Учитель

Они стояли друг напротив друга. Не охотник и жертва, но мужчина и женщина. Не Верховный эпистат и черномаг, но Амен и Эва. Смотрели друг другу в глаза, силясь успокоить дыхание и привести мысли в порядок. Помнили нежность и вкус губ друг друга. Он видел в ее очах горячий песок, редкую зелень на берегу животворящего Нила. Она в его — ясное небо, слегка затянутое легкими облаками, и птиц, что зрачками разрезали голубую пелену. В их таких разных головах носились такие похожие мысли: "Я... хочу быть с ним". "Она должна стать моей". Несмотря на негласную взаимность, в которой пока никто из них не был уверен, Эва опустила глаза, а Амен смог выровнять дыхание и прийти в себя. Он отошел на полшага назад и вылепил на лице серьезное выражение: — Ты так и не поела. Все уже остыло. Эва оторопела, но спустя мгновение легко рассмеялась. Он продолжает заботиться о ней, помнит обо всех мелочах. Вот она — знаменитая чуткость верховного главнокомандующего. — Приятного аппетита. Как закончишь, найди Ливия и приходите к храму. Пойдем в гробницу, есть работа, — совсем недавно пышущий нежностью взгляд вновь стал суровым. "Железная выдержка" — улыбнулась своим мыслям Эва. — Благодарю, господин. — Нет, — его брови слегка сдвинулись к переносице. — Что "нет"? — Амен. Не господин. Хотя бы наедине, — уголки губ мужчины дрогнули в едва заметной улыбке. Не изучи Эва за все время их совместного пребывания в Фивах его жесты и мимику, не уловила бы. Амен вышел, не прощаясь. "До чего же ты интересный человек, Амен. Но я не собираюсь проигрывать тебе. Совсем скоро смущать тебя буду уже я". Эва легким движением откинула волосы, и, хитро ухмыляясь, принялась завтракать. Подходя к хижине Ливия, Эва снова и снова проматывала в голове момент ее первого поцелуя. Хотелось запомнить это чувство навсегда, пронести его с собой в могилу и ни с кем больше не делиться. Боязнь и осторожность полностью отступили, ведь почему-то Эва доверяла Амену. Наверное, сильнее, чем ему, она доверяла лишь Исману. Было ли это предательством собственных принципов, она не знала. Но развитая, как у кошки, интуиция не пророчила бед. Полностью погрузившись в воспоминания, вызывавшие приятную, легкую тоску, Эва не заметила, как почти уперлась в хижину Ливия. "Почти", потому что уперлась она ни во что иное, как в грудь хозяина жилища, чьи руки аккуратно поймали девушку за локти. — Спишь на ходу, моя милая госпожа? — Ох... Задумалась. Привет, Ливий. Амен ждет нас в храме, — неловко потирая лоб, проговорила девушка. Едкая ухмылка расплылась на лице лекаря: — А не Амен ли стал причиной нашей аварии? Что еще могло заставить тебя... — Замолчи, Ливий. Пойдем уже, — мысленно закатывая глаза, Эва развернулась и пошла в сторону храма, ожидая, что мужчина последует за ней. Услышав шорох песка за спиной, девушка расслабилась: "Слава Ра, не будет дальше расспрашивать". Она не видела, что Ливий едва сдерживал улыбку в предвкушении подробностей. У входа в храм их ждал Амен. Он издалека услышал заливистый смех Эвы, которую Ливий развлекал шутками и забавными историями. Глаза эпистата недобро сверкнули. — Доброго дня, господин эпистат! К вам пожаловали лучший лекарь Египта и лучший... ха-ха! Лучший писарь Фив, — давясь смехом, Ливий едва смог выговорить предложение. Эва пихнула парня в бок, но несмотря на все старания придать своему лицу серьезный вид, продолжала издавать короткие смешки, поглядывая на эпистата, что с каждым мгновением лишь больше закипал. — Что смешного вы оба нашли в работе в гробнице? — со сталью в голосе отчеканил Амен, — немедленно успокаивайтесь. Грозный вид не менее грозного мужчины смог отрезвить веселую парочку, и они, слегка поникнув, устремились за эпистатом к месту их сегодняшней работы. "Она смеется с ним... А меня боится. Приятно видеть ее свободной, легкой. Но не с ним. Она должна быть такой со мной. Нет, это я должен научить ее быть такой со