Поменять только цвет

Проклятая зверюга не собиралась помогать. Лусио сначала привязал лианы к мешку, а потом резаком прорезал отверстия для лап, превратив мешок в упряжь. Встав на ноги, зверь смотрел на него и что-то рычал – но не бежал. Помахав руками, попрыгав и выбившись из сил окончательно, разведчик тяжело опустился на проклятый камень и отстегнул шлем. Его спутанные черные волосы выбились волной, и удивленно молчавший зверь дернулся к нему и заскулил. – Тише, тише, все хорошо, – Лусио успокаивал его, как пса, – прости, это была дурацкая идея. – Рррн? – зверь склонил голову к правому то ли плечу, то ли крылу. – Мне нужно убрать камень, – наверное, он сошел с ума, если начал разговаривать с пойманным ксеносом. Но тот спокойно стоял, опутанный лианами, и смотрел с интересом. Зверь даже перестал скулить. – Камень, видишь? – Лусио подошел к кораблю и показал жестом, как спихнул бы камень в сторону. – Аррр, – согласился зверь, взялся за лианы и потянул. Камень не шелохнулся. – Да, именно так, молодец! – Лусио снова влез в свой грязный, пропахший потом скафандр и надел шлем, чтобы активировать сервоприводы. Какое-то время они пытались сдвинуть камень с места вдвоем, но он был слишком тяжелым. Сдавшись, Лусио снова снял скафандр – вид его волос вызвал новый каскад звуков – и подошел к зверю, чтобы его освободить. – Прости, мне очень жаль, – Лусио осторожно перерезал связывающую горловину мешка лиану и отошел в сторону. Поскуливая, зверь освободился и шагнул к человеку – тот держал резак наготове, но не чувствовал агрессии в осторожных движениях. Подойдя совсем близко, белый зверь протянул лапу к его волосам, пропустил прядь между когтей и снова заскулил. – Рррно? Рррно? – Рррно, – согласился Лусио, вернулся к кораблю и скорее упал, чем сел на пол. Оглядываясь на него, зверь бежал к лесу, и его два хвоста реяли позади. Напившись и поев – наверное, воду следовало экономить, или вообще искать источник, раз он застрял на этой планете, но сил планировать не осталось – Лусио лег спать. Это был слишком долгий, утомительный и нервный день, закончившийся колоссальным разочарованием. Сейчас бы вина и гитару – излить тоску и запить неудачи, чтобы на следующее утро придумать что-нибудь еще. Если камень нельзя отодвинуть, то можно его подкопать или взорвать, в конце концов… Был бы резак не для мелких работ… Но завтра. Его разбудил шум и свет, и, выглянув из корабля, Лусио ахнул. Вчерашний зверь вернулся с четырьмя серыми товарищами, и впятером они сумели отодвинуть булыжник в сторону. – Рррно? – спросил белый, а серые заверещали, глядя то на него, то на человека. – Рррно, – благодарно ответил Лусио, думая, чем же расплатиться с помощниками. Украшения? Но у него в катере ничего не было. Не еду же предлагать, вдруг она не годится для чужого метаболизма. Подумав, он достал переносной контейнер и налил туда воды, и вынес из корабля. Серые отбежали, белый остался и подошел ближе. – Рррно? – привычно спросил он. – Рррно, – ответил Лусио и протянул контейнер, показав как отвинчивать крышку. Подарок вызвал бурный интерес у всех зверей, но потом серые убежали, оглядываясь, а белый подошел поближе. Весь день он крутился рядом с Лусио и пытался помочь – отгребал камни, придерживал спасательную капсулу, пока резак боролся с креплениями. И придвигался все ближе. Сначала Лусио дергался и держал резак поблизости, но потом привык к касаниям когтистой лапы – зверь играл с волосами всякий раз, когда урывал возможность. Под вечер Лусио привык настолько, что периодически обвивающие его талию или щиколотку хвосты лишь заставляли улыбаться. Он как следует рассмотрел своего друга – под пушистой шкурой перекатывались мышцы, под белой шерстью прятались