Неполноценное время

Я помню тот последний закат. Я лежал один в кровати, не имея возможности пошевелиться, словно само тело заставляло меня отпустить её. В тот день картина словно рисовалась сама собой: закат, мокрый от дождя асфальт, воздух, пронизанный холодом, и я в темноте своей квартиры, провожающий ее силуэт у себя в голове. Всю тяготу атмосферы развеял включившийся будильник, который сделал всё ещё хуже.       «Еще одна ночь без сна…», – подумал я, не имея сил выключить этот громкий звон, который так сильно выводил меня из себя.       Сегодня я должен идти в Цитадель, чтобы узнать свою будущую профессию. Мне всегда было интересно, каким образом была сконструирована та машина, ведь по своей сути она определяла будущее всех людей: выбор профессии, место, где будешь работать, а соответственно, и людей, с которыми встретишься и проведёшь часть своей жизни.       Порой казалось, что в этой жизни и вовсе нет выбора. Надеюсь, сегодняшний день поможет мне с тем, что даст какую-то цель, ведь так моя жизнь обретет хоть какой-то смысл.       Этим днём после школы нас отправили в Цитадель всем классом. Странное место, по мне, так Цитаделью должно быть какое-то гротескное здание, а не построенное плитами в форме трапеции в нео-каком-то стиле. И все-таки, мы здесь. Ко мне подошёл наш классный руководитель. Его звали Эдуард Сергеевич. Очень статный мужчина, со строгим нравом, но чутким взглядом, что было подтверждением того, как отлаженно работает машина определения. — Герман! — закричал он. — Опять ворон считаешь? — Нет, — возразил я. — Думаю о своей будущей профессии, да и о судьбе в дальнейшем. — Так держать! — ответил Эдуард Сергеевич. — Великая Цитадель уже много поколений определяет предназначения людей в этом мире. Даже не знаю, как без нее раньше жили: разбивали головы о гранит науки, когда должны были быть артистами, рисовали на холсте, хотя само телосложение указывало на отличную карьеру в фигурном катании. — Да, Вы правы, но все-таки я переживаю, что стану бухгалтером, ведь, как Вы говорите, я люблю считать ворон. Учитель засмеялся. — Знаешь, я думаю, не быть тебе бухгалтером с твоим чувством юмора. Просто поверь мне, вы — не первая моя волна выпускников, я уже научился определять, кому какая профессия попадется. — Спасибо, – отозвался я, не задавая лишних вопросов, которые меня мучали. Наставник кивнул мне в ответ и окинул взглядом толпу, явно пересчитывая своих подопечных. Это заняло у него пару минут, после чего мужчина первым двинулся к дверям, уверенно и громко завлекая весь класс за собой. Внутри здание кажется уже не таким вычурным, нежели снаружи. Обходя его изнутри, в целом складывается ощущение, что всё здесь было математически выверено под восприятие красоты, даже сплошная линия искусственного света, которая напоминает навигатор в какой-нибудь компьютерной игре. Стены перетекают в потолки под определённым углом, подобно коробке, которая вот-вот захлопнется и запрёт нас, и по мере того, как мы проходили все дальше вглубь, эти стены все больше и больше наклонялись на нас.       Моё внимание привлек пол. Точнее огромный аквариум под ногами, который служит, по всей видимости, для охлаждения главного процессора. Его населяют рыбы, умеющие адаптироваться к высоким температурам. Завораживает. Так как это был первый этаж, то и народа было много. Всюду ходили сотрудники, словно запрограммированные одним софтом и чем-то напоминающие муравьёв с их оптимальными маршрутами, из-за чего казалось, что из всех обитателей Цитадели живыми были только рыбы.       И вот мы пришли. После ожидания, которое, казалось, длилось часами, Эдуард Сергеевич наконец завел нас в полупустой зал с приглушенным светом, который исходил лишь от большого экрана на стене. В центре зала стоял биометрический механизм, который считывал все параметры нашего организма. Учитель еще раз тщательно пересчитал нас, убедившись, что все присутствуют, а затем начал вызывать нас одного за другим. Ожидая своей очереди, я не мог не нервничать из-за того, что должно было произойти. Было не по себе от той мысли, что все те знания, те умения, всё, что мы получили, прожив восемнадцать лет, могут никак не повлиять на нашу судьбу, словно вся жизнь, как тонкая хрупкая нить, оборвётся тут, а всё, что от неё останется, обрастёт прочным железным кнутом, за который тебя будут вести всю оставшуюся твою жизнь. Вот очередь дошла и до меня, нерешительно, но планомерно, я дошел до биометрического механизма, но замер, не отваживаясь прислонить свою ладонь. В голове возникали мысли о судьбе и о божественном замысле, который, мы, люди, нарушаем. А что, если спрыгнуть в пропасть, которая находится в паре метров от меня? Что, если это не процессор, а вход в другое ответвлении материи, которого мы не знаем? Что, если эта пропасть для слабых духом, как я?

Мои воспоминания?*

МОЯ судьба?*

Моя* жизнь.

Сквозь все эти мысли, я почувствовал, что моя ладонь уже лежит на панели. Голова опустела. Прошло время. Кажется, что мир разделился, и я оказался в той его версии, где раздался голос, который огласил: «Физик-экспериментатор». Я улыбнулся. Возможно, сама судьба вручила мне подарок, возможно, это проклятие, но этот исход меня в любом случае устроил. В целом, весь наш класс получил престижные профессии, а Эдуард Сергеевич даже пустил скупую слезу, ведь трое из учеников отправятся учиться, а в скором будущем и работать наставниками. Всё во благо Цитадели. Выходя из комнаты, меня захлестнула пустота от того, что я увидел её. Столько лет прошло. Помнит ли она меня? Что скажет, если мы пересечемся взглядом? Это была она… Та, чьи мягкие волосы, я не смогу забыть. Алиса. Моя первая любовь.       Она была здесь со своим классом, за тем же, за чем и я. Если судьба и существует, то этот поворот перечеркнул весь мой день. Проходя мимо неё, я вспомнил всё: как мы гуляли, неловко признавались в любви, первый поцелуй и мою тупость, как я не смог поддержать её и поддерживать отношения хоть как-то, ведь мы разъехались. Я вспоминал, как долго хотел написать ей. Вспоминал свою беспомощность.       Все из моего класса разошлись по домам, получив нужные рекомендации. Я оглянул Цитадель еще раз, посмотрел вслед своим уже бывшим одноклассникам. Странно, возможно, никто из нас больше никогда не увидится, а все мы так легко попрощались друг с другом. Как будто тех 13 лет, что мы учились вместе и не было. Меня мучали мысли о простоте восприятия людей этого мира, мучали воспоминания об Алисе и то, что будет дальше.       Ко мне подошел Эдуард Сергеевич, и, закурив, заговорил со мной: — Ну что ты всё как не свой? Ты должен гордиться собой и тем, что сможешь трудиться на благо Великой Цитадели. У тебя осталось два месяца перед тем, как начнётся обучение в университете, проведи его с пользой. Я глубоко вздохнул и ответил: — Я всё это понимаю, поэтому, извольте попросить Вас дать мне сигарету. С самого утра не могу мысли привести в порядок, возможно это хоть как-то поможет мне сконцентрироваться. — Ха-ха-ха! – засмеялся мой уже бывший наставник. — Нет, – спустя несколько секунд продолжил он.