Ризли, сын сампардов [сборник]

Вместе они были уже три года. Если быть точнее, три года назад они съехались. Просто в какой-то момент Сампо перевез к Гепарду свои вещи и отделался мутным «Так безопаснее». Когда же спустя год Гепард поинтересовался, когда это «безопаснее» закончится, Сампо совершенно беззаботно признался, что на самом деле ему просто надоело мотаться из своих тайных квартир к Гепарду почти каждый вечер. В этом был свой резон. Кроме того, несмотря на эту самую беззаботность, Гепард уловил тревогу в его глазах, когда тот ждал ответа: выгонят его или нет. К тому моменту они слишком хорошо знали все привычки друг друга и научились не только сосуществовать в одном пространстве, но и подстраиваться так, что раздельная жизнь воспринималась уже как что-то ужасающее. Три года — немалый срок, и теперь, ожидая Сампо на кухне, при свете свечей, с охапкой роз в вазе и ужином на двоих, на который было затрачено немало денег, усилий и нервов, Гепард не мог отделаться от мысли, что что-то пойдет не так. Раздался стук в дверь. Гепард вздохнул, накинул халат поверх совершенно дурацкого облегающего трико, которое он не терпеть не мог, но которое так обожал снимать с него Сампо, и пошел открывать. Сампо стоял на пороге, держа на вытянутых руках ребенка, смотрящего слишком внимательно для своего юного возраста. — Сюрприз? — осторожно произнес Сампо, и глаза его забегали, как обычно бывало, когда доказательства его вины были неопровержимы. Сперва Гепард не справился с голосом. Затем откашлялся и с недоверием спросил: — Ты украл ребенка? — Я… — Верни его там, где взял! — Это мой ребенок, — возразил Сампо. — И обратно его не возьмут. Я пытался. Гепард длинно выдохнул. Трико на теле ощущалось теперь еще более некомфортно, и он одернул халат. — Откуда он вообще взялся? — спросил он. — Ну, Геппи, — начал Сампо, — люди иногда размножаются. Могу объяснить на примере пестиков и тычи… — Я знаю, откуда берутся дети! — перебил Гепард. — Мне больше интересно, где и когда ты его нагулял! Он вновь перевел взгляд на ребенка: на его губах играла гаденькая улыбка. Совершенно знакомая мимика, и в чертах лица было очень много от Сампо. Сомневаться в том, что он действительно отец, не приходилось. — Технически я его не нагулял, потому что мы не встречались, когда он завелся. — Завелся! — всплеснул руками Гепард. — Говоришь так, будто это насекомое. Или крыса. — Как-то так я сейчас и ощущаю, — смущенно признался Сампо. — Поверь, Геппи, я и сам этому не рад. — При ребенке мог бы этого и не говорить, — почти машинально одернул Гепард. Сампо покачал головой: — Уверен, этот маленький дьяволенок и сам прекрасно все понимает. — Как зовут дьяволенка? «Дьяволенок», явно обрадованный тем, что внимание переключилось на него, тут же отзвался: — Ризли. — Очень приятно, Ризли. Меня зовут Гепард. Гепард врал — ничего приятного не было. Он вновь поправил халат и пошел на кухню, чтобы задуть свечи и выкинуть чертовы розы. Праздник не задался. Настроение стало наредкость пакостное. Сампо появился на пороге, а Ризли выглядывал из-за его ноги, уцепившись за штанину. Гепард отметил, что пацан осматривался: внимательно, с интересом, словно уже выстраивал план побега или какой-то пакости. — Пап, — начал он, — а если ты — папа, то Гепард — мама? — Нет, — отозвался Сампо. — Гепард тоже папа, а мамы у тебя теперь нет. Гепард застыл. — Мне жаль, — произнес он после паузы. — Соболезную. — Было бы чему, — отмахнулся Сампо. — Она сбежала на торговом корабле КММ и оставила этот подарок на пороге одной из моих квартир с запиской. И знаешь, что в ней было? «Сын твой, делай с ним все, что хочешь». — Там был плохой папа, — охотно пояснил Ризли. — Он сказал, что мама с прицепом ему не нужна. Не знаю, где он нашел у мамы прицеп, но я бы обиделся. — Умный мальчик, — пробормотал Сампо. — А потом мама сказала, что у меня будут новые мама и папа. Ну то есть папа старый, а мама точно новая. — Я не старый! — возмутился Сампо. — Так а мама где? — Сбежала. — Я про новую, — снисходительно пояснил Ризли. — Весь в тебя, — вздохнул Гепард и присел на корточки, пытаясь вспомнить, каково это — общаться с детьми. — Ризли, у тебя теперь два папы и ни одной мамы. Я знаю, это для тебя непривычно, но мы оба постараемся сделать твою жизнь чуточку лучше. — Я не обещаю, — поспешно вставил Сампо, и Гепард поднял на него взгляд: — Обещаешь. — То есть мамы у меня не будет? — разочарованно уточнил Ризли. — Не будет. Ризли выпустил штанину Сампо из пальцев, сел на пол и заревел. Ревел он с душой: громко, надрывно и донельзя трагично. Слезы градом катились по щекам, но взгляд, все еще слишком умный и слишком внимательный, бегал между Гепардом и Сампо, будто прощупывал почву. Точно дьяволенок. — Успокой его, — потребовал Сампо, отходя на шаг. — Вроде это ты ладишь с детьми. — Но не когда это мой ребенок! Гепард закусил губу и позвал: — Эй, а хочешь, мы запустим в ванне кораблики из лепестков роз? Ризли всхлипнул по инерции и совершенно нормальным голосом спросил: — С парусами? — С парусами, — согласился Гепард. Три года прошло — и теперь их стало трое. Гепард не знал, сможет ли полюбить Ризли, но если в нем было так много от Сампо, то это был лишь вопрос времени. И теперь, запуская по гладкой водной поверхности лепестки роз с импровизированными парусами, сделанными из них же, Гепард не мог отделаться от мысли, что этот сюрприз — одновременно и худшее, и лучшее, что Сампо мог придумать на годовщину. — Ты не выставишь нас за порог? — тихо поинтересовался тот, облокотившись на ванну. Ризли был слишком увлечен корабликами, чтобы обратить внимание на этот вопрос, поэтому Гепард так же тихо ответил: — Нет. Но выставлю, если ты приведешь еще одного. — Понял. Больше никаких детей. Гепард кивнул, на секунду прикрыл глаза и мягко растрепал волосы Ризли. Они справлялись и с большими проблемами — в одиночку. Уж ребенка-то вдвоем они точно выдержат.