Не обещай, не надо.

Обретая - мы теряем. Этери соврет, если скажет, что ей не страшно. Она желала увидеть Женю ровно так же, как и боялась этого. Женщина не знала чего не самом деле ожидать от встречи, которая была необходима обеим, как кислород. Друг без друга они задыхались. И это было неоспоримым фактом. Тутберидзе было тяжело видеть девушку в том состоянии, до которого она довела себя своей ложью, спасая Этери. Блондинка прекрасно понимает, что уколы колоть Женя начала снова. Только вряд-ли становилось от этого легче Этери. В голове женщины проносились вихри мыслей и развития событий разговора. Но ни к одному толковому варианту она не могла прийти. Чем ближе она была к назначенному месту встречи, тем сильнее и быстрее билось сердце о грудную клетку. Ей сейчас хотелось лишь одного - увидеть Женю. Всё ещё ее чемпионку. Ее сильную девочку. Этери крепче обхватила одной рукой руль, а пальцами второй руки смахнула с щеки непрошеные слезы. Ненависть к Розину ушла на второй план. Женщина понимала, что месть - то блюдо, которое подаётся холодным. И она знает, что за Женю будет бороться до конца. Поступаясь своими принципами и правилами. Наплевав на гордость и убеждения. Когда она подъехала к месту встречи, сердце буквально выскакивало из груди. Она вышла из машины с растущим волнением внутри себя. На звук закрывающейся двери авто, Женя всё же медленно обернулась. Этери не просто видела, она чувствовала, как младшая боится посмотреть на нее. Теперь шаг навстречу должна сделать она. И Тутберидзе это понимала. Закинув сумку на плечо, Этери медленными шагами приближалась к Жене. Женщина останавливается напротив девушки и смотрит на нее. — Здравствуй, — Этери вздрагивает. Она сама пугается своего голоса. От волнения он стал хриплым и почти сел. — Этери, — чуть ли не плачет та, поднимая на нее глаза. Старшая протягивает к ней руку и касается пальцами запястья. Тутберидзе не теряет с ней зрительного контакта. Сердце блондинки пропускает удар за ударом, когда видит, что с собой сделала Женя. Синяки вокруг глаз, мешки под глазами, исхудавшее тело. Этери знала, что и кто причина всего этого. — Здесь будем разговаривать? — Медведева молча перехватывает ее руку в свою и тянет в сторону подъезда. Им есть, что сказать друг другу. Этери не сбивала этой решительности у девушки, поэтому покорно шла за ней. Обе молча вошли в подъезд и поднялись на лифте на верхний этаж. В их глазах были смешаны страх и надежда, но они обе знали, что этот разговор будет решающим. Когда двери лифта открылись, они медленно шли по коридору к квартире Медведевой. Туда, где пару месяцев назад Женя сказал ей о том, что их встреча была ошибкой. Тутберидзе нервно сжимала в руках ручки от сумки и смотрела перед собой в пол, пока младшая пыталась расправиться с дверным замком. Этери взяла ее за локоть и развернула к себе лицом, забирая ключи. А Женя и не противилась. Этери ловко провернула ключ в замочной скважине и отошла в сторону, пропуская хозяйку и зашла следом. От сквозняка дверь хлопнула, отчего Женя вздрогнула. Но поворачиваться к старшей не спешила. Она скинула с себя куртку и обувь, прошла в сторону кухни. Этери появилась на кухне через пару минут. Она заняла место около окна и смотрел на спину девушки. Этери не торопила ее с разговором. Перед Тутберидзе появляется чашка кофе и женщина перехватывает руку Медведевой за запястье, не позволяя отвернутся. — Сядь, пожалуйста, хватит суетиться, — Женя садится напротив нее и поднимает на нее взгляд, вглядываясь в любимые и родные глаза. Наконец, Тутберидзе перебила молчание: — Женя, что происходит? Почему ты мне ничего не рассказала сразу? — она накрывает руку брюнетки своей, сжимая ее холодные пальцы в своей руке. Медведева перевела взгляд на их руки и ненадолго задумалась, прежде чем ответить: — Этери, это погубило бы тебя и твою карьеру. Я виновата в неосмотрительности в тот вечер. И на тот момент это было лучшим решением… — Тутберидзе молча слушала то, о чем говