Поменять только цвет

Вернувшись в лагерь, люди рухнули на койки и взялись за фляги с водой. Прогулка и долгий разговор при полуторной силе тяжести, да еще по жаре вымотали всех, особенно Русселя. Чиновник прижимал к себе чемоданчик с прибором и блаженно улыбался. Флоризель понимал его – этот исторический момент войдет во все учебники. Хотелось бы верить, что содержание разговоров не пойдет наверх, но рассчитывать на это было бы наивно. – Так Рамеро… ммм… – Санчес замялся и покосился на Русселя. – Связан с Рррно? Да, – чиновник ответил, не отрываясь от своего планшета, – вернее, он инициировал течку у омеги, когда поймал его своей сетью. Омега в течке умирает, если его не покроет альфа. На этой планете нет самок и самцов, только белые омеги, черные альфы и серые беты. Эволюционный механизм, обеспечивающий выживание, делает запах поймавшего омегу альфы привлекательным, а омега в течке вызывает у альфы почти неконтролируемое желание защитить и позаботиться. Обычно после совместно проведенного гона пара становится неразлучна. – И что с ним стало потом? Он что, заразился? – Санчес откинулся на койку. – Если симптомы похожи, – Руссель посмотрел на Флоризеля, и тот неохотно кивнул. – Волосы Рамеро побелели, и это не седина, – заметил Санчес, – но Рррно жив, пусть и с черными глазами, а значит, разрыв пары не смертелен. – Рррно жив, потому что его подобрал Рррвал и закончил гон, – Руссель все еще писал заметки, – только их связь не очень крепкая, – вы видели, как сильно Рррно реагировал на болезнь Рамеро? И как злился Рррвал? – К кошкам их, – скривился Флоризель, – так как вылечить Рамеро? – Если у него началась течка, – Руссель быстро посмотрел на Флоризеля, поднял руки вверх и добавил скороговоркой, – и я не спрашиваю, как она началась! Ему нужен альфа. – Он разбил чашку и порезался, а я оттащил его к раковине, – рявкнул Бальзак, – никаких извращений. – Спокойно, Фло, – Санчес уселся на кровать с ногами, – так нам нужно найти любопытного черного, желающего полететь с нами? – Ни один альфа не примет Рамеро за омегу. Даже с черно-белыми волосами, – Руссель копался в каких-то моделях и графиках, – а Рамеро не сможет установить новую связь, находясь без сознания. Мне очень жаль. Флоризель опустил голову на руки. Неужели ничего нельзя сделать? Неужели Лусио наконец нарвался? В стазис-камере его могут и будут держать хоть сто лет, как экспонат в музее, только вот какой выход… – Он заразился от Рррно, так? Может, можно заразиться от альфы? – Санчес крутил нитку золотых бус, похожих по цвету на глаза ксеносов. – Едва ли полковник Бальзак готов лазить голышом по деревьям и отдаваться ксеносам, – Руссель пожал плечами, – а у нас с вами шерсть не того цвета. – Твою мать, – сорвался Флоризель, – я тебя самого сейчас голышом выкину! – Тихо, – Санчес вскочил и встал между ними, раскинув руки, – тихо. Ты-то от кого заразился? Флоризель выскочил из тента и вернулся на катер, подальше от кошкиного чиновника. В том, что Лусио нарвался, не было ничего удивительного – его любовь к риску и авантюрам была легендарной. Даже Санчес проявлял больше здравого смысла. Логика велела собрать как можно больше информации о планете, провести ряд разговоров о жизни ксеносов, не затрагивающих Рамеро, и вернуться в Талиг. Разумеется, Дриксен так просто не отступится, и направит свою экспедицию, раз расчеты Лангвейлера подтвердились. Месяцев через восемь, когда планета будет на другой стороне орбиты, гравитационное поле будет достаточно слабым, чтобы можно было рискнуть и провести корабль – кто знает, сколько потенциальных новых планет будет обнаружено в этой солнечной системе или рядом? Окна находятся не каждый год, а планеты еще реже… А Лусио, открывший это чудо, будет пылиться в своем ящике. Ни живой, ни мертвый, без