Suffocation

      Время, столь неподвластное, течет со скоростью света. Сколько мы проживем – никто точно не знает, и это клеймо на нас с рождения. Каждую минуту своей жизни я, по крайней мере сейчас, стараюсь ценить как зеницу ока. Раньше было иначе. Я просыпался с мыслью о том, что мое будущее обречено на провал, и единственное, на что я способен – унывать день за днем, закапывая себя в яму.       Как бы то ни было, я ошибался, ибо сейчас, записывая подложку трека в студии, в очередной раз осознаю, что вырвался из круговорота заядлых офисных планктонов.       Закончив, накидываю куртку, попутно вспоминая о том, что оставшееся время всецело свободно. На улице весьма-таки тепло, но в парке с какого-то хуя стоит елка. Всякий раз удивляюсь тому, насколько Москва красива. Не зря ее так презирают, солидна – вот и завистники имеются. Размышления прерывает трек, который я поставил недавно на звонок. Иногда и не хочется брать, подольше послушать. Увы, не в этот раз, звонит-то Ксюша.       Не хочется.       Но трубку все же беру. Спрашивает обо всем, торопится, внимательно слушает. Непринужденный разговор, я бы сказал, но что-то натянуто. И не впервые. Кажется, что все не так, как прежде. Она не стала бы звонить по мелкому поводу, не стала бы обсуждать такие незначительные вещи, и я по голосу понимаю – чем-то огорчена. А может, проблема не в ней, просто я остыл. И она тоже это чувствует.       Минута, несколько, и вот, разговор уже закончен, телефон в кармане – я в такси. Бизнес-класс раньше казался чем-то за гранью, чем-то далеким. Время идет, за ним и я. Достигаю высот, но всего мне мало – теперь даже Ксюши. Хочется чего-то иного. Большего. Несет меня не в ту сторону. Я же как никак все понимаю, это ебануто. Неправильно и мерзко. Но желание сильнее, оно охватывает вдоль и поперек, а я поддаюсь – мне нравится.       В голове крутятся воспоминания, такие, казалось бы, совсем смутные, но касания – я их чувствую. Они давят и сжимают, сковывают своей грубостью. Перед глазами туман, за ним – ничего. Чувствую запах свежего воздуха, смешанный с табаком. И все никак не могу понять, о чем я забыл и так старательно пытаюсь вспомнить.       В одном уверен точно, меня касались так, будто я чья-то собственность.       И в этот же момент приходит уведомление.

28 сентября, 18:42

Данила Кашин: Бля илья, нам надо обсудить это Вы: Что?       Нет, честно говоря, я понял. Все. И меня трясет. Интересует многое, но покоя не дает именно это – кто был инициатором? Данила Кашин: То что вчера было Вы: Я был пьян и ты тож, что тут обсуждать можно Данила кашин: Встретимся?       И я согласился. Потому что врал, обговорить нам следует многое, начиная с самого начала. С тех самых взглядов. Мешало одно – я все еще ничего не помню, только смутные касания его рук. Хорошо, что отныне я знаю, кому они принадлежат. Не могу определиться с тем, доволен я этим или нет, но сейчас это не слишком важно.       Стоя у двери, подношу к ней костяшки, стараясь постучать. Однако выходит лишь нечто, похожее на стук, потому что моральных сил не хватает. Я слаб, это точно. Взрослый мужик, а боюсь обговорить пьяные ожимания, да что уж тут, одно дело обжиматься, другое – разгребать последствия. Неужто Кашин не волнуется? А что, если для него это повседневность, рутина, и он с кем попало спит?       В итоге все-таки ударяю несколько раз по двери, пытаясь не накручивать себя еще сильнее. Он открывает – сонный, в домашней одежде. Видел его таким раза два, не более. И снова не могу понять, что испытываю, все слишком странно. Мы обмениваемся рукопожатиями, и, вроде как, я даже особо не гляжу на руки – слишком нервничаю. Квартира была снята давно, был в ней, но не вдвоем. Это совсем иное, в какой-то степени нечто интимное.       – У меня пиво есть. – Задумчиво дает знать Даня, попутно доставая банки. – Но, наверное, ты со вчерашнего еще не отошел. Я один тогда выпью.       – Не, дай мне тоже, – Я выпиваю первую залпом, и на душе аж легче становится.       Кашин садится на диван, а я следом, сохраняя дистанцию – довольно далеко, чуть ли не на противоположный край.       – Я тебя зачем позвал-то, ты же знаешь? – Теребит в руках банку, тревожится. Значит, я все-таки был не прав, мы похожи. И я рад этому, словно ребенок.       – Слушай, мы же не переспали?       – Брось, так далеко все не зашло.       – А что было? Конкретно. Типа, я не помню. Вообще ноль.       – Я... Я лапал тебя немного. Но ты не против был, как мне казалось. А сейчас и не узнать. – Кашин отворачивается, то ли от стыда, то ли от всего абсурда сей ситуации. А мне хочется провалиться под землю. – Прости.       – Говорил же, мы в хлам были, все бывает в жизни. У меня есть девушка, у тебя, может, тоже есть, хуй его знает.       – Нет.       – Найдется, не педик же. – В этом я на самом деле не уверен. От слова «‎совсем»‎. – Верно?