Месяц перед Хэллоуином

"Извините!" Мужчина почувствовал, как его потянули за рукав, и обернулся. Перед ним стоял маленький мальчик, лет семи на вид, в великоватом для него поношенном пальто, высоких резиновых сапогах и с неумело намотанным на шею пыльно-розовым шарфом. Мальчик шмыгал носом, пытаясь скрыть сопли, и судорожно прижимал к себе плюшевого розового кота. Его глаза были немного красными, будто он плакал до этого, но уже почти успокоился. Его тонкие ручонки, торчащие из больших рукавов пальто, были заклеены детским разноцветным пластырем, костяшки—перемотаны грязным бинтом. У него были широко распахнутые ярко-голубые глаза и растрепанные, неряшливо отросшие каштановые волосы. "Извините, - повторил малыш, негромко всхлипнув, - вы не могли бы мне помочь?" "Конечно, что случилось?"-Взволнованно спросил мужчина, сняв очки и присев перед мальчиком. "Я… Я, к-кажется, потерялся."-Готовым вот-вот перейти в плач голосом с трудом произнес голубоглазый мальчик, вцепившись в рукав пальто мужчины так, будто это была единственная опора в мире. "Ох, бедняжка!-С искренним сочувствием в голосе ахнул бородач в синем пальто и темно-зеленом пиджаке.-Ты отстал от родителей? Свернул не на ту улицу?" Он быстро огляделся по сторонам. Улица была абсолютно пуста и тиха этим туманным вечером. "Д-да!-Едва сдерживая рыдание, высоким тоном ответил каштановласый мальчик.-М-мама с сестренкой д-должны были возвращаться домой здесь, н-но их тут нет! Я был с н-ними в магазине, а—а они ушли раньше, н-не заметили, что я о-отстал! И я н-не знаю, где они-и-и!.." Протяжный последний звук все же перешел в сдавленный испуганный плач. Мужчина инстинктивно подался вперед и осторожно обнял малыша. "Не волнуйся, не волнуйся, дружок, мы сейчас что-нибудь придумаем!-Торопливо проговорил он, похлопывая мальчика по спине.-Все будет в порядке, я обязательно тебе помогу. Ты молодец, что догадался обратиться за помощью, молодец, малыш… Ну, не плачь, тише, тише." Он сунул руку в карман, отстранился, вытащил платок и осторожно вытер льющиеся по щекам мальчика слезы. Тот, отчаянно пытаясь сдерживать слезы, чуть заметно кивнул в знак благодарности. "Эта улица тебе знакома?-Стремительно просчитывая в уме дальнейшие действия, поинтересовался мужчина, убрав платок в карман.-Ты говорил, что мама и сестра…" "Да…-Снова всхлипнул, утвердительно кивнув, малыш.-Я помню, что надо идти в сторону парка, но куда потом поворачивать—забыл…" "В сторону парка…-Задумчиво повторил мужчина.-Так, отлично. Как раз в том направлении находится и полицейский участок." Он поднялся на ноги и с немного неловкой улыбкой протянул руку мальчику в пальто. "Пойдем пока в ту сторону. Если вдруг вспомнишь, куда идти, попробуем пройти чуть дальше. Если нет, завернем в полицейский участок." Мальчик несмело взял его за руку и, вытерев рукавом нос, согласно кивнул. Мужчина первым двинулся в тот конец улицы, который выводил к парку. "Расскажи заодно, как выглядят твои мама и сестра."-Попросил он, мыслями уже находясь в полицейском участке и судорожно припоминая, что именно там нужно делать и заполнять. "Моя сестра—вредная, но смешная.-Первым делом бескомпромиссно заявил мальчик, поспевая за добросердечным мужчиной.-У нее длинные светлые волосы и такие же яркие глаза, как у меня…" Рассказывая про сестру, он заметно оживился. Судя по всему, он несколько успокоился, найдя поддержку в этом очкастом мужчине. Он перестал так судорожно прижимать к себе свою игрушку, его рассказ, сначала неуверенный и негромкий, постепенно окреп и буквально полился рекой. Мужчина рассеянно кивал, стараясь одновременно вслушиваться, вылавливая полезную информацию, и продумывать свои дальнейшие действия. Поэтому он даже не заметил, как мальчик, уверенно шагая за ним, чуть подвигал плечами и несколько увеличился в росте. Точно так же мужчина не заметил, как неожиданно выросший мальчик, не переставая болтать для отвода глаз, странным образом сжал свою плюшевую кошку и из нее вырвался тонкий, почти неслышный человеческому уху писк. Он разлетелся по всей округе, предупреждая и информируя кого-то о наконец нашедшемся глупом доброхоте.