мной". Амен шел впереди, сдерживая злость, смешавшуюся с досадой. Ведь еще утром она целовала его, так почему сейчас он будто снова не имеет для нее значения? Ладони непроизвольно сжались в кулаки. Опасаясь, что его переживания будут раскрыты, Амен резко выдохнул, очистив мысли, расправил плечи и придал походке уверенности. Троица подошла ко входу в гробницу. Прежде, чем начать спуск, Амен строго приказал: — Я иду первым. Эва, идешь за мной. Ливий — замыкающий. Вопросы есть? — Нет, господин эпистат, — хором ответили лекарь и шезму, все еще борясь со смешливыми ухмылками. Желваки Амена напряглись, но он предпочел тактично промолчать. Развернулся и вошел на лестницу. Было темно, хоть глаз выколи. Темно, холодно и душно. Смешки умолкли, и в помещении раздавались лишь шаги трех пар ног. Гулкие и тяжелые — Амена, воздушные и осторожные — Эвы, размеренные и шаркающие — Ливия. Вдруг девушка споткнулась то ли об подол собственного платья, то ли о неровность лестницы, — в темноте было не разобрать — и, ахнув, свалилась на Амена, цепляясь за его плечи, почти срывая накидку. Из-за спины Эвы раздался испуганный вздох: лекарь ускорился в порыве поймать ее. Амен остановился, спокойно развернулся и снял руки Эвы с себя, оставив их в своих ладонях. — Все в порядке? Не ушиблась? — неожиданно обеспокоенно прозвучал голос охотника. — Нет, Аме... господин эпистат. Простите. Все хорошо, можем идти дальше. Ливий неслышно вздохнул, поведя плечами, и понял, что был прав, когда интересовался, кто же занимает мысли его подруги. Спустившись к самому месту захоронения человека, некогда занимавшего высокий чин Верховного эпистата, Амен остановился. — Ливий, проверь мумию и сосуды с органами в другом помещении. Эва, будь рядом со мной и записывай все, что скажу. "Быть рядом? С удовольствием, Амен" — юная шезму слегка покраснела, успокаивая себя тем, что в сумраке гробницы этого никто не заметит. Прошло некоторое время. Духота и мрачность гробницы все больше заставляли Эву нервничать. Она все чаще сбивалась, переспрашивала, не успевала записать информацию. Неожиданно она почувствовала, как пол гробницы растворяется под ногами, голова пустеет и кружится, в глазах становится совсем темно. Ее ноги подкосились, и она рухнула на холодные, шершавые камни. Кажется, она спала, и в этом сне смутно слышала чей-то незнакомый голос. Очнулась она от того, что ее трясли, как кокосовую пальму. Разлепив глаза, девушка смогла разглядеть смутные очертания обеспокоенного бледного лица. — Эвтида, ты в порядке? Ты потеряла сознание, тебе нужно на воздух, — взволнованность в голосе Амена звучала особенно приятно, — я тебе помогу. Садись. Амен осторожно положил одну руку на поясницу девушки, а второй придержал ее локоть, помогая сесть. — Не знаю, как это произошло... Спасибо, — обессиленно промолвила Эва. — Сможешь встать? Нет, лучше обхвати руками шею и не сопротивляйся. Охотник непринужденно подхватил девушку под коленями и спиной, поднял, словно она ничего не весила, и направился к лестнице. Эва не успела даже рот раскрыть от возмущения, как уже была прижата к крепкой груди эпистата. Желание протестовать куда-то испарилось, когда она почувствовала его сильные руки, осторожно, но крепко обвившие ее тело, удерживая на весу. Раздался низкий голос: — Ливий, бери факел и иди за нами. Мы уходим. Лекарь подошел ближе, и, увидев происходящее, начал причитать и взволнованно кружиться вокруг них: — Что случилось? Ей плохо? Господин эпистат, я ведь лекарь, что же вы меня не позвали?! "Лучше на месте провалюсь, чем буду тебя о помощи просить. Сам справлюсь" — Амен не сказал этого вслух, а лишь кивнул в сторону лестницы, как бы говоря, иди, мол, освещай дорогу и под ногами не мешайся. Эва расслабилась и лишь прислушивалась к размеренному, глубокому дыханию мужчины, что так заботливо нес ее к свету. По мере приближения к поверхности лестница становилась все более освещенной, и