вырву твое сердце

      — ментеныш, может ты еще подрачиваешь на меня дома в ванной? — киса прижимает всем телом борю к стене, берет за грудки, ядом прямо в ебало прыскает будто гадюка.       — тебя это так волнует? — хенкин смеется, его ситуация забавляет, ваня под наркотой сам к нему лезет, ластится, просит потрогать волосы, очертить пальцем татуировку, тычет носом в скулу. а пидор кто? пидор боря.       — сук, какой же ты уебан, поэтому в менты хочешь? — ваня слишком близко, боря удерживает в себе желание засосать его прямо сейчас.       — связи не улавливаю, — улыбается невинно так, головку наклоняет, провоцирует.       — ну как же, боречка, прижать наркошу за распространение, а потом он и жопу для свободы подставить может. твой батя так ведь про нас думает? боре смешно, правда, очень смешно. он сдерживать смех даже не старается. кислов заебал, с ним в одном помещении находиться душно, агрессию свою на всех распространяет. только хенкина она не берет. иммунитет выработан. кисе проще свалить на него ответственность за фотку с комнаты, где боря шею чужую кусает, другой рукой под свитер забираясь, чем в себе разобраться. он же для всех мальчик альфа, омежек ебет на рандеву, только рядом с хэнком сам омежкой становится. «боречка, а потрогай тут», «боречка, а укуси здесь», «боречка, а снимешь с меня футболку». только потом виноват тот самый боречка, что ванины указания выполнял. он у кисы вообще во всем виноват. даже в том, что иисуса распяли.       — че смеешься? я тебе сейчас ребра переломаю, — киса бьет в скулу, силу не контролирует, только боря в ответ ухмыляется.       — сломай, кис, сломай, ты же у нас только так проблемы решаешь, — хенкин лбом своим к чужому лбу прислоняется, близко. кисе в своей голове разобраться тяжело. или не хочет просто. ему вся эта пидорская хуйня противна. он с тусовок помнил только что сосется постоянно с какой-то светленькой девочкой, которая в зеленом худаке гоняет, угарал еще, что у борьки похожий трешер есть. он в ответ улыбался коварно, а ваня не понимал ничего. теперь понял. сосался он не со светленькой девочкой. а с борей, блять, хенкиным. уверен, что самому такое в голову не взбрело бы никогда, он же главный гомофоб. вывод — хэнк пользовался его состоянием и целовал. итог — надо выбить из него все пидорство.       — ты каждый раз меня юзал просто? — хватку ослабевает, в глаза медленно заглядывая.       — юзал, — хэнк в ответ хмыкает.       — а че, девки не дают, зато с другому засосаться можно, он же опытный, научит, — киса вновь в лицо кричит.       — тебе в красках рассказать как это было каждый раз?       — ну расскажи, хули, может не отмудохаю тебя до смерти. и боря рассказывает. во всех мельчайших подробностях. как ваня подкатывает к девочкам, принимает, а потом про них забывает. хенкин на тусы приходит отдохнуть, отвлечься от сочинений, истории с общагой, устал от каждодневного промыва мозгов. а в итоге его отдых превращается в ванино нытье. киса прибегает как ошпаренный, ведет борю в рандомное место, лишь бы от лишних глаз скрыться. и начинается шоу похлеще битвы экстрасенсов. «борь, ты очень красивый». хэнк к такому повороту событий привык, ему кису целовать всегда нравилось. на людях весь такой агро на которого любая малышка прыгнет, а на деле? ждет, когда его коснется боря. сам подставляется, прижимается поближе, ведет себя, как все его девочки. хэнку нравилось, что киса только с ним такой. снимает с себя маску жесткого альфача и становиться маленьким котеночком, который готов сделать все, лишь бы за ушком почесали. смешно.       — блять, да не мог я нахуй, — киса отходит от бори назад, глаза выпучил, не верит.       — мог, кис, мог, — боря в ответ хмыкает, он с закрытыми глазами родинки на груди у друга воспроизвести сможет. к ване осознание ситуации придти никак не может. он. блять. лез. к. пацану. сам. пиздец. еще и к боре. верх позора достигнут, готов прямо сейчас себе пулю в лоб запустить, лишь бы этих глаз напротив не видеть.       — бро, ты чего завис? — боря ближе подходит, только ваня не подпускает.       — мне переварить эту хуйню надо.       — у нас же все хорошо будет, мы не перестанем дружить? киса хотел бы перестать, но как? боря уже родной, они столько прошли. он без него не вывезет. как бы стыдно не было, скоро все уляжется и будет как раньше. он его за волосы держал, когда тот блевал. но тогда так стыдно не было. боря разворачивается, направляется к выходу. понятно, что хорошо у них не будет после того, что всплыло. пусть ваня разберется в себе, а там скажет, че дальше.       — стой, борь, — киса хватает за рукав, тянет на себя.       — что?       — поцелуй меня. боре кажется, что он ослышался, что он сейчас во сне, через пару минут зазвонит будильник и он спокойно пойдет в школу. только киса смотрящий просящими глазками какой-то слишком настоящий. хэнк скользит взглядом по лицу. нихуя не понимает. пока ваня первый не подается вперед. касается носом чужого. шепчет тихо совсем «пожалуйста». прямо в губы. у хэнка кружится голова от этой близости. а ваня аккуратно целует уголок губ. совсем не по-пидорски.