Проводник

      Временами в замке бывает одиноко, особенно осенью, когда исчезает тепло, на физическом уровне приносящее удовольствие. Внутри ведь не то, что ничего не греет, внутри пусто, как внутри головы Долгопупса. Но у того хотя бы бурлит школьная жизнь, имеются интересы и снующие вокруг небезразличные особы. У Снейпа и того не было — деятельность в школе превращалась в скупую череду эссе для проверки и занятий с уважающими его детьми. Ни тебе протестующих выступлений Поттера на занятиях, ни ненавистного волка, которому нужно варить зелье каждую Луну, ни расследований краж из личного запаса зелий.       Хотя осень стояла замечательная. Северус любил поглядывать на жёлтые деревья и ощущать петрикор каждой клеточкой тела. Однако одиночество не имеет склонности щадить тех, кого однажды выбрало. Несчастный профессор настолько стремительно падал в отчаяние, что даже не дежурил ночами в коридорах — вместо этого выходил из замка и брёл в своём направлении непостижимом, пока согревающее заклятие не переставало действовать. «Я уйду, Минерва, вот-вот уйду» — повторял он на каждом собрании в учительской, но как только по-настоящему, искренне засобирался, в школе появилась новая проблема.       — Напомни, зачем он приехал, — прошелестел Снейп, недовольно глядя, как новый профессор любезничает с третьекурсницами, показывая им, как полупрозрачные фавны легче пера и воздуха танцуют над его ладонями. Невинная, но сильная магия высшего порядка в действии — из воздуха нельзя создавать предметы, это знал даже первокурсник. Подобным мастерством обладали исключительные волшебники и существа.       — Чтобы преподавать зелья, — пояснила директор, что стояла рядом и наблюдала со школьного двора за адаптацией коллеги, — ты ведь собираешься увольняться, насколько я помню.       — Но ещё не уволился.       — Вот и будете пока делить занятия по зельеварению, — женщина глубоко, с наслаждением вдохнула осенний, поистине волшебный воздух, — тем более, что месье Гаррель является сильным магом и безмерно уважает тебя. Он несколько раз упоминал, что подался в зельеварение только из-за твоей статьи об использовании крови кальмаров.       — В 85-й году издал, — хмыкнул собеседник задумчиво, между бровями образовалась глубокая складка — и 18 лет было нашему чистокровке. Выходит, я не такой старый, как думал.       — Уверена, ты сможешь покорить его своим сарказмом. Гасион, добрый день, освоились в замке?       — То есть будем продолжать делать вид, что всё в порядке? — прошипел Снейп.       — Добрый день, директор Макгонагалл, — голос Гарреля был громче и звонче на контрасте со снейповским баритоном. Мастер зелий кивнул, уверенно подходя к коллегам пружинистой походкой, — и вам Северус.       — Профессор Снейп, — грозно поправил тот, — я уже говорил об этом.       Тридцатидвухлетний щуплый и высокий мужчина с зажатым в зубах пером не был невероятным красавцем в общепринятом смысле. Он имел типичную внешность — острые скулы, небольшие карие глаза и прямой нос — словно списанные со среднестатистического лица черты; в нём не было ничего выдающегося, кроме копны тёмно-коричневых волос, что вилась в разные стороны не хуже, чем у известной Всезнайки. Одевался аккуратно и безукоризненно, говорил складно и уверенно, но иногда склонял голову вперёд и почёсывал её, столь незамысловатым способом показывая свои обаятельные ужимки, приобретённые в юности.       — Мне здесь нравится. Студенты весьма воспитаны, но несколько сдержаны, как по мне. Чтобы выразить своё мнение старшие курсы упрямо поднимают руку! В Шармбатоне же абсолютная свобода слова, это исключает ветряные мельницы и тишину на уроках, — сокрушался кудрявый маг.       — Ветряные мельницы на уроках? — Снейп искренне удивился, — насколько помню, сейчас у вас было занятие с третьими курсами пуффендуя и гриффиндора. Не припомню там особо амбициозных учеников.       — О, не переживайте, Северус, мне удалось разговорить даже скромного мистера Малколма. Но изначально я имел в виду старший 7 курс, где учатся…       — Поттер, Уизли! — воскликнула Макгонагалл так, что все четверо едва не подпрыгнули на месте, — верните метлу мистера Филча туда, откуда взяли. Я все вижу! Простите, я должна идти: вы наверное, заметили, что отдельные личности позволяют себе грубо нарушать дисциплину, что не стоит поощрять. Позвольте, я вас оставлю.       Мужчины обернулись, чтобы увидеть двух удирающих от декана парней с обычной потрепанной и старой метлой наперевес. Новый профессор зельеварения звонко засмеялся, ударив себя по коленям:       — Ну какие! Вы видите?       — Пока ваши кудри на безопасном от меня расстоянии, могу иметь скромное удовольствие видеть, — безрадостно выдал Снейп.       — Ох, как тонко, Северус! Я вам уже многое говорил на этой неделе о том, как сильно вы повлияли на меня, но хочу ещё раз подчеркнуть: для меня честь преподавать с вами в одной школе. Как только я получил подтверждение от профессора Макгонагалл, что вы здесь, я сразу же собрался в дорогу и… Ох, Северус, прошу прощения, мисс Грейнджер, должно заждалась меня в библиотеке. Я должен идти!       Снейп отвлёкся от изучения оранжево-красного лесного горизонта, непроизвольно сделав шаг к удаляющемуся от него Гаррелю:       — Мисс Грейнджер?       — Да, я обещал ей более подробно рассказать о любовных зельях! В пять, в библиотеке!       — Вам не кажется, что вам не стоит давать частные уроки студентке: это может навредить и Вам, и ей? — голос был полон неодобрения и скрытой угрозы, природу которой понимали только они оба, — И зачем ей знания о любовных зельях?       — Я думал, в Хогвартсе принято поощрять интересующихся учеников. К тому же, любовным зельям в вашей авторской программе уделено крайне мало времени, что непозволительно для школы, где учится столько молодых людей, — видеть, что новый профессор ощетинился, было непривычно. Он всегда хранил для собеседника дурацкие шутки в запасе и широкую улыбку, не показывающую клыки, но сейчас взгляд его стал холодным, а сам мужчина напряжённо замер, глядя на зельевара.       — Мисс Грейнджер сама справляется с учёбой и не просит помощи, — надавил Снейп.       — Может, зависит от того, у кого попросить, Северус? Извините, меня ждут.       Внутри что-то противно шевельнулось, заставив бывшего шпиона замереть на мгновение, хотя это мог быть исключительно рвотный позыв от наблюдения за действительностью: Поттер и Уизли добежали до несчастного Долгопупса и передали тому, ничего не понимающему, свою ношу, пихая мальчишку в спину:       — Беги Невилл, беги же! — крикнул Рональд, давясь смехом.       — Что? Зачем? Куда? — в глазах Долгопупса отражалось не только непонимание, но и испуг сродни тому, который испытал Снейп, узнав о дополнительных занятиях с Гермионой. Затем гриффиндорец перевёл глаза на разъярённого приближающегося декана и тихо пискнул, едва переставляя ноги.       — Неси в гостиную, встретимся там! А мы отвлечём директора! — прокричал Гарри ему вслед и тоже громко засмеялся, держась за живот. В ту же минуту заклинание «Cadere» пронзило стопу рыжего студента, отчего парень неловко навернулся на траву, страдая от невидимой подножки. Следующий «привет» от директора должен был прилететь и Гарри, но тот сумел защититься невербально. Избранный быстро поднял друга на ноги, и они вновь помчались по коридорам, оставляя старую женщину ни с чем. Баллы оптимистично таяли на глазах.       Мокрая от пота, с прилипшими ко лбам волосами, команда хулиганов громко неслись к лестницам, как в лучшие времена, и лишь когда угроза миновала, волшебники перешли на шаг. Все таки, как же важно вспоминать тёплое уютное детство, чтобы почувствовать себя живым подлинно!       — Я сегодня же вечером заколдую метлу, — выдохнул Рон, веселясь.       — А ночью отнесём её обратно в кладовку. Если все пойдет по плану, то она утащит Филча к одному из колец на поле, как только он прикоснётся к ней.       — Хоть бы на тренировку слизерина! — с запалом добавил друг, а потом беспокойно осёкся, — как ты думаешь, Филч когда-нибудь летал? Не покалечится?       Гарри задумался, приостановившись. Наряду с пылкими качествами гриффиндора — отвагой, смелостью, рискованностью — человечность была гораздо медленнее и скромнее, однако вовремя приходила на помощь, чтобы уравновешивать их.       — Думаю, он крепко умеет держаться за свои… возможности, — друзья одновременно вспомнили, как быстро завхоз впечатлился сладкими речами Амбридж в своё время, — из-за него Симус пропустил матч, пусть хоть немного покается.       — О-оу, — Рон вдруг встал столбом на месте, заставив Избранного проследить за его испуганным взглядом, — Гарри, кажется, это мы сейчас будем молить о пощаде.       Около часов, что отсчитывали драгоценные рубины красного факультета, стояла кудрявая девушка в новенькой школьной мантии. Она хмурилась, видя как несколько камней из тех, что были получены утром на зельеварении, улетают обратно в хранилище. Девушка медленно повернула голову в сторону друзей, и те поняли, что назад дороги нет.       — Гермиона, мы… мы… мы лишь… — забеспокоился Рон.       — Филча нужно было проучить, — оправдывался Гарри, — за проигранный матч.       На самом деле, Гермиона совершенно точно не понимала, о чем говорят мальчишки, но она не была бы самой умной ведьмой своего поколения, если бы не соединила все имеющиеся факты воедино, составив логическую цепочку.       — 10 баллов, — ведьма положила руки на пояс, — стоило ваше наказание. Мои 10 баллов!       — Ой, да брось, — попытался смягчить ситуацию Гарри, подойдя к ней ближе и приобняв за плечи, — ещё заработаем. А ты разве не должна быть в библиотеке с Мистером Очарование?       — Ага, с воспитанником Локонса, — буркнул Уизли, сунув руки в штаны. По его великолепной логике, в этом году только ему можно было заводить новые приятные знакомства, чтобы показать Гермионе, что чувств к ней у него не осталось. Тем обиднее было, что она первая нашла себе поклонника.       — Профессор Гаррель должен быть с минуты на минуту. Он сказал, что забыл свои статьи в комнатах.       — Гермиона, ты, конечно, извини, но если он собирается хвастаться тебе своими статьями, то действительно попахивает Локонсом.       — Не неси чушь, Гарри, — она стряхнула его руку с плеча, вытянувшись в струну, — так, вот он. Я пошла.       Девушка неловко помахала новому зельевару ладонью, привлекая внимание, а затем молча проследовала за ним в библиотеку. Напоследок гриффиндорка развернулась к друзьям лицом, чтобы сказать, вложив во фразу привычный командный тон и недовольство:       — И приведите себя в человеческий вид!       Даже не оборачиваясь во второй раз, Гермиона могла сказать, что Рон передразнил её за спиной, а Гарри совсем не пытался скрыть улыбку. Все таки даже пройдя войну, побывав в жерле у смерти, потеряв полсердца, они остаются болванами. Её любимыми болванами.