Ты – единственное, что может мне помочь

      Домой Джисон всегда возвращался с наслаждением, предвещая очередной самый лучший ужин в своей жизни напару с традиционным вечерним разговором о прошедшем дне с мамой и бабушкой. Думать о ком-то ещё в момент прогулки от автобусной остановки до дома никогда не хотелось, но сегодня в голову упорно лез этот странный парень Минхо, что последнее время вёл себя крайне подозрительно. Что на него нашло? Почему он так хотел поговорить с ним после внезапной пропажи, а потом по-дурацки обижался на грубости, хотя сам же грубил ему раньше?       Почему Феликс так внезапно заступился за него, встал на его сторону и объяснил за самого парня, что тот на самом деле не такой плохой, каким кажется? Почему и сам Хо стал совершенно другим, нежели всегда был?       К счастью, о Ли на время удалось забыть — ещё с младшей школы у Сона появилась привычка заходить по дороге домой в любимое кафе его бабушки, где владелицей вместе с мужем и детьми была её давняя подруга. Да и готовили они так, что из-под ног земля уходила, а запах из заведения неизменно был таким насыщенным, манящим, содержал в себе и аромат свежего кофе, и хлебобулочных, и полноценного пряного обеда, что слюнки текли и голова кругом шла. Не зайти туда после тяжёлого учёбного дня считалось для Хана смертным грехом.       Массивная стеклянная дверь закрылась прямо за спиной, головокружительный набор всевозможных запахов окутал со всех сторон, накрыв нежной невидимой вуалью. Кан Ханбёль, озорная старушка в своём излюбленном тёмно-бежевом фартучке растянула губы в сияющей улыбке, только завидев «внучка» на входе, и приветственно кивнула в ответ на глубокий почтительный поклон, ожидая парня за стойкой с окружающими её витринами.       — Здравствуйте, тётушка Бёль! — Добродушно воскликнул Джисон, подойдя к стойке и в привычном жесте положив на неё руки. — Как вы?       — Ох, Джисон-и, здравствуй! — Причмокнув губами, улыбчиво ответила Ханбёль и горько махнула рукой в ответ на вежливый вопрос: — Никак я, Сон-и, никак. Посетителей почти нет, едва денег хватает на все затраты: рабочие и семейные! Детям даже подрабатывать приходится, чтобы мне с мужем помочь, а им ведь по шестнадцать-семнадцать всего!       — Может, я могу присоединиться к помощи? Я не так давно тоже начал раз в пару дней смены брать — деньги свои имеются. А мне вам помочь — как самому себе подарок сделать! Вы же меня всегда маленького к себе сюда брали, когда мама на стройке пропадала, а бабушка на ферме!       — Ой, Сон-и, не говори глупостей. Не собираюсь я с тебя просто так денег брать! Ты мне только в радость был, с тобой хоть моим не скучно было. Ты их из раза в раз в такие игры завлекал, что, вроде и заводные, но посетителям шумом не мешали! Просто невероятный мальчик!       — Не скажите! Я тоже иногда характер проявлял!       — Ой, малыш, переходный возраст никогда бесследно не проходит! Но в остальное время для ребёнка ты был слишком хорошим. Добрый, бескорыстный, всегда приходил «спасать», когда на работе совсем запара была, своим делился, если кто-то рядом есть, тихий, культурный… просто золотце!       — Тётушка, ну вы меня не переубедите вам помочь! Это же и благодаря вам в какой-то мере я таким правильным вырос! Меня воспитывали лучшие женщины в мире, за что я готов вас на коленях благодарить до самого своего смертного одра!       — Тц, скажешь тоже глупости! — Женщина закатила глаза, однако, нежно улыбнувшись. — Ладно, что заказывать будешь на этот раз?       — Ваш фирменный капучино, мой любимый такчук, сочные токпокки и кимчхи, пожалуйста.       — Ох, опять на острое налегаешь! Тебе же недавно гастрит диагностировали, Джисон-и!       — Ну, что ж мне поделать, тётушка Бёль, если я острое люблю? — Горестно провыл Джисон, театрально приложив ладонь к груди и тоскливо вскинув брови.       — Ладно уж, не драматизируй, — хихикнула старушка и записала всё перечисленное парнем в учётный блокнот. — Та-а-ак, двадцать четыре тысячи семьсот пятьдесят вон, дорогой.       Сон согласно кивнул и достал из рюкзака кошелёк. Вытащив из чёрного кожаного хранителя сбережений некоторую сумму, он протянул деньги Канг Ханбёль и, пока та не успела пересчитать их, двинулся влево, к своему любимому столику в этом кафе.       — Сон-и, тут сорок тысяч! — Крикнула женщина вслед, но Хан лишь ярко улыбнулся, повернув голову к правому плечу, и попросил позвать, когда еда будет готова — так как дети Ханбёль тогда были на подработке, она разносила заказы сама, чем нагружать её парень не хотел. — Вот ведь негодный мальчишка!       Но Джисон уже не слушал. Он задумался о том, как же всё-таки это непопулярное уютное кафе идеально подходило для приёма пищи в гордом одиночестве. Вот сейчас он подойдёт к уединённому одностороннему столику с красным замшевым диваном, что стоял около прикрытого плотной алой шторкой окна, разместит там все вещи, а потом, разложив заказанную еду, с наслаждением завершит день, после отправившись к своим родственницам.       Но, стоило ему только найти глазами своё любимое, отдалённое от остального мира место, окутанное лёгкой полутьмой из-за слабого света ламп, как он потерял дар речи: на его месте уже сидели. И не кто-то иной, а сам Ли Минхо горбился над его столиком, бездумно накручивая на палочки длинные куксу. При виде Минхо Сону тут же захотелось выть от очередных мыслей о преследовании, но, при более подробном изучении парня создалось полное впечатление, что не из-за него он выбрал тот столик, а будто из простой случайности.       Глаза Хо были опущены в тарелку и не выражали ничего, кроме какой-то глубинной, внутренней — моральной усталости, обмякшее тело опиралось на столь же слабую руку, что в свою очередь упиралась в висок. Он выглядел крайне поникшим и казался почему-то слишком беззащитным, будто ему сердце разбили или душу безбожно сломали.       Как бы не отговаривало сознание, Хан решил послушать то, что живёт в его голове глубже — своё подсознание. Присев на скромный двухместный диванчик почти вплотную к Ли, Джисон и не думал о каком-либо разговоре между ними, а хотел только молча убедиться в его моральной здравости, но тот заговорил сам:       — Ого, мы поменялись ролями? — Горько усмехнулся, выронив из палочек столь занимательную игрушку, как холодную лапшу. Сон в ответ лишь озадаченно помычал. Минхо просипел: — Ещё недавно я следил за тобой, но, похоже, теперь пришёл твой черёд?       — Ещё чего, — фыркнул Хан в ответ, всем нутром ощущая тяжесть какой-то гадкой ноши в чужом голосе. — Нужен ты мне, как же. Это мой любимый столик в моём любимом кафе, кошачья жопа.       — Я знаю, бурундучья морда, — опустошённо хмыкнул Хо, практически опустившись на столик лицом.       — Откуда это?! — Возмущённо воскликнул Джисон и обвёл взглядом собеседника, словно бы лишённого всяких сил.       Оставаться столь же эмоциональным, прикидываясь незрячим дурачком, становилось для него всё сложнее, но парень держался — понимал, что многим не нравится делиться своими переживаниями с кем-либо.       Хотя желание узнать всё и хоть как-то поддержать не переставало зудить где-то в голове.       — Следил же, как-никак, — пожал плечами Хо.       — А, ну да… — будто это не было чем-то неприемлемым, спокойно принял ответ Сон.       И всё же, как он только что понял, долго казаться дурашливым оптимистом не под силу даже ему — парню, воспитанному двумя женщинами, которых никогда не хотелось нагружать своими проблемами, отчего ежедневно приходилось казаться безмерно счастливым. Он понизил голос, снял с лица маску веселья и с сочувствуем спросил:       — Не поделишься?       — Проблемами? — Уголок рта Ли с иронией поднялся вверх. — Не хочу.       — Почему? Я недостоин?       — Тебе и самому нелегко живётся, бурундук, тебе это нахер не сдалось. Поверь мне.       — Верю. И всё же? Мне несложно выслушать, правда. Ты таким при мне никогда не был, я аж проникся против воли.       — Таким жалким и слабым, да?       — Тронутым, я бы сказал. Задетым чем-то. Тебя словно мать родная преда!.. — Хан осёкся, вспоминая историю семьи Ли, и захотел вдруг откусить себе язык. — Блять… прости.       — Да не, — тот, к удивлению Джисона, не рассердился и не обиделся, а наоборот — улыбнулся, заметно оживившись. — Я на такое не обижаюсь. Это даже смешно немного.       — И всё же. Прости. Я не специально сказал это.       — Я знаю, Сон-и, не волнуйся, — Минхо так и не поднял на него взгляда, продолжая прожигать глазами аппетитный суп, к какому, по ощущениям, даже не притронулся.       — Может… всё же поделишься? Я никому не расскажу, если ты переживаешь. Осуждать не буду. Смеяться… или за что ты ещё можешь волноваться.       — Да нет, проблема не в страхе быть осуждённым. Просто в моей ситуации нет ничего серьёзного. Всего-то дядя полное чмо, переживу.       — Что-то сказал или сделал?.. — С тревогой в голосе уточнил Сон полушёпотом.       — А ты обними меня и узнаешь, — Хо всё же посмотрел на собеседника. В упор, без стеснения, заглядывая не только точно в зрачки, но и, казалось, в саму душу.       Хан от столь двоякого предложения нахмурился, тут же предположив, что его решили взять на понт для создания новой причины для насмешек, но серый взгляд исподлобья виделся слишком серьёзным, отчего неосознанно вызывал доверие.       — Если в итоге это превратится в очередную тему для смеха надо мной от половины школы, я сам стану полным чмом, кошак, учти это.       — Не превратится, — низким, пугающе ледяным басом заверил Хо и чуть придвинулся к Хану. — Попробуй поверить мне, пусть я того и не заслуживаю.       И Джисон поверил. Собрав всю силу в кулак и откинув стеснения в дальний ящик, он придвинулся к врагу и приобнял за плечи, но доделать действие не смог — у самого уха услышал тихое шипение. Чужое тело напряглось, а лицо сморщилось, точно ему печень пробили.       — Так вот для чего это было… — с осознанием выдохнул Сон, аккуратно опустив руки, и отодвинувшись назад. — Может, я могу чем-то помочь? Морально, я имею ввиду, я не какой-нибудь герой дорамы. Просто поддержка?       Ли отчего-то тепло усмехнулся, прикрыв глаза и чуть наклонив голову вперёд.       — Ты такой дурак, ты знаешь?       — Почему это?! — Взбунтовался Хан — он тут, значит, помощь предлагает, а его за это дураком зовут!       — Десять минут назад ты отдал половину своей зарплаты с подработки владелице кафе, хотя того и не просили, а сейчас хочешь помочь тому, кого за глаза называешь врагом. И когда первый вариант я ещё могу объяснить — госпожа тебе, как я знаю, близка, то причин второго не понимаю. Хотя, нет. Ты просто слишком простодушен и добр к людям.       Это его самая лучшая черта характера. Это делало его Джисоном. Тем Джисоном, что ещё очень давно погубил и тут же заставил жить, несмотря ни на что, как минимум одно чужое сердце.       — Ну, если тебе ничего от меня не надо, я настаивать не буду, — гордо вскинув подбородок, наигранно стервозно хмыкнул Сон, в душе всё же надеясь, что парень шутку поймёт и расположится к нему для разговора.       — Посиди со мной, — сдался Хо, с полуулыбкой наблюдая за тем, как Хан выделывается, пытаясь его рассмешить. — И позволь переночевать у тебя… Если родственники против не будут.       — Воу. Довольно… неожиданное предложение. Из-за дяди домой не хочешь?       — Да, в этот раз он перестарался. Обычно после его рук чужие касания не причиняют такой боли, как сейчас. Не хочу его видеть. Если не получится остаться у тебя, придётся по улице шататься. Так-то я у Джина всегда оставался, но сегодня он не дома и вернуться никак не сможет.       — Понятно. — Джисон поджал губы, напряжённо кивая. — С мамой проблем не будет, даю гарантию. Тогда сейчас ты, давай, ешь, а то сил не будет ко мне идти. И у меня скоро заказ готов будет. А потом ко мне поедем.       — Зная, что ты любишь сидеть в этом месте один, хочется спросить — я лишний сейчас?       — Нет, — пожал плечами Сон, отрицательно качая головой. — Ты не мешаешь. Правда, поешь! Мне неловко будет кушать одному.       — У меня напиток закончился, а всухомятку есть вредно.       — Суп? Всухомятку? А я думал, ты пиздишь лучше… Ладно, тогда жди здесь.       — Куда ты?       Хан рывком встал с места, дабы Минхо не успел его остановить, и двинулся к стойке, где уже заканчивала приготовление заказанных блюд Ханбёль. Что-то ей сказав, — Хо не слышал из-за расстояния, — он улыбнулся, а, кивнув, принял из её рук какую-то зелёную прямоугольную коробочку, после чего вернулся к столику.       — Держи, — он протянул парню коробку яблочного сока и, обворожительно мило, с привычной для себя неловкостью улыбнувшись, вновь двинулся в сторону стойки. — Я скоро, тётушка уже почти приготовила мой заказ!       — Дж!.. — Захотел окликнуть его Ли, но того уже и след простыл. Он ему, что, реально сок купил?       Ужин прошёл вполне удовлетворительно.       Парни, пусть и почти не общались, всё же остались довольны компанией друг друга, хотя, казалось бы, — как такое возможно? Они же буквально были жертвой и мучителем! Но лёгкая успокаивающая обстановка кафе в вечерней полутьме, а не яркие шумные коридоры и классы школы делала своё дело — располагала к непринуждённому разговору, даже с учётом таких ролей в их общении.       Поклонившись на прощанье тётушке Канг, Джисон вышел на улицу, придержав дверь и для первого своего… длительного собеседника? Хорошего знакомого? Друга? Новый статус их отношений Сон не мог даже предположить, но очень хотел верить, что, пусть Минхо и вселял ему неуверенность в себе все годы их знакомства, сейчас изменил своё видение мира и впредь делать это не станет, решив вместо того подружиться с ним. Как и говорил Феликс.       — А твоя мама точно не будут против? — Уточнил Хо, спрятав большие пальцы рук в карманах пухлой куртки, когда пара уже двигалась в сторону дома Джисона.       — Если ты позволишь мне хотя бы косвенно намекнуть ей о причине, по которой попросился ко мне так внезапно, то да, однозначно. Тем более раньше ко мне: на ночёвку или просто днём — никто никогда не приходил… Они будут рады первому гостю в нашем доме с моей стороны!       — Хорошо… как скажешь. А вообще, как далеко твой дом находится от моего? Сколько нам идти?       — Ты так спрашиваешь, будто я знаю, где твой дом, — хмыкнул Сон, пожав плечами от позднеосенней прохлады.       — Он примерно в двух сотнях метров слева от нас.       Парни шли вдоль длинной четырёхполосной городской трассы, что уже к пяти вечера озарилась мягким светом дорожных фонарей на фоне приятной полутьмы из-за времени года, постепенно близящегося к зиме.       — Ты тоже живёшь на кимпхоханганг? На какой линии? — Удивился Джисон, похлопав на собеседника ошарашенными глазами.       — Да, на 2-ро. А ещё, я когда-то слышал, что ты живёшь где-то на 3-ро, — гордо поделился знанием Ли, выпятив грудь. — Но где именно? Какой точный адрес?       — Угомони своё любопытство, Ли Минхо! Как только мы приблизимся к моему дому, я дам тебе знать, не переживай.       — Ну хоть скажи, долго идти?       — От пересечения кимпхоханганг 2- и 3-ро минут двадцать-пятнадцать.       — Ну, не так далеко, как я думал, — с облегчением вздохнул Минхо, тихо забавляясь тем, как Сон, весело шагая вперёд, энергично размахивал руками.       — Ага! И, кстати! Завтра же тоже учебный день, ты взял с собой учебники и тетради?       — Конечно, — хмыкнул Хо, криво улыбаясь, точно вспомнил, при каких обстоятельствах собирал вещи. — Я же в то кафе из дома пришёл и, как видишь, рюкзак со мной, — он тряхнул плечом, привлекая внимание к свисающей с него сумке.       — Тогда домашку будем вместе делать! — Заключил Сон, заметно расцветая лицом.       