Ром, секс, субутекс

– Ну Кову, ну может, хотя бы минут пятнадцать погуляем? – Нет, Кайон! – Ну почему? Мне надоело сидеть в четырёх стенах! – Она говорит, ты ещё убежишь. А идти-то тебе некуда. Ты же дурной, в одиночку не проживёшь – сгинешь. – Да что ты так свою жену боишься, лев ты или кто?! – А то ты свою сестру не знаешь. Пора обедать, за стол садись и веди себя хорошо. Кайон уселся на стул, обхватив голову руками. Он прекрасно понимал, что всё, что произошло с ним и его супругой – следствие его легкомыслия и тотального неумения контролировать себя. Голова болела, тело гадко ломило – и Кайон подумал, что его нутро всё ещё жаждет яда, но достать дозу теперь проблематично – его попросту не выпускали из дому без сопровождения и надзора. Вчера он попытался смыться, но, честно говоря, ему действительно некуда было идти – разве что к родителям, но это так стыдно… Кову считает себя хозяином положения. Хотя нет, скорее, хозяйчиком – ровно настолько, насколько ему позволено. Маленькая власть над непутёвым братцем жены дарила приятное чувство уверенности, и Кову поглядывал на Кайона несколько снисходительно. – Да не парься, вытащат её оттуда, Киарка всё может, – ухмыльнулся Кову, потрепав льва за плечо, – Своей собственной квартиркой обзаведётесь, чтобы по съёмным больше не ныкаться. Пора бы уж. – Слушай, Кову… А я правда дурной? Кову приподнял бровь, окинув Кайона оценивающим взглядом. Затем отвернулся к плите и полез за тарелкой в сервант. Вопрос показался довольно сложным для прямого ответа. – Киара говорит, что все самцы дурные, – наконец ответил он. – И что, типа, надо нас воспитывать? – в ответ темногривый лев кратко кивнул, – Да она брешет! – Ты ей это в глаза только не говори, а то она ещё подумает, будто я тебя научил, – конечно, она так не подумает. – Да как ты с ней живёшь вообще?! – вспылил Кайон. – А как Рани с тобой жила? – Это не то! – Да-да, это другое, конечно, – ехидно ответил Кову, ставя на стол тарелку с супом. Кайон выудил ложечкой кусок мяса и принялся с грустным видом разжёвывать. – Чего хмуришься? Невкусно что ли? Суп с фасолью и курятиной. – Ну и гадость! Не буду это жрать! На вкус, будто ты в нём яйца прополоскал! – разозлился Кайон. – Яйца сюда не кладутся! – парировал Кову, – Будь добр, уважай моё гостеприимство и прекращай капризничать. Киара сказала, тебя накормить надо, так что ешь, а то хуже будет! – Ишь ты какой! А вот не стану я твои помои есть. И что ты мне сделаешь? – в ответ Кову крепко схватил Кайона за подбородок и с силой потянул вниз, другой рукой пропихивая ложку с супом в рот. Кайон дёргнулся, и часть горячего бульона оказалась на руке у Кову. Темногривый болезненно прошипел и, отпустив своего привередливого оппонента, принялся растирать ошпаренное место. – В общем, всё ей расскажу про тебя, засранец неблагодарный! – Да пошёл ты, подкаблучник ничтожный! Даже в её отсутствие с тобой не поговорить! Кайон выскочил вон из кухни и громко хлопнул дверью комнаты, в которой ему позволялось пока что обитать. Кову с грустью поглядел на почти нетронутую тарелку, после чего схватил швабру и принялся вытирать пол. Его очень сильно оскорбило, что изысканное блюдо пришлось не по вкусу бестолковому льву. С мрачной мордой он уселся обедать, решив обо всём поведать супруге. Супруга заявилась через пару часов, звучно шлёпнула сумку в прихожей и, разувшись, влетела в кухню в сопровождении поджидавшего её мужа. Подхватив пузатый бокал, деловая самочка жестом подозвала Кову, после чего ёмкость была наполнена белым вином. – Паршивы наши дела. На одном из складов была обнаружена подпольная нарколаборатория. Я уволила начальника охраны и составила докладную записку на имя генерального. Заметь, всё это должен был сделать кое-кто другой, – Киара приподняла бровь, – Где мой брат? – Сидит у себя. – Приведи его. – А он, знаешь ли, обедать отказался! – Понятно, – Киара сердито выдохнула и, картинно закатив глаза, отправилась к Кайону. Лев сидел на диване, скрестив ноги, и пялился в телефон, с которым почти сразу же расстался. – Эй! Верни назад! – А про жену ничего узнать не хочешь? – Рани!.. – вздрогнул Кайон, – С ней что-то случилось?! – Ну вообще-то, если ты забыл, – начала язвительно объяснять Киара, – Твоя супруга чуть не грохнула Фули, её арестовали и предъявили обвинение в покушении на убийство. – Да я помню, что она натворила! – возмутился Кайон, но тут же получил лёгкую пощёчину, – Ай!.. Я думал, что в тюрьме что-то произошло. – Это хорошо, что ты учишься думать. Я общалась с адвокатами. Есть шансы, что обвинение всё-таки переквалифицируют на что-то менее тяжкое. Но придётся этой пятнистой швали денег дать. – И тогда что? – Ох, балда ты, братец!.. А ты что лыбишься?! Обосрался сегодня по полной программе, ничего не сделал, из того, что я просила, – это было уже обращено к Кову, – Вы, два оболтуса, меня просто из себя выводите. Даже друг с другом поладить не можете! – Он мой суп помоями назвал! Киара жестом приказала мужу сесть на диван рядом с братом. Кайон отсел на ползадницы, за что тут же получил оплеуху от сестры, метнув на неё злобный взгляд. На большее его не хватило – никогда не хватало. – Соситесь, мальчики. – Ч-что?! – в унисон ответили самцы. – Я хочу увидеть, как вы сосётесь. Я долго буду ждать?! – в её голосе прорезались нотки металла. Кайон вздрогнул, когда ощутил прикосновение чужого носа к своей щеке. Он тут же отсел к краю, но крепкие объятия Кову не позволили ему сбежать. Тёмногривый лев пошёл в атаку и повалил своего оппонента на диван, после чего принялся осыпать его мордашку поцелуями. Кайон в ответ принялся отплёвываться и ворочать мордой, за что получил мощный шлепок по заду от сестры. – Не дёргайся! Было гадко, даже больше не от объятий другого самца, а, скорее, от ничтожества положения. Кайон зарычал и принялся отталкивать от себя Кову, а затем, выждав нужный момент, лягнул льва по яйцам. Раздалось натужное «О-ох!», после чего Кайон всё-таки выбрался из плена, и, будучи весьма разгорячённым, врезался в подоспевшую на помощь Кову Киару. Грохот, ругань, тяжёлая рука сестрицы. – Ах ты, засранец! Кову, держи его! Кайона скрутили, затем сковали наручниками и привязали к кровати верёвкой (все эти побрякушки так и валялись здесь после злого утра). Он отчаянно матерился, пытался лягнуть своих оппонентов, но борьба была явно неравной. В конце концов, лев тихонько простонал, безвольно свесив голову с края кровати. Он походил на гусеницу, угодившую в паутину к плотоядной паучихе. – Что же, так даже интересней, не так ли? – хищно облизнулась сестрица, оглядывая беззащитного Кайона. Хотелось посидеть с ним рядом, наслаждаясь собственной властью над этой беззащитной, связанной жизнью, предвкушая последующую экзекуцию.