Идите нахуй, это сон!

      Боль и вечернее небо в разводах. Немного красного и чуть-чуть фиолетового… И внезапная бесконечная синева глаз, которые он боялся, но надеялся увидеть. — Есть, что сказать напоследок? … — Неважно, что говорят другие, этот мир всё равно слишком неправильный, чтобы было возможным искренне в нем смеяться. По крайней мере мне. — А если я тебя рассмешу? Годжо в своем репертуаре. Кому ещё бы могло придти в голову выдать такое в такой момент, но на то он и Годжо. — Любовь — самое настоящее проклятье. Гето в полном недоумении. Но постепенно эти слова приобретают смысл и действительно вызывают искреннюю улыбку. — Тогда прокляни меня напоследок…

***

      Гето открывает глаза. Комната наполнена светом и гудением цикад, проникающими через открытое окно. Ещё только утро и тепло не разрослось в пекущую жару. Просто тепло, светло и цикады… И Сатору, сонно зевая, заходит в комнату с двумя кружками, из которых доносится запах кофе, который также, как и гудение цикад заполняет всё пространство. — Ты чего такой мрачный? — Годжо снова зевает, отчего в уголках глаз появляются слезинки. — Приснилось, что ты меня убил, — Гето протягивает руку, чтобы взять одну из кружек, но Сатору, игнорируя этот жест, ставит обе на тумбочку, после чего плюхается в кровать, но не на свободное место, а прямо на Сугуру. — Как я могу убить тебя? Мне же будет скучно. — Ты тяжёлый. Тяжесть, тепло и чужое сердцебиение, отдающееся в собственной грудной клетке — вот что чувствовал Сугуру. Утро, комната, наполненная светом, кофе и цикадами, и Сатору Годжо — от этого всего так спокойно. — Мне будет одиноко, — Годжо складывает руки на груди Гето и кладет на них подбородок, глядя на Сугуру своими бездонными синими глазами. «Похож на кота», — думает Гето, неосознанно опуская ладонь на белые волосы и начиная их гладить. Всё это время Годжо неотрывно смотрит на него, а потом неожиданно впивается зубами в его ключицу. Сугуру шипит, рефлекторно сжимая светлые пряди. — Что на тебя нашло? — Не знаю, — Годжо вскидывает голову, едва не ослепляя своей беззаботной улыбкой, — просто захотелось тебя укусить. — Просто захотелось, значит, — Гето охватывает азарт, разгоняя остатки задумчивости. Перехватив Сатору за плечи, он занимает сидячее положение, вынуждая Годжо едва не прогнуться в «мостике», и смыкает зубы на его шее. Не ожидавший такого поворота Годжо выдыхает резко с лёгким хрипом и цепляется за плечи Гето: — У меня спина сейчас сломается. Гето, спина! В итоге ему удалось вывернуть ногу и рухнуть на спину, утягивая за собой Сугуру. — След остался, — отводя ворот футболки нависающего над ним Гето, усмехается Сатору, а после обхватывает его шею руками и едва ни виснет на ней, заставляя Сугуру приблизиться вплотную. — Гето, я съел твой волос, — разорвав поцелуй морщится Сатору, снимая с языка длинную черную волосинку. Гето закатывает глаза и возвращается в сидячее положение: — Умеешь же ты сбить настрой. — А я его сбил? — Годжо поддевает пальцами ноги чёрную футболку, задирая её и чуть царапая прес ногтём. Синие глаза смотрят снизу-вверх, на губах играет хитрая улыбка. Не долго думая Сугуру хватает его за лодыжки и притягивает к себя, заставляя Годжо обнять ногами свою талию. — Кто сверху? — спрашивает он, закидывая руки за голову, будто они собираются просто поваляться и поболтать ни о чём. — Конечно же я, — Гето стягивает с себя футболку, на что Сатору демонстративно присвистывает, получая этой самой футболкой в лицо. Скидывая ненужную вещь на пол, Годжо готовится отпустить очередную шутку, но Сугуру кусает его за губу: — Заткнись хоть на секунду. Поцелуй выходит резким, тягучим, наполняет тела разливающимся жаром и желанием большего. Руки Гето изучающе блуждают по шее, груди, торсу и плечам Сатору, пока ладони самого Годжо вольготно устроились на его заднице. — Ты всегда так нежничаешь, — выдыхает Годжо, когда Сугуру делает плавное движение вперёд, и подставляет шею под прикоснования блуждающих пальцев. — Что плохого в нежном сексе? Чёрные пряди окончательно спутались, местами прилипая к покрытой испариной коже, взгляд затуманенный и расфокусированный, плечи чуть подрагивают, а брови сведены от напряженного удовольствия, отчего на лбу появилась маленькая морщинка. «Ничего», — ответил бы Сатору, не будь он Сатору. — Не хватает адреналина. — Адреналина, значит, — пальцы Гето до этого нежно касавшиеся места укуса, внезапно сжимаются, заставляя Годжо задохнуться, движения становятся резче. Всего на несколько секунд. Толчок, и Сугуру разжимает ладонь, позволяя вдохнуть, чтобы следом хрипло застонать. — Обожаю тебя дразнить, — откашливаясь, говорит Годжо, притягивая Гето ближе, хотя, казалось бы, ближе уже некуда. — Знаю…