Мысль, что совсем скоро хоть с кем-то из сверстников он будет делать домашнюю работу у себя дома приводила его в восторг, вызывала столь сильные эмоции, что парень едва сдерживал слёзы счастья, весь засветившись от радости.       — Домашку? — В ответ удивился Ли, обрывая в собеседнике подкатившее к сердцу ликование от возникающих непрерывным потоком мыслей о скором будущем.       — Только не говори, что не делаешь её… — Тяжело задышав, опустошённо выдохнул Хан и замедлил шаг.       — Мне лучше соврать?.. — Минхо неловко почесал затылок, по очереди в непонимании изгибая брови.       Сон недоумённо поморгал, глядя на знакомого с раскрытым ртом. Он пытался хоть что-то выговорить, но слова в голову совсем не приходили. В нём словно что-то сломалось.       — Ты что, не делаешь домашку?..       — Ты что, так сильно этому поражён? — Поддразнил парня Хо, попытавшись уменьшить его потрясение.       — Меня ещё в младшей школе научили ежедневно выполнять всю домашнюю работу, какую задают на завтрашний день…       — Ох, точно, у тебя же другое воспитание, — закатив глаза, выдохнул Ли. — Не привык с такими людьми общаться, у меня из друзей одни мои копии — такие же потрёпанные жизнью и забившие на неё огромный хуй ещё очень много лет назад, которым уже плевать, кто отчитывает, что ставит и почему злится. Ну, ладно, Джин ещё хоть как-то пытается учиться, я же вывожу чисто за счёт хорошего мышления и отменной памяти, доставшихся мне от уёбка-отца.       — Я… понимаю, но сегодня-то… может… сделаешь д/з?       Хан в считанные секунды успел вообразить себе идеальный вечер, который проведёт в компании тёплого кофе, тетрадей, учебников и Минхо; он видел себя с ним за столом, решающих вместе каждый свои задачи. Он не хотел, чтобы его, может, немного детские фантазии разрушились из-за другого воспитания.       — Ну… — Ли замялся, увидев, как в глазах Джисона разбивались сотни хрупких ваз, трескались хлипкие стеклянные тарелки, точно ломались его очень давние мечты… Делать ему больно не хотелось. — Ладно.       Лицо Джисона, успевшее за эти недолгие секунды раскраснеться от сдерживаемого плача, озарилось небывалым счастьем, мокрые глаза засияли невинной радостью, а губы растянулись в улыбке так, что едва не рвались на части. Он благодарно кивнул парню справа, пока тот отходил от опустошения и боли, какие испытал при виде сокрушённого лица Сона, который готов был расплакаться из-за, казалось бы, сущей глупости.       — Мы, кстати, подошли! — Шмыгнув носом, радостно оповестил Хан и едва ли не вприпрыжку подошёл к скромному двухэтажному домику светлого бежевого цвета с тёмно-коричневой черепичной крышей.       Постучав в небольшую деревянную дверь, он торжественно выпрямился, с улыбкой до ушей ожидая, когда ему откроют. Стоило только двери открыться, как он весело подпрыгнул, прокричав в проход счастливое «та-да-а-ам!».       Минхо от такого натурально опешил, застыв около миниатюрного окошка во время своего неспешного приближения к Джисону.       — Мам, а я сегодня не один! — Воскликнул он с порога и направил увеселённый взгляд вправо, где стоял застывший Хо, и подозвал его к себе взмахами опущенной вниз руки. — Это Минхо. Я с ним в средней школе в одном классе учился, а сейчас он в параллели. Мы… друзья. Мам, может он сегодня переночевать у меня?       Минхо всё же нашёл в себе силы двинуться с места. Приблизившись к Сону, он на одном дыхании поздоровался с его мамой, резко согнувшись перед ней в глубоком поклоне. На вид женщина была не старше тридцати; нежные округлые черты лица, добрый взгляд и тёплая улыбка, но притом нерушимая прямая осанка, сложенные снизу руки и опрятная одежда давали понимание, что её явно нельзя было назвать хрупкой, но всё же она была слишком добросердечной, чтобы проявлять характер, какой скрывался внутри.       — Ох, Минхо-кун, не нужно столько вежливости, ты меня смущаешь! — Ласково протянула Чжихун, тихо посмеявшись.       — Проходите домой, мальчики, снаружи холодно.       — Простите, аджумма Сохи, я так нагло ворвался к вам! Я должен был проявить уважение, как просьбу и благодарность в одном лице, — выпрямившись, благородно ответил Хо и скромно вошёл в дом вслед за Ханом.       — Ого, как много чести, — шепнул тот ему на ухо, хихикнув. — Никогда тебя таким не видел.       — Просто у меня есть чувство стыда и вежливости, — также тихо ответил Ли, расстёгивая куртку. Джисон на это лишь едва слышно хмыкнул.       — Так что, мам? Минхо может остаться у нас на ночь?       — Конечно, на вид он очень хороший мальчик! Но, Минхо-кун, почему ты пришёл так неожиданно? Что-то случилось дома?       — Да, аджумма… — начал Ли, хотя и помнил, что Джисон хотел ответить сам, дабы не доставлять ему неудобств. — У меня дядя немного не в себе, а я у него живу, — парень хотел закончить на этом, но увидел в глазах женщины искренние тревогу и непонимание, отчего не смог не объяснить: — Он слишком любит пить и пьяным размахивать руками. Сегодня он выпил сильнее обычного.       — Он тебя бил, Минхо-кун? — Вздохнула Чжихун, приложив ладонь к груди и позволив своей безупречной осанке дать слабину; плечи её дрогнули, а спина едва заметно согнулась под грузом сочувствия к младшему.       — Нет, — не дрогнув ни мускулом, легко соврал Минхо, видя, как встревожилась женщина. — Но я боялся, что он может это сделать и потому был вынужден скитаться по улице, пока меня не заметил ваш сын.       — Понятно… Ну, раздевайтесь, мальчики, а я вам пока горячий чай заварю, чтобы согрелись после осеннего мороза. И, Джисон-и, достань Минхо-куну кофту поприличней, не какую-то растянутую и пережившую три столетия, как ты любишь. И потеплее! Дома тоже не очень тепло.       — Ма-а-ам, ну я же не глупый!       — Ну, а кто знает, что ты там найдёшь в своём бардаке! — Посмеялась Джихун, зная, что сын на такие её слова точно не обидится — понимает же, что шутка.       Поднявшись по узкой лестнице и помахав Хо опущенными вниз пальцами, чтобы тот шёл следом, Сон двинулся вперёд по небольшому проходу, скоро дойдя до дальней двери слева — двери в свою комнату. Зайдя внутрь, он тут же двинулся к простенькому светло-коричневому деревянному шкафу, стоящему по правую стену от входа и аккуратно открыл дверцы, чтобы на него ненароком не выпали все сложенные невпопад вещи.       — Твоя мама довольно… весёлая. Хорошая, — закрыв за собой, поделился впечатлением Ли, неловко застыв у двери.       — Ну, а ты думаешь, такого хорошенького сыночка могла вырастить какая-то другая мама? — Погордился Хан, улыбаясь всё ярче. — Тебе какого цвета кофту? И что лучше: толстовку или свитер?       — Толстовку, желательно потемнее. И… ого, — начал было Ли непринуждённо, но обомлел, только заглянув в чужой шкаф. — А я думал, твоя мама пошутила, когда сказала, что у тебя вещи сложены «невпопад».       И правда, в шкафу Джисона можно было похоронить человека, и тот затерялся бы в одежде так, что его и за целый месяц раскопок найти бы не смогли. А казался таким правильным мальчиком.       — Ну… это один из моих минусов, — смущённо сознался Сон, почесав затылок и уронив взгляд в пол.       В остальном, как заметил Минхо, комната Хана была довольно уютной и убранной. Напротив входа скромное окно с заваленным до отказа подоконником, который прикрывали светлые тонкие шторки, слева скромная полуторная кровать с незаурядной сероватой простынью, зато двумя пухлыми чёрными подушками, у ближней к коридору стены величественный стол из дуба, забитый яркими тетрадями, учебниками, какой-то потрёпанной художественной литературой и многочисленной цветастой канцелярией. Обои потемневшие, выцветшие, сами стены украшали разве что несколько небольших постера с какими-то к-поп и рок группами.       — У тебя уютно, — подметил Хо, разглядывая потолок и одинокую потолочную лампу.       — Ай, почти ни на что «для уюта» денег не хватает, разве что на стол письменный и материалы для учёбы потратились неслабо, остальное так — чтобы жить хоть как-то нормально, но без особых удобств. Ну и, может, книги мне мама покупала когда-то, я их теперь до дыр зачитываю, потому что на новые денег нет. Но, вот начну нормально работать, и всё — заживу!       Глядя на то, как мечтательно вздохнул Джисон, прижимая к груди местами полинявшую чёрную толстовку, которую, очевидно, должен был отдать Ли, второй бесшумно умилялся. Но на смену умилению пришло резкое осознание — этот парень оставался таким счастливым, понимая, что не может позволить себе даже минимальных «услад» из-за бедности. В груди что-то сжалось, а кожу под карманом джинсов, куда ещё до ухода Минхо из дома Тэёль грубо запихнул около двухсот тысяч вон, несчадно жгло.       Желание вытащить в буквальном смысле кровно заработанные деньги из кармана и всучить их Сону возрастало с каждым новым взглядом на окрылённого своими фантазиями парня. Тот, опомнившись от мечтаний благодаря осознания возникшей тишины, таки отдал гостю свою одежду вместе с чёрными домашними штанами в белую клетку, и сам начал стягивать с себя уличные вещи. Парни часто переодевались в одной раздевалке перед физкультурой, так что друг друга не стеснялись и даже не отворачивались — глупо же.       — Ну как тебе? — Натягивая, как завершение, носки, сев на кровать, поинтересовался Хан у Минхо.       — Твоя одежда? — Хмыкнул тот, оглядев себя с ног до рук. — Грубовата, старовата и растянута. Но всё, что я перечислил — не минусы. Я давно такую одежду не носил, а она, знаешь, приятнее той, что мне дядя велит покупать на… карманные деньги. Он не разрешает ходить в дешёвом, чтобы люди не думали, что опекун с задачей своей не справляется и на работе не осудили.       — А он, кстати, часто так… поступает? И почему?       — Ежедневно — это часто? Если да, то ответ ты знаешь. А причины… Ну, хах, раньше — потому что существую я и его проблемы на работе. Я был хорошей грушей для битья, потому что являлся для него пустым существом, неспособным из-за своей ничтожности даже в суд на него заявить. А сейчас — потому что я совершеннолетний и пособия с меня он больше не получает, а сам я не работаю. Но при том отпускать он меня тоже не намерен — я же пыл его остужаю, когда припрёт.       — Оу… ух, это ужасно, Хо. Я бы не выдержал. Мне и деньги-то не нужны были бы с таким отношением к себе.       — Да, я… понимаю.       Рассказывать о том, что и сам Хо так считает, но поступить иначе не может, говорить он не стал. Сам себя чувствовал жалким из-за нежелания судиться с родным дядей, пусть тот, в случае побега племянника и наймёт такую поисковую группу, что лучше будет сразу сдаться — здоровее останешься. А ещё не хотелось делать больно тёте и двоюродному брату. Оставалось лишь терпеть.       — А ты, кстати, не хочешь покаяться, что являешься очень большим лгуном? — Вдруг перевёл тему Ли, сглотнув ком в горле.       — Что? Почему? — Глупо поморгал Джисон, не успев переключиться.       — Помнишь, где-то недели полторы назад ты сказал, что с какой-то симпатичной девочкой не из школы обедал в кафе?       — П-помню… — Сон тяжело сглотнул, мило округлив глаза в понимании, о чём идёт речь. Пальцы сжались на простыни.       — Не хочу тебя сильно травмировать, но всё же признаюсь. Бурундук, я сразу знал, что это ложь, — едва не прыснув со смеху, как можно спокойнее раскрыл страшную тайну тому, от кого её хранил, Ли.       — Что?.. Откуда?!       — Видел тебя, — Минхо, правда, очень пытался сдержать улыбку, но та самовольно, очень нагло возникала на лице и остановить её он не мог. — Ты сидел в забегаловке недалеко от школы, и грустно жевал твенджан-чигэ в компании воздуха.       — Сука… — смутившись, глухо выдохнул Хан шёпотом, сокрушённо повалившись на кровать спиной. — И ведь молчал! — Он поднял голову, хмуро уставившись на знакомого, что уже даже прекратил попытки сдержать смех, гогоча во весь голос и подтирая выступающие слёзы согнутым пальцем.       — Пха-ха, прости, бурундучок!       — А ты, кстати сказать, почему пропал после того случая? Я… даже переживать начал, что тебя серьёзно обидел своими словами.       — Обидел? — Удивлённо усмехнулся Хо, округляя глаза. — На тебя и твоё безобидное детское враньё? Да ни в жизнь!       — А что тогда случилось, что ты пропал?       — Всё тот же дядя случился, вот что! Он просто начал стремительно стареть и почти каждое предложение по работе успешно проёбывает, а отдуваться мне. Тогда на кону стояли миллионы, а он шанс упустил. Ну и… мне пришлось больничный на неделю взять. И, знаешь, мне стало легче думать о том дне, когда я узнал, что ты за меня переживал.       Ли звучно хмыкнул, видя нарастающее смущение лежащего на кровати парня, пока сам стоял у шкафа.       — Н! Ну, я не то чтобы переживал!.. Просто… — попытался оправдаться Джисон, покраснев от уха до уха, но Минхо его прервал.       — Стой-стой, ха-хах! — Он выставил вперёд ладонь, держась за живот из-за смеха и едва не наваливаясь спиной на хлипкую дверцу хранилища одежды. — Не оправдывайся, всё нормально. Мне же наоборот приятно!       — Мальчики! — Раздалось вдруг откуда-то снизу. — Чай готов, спускайтесь скорее!       Сон вышел первым, гусарски шагая в сторону кухни, точно гусыня, протаптывающая детям дорогу. Они не бежали, не соревновались или бесились — дом был окутан приятной тишиной, нарушать которую пока что не хотелось. Спустившись вниз вслед за Ханом, Хо потоптался на месте, пока тот поправлял свою куртку на вешалке в прихожей, ожидая, чтобы тот проводил его до кухни.       Но вместо обеденной комнаты тот завёл гостя в ванную, заставив сначала начисто вымыть руки. И лишь после того, как руки высушились мягким полотенцем, Джисон прошёл в приятную кухню серо-зеленоватых тонов, что занимала половину первого этажа, где мама его расставляла тарелки с кимпабом рядом с двумя большущими кружками дымящегося душистого чая.       — Ох, мама, какой пир! Сегодня праздник?       — Ну а как же? Сегодня же одиннадцатое число! День фермера!       — А-а! Так вот почему бабушки дома нет?       — Ох, да, она с подругами отмечает, до завтрашнего дня её не будет.       — Поздравьте её от меня завтра, аджумма, — улыбнулся Минхо, ничуть не смутившись своему резкому появлению в диалоге. Увидев тёплый взгляд женщины, он поклонился, не сметая с лица улыбки.       — Обязательно, Минхо-кун. Спасибо за неё.       Хо вновь склонил спину в поклоне в знак уважения, а Чжихун, нежно улыбнувшись, позвала парней к столу, расположенному у правой от входа стены. Пожелав им приятного аппетита, она понимающе ушла в гостиную, оставив мальчиков разговаривать наедине, не стесняясь взрослого человека.       — Слушай… а мне ещё интересно было: почему, когда ты в школу вернулся после недельного отсутствия, твои друзья, а особенно Хёнджин, были такими хмурыми и помятыми? Я тогда никак понять это не мог…       — А потому что им от меня дядю пришлось оттаскивать, когда всё уже совсем хреново стало. Им и кулаком досталось, и морально от вида полумёртвого меня. Он тогда в край нажравшийся был, даже при посторонних не желал отпускать меня, хотя обычно сдерживается, чтобы лицо своё ебан… чёртово сохранить. Я в тот момент, думаю, едва смерти избежал. Потом пришлось пару дней у Джина кантоваться.       — Ужасно… мне тебя жаль. Теперь… теперь в любой момент можешь ко мне приходить. Мама, я уверен, точно против не будет.       — Спасибо, — улыбнулся Ли, почувствовав, как неловко Сон в немой поддержке накрыл своей ладонью его руку, что упиралась в сиденье стула.       Кажется, растопить лёд, что креп между ними долгих шесть лет, оказалось слишком легко. А он ещё удивлялся, как это Хвану удалось так скоро разобщаться с Феликсом!       Но это и радовало, что Хан был столь добр и отходчив, ведь Минхо и правда был раньше слишком груб с ним. А ведь всегда он лишь пытался сделать лучше. Но просто не умел помогать иначе.