***

"Извините!" Женщина почувствовала, как ее подергали за платье, и обернулась. Перед ней стояла маленькая, лет семи на вид, девочка в тонкой старой шубке на темно-зеленое платье с белым квадратным воротничком на пуговицах, запыленных красных ботинках и грязном белом шарфике. У нее было заплаканное лицо, на золотистых, как и волосы, ресничках еще не до конца высохли слезы, а маленькие ручки со сбитыми в кровь костяшками с силой прижимали к груди игрушечного коричневого мишку. На ее тоненькой шейке болтался развязавшийся красный галстук, а в длинных волосах застряли сухие листики и какие-то сучки и ветки. Ярко-голубые глазенки смотрели чисто и неподдельно напугано. "Господи, малышка, что с тобой случилось?!"-Первой ахнула женщина, наклонившись к светловолосой девочке. "Я п-потеряла-а-а-ась!-Снова, совсем как пару минут назад, ударилась в слезы та.-Папа с братиком раньше в-вышли из магазина, н-не заметили, что я отстала! Они д-должны были пойти тут, к п-площади, н-но я их н-не вижу-у-у! Как мне теперь вернуться д-домой?!" Женщина без малейших раздумий выхватила из сумки кружевной носовой платок, протянула его девочке и, нахмурившись, твердо произнесла: "Не переживай, милая, я помогу тебе их найти. Говоришь, они должны были пойти к площади? Оттуда недалеко до вашего дома?" Подождав, пока девочка вытрет слезы и сопли и утвердительно кивнет, решительная женщина продолжила: "Мне как раз надо в ту сторону. Пойдем, я провожу тебя. Постарайся вспомнить дорогу домой, хорошо, милочка?" Девочке ничего не оставалось, как снова согласно (и несколько удивленно) кивнуть в ответ. Женщина в синем платье и сапогах с золотистыми застежками аккуратно, но крепко взяла ее за руку и ринулась вперед, обгоняя редких сонных прохожих. В ней кипела энергия, жажда бурной деятельности и желание помочь. Даже с толком не продуманным планом, с риском опоздать на сеанс в кино к подруге она по первой же просьбе кинулась на помощь этой маленькой заплаканной девочке. Ее трудно было чем-то смутить или остановить. Вот и сейчас она поступала так же, как обычно: быстро и на эмоциях. Разумеется, энергичной женщине даже краем глаза не удалось заметить, какой хищной усмешкой блестящих острых зубов озарилось лицо голубоглазой девочки. А за стуком своих высоких сапог она не услышала тонкого, почти что ультразвукового писка сжатого девочкой медведя, что разнесся по всей округе ответом на иной, точно такой же сигнал.

***

С двух разных сторон в узкий переулочек, отгороженный сетчатым забором, почти одновременно вбежали мальчик в пальто и девочка в шубке, буквально волоча за собой взрослых. -Сюда, сюда!-В один голос крикнули они, пробежав с полдесятка шагов вглубь переулка и вдруг резко замерев, завидев друг друга. На их лицах появились одинаковые довольные, совсем не детские ухмылки. Мужчина и женщина же одинаково удивленно уставились друг друга, оба практически синхронно разомкнули губы, чтобы задать вопрос, а оба ребёнка, переглянувшись, одновременно кивнули друг другу. В ту же секунду оба бросили больше ненужные игрушки на землю, резко вырвали руки из ладоней взрослых и одновременно с силой толкнули их вбок. Женщина успела вскрикнуть и всплеснуть руками, с мужчины слетели очки и полуснятая левая перчатка. -ВПЕРЕД!-Одновременно страшным, противным и скрежещущим визгом завизжали дети. Ярко-голубые глаза обоих полыхнули недюжинной яростью и жестоким предвкушением чего-то страшного. Не успели добросердечные незнакомцы рухнуть на землю, как бывшие дети, чьи тела немедленно стали быстро и неприятно изменяться, уже накинулись на них, пронзительно вереща. И без того растрепанные волосы обоих, словно наэлектризовавшись, встали на дыбы. Маленькие детские пальчики удлинились и окрепли, обгрызенные ногти резко вытянулись и заострились, став похожими на настоящие когти диких зверей. Рты широко, несвойственно человеческой анатомии раскрылись, обнажив узкие и острые недетские зубы, подходящие на иглы. Конечности удлинились, изогнулись под странными углами, впились когтями в плоть. Старая латанная одежда на детях стала с треском рваться от каждого их рваного движения, но треск ткани полностью заглушали дикие крики барахтающихся на земле взрослых. "Потерявшиеся детки" методично рвали их на части, вгрызались зубами-иглами до самых костей, с хрустом ломали их, рвали мышцы, связки, сухожилия. Кровь лилась на грязный асфальт рекой, выплескивалась фонтанами, окатывала безумные озверевшие морды этих существ. Вскоре ни женщина, ни мужчина уже не могли дергаться под ними—они были изломаны страшно сильными руками с длинными пальцами. Секундами позже один за другим оборвались крики: нечеловечески голодные существа добрались до голосовых связок, перегрызая глотки взрослых. Если бы кто-то в тот час зверского голода и насыщения вошел в тот перегороженный переулок, он бы потерял рассудок от вида терзаемых существами-"потеряшками" тел. Но мимики хорошо знали свою территорию: в это время здесь всегда были только они и их жертвы. Помешать им не мог никто. Лишь через некоторое время остатки недогрызенных костей обнаружат в другом конце города. А тем временем заплаканные потерявшиеся детки успеют привести в свое логово еще много доверчивых кушаний…