похорон и почестей, выброшенный из жизни, которую он так любил, из-за проявленного сострадания к ксеносу. Ну или полковник Бальзак должен подставить свою девственную задницу черному двухвостому зверю с когтями и клыками, и надеяться, что выживет после этого опыта. Кошкины ксеносы! – Ты всерьез рассматриваешь эту безумную идею? – Санчес нашел его на катере и сейчас сидел в соседнем кресле с пайком в руках. – Полуторная сила тяжести. Когти. Клыки. Непонятная система репродукции. Половые органы, форму и размер которых мы не знаем – может, там закрученный винтом член или шипы, – Флоризель фыркнул, – не говоря уже о вопросах смазки и подготовки. Я похож на сумасшедшего? – Ты похож на человека, готовящегося сделать глупость, – Санчес поймал яростный взгляд и поправился, – я не отговариваю. Просто я видел этот взгляд в зеркале. И у Лусио. – А ты бы рискнул? – спрашивать Вольфа было нечестно. Но не спросить Фло не мог. – Ради Лусио? Может быть. В любом случае, нужно собрать больше информации о ксеносах, прежде чем улетать. Возможно, Рррно согласится посплетничать? Руссель, как ни странно, извинился первым – за нечуткость, и предложил свою помощь в разговоре. У него образовалась целая стая друзей-серых, теперь украшенных разноцветными бусами, и, судя по количеству набираемых им вечерами заметок, общение было весьма плодотворным. После трех дней переговоров он положил оставшиеся бусы за пределами лагеря, но далеко от леса, и отказался объяснять свои действия. А наутро собрал бусы как ни в чем не бывало, с очень довольным видом. – Член у альф без шипов, по талигским меркам скорее небольшой, – начал Руссель за завтраком так внезапно, что Санчес подавился пайком, – основная сложность будет вести себя, как омега. – Эээ… – Флоризель не знал, как реагировать на это заявление. – Вы же не отказались от идеи заразиться, чтобы стать парой с Рамеро? – Руссель смотрел прямо и выжидающе, – если у вас получится, вы оба станете привязаны друг к другу, эмоционально и физически. – Не отказался, – спокойно ответил Флоризель, – что вы видите основной сложностью? – Пойманный омега, если ему нравится альфа, начинает тереться о партнера, обмениваться запахами, пока оба не становятся настолько распалены, что не могут удержаться от полового акта. При этом омега выделяет смазку, облегчающую проникновение. Если вам доводилось… – Руссель замолчал, ожидая ответа. – Не доводилось, – скривился Флоризель. Если вспомнить, они с Лусио действительно обошлись без смазки, и неплохо обошлись. – В катере есть набор лекарств и косметических средств, – внезапно вмешался Санчес, – пара кремов точно сгодятся в качестве смазки. Возможно, тебе нужно будет взять с собой сумку с бинтами и клеем для ран – если ксеносы проминают когтями деревья, то кожу они порвут легко. Флоризель перевел взгляд с одного товарища на другого. Кажется, его уже определили в невесты, и жениха тоже нашли. Санчес и Руссель переглядывались и обменивались идеями, как старые знакомые. – Тереться, обмениваться запахами, пока у альфы не встанет? И все это на деревьях? – он сглотнул, представив себя, обнаженного, на высоте тридцати бье, пытающегося удержаться на руках. – В отчете Рамеро говорилось, что наверху, в кроне, стволы расщепляются и создают что-то вроде переходов и уровней, – заметил Руссель, – но обувь стоит оставить. – Можно дождаться нормального исследования, – заметил Санчес, – И Талиг, и Дриксен отправят сюда полноценные экспедиции, со сьентификами. Они изучат местную репродукцию, определят, какие вещества вызывают течку, и какие ее блокируют. Пять, может быть десять лет – но способ вылечить Лусио найдется. – Оставим это как запасной вариант, – Флоризель отодвинул паек, так как ему все равно кусок в горло не лез, – покажи мне этот кошкин крем. *** – Вашу