Только не тогда, когда он так сильно нуждается в ней, безусловно неосознанно. Его необходимость в Люмин остаётся для него самого тайной, но для неё это очевидно и это невероятно больно. Как можно оторвать от себя человека, который так влюблён и так сильно нуждается в тебе? Она снова пытается, пользуясь моментом, когда он не так чуток к её эмоциям, а больше сосредоточен на словах: - Я люблю тебя? Ты никогда не сказал, ни разу, что это ты меня любишь. - Ты выуживаешь из меня признания? - Аякс снова пинает стул, сжимая руки в кулаки. - Ты издеваешься надо мной! Почему ты всё усложняешь?! - его метания по узкой и тесной столовой вызывают внутри Люмин ещё больше сомнений. Она знает, что уже проиграла ему, потому что её сердце снова оттаяло и оно бьётся в помощь для него. Она всегда ему проигрывает, но тем ни менее из-за застилающих глаза эмоций, он не способен этого увидеть. Поэтому каждый раз чувствует проигрышь перед ней. Что бьёт по слабому месту. Аяксу куда проще признать поражение изначально не сражаясь, чем проиграть, полноценно вступив в бой. Особенно перед Люмин, которая является самым главным его врагом. Люмин, которая также любовь всей его жизни. Её рука опускается на напряжённую ссутулившуюся спину. Он воспринимает это как утешение, а следовательно - очередное унижение, не подозревая, что в этот жест Люмин вкладывает свою поддержку ему и чувства. Он снова закрывает глаза руками, стоя к ней спиной. - Ты разгромил всю столовую, - говорит Люмин, глядя на опрокинутый стол и разбитую вазу. По острым изгибам её осколков то и дело катается лунный свет будто на американских горках. - А ты мне душу всю, - и она знает, что отчасти это верно. Она тоже сделала ему больно, даже несмотря на то, что в каждое слово вкладывала совершенно другой смысл. Он снова не может её услышать, хоть она и пытается слушать его изо всех сил. - Аякс, - это практически шёпот. - Это зависимость от риска... - Нет, - он разворачивается к ней и берёт её руки в свои, прижимая к груди. Он качает головой. - Нет, ты не понимаешь, любимая. Это зависимость от жизни. Каждый раз наполняет меня и даёт возможность чувствовать обыденные вещи по-особенному. Не пытайся отнять у меня смысл и желание, пожалуйста. Они снова ни к чему не пришли. Люмин не смогла его вычеркнуть, снова поддалась. Снова он заставил почувствовать себя безгранично необходимой, хоть и неосознанно. Снова она влюбилась в его одновременно сияющие глаза эгоистичного ребёнка и в то же время пустые глаза бездонного океана, не проявляющие интерес вообще ни к чему. Возможно, она бы и хотела ощутить на себе то "что-то", чтобы понять лучше и даже охотно признать, что она не права, но Люмин не может этого сделать. Как и любой другой человек. Она не может жить жизнь Аякса, который безмолвно требует от неё полнейшей отдачи ему, поступлением своих интересов, целей и желаний в пользу его. Люмин сама так безвольно слаба, что не может сказать ему полноценное нет, хоть и пытается каждый раз, таким образом мучая обоих. И она не знает кто из них обоих не прав больше. Люмин не знает как правильно, потому что она больше не знает вообще ничего не только о взаимоотношениях и копромиссах, но и о жизни. Что если настоящая жизнь это то, о чем говорит ей Аякс? - Ты устал. Тебе нужно принять душ и лечь спать, - говорит Люмин спустя короткую паузу. - Нет. Всё, что мне нужно это жить. И чтобы ты была рядом. И тогда я не устаю, - и всё равно она ведёт его в ванную, оставляя одного, наконец снимающего кроссовки, в которых он был всё это время. О чем он думает, Люмин не знает, но с осторожностью прислушиваясь к шуму воды, считает секунды, находясь в необоснованном бесспокойстве. Ей кажется, что дверь не откроется никогда и он оттуда не выйдет. Что он так и останется под водой, что-то сделает с собой, стремясь получить то, что он хочет, когда каждый раз рискует жизнью, но на этот раз всё пойдёт не так. И его жизнь прервётся. Прервётся прямо в тот момент, когда она будет рядом и не сможет его спасти. Мысли отгонять не выходит, они растворяются сами, когда раздаётся звук открывшейся двери, его шаги, и она практически одновременно поднимается с места ему на встречу. Для каждого эти ответные объятия неоценимо важные. По-своему, но в равной степени бесценные. Люмин без слов тянется к его губам в то время, как он сам наклоняется к ней, крепко обнимая и даря ей самый чувственный поцелуй, на который только способен. Они снова ни к чему не пришли. Возможно, никогда не придут. Если бы кто-то мог в такие моменты сказать, как быть.