удивительно черные язык и губы, на задних лапах было по три когтя спереди и один на пятке, а на передних – четыре, и эти четыре могли почти полностью спрятаться, а в боевом положении были длиной с первую фалангу указательного пальца. Рррно был выше и плотнее, а крылья-перепонки шли от “запястья” до пятки. Широкие плечи и развитые грудные мышцы не отменяли общей красоты и изящества зверя, а его сообразительность ставила его наравне с ребенком. У Лусио было не так много опыта общения с мелкими детьми – разве что бесконечные кузены Вольфа. Впрочем, тетушка Санчеса не доверяла “двум безголовым кадетам” детей младше десяти лет, а дети старше пятнадцати, по ее мнению, “учились только плохому”, так что материала для сравнения не хватало. Закончив с работой на сегодня, Лусио еще раз поблагодарил зверя и пошел внутрь – и Рррно последовал за ним. Осторожно пробуя лапой странный металлический пол, зверь с любопытством осматривал рубку и откинутое в горизонтальное положение кресло. Провел когтями по стенам, по панели управления, по креслу. Подцепил ремни и зашипел – кажется, принял их за лианы, которыми Лусио связал его при поимке. Расстрогавшись, Лусио осторожно взял Рррно за лапу и отвел ее в сторону от ремней, пока тот не решил пустить в ход когти. Мягкая густая шерсть на запястье напоминала о львиных шкурах, и Лусио передернуло. Он задумался о том, какая участь ждет эту планету – драгоценную планету земного типа, на которой можно ходить без скафандра. И окно к ней расположено довольно удачно, всего несколько прыжков до Талига и Дриксен… Вот только что станется с дружелюбными зверями, когда леса вырубят, земли терраформируют, а в небе станет тесно от флаеров и кораблей? Возможно, врать ему и не придется, выпасть в гравитационное поле и выжить – достаточный подвиг, чтобы повторить его не было желающих. Если катер разнесет при обратном прыжке, никто не узнает, что система жизнеобеспечения была выключена, и что он спускался на планету. Его состояние можно объяснить перегрузками и перебоями. Вот только грязь в скафандре и “черный ящик”... Кошки знают, какую информацию катер успел записать. Успешная посадка говорила о том, что автопилот работал до момента удара. Ладно, это решение еще придет, а пока стоит лечь спать. Рррно выпил воду, но отказался от человеческой еды. Стоило Лусио лечь в кресло, как зверь аккуратно взял его за запястье и осторожно потянул к себе. Вздохнув, Лусио устроился на полу рядом с Рррно, прижавшись к теплой шерсти, пахнущей чем-то мускусным. Как пах он сам после нескольких дней тяжелой работы без смены одежды или душа, Лусио старался не думать. Рррно устраивало, и древние боги с ним. К утру Лусио обнаружил, что Рррно заболел. Он не вставал, его била дрожь, привычные любопытство и жизнерадостность сменились тоскливым скулежом. Лусио был готов паниковать – могла ли быть причиной болезни вода из корабля? Запахи? Металл? Он сам? Он хотел вынести Рррно наружу, готов был надеть скафандр и отнести его в лес, тратя драгоценную энергию, но тот лишь вцепился в него хвостами и тянул к себе. Смирившись, Лусио снова лег рядом, утешающе поглаживая пушистую шкуру. Рррно уткнулся ему в шею и тяжело дышал, запустив передние лапы ему в волосы, обвил хвостами его талию и ногу, и Лусио гладил его, с тревогой наблюдая, как дрожь становится все сильнее. Но любая попытка отодвинуться причиняла боль, судя по стонам, и оставалось лишь ждать. Ближе к вечеру пряный мускусный запах усилился, а дрожь сменилась горячечной лихорадкой. Рррно дергался, выгибался, терся о Лусио – и в какой-то момент человек с ужасом понял, что отзывается на прикосновения. Зверь, ксенос непонятно какого пола – да какие у них вообще первичные половые