мать, господин полковник, – думал Флоризель, подтягиваясь и упираясь ботинками в упругую плоть кошкиного инопланетного растения, – вот она, вершина вашей карьеры – светить голой задницей на высоте пяти человеческих ростов, и не забудьте как следует расчесать и распушить волосы! И бусы в цвет глаз не забудьте, а то вдруг на вашу голую задницу никто не позарится. Белая кожа – это же так непривычно! Тоже мне, длинношерстный котик… Пот заливал глаза, распушенные и уложенные кошкиным Русселем волосы слиплись, в заднице хлюпало от крема, щедро выдавленного Санчесом. Спасибо, хоть позволили подготовить и растянуть себя самому, кошкины помощники. На боку хлопала и цеплялась за кору сумка с бинтами, клеем и средствами для обработки ран. Хватит с него и заразы, передающейся половым путем. Кошкин Лусио, ему небось было удобнее – на земле или в катере. Хотя нет, он же поймал Рррно на дереве. Герой, мать его. Не мог не трахать? Тут Флоризель вспомнил, как он сам не смог отказать Лусио в течке, и понял, что несправедлив. Да кошки с ней, с невинностью, переживет он как-нибудь инородный предмет в заду. Лишь бы подействовало. Интересно, его уволят с позором после этой эскапады, или отправят в почетную отставку? Лусио точно не вернется во флот. Если его в любой момент может накрыть течкой… И будут они гранаты околачивать вместе, два черно-белых котика… Наконец он добрался до первого уровня – действительно, переплетенные отростки деревьев давали возможность сесть и отдышаться. Что дальше? Ни одного ксеноса любого цвета в пределах видимости. Или это только так кажется. Ладно, полковник, пять минут на отдых, и пора бежать. Флоризель так и не понял, откуда взялся черный ксенос. Просто на очередном шаге на него обрушилось тяжелое мощное тело, роняя и вминая в дрогнувший под ними переход. Руки, которые он, падая, инстинктивно выставил перед собой, были обвиты черными веревками – нет, хвостами – и отведены вверх, оставляя ему только возможность слабо трепыхаться под весом зверя. Когтистые лапы сжали щиколотки и ребра. Загривка коснулось чужое дыхание, клыки обхватили шею. Флоризель замер, боясь дернуться и спровоцировать смертельный укус. Раздавшийся совсем рядом рык заставил его открыть глаза – а потом кто-то сдернул поймавшего его альфу вверх, чуть не сбросив самого Флоризеля с перехода. Вцепившись в переплетение ветвей, он дождался, пока они перестанут раскачиваться, и отполз к середине. Убедившись, что он достаточно далеко от края, он поднял голову – двое черных зверей сошлись в бою, рыча, кусаясь и царапаясь. Наконец один из ксеносов располосовал морду другому, едва не оставив соперника без глаз, и тот заскулил и спрыгнул с уровня вниз, признавая поражения. Победитель, порыкивая, развернулся к добыче. Флоризель поднялся на ноги, готовясь защищаться. – Пффлосс, – сказал ксенос, и протянул лапу. – Рррвал? – Фло ухватился за протянутое мохнатое запястье. Черная шкура была теплой, пушистой, бархатистой и довольно приятной на ощупь. – Рррвал, – подтвердил ксенос, и легко притянул его к себе. Флоризель уткнулся лицом в грудь альфы. Мускусный запах был приятным, а короткий густой мех слегка щекотал кожу. Обнимающая его лапа тяжело лежала на плечах, а крыло-перепонка накрыла теплым плащом. Рррвал наклонил голову, запустил нос в его волосы, лизнул, рыкнул что-то вопросительное. Флоризель мысленно встряхнулся и напомнил себе, что его никто не собирается есть. И, похоже, насиловать тоже не собираются. И что это ему, если он хочет выдать себя за омегу, положено соблазнять. Он провел рукой от плеча вниз, по границе крыла, запустил пальцы в мех, потерся лицом. Рррвал снова что-то рыкнул, но не отстранился и не оттолкнул. Продолжая гладить мохнатый бок одной рукой, Флоризель обнял ксеноса за шею другой, посмотрел вверх. Человека он бы поцеловал – сначала легко, в уголок губ, потом сильнее. Странные золотые глаза с вертикальными зрачками, тупой черный нос, пасть, скрывающая клыки. Экспериментировать с поцелуями не тянуло. Подумав, он потерся всем телом, развернувшись боком, чтобы не смущать своей анатомией, отличающейся от омег. Ксенос снова зарылся носом в его волосы, а потом подхватил его одной рукой и хвостом, и спрыгнул с перехода. Флоризель вцепился в Рррвала руками, чуть не вывернул себе плечи от рывка, обнял было ногами заднюю лапу, но наткнулся на крыло и заставил себя разжать ноги, чтобы не мешать. Держащая его рука – лапа – прижимала его к груди достаточно сильно, а хвост придерживал ногу. От ощущения, что сейчас его руки разожмутся, и он упадет, это не спасало. Мимо пролетали стволы, переходы, серые, белые и черные тела. Его замутило, и он закрыл глаза, уткнувшись в мех и сосредоточившись на запахе. Когда они наконец остановились, он не удержался на ногах и сел. – Сспасибо, – выдохнул Флоризель, обнаружив себя в чем-то вроде пещеры, укрытой от чужих взглядов. Рррвал опустился рядом, и Флоризель снова потерся о него щекой, плечом, спиной. Ксенос протянул ему молодые побеги – еду? Правильно, сначала девушку угощают ужином. Флоризель мысленно хихикнул, поправил бусы, улыбнулся Рррвалу и отложил ветки, чтобы снова прижаться. Чего-то не хватало. Запаха? Но он не мог регулировать свой запах, да и пахло от него потом, страхом и кошкиным кремом. Мысленно он прошелся по отчету Лусио, и по тому, как тот сам вел себя в течке. Звуки! Флоризель застонал от собственной глупости. Это же разумная раса, а не звери. Конечно, они разговаривают! Его стон был понят правильно – Рррвал обнял его, погладил. Флоризель подбодрил его еще одним стоном, тихо радуясь, что Санчес не слышит. И не комментирует. Его кисти снова сжали хвосты, и он позволил развернуть себя и уложить на пол пещеры. Осторожные прикосновения мягких лап с убранными когтями были приятны, движения Рррвала нежны, и когда тот развел задними лапами его ноги, Флоризель застонал громче и требовательнее. Крем наполовину вытек и сделал его бедра липкими, но так было даже лучше. – Давай уже, – попросил он, и ахнул, почувствовав горячий член, легко вошедший сквозь раскрытое и смазанное кольцо мышц. Следующий стон вырвался сам, так как движение задело что-то внутри – простату? – и Флоризель с удивлением понял, что ему не только не противно, но и хорошо. Он даже не отследил, как упражнение на терпение перешло в удовольствие, как он смог кончить, вообще не прикасаясь к своему члену. Рррвал что-то урчал, и продолжал ласкать его. А он уже сам поднимал бедра, подставляясь, насаживаясь, крутясь в поисках того обжигающего ощущения. И стонал в голос, когда его пронизывало удовольствием, подбадриваемый урчанием ксеноса. Лежать на животе было тяжело, и он дернул руки, освобождая, повернулся на бок, притянул к себе Рррвала за лапу. Так чувствовалось даже сильнее, и Флоризель держался за обнимающие его бархатные лапы, откинув голову на плечо ксеноса, а урчание добавляло вибрацию к поступательным движениям. Все закончилось, когда он сорвал голос. И выбился из сил. – Обезвоживание, – успел подумать он, чувствуя, как его снова поднимают и обхватывают лапой и хвостами. Что-то холодное коснулось его губ, он открыл рот, впуская прохладную воду. Сфокусировавшись, он увидел над собой Санчеса, повернул голову – недалеко от него стоял Рррвал. Флоризель потянулся, взялся за бусы – зеленый оттенок был похож на цвет его глаз – дернул, не в силах поднять руку. Санчес помог снять нитку с шеи, и Флоризель протянул ее альфе. Золотые глаза встретились с зелеными, и черная мягкая лапа взяла прощальный подарок. Кажется, Санчес помогал ему одеться, а потом, в скафандре, нес его до катера.