девушка принялась рассматривать кожу эпистата. Нежная, бледная настолько, что почти прозрачная, бархатистая. Усыпанная глубокими рубцами, полученными, наверное, в самых жестоких схватках. Как бы хотела Эвтида услышать историю каждого из них! Неосознанно она провела тонкими пальцами по медленно вздымающейся груди. Амен мгновенно отреагировал, слегка склонив голову и встретившись глазами с Эвой: — Уже лучше? Наверное, можешь сама идти? — на его лице наметилась ухмылка. — Ноги... слабы еще, господин, — девушка попыталась принять самое страдальческое выражение лица из своего арсенала и прислонила голову обратно к груди мужчины. Прикоснувшись к ней, она сначала почувствовала легкие вибрации, а затем ее ушей коснулся самый приятный звук из всех, что ей доводилось слышать в жизни. Это был смех Амена. Низкий, утробный. Щекочущий. "А я уже думала, ты и не умеешь". Остановившись на развилке у входа в поселение, Амен отправил Ливия домой, а сам направился к своей хижине, все так же держа Эву на руках. Лекарь проводил их взглядом, развернулся и побрел в свое жилище, бормоча что-то возмущенное себе под нос. Эва давно уже была в ясном сознании, а потому удивилась, когда заметила, что Амен прошел мимо ее хижины. — Господин, а куда мы... вы меня несете? — К себе. Там тебе никто не помешает. И, Эва, ты забыла, как меня зовут? — Не забыла... Амен. Едва слышно буркнув что-то, девушка сочла времяпрепровождение в хижине мужчины неплохим вариантом. Вопросов больше не задавала. Амен положил девушку на кровать, осторожно поправляя ее одежды. Гораздо больше, чем раскладывать их на покрывале, ему хотелось их снять. Отбросить в сторону, как ненужное тряпье, что так раздражающе мешало ему любоваться телом Эвтиды. Но сейчас это не было первостепенным. Сначала нужно было осмотреть ее на предмет ран и обработать их. Мужчина принялся аккуратно гладить руки, спину и бедра девушки, внимательно наблюдая за ее лицом. Он наслаждался тем, как стремительно оно заливалось краской. — Что ты делаешь? — смущенно пролепетала Эва. — Тише. Мужская рука надавила на лопатки девушки. Она коротко вскрикнула от боли. — Нашел. Амен встал, нашел в ящике стола мазь и положил ее на кровать. Помог Эвтиде перевернуться на живот, встретившись с ней глазами и задержав взгляд. Девушка с интересом отметила про себя, что последний был очень похож на тот, каким Амен смотрел на нее после их поцелуя. Логические нити в ее голове сплелись воедино, вызвав бурный поток ощущений. В животе стало тепло и слегка тягостно, будто чего-то перестало хватать. Прохладная, скользкая мазь коснулась кожи на лопатках, но быстро нагрелась под горячими пальцами эпистата. Он осторожно растирал ее, пытаясь не причинить боль и одновременно добиться нужного эффекта. Эва тихо хныкала каждый раз, когда руки надавливали на ссадины. Вдруг вместо грубоватых пальцев ее спины коснулись мягкие губы. Тело девушки отозвалось шквалом мурашек быстрее, чем мозг успел осознать происходящее. Мягкий, короткий поцелуй. Такой, каким одаривают больного, целуя его в лоб, желая выздоровления. Эва замерла, ожидая следующего шага мужчины. Его губы медленно переместились выше, аккуратно целуя ее кожу дюйм за дюймом. Осторожно, поступательно. Нежно. Дыхание участилось. Мурашки не сходили со спины девушки, окатывая ее новой волной с каждым касанием мужчины. Поцелуи стали длительнее, смелее. Добравшись до тонкой шеи, Амен одной рукой убрал волосы, закрывающие ему доступ к цели, а другой уперся в подушку, нависая над девушкой. Коснулся губами линии роста волос, оставив влажный след. От контраста горячей кожи и прохладного воздуха Эва чуть вздрогнула. Ее уха коснулось сбившееся дыхание: — Нервничаешь, моя Неферут? — голос Амена, кажется, еще никогда не был таким низким и шершавым. Этот вопрос заставил девушку возмущенно повернуть голову. Она хотела вызывающе посмотреть на эпистата, так, как всегда это делала. Но совершила ошибку. Стоило ей лишь двинуться, он молниеносно приблизился и впился голодным поцелуем в губы девушки. Эва на мгновение опешила, но спустя секунду уже была во власти чувств. Одним движением Амен перевернул ее на спину. Не забывая про раны, осторожно уложил, стараясь не задевать ноющих мест. Целовал ее так, будто ждал этого, по меньшей мере, год. Его руки гладили ее лицо, придерживали подбородок, заправляли непослушные волосы за уши. Его губы изучали ее, направляли, властно подминали под себя. Его тело нависало над ней, отрезая пути к отступлению. Его дыхание обжигало. Его запах так впитался в кожу Эвы, что она, казалось, больше не сможет избавиться от него. Она и не хотела. Терпкий гранат и свежий мирт, что уже очень прочно ассоциируются с Аменом, стали ее любимым ароматом. Мужчина осторожно, словно боясь напугать, проник языком между губ девушки. Она слегка ахнула от неожиданности, но согласно приоткрыла рот. Он смазанно облизал ее нижнюю губу, оттянул ее, легко прикусив. Не отрываясь, подправил подушку под спиной Эвы так, чтобы девушка приняла положение полусидя. Рукой накрывая затылок, переместил поцелуи на челюсть. Шею. Ключицы. Ласкал медленно, не напористо. Сдерживал себя, зная, что это нужно. По ее робким поцелуям понял, как стоит себя вести. Поцеловал ложбинку на груди, что так заманчиво смотрелась в открытом платье Эвы. Дыхание девушки было таким частым, что начинала кружиться голова, из которой давно уже вылетели все мысли. Мягкие губы мужчины постепенно проникали под линию декольте, приближаясь к соскам, что с приятной болезненностью становились все тверже. Отстранившись, направил потемневший взгляд в янтарные глаза, желая получить ответ на немой вопрос. Эва кивнула одними веками. На большее она сейчас была неспособна, но она поняла, чего ждет от нее Амен. Согласия. И Эва была согласна. Незримый бог, как же она хотела этого. Все ее тело могло дать Амену ответ, но он предпочел узнать наверняка. Всегда идет до конца. Мужчина завел сильные руки за спину Эвы, развязывая единственный узел, державший ее топ. Отбросил вещь в сторону так, как недавно представлял себе это. Огладил взглядом небольшую подтянутую грудь, вызвав смущение девушки. Только она подняла руки, чтобы прикрыться, Амен поймал их за запястья и завел за голову Эвтиды, полностью открывая ее себе. — Не смей стесняться, моя нежная Неферут. Ты невероятно красива. Совершенна. Эти слова смутили девушку еще сильнее, но теперь это чувство было приятным. Мужские губы очертили ареолу, язык оставил влажный след, а зубы мягко царапнули сосок, сорвав с уст девушки такой долгожданный, приглушенный стон. Это окончательно свело Амена с ума. Он переместил поцелуи на живот, медленно спускаясь ниже. Отстранился, приподнял бедра Эвы, чтобы было легче освободить их от юбки. — Амен, послушай... Мужчина мгновенно заткнул ее поцелуем. Он знал, что она хочет ему сказать. Понял это по ее робкости и несмелым поцелуям. Не хотел, чтобы она говорила это вслух. Не хотел, чтобы смущалась. Коснулся губами внутренней части бедра, одновременно сжимая руками. Погладил живот. Опустился на колени, слегка развел ноги девушки. Задержал взгляд, любуясь — сперва открывшимся видом, а затем — смущенным, раскрасневшимся лицом. Наконец, оставил самый чувственный поцелуй в самом чувствительном месте, заставив Эвтиду выдохнуть весь воздух из легких. Продолжил целовать, то перенося губы на мягкие складки, то возвращаясь к влажному бугорку. Облизывал, посасывал, приминал губами. С наслаждением проглатывал сладкий сок. Изредка переносил взгляд на лицо девушки, подтверждая правильность своих действий. Убедившись, что Эва готова, осторожно ввел один палец. Девушка издала томный стон, а сам Амен едва сдерживался, чтобы не наброситься на нее прямо сейчас, но знал: нельзя. Он должен сделать все осторожно, доставить все возможное удовольствие ей. Добавил еще один палец, наблюдая за