признаки? Древние боги, он вообще взрослый? Или это она? Лусио попытался отодвинуться, уговорить потерпеть – но Рррно лишь так мучительно застонал и потянул к себе хвостами и лапами, что человек не смог оттолкнуть своего спасителя. Ладно, еды и воды в катере на месяц, если запустить систему жизнеобеспечения. Задержка в день ничего не изменит. Лусио лежал, придерживая скулящего зверя, гладил его по спине, чувствовал, как мускусный запах становится сильнее, более пряным, зовущим. Зовущим – какая дикость! Не мог же он потерять разум за три? Четыре дня? Что это вообще – зоофилия? Ксенофилия? Древние боги, вот сейчас помощь пришлась бы кстати. К вечеру запах стал настолько манящим, что Лусио и сам почувствовал себя зверем – а движения, с которыми Рррно терся о него, вызывали физическую боль от длительной эрекции. Разведчик, командор кошачьего корабля, образованный и тренированный человек, – уговаривал себя Лусио, расстегивая комбинезон и запуская руку внутрь, чтобы дать себе хоть какое-то облегчение. Хватило двух коротких толчков в сжатый кулак – и выплеснувшееся семя добавило финальную ноту в коктейль запахов. Рррно вскрикнул и развернулся к нему спиной, отводя хвосты в сторону и прижимаясь. Влажное пульсирующее отверстие манило – короткая разрядка сделала ожидание лишь более мучительным. Судя по стонам, для обоих. С проклятиями Лусио спустил с плеч комбинезон, высвободил член и осторожно потянул на себя ксеноса. Следующие часы? Ночь? Лусио себе не принадлежал. Он потерял счет тому, сколько раз изливался, так и не находя полноценного облегчения. Он ощупал пах Рррно и не нашел там ни члена, ни второго отверстия. Ксенос – зверем он теперь не мог его звать даже мысленно – сменил стоны на довольное урчание и вскрики на пике удовольствия – и тогда его хвосты прижимали к нему человека так сильно, что наверняка останутся синяки. Лапы Лусио придерживал руками – быть разорванным перламутровыми когтями в порыве страсти не хотелось. В какой-то момент Лусио то ли уснул, то ли потерял сознание от усталости и обезвоживания – чтобы очнуться утром и увидеть, что ксенос не подает признаков жизни. В панике Лусио выпил дневную норму воды, надел скафандр, взял ксеноса на руки и побежал к лесу. Забежав вглубь, он снял шлем и начал звать на помощь: "Рррно! Рррно!" Первым к нему на землю спустился один из серых – то ли из тех, кто помогал с камнем то ли другой, Лусио не знал. Заверещав, он с опаской посмотрел на волосы человека, принюхался – и заверещал еще сильнее. Теней в кроне над ним стало больше, слышались крики и рычание, и Лусио положил Рррно на землю и осторожно отошел на несколько бье, держа резак наготове. С шумом по стволу слетела вниз здоровенная черная фигура – на голову выше Рррно и мощнее. Поглядев в сторону человека, он оскалился и заревел так громко, что почти лопнули барабанные перепонки. Лусио отошел еще на пару шагов назад. Черный рявкнул напоследок, подхватил Рррно на руки, и, придерживая одной лапой и левым хвостом, тяжело полез наверх по стволу. Следующие дни, расчищая катер и разбирая, какие части системы можно запитать от вытащенного из спасательной капсулы источника энергии, Лусио все время прислушивался – не вернулся ли Рррно или хоть кто-то из ксеносов. Ему не хватало компании, сильных когтистых лап, готовых помочь, и даже пушистого хвоста на щиколотке. Отсутствие Рррно ощущалось как неправильность внутри, и несколько раз он ловил себя на желании дойти до леса и позвать. Оставалось напоминать себе, что он улетит в любом случае, и что ксеносу возвращение в племя лучше, чем странная дружба с человеком, даже если забыть о вызванной чем-то инопланетным болезни. Работая с минимумом перерывов, Лусио наконец оживил катер.