Поменять только цвет

Как и ожидалось, начальство не было счастливо, несмотря на неоспоримые доказательства разумности обнаруженной новой расы. “Вы с Рамеро уронили честь Талига!” “Что подумают о развращенности талигойцев в Дриксен!” “И с этими зверями вы спали?” “На каком дереве обустроить ваш новый кабинет” и множество других высказываний были неизбежны, как и полное медицинское обследование, после которого он мог попрощаться и с надеждой на военную службу, и со стандартной медицинской помощью. В принципе, Флоризелю было все равно – он знал, на что соглашался. Даже защиту от обвинений они с Русселем продумали во время полета – и в самом деле, был ли более наглядный способ продемонстрировать, что талигойцы сочли ксеносов равными себе и достойными партнерами? Цель была достигнута – здоровье или нездоровье Рамеро более никого не волновало. И полковнику Бальзаку дали разрешение вывести командора из стазиса. Флоризель уложил его на кровать в закрытой палате, разделся и лег сзади, обнимая все еще бессознательное тело. Принюхался к запахам, рыкнул, когда в носу защипало от резких нот спирта, консервантов, дезинфектора. Зарылся носом в волосы, и наконец почувствовал слабый запах Лусио. Он был знакомый и незнакомый – ведь в последний раз его нос не обладал еще теперешней чувствительностью. Правильный и неправильный – ведь он не был похож на мускусный запах Рррвала. Память о том, как он брал Лусио соперничала с памятью, как Рррвал брал его самого – и Флоризель снова зарылся носом в волосы, настраиваясь на то, что здесь и сейчас, на то, что будет. Он растирал холодную бледную кожу, помогая восстановиться кровотоку, когда Лусио застонал, не приходя в сознание. Тело откликнулось само, и Флоризель выдохнул. Он не знал, как прореагирует, насколько далеко зашло изменение, что вообще в нем изменилось, кроме цвета глаз. Флоризель-альфа доверился инопланетным инстинктам, велящим позаботиться об омеге. Лусио пришел в себя только на следующее утро, когда гон уже закончился. – Что произошло? – слабо спросил он, принюхиваясь. – Ты был в стазисе из-за течки, – Флоризель протянул стакан воды с трубочкой, и поддержал голову, помогая напиться, – как ты сейчас себя чувствуешь? – Как будто по мне проехался каток, – Лусио наконец сфокусировал взгляд, и отшатнулся, – Разрубленный Змей! – Черные глаза – не самый плохой сувенир, – Флоризель встал и надел халат, после чего сел в изголовье, – прошло шесть недель. – Стазис? Из-за течки? Ты разучился внятно докладывать, полковник. – Ксеносы делятся на черных альф, серых бет и белых омег. После того как ты вызвал течку у Рррно и вступил с ним в связь, ты заразился от него и сам стал омегой. Так как в Талиге на тот момент не было альфы, тебя погрузили в стазис. Мы с Санчесом и Русселем вернулись на найденную тобой планету, встретились с ксеносами, выяснили про течку. Тебе, чтобы выжить, нужен был альфа, и вот он я, с черными глазами, – Фло издевательски поклонился. – Твою мать… – Согласен с твоей оценкой. – Начальство знает? – Разумеется. Тебя ждет почетная отставка и наградные за открытие. – А тебя? – Не знаю. Возможно, они предпочтут устроить мой новый кабинет на дереве. – Прости. Ты видел Рррно? Он жив? – Лусио попытался приподняться, и рухнул обратно. – Жив и здоров. В паре с альфой Рррвалом, и очень о тебе беспокоился. Лусио дотянулся до кнопки и поднял спинку кровати в полусидячее положение. – И как ты стал альфой? – Тем же способом, что и ты. Заразился. – От Рррно? – от проскочившего в голосе рычания оба дернулись. – От альфы Рррно, Рррвала. Пришлось доказать, что я тоже горячая штучка, – усмехнулся Флоризель, – Санчес смеялся до колик, а старик Лангвейлер был шокирован. – Санчес может, – усмехнулся Лусио, – а Руссель? – Руссель укладывал и расчесывал мои волосы, а также украшал меня бусами, чтобы привлечь внимание. Ты бы оценил – и представь, каково будет грядущим поколениям учить историю первого контакта! – они переглянулись и захохотали. – Перестань, смеяться больно, – пожаловался Лусио, – что теперь? – Теперь душ, каток тоже устал, знаешь ли, а потом завтрак, – Флоризель пожал плечами, – и последняя грустная новость: наши с тобой ксеносы – вегетарианцы. – Разрубленный Змей… – простонал Лусио. На выходе из госпиталя их остановили. Получив неизменную папку с бумагами, Флоризель начал читать. Разрешения, заключения, заражение неизвестным заболеванием... Что? Он показал новую форму, требующую подписи, Лусио. Тот скривился и открыл свою папку на такой же форме. – Полковник, командор, – администратор в ранге капитана заметила задержку, – вы оба являетесь носителями неизвестных науке потенциально смертельных заболеваний, передающихся половым путем. Вас отпускают из госпиталя под подписку о согласии не вступать в половые связи любого рода и характера с посторонними лицами. В противном случае, мы переведем вас в инфекционное отделение. – Разумеется, – Флоризель размашисто подписался и отдал форму. Подпись Лусио по праву могла занять место в музее каллиграфии, а значит, тот был в ярости. Впрочем, снаружи этого не было видно, так что водитель, доставивший их домой и наверняка работающий на министерство, ничего не заметил. Войдя в гостиную и бросив вещи на пол, Флоризель развернулся к Лусио и поднял бровь. – Тебя, я так понимаю, все устраивает? – плотину ожидаемо прорвало. – Инфекционное отделение меня устраивает гораздо меньше. – Конечно! У тебя же есть омега, чтобы трахать! – горящие синие глаза, сжатые в кулаки руки, растрепанные черно-белые волосы. – Лусио, я почти сутки трахал твое безжизненное тело. Поверь, мне и дрочить захочется не скоро, – Флоризель поднял свою сумку и ушел в свою спальню. Больше всего ему сейчас хотелось выспаться. К вечеру, когда он проснулся и вышел на кухню в поисках еды, он нашел там Лусио, мрачно смотрящего на чашку шадди. Стол был завален продуктами, но ничего готового к употреблению не было видно. Флоризель принюхался – запах хорошего шадди (другого он не держал) забивал горечью чувствительные рецепторы так, что захотелось чихнуть. Он взял чашку и вылил напиток в раковину, смыв для верности водой. И все же чихнул. – Ненавижу, – глухо сказал Лусио. Флоризель промолчал. Общее стечение обстоятельств нельзя было назвать удачным. Когда он принял свое решение там, на все еще безымянной планете, то хотел спасти дорогого человека. Теперь им обоим нужно было жить с этой неизвестной болезнью. Как жить, долго ли, какие последствия, сказать не мог никто. Омега, альфа – какая к кошкам разница... Флоризель начал брать продукты по одному и принюхиваться. То, что пахло плохо, он выбрасывал сразу. То, что было нейтрально, отставлял в сторону. То, что пахло вкусно, оставлял на столе. Хлеб, оливки, виноград, почти все овощи, крекеры, печенье без шоколада, орехи. Если добавить сыр из нейтральной группы, и налить вина... Если вино не вызовет отвращения, конечно. Все так же молча они пили вино, заедая тем, что не требовало готовки. – Почетная отставка по здоровью, – наконец сказал Лусио, – ты знал? – Догадывался. Когда ксеносы рассказали, что течка – явление периодическое. Как будет проходить процесс у людей, не знал никто. Но если тебя скрутило один раз, то может скрутить и второй. А разведывательный корпус... – Да, не могу себе представить Лангвейлера, готового в любой момент предоставить отпуск на неделю, потому что мне нужно, чтобы меня кто-то трахнул, – Лусио допил бокал и потер веки, – ты опять уснул? – Нет, прости. Просто вспомнил свой опыт, – Флоризель криво усмехнулся, – страшно было до усрачки. – Ты меня прости. Я... рад, что остался жив. – А уж как я рад. Я же подписал бумаги, что вывожу тебя из стазиса под свою ответственность. А ты не приходил в сознание, только стонал. Если бы не инстинкты... Вообще не знаю, как у меня встало. Еще и запах этой кошкиной химии везде. Знаешь, я готов почти на что угодно, чтобы не доводить до такого. – С Рррно было так же. Без химии, конечно, но когда я проснулся, после ночи, а он без сознания... – Мое и твое начальство видит ситуацию по-другому. Известный авантюрист нашел новую планету и разумную расу, тут же трахнул туземца, заразился местным сифилисом, прилетел домой и только чудом не успел начать эпидемию, потому что свалился с приступом. Друг этого авантюриста отправился на планету с серьезным заданием, а вместо сбора доказательств тоже полез трахаться с туземцами, и тоже заразился местным сифилисом. – Да уж, контакт удался. – Глубокий контакт! – Насколько глубокий? – Лусио, ты их клыки видел? – Аргумент. Я бы не стал, – Лусио рассмеялся, – Нет, с этой точки зрения я наши приключения не рассматривал. – А ты поставь себя на место Лангвейлера. Бедняга спросил Санчеса, не собирается ли тот "поменять цвет"! – Флоризель вспомнил и расхохотался. – "Поменять цвет" – прекрасный эвфемизм, надо будет взять на вооружение, – Лусио согнулся пополам от хохота. После ужина, убрав на кухне, они перешли в гостиную. Спать пока не хотелось, слишком страшно было расставаться сейчас, в момент хрупкого взаимопонимания. Лусио тоже не стремился уйти наверх, в свою спальню. – Хочешь посмотреть записи с планеты? – предложил Флоризель. – Да, – с облегчением согласился Лусио. Они сидели рядом, глядя в один планшет – из-за секретности файлы нельзя было перекинуть даже на большой экран. Флоризель расслабился, пожалуй, впервые с получения известия о болезни друга. Сейчас он был сыт, Лусио сидел рядом, и его запах, не задушенный шампунями и прочей химией, говорил о том, что с омегой все хорошо. Усталость и облегчение навалились вместе, и он откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. – С добрым утром, – голос раздался откуда-то снизу, от источника приятного родного запаха. – Мммм... – Тебя почесать за ухом? Раз уж ты мурчишь, как котик. – Что? – Флоризель сел, обнаружив себя на диване в гостиной. Лусио, на груди которого он, оказывается, проспал всю ночь, с удовольствием потянулся. – Сначала ты уснул, потом положил мне голову на плечо, потом поднял ноги на диван и устроился на мне спать. А под утро начал мурчать. Тебе не кажется, что альфа должен себя вести более... э... – Трахать не буду, – лениво ответил Флоризель, и лег на спину на другую сторону дивана, отложив планшет на пол. – Это что же, меня заперли с альфой, который слишком ленив, чтобы исполнять свой супружеский долг? – Лусио встряхнулся и сел, опершись руками о диван рядом с талией Флоризеля. – Чтобы соблазнить Рррвала, мне пришлось потрудиться, – сообщил Флоризель, и нарочито зевнул, – омега прижимается, трется об альфу, обмениваясь запахами, и скулит. Хочешь супружеского долга, начинай. – Ну ты нахал, – рассмеялся Лусио. – Сам такой, – усмехнулся Флоризель, – я действительно мурчал? – Ага. Я и проснулся от этого. Приятное ощущение. Звук, запах, вибрация... Ты действительно не хочешь? – Ты такой озабоченный, потому что у тебя утренний стояк, или тебе не терпится что-то проверить? Лусио с удивлением взглянул вниз. А потом наклонился над Флоризелем, держа вес на руках и почти не касаясь. – Знаешь, если я возьмусь тебя соблазнять... – он опустил бедра, и Флоризель почувствовал, что анатомия у омеги осталась вполне мужская. Лусио настороженно смотрел на него своими прекрасными синими глазами, и Флоризель потянул его, роняя на себя и целуя. – Я не помню, какой крем Санчес дал мне для смазки, но что-то из той гипоаллергенной дряни должно подойти.