реакцией. Выражение лица Эвы слегка изменилось на мгновение, но вскоре снова стало расслабленным. Подготовив ее, он склонился к ней: — Доверься мне. Я научу. Все будет хорошо. Обещаю, — мягко поцеловал. Девушка кивнула ему, покоряясь. Амен развязал шнурок на штанах, стянул ненужный предмет одежды с себя. Эва окинула взглядом его обнаженное тело. "Большой... везде" — отметила про себя девушка, стараясь прогнать возникший легкий испуг. Ее чувствительной зоны коснулась горячая, твердая плоть. Эва едва не сходила с ума от того, как сильно тянуло живот, как хотелось скорее ощутить его не снаружи, а внутри. Она немного переживала, что может быть больно, но Амену пообещала не нервничать. И доверяла всецело. Медленно, очень осторожно мужчина начал проталкиваться вперед по миллиметру, внимательно наблюдая за Эвой. Он знал, что если что-то пойдет не так, она скажет. Но она ничего не говорила, а лишь часто дышала, чуть хмурясь, но не отталкивала. Принимала. Амен взял ее за руку, безмолвно предлагая: если больно — сжимай. Девушка крепко держала руку. Не сжимала. Гладила пальцы. Постепенно войдя на всю длину, Амен выдохнул одновременно с Эвой. Ему было так тесно, так горячо и приятно, что он не знал, сколько еще сможет продержаться. "Как подросток с ней" — с мысленной улыбкой подумал мужчина. Он заглянул в ее глаза, снова спрашивая, и снова получил положительный ответ. Начал аккуратно двигаться. Склонился, не прерываясь, погладил женскую щеку и поцеловал с такой нежностью, на которую был способен. Спустя несколько минут уловил во взгляде Эвы мольбу и желание, немного ускорился. Эва впервые застонала во весь голос. Ее стоны были музыкой для Амена, самой мелодичной и ласкающей слух. Его дыхание углубилось сильнее. Тихий, глубокий стон сорвался с мужских губ. Он двигался все быстрее и быстрее, не сводя взгляда с лица Эвтиды, а лишь иногда прикрывая веки в наслаждении. Он был готов в любой момент прерваться, если ей станет больно, но она не просила. Ей было так хорошо, так приятно, что она была готова разбиться вдребезги и рассыпаться прямо на этой постели. Постепенно тянущее чувство в ее животе стало сформировываться в плотный, маленький клубок, желая взорваться и разлиться по венам. Амен дышал тяжело, с трудом. Он тоже испытывал это чувство. Хотел слиться с Эвой воедино, раствориться в ней. Яркая вспышка накрыла девушку с ног до головы. Амен, почувствовав ее быстрые сокращения и услышав протяжный, хриплый стон, чуть замедлился, давая ей время. Затем, не дав ей до конца опомниться, ускорился. Рычал сквозь зубы, крепко держал ее талию, двигая навстречу себе. Сейчас она полностью была в его власти. Впервые. И это осознание осыпало Амена мурашками, заставив его испытать приятное напряжение, отозвавшееся легкой щекоткой в ногах. Быстрым движением он вышел и направил себя на живот девушки. За самым ярким оргазмом в его жизни пришло расслабление и сладкая усталость. С трудом поборов ее, он поднял едва дышащую девушку на руки и отнес ее в купальню. Прохладной водой омыл сначала Эву, потом себя. Нежно обтер полотенцем, с упоением рассматривая ее тело. Один взгляд на ее крепкие бедра и подтянутый живот мог снова возбудить в Амене это животное желание. Никогда еще он ни с кем такого не испытывал. И был доволен, что и Эва тоже. Еще никогда и ни с кем. И больше — никогда и ни с кем, кроме него. Амен дал себе это обещание. Вновь поднял на руки, отнес в постель. Одел ее в свою ночную рубаху, уложил и накрыл одеялом. — Добрых тебе снов, моя непокорная, — нежно поцеловал ее и обнял, притянув к себе. — Добрых снов, Амен, — девушка расплылась в усталой, но счастливой улыбке, прикрыла глаза и мгновенно уснула. "Я сохраню твой секрет, Эва. Не позволю тебе умереть. Притворюсь, что не видел, как ты вступила в контакт с Ка умершего в гробнице сегодня... Что угодно сделаю, но ты будешь жить. Я готов сделать единственное исключение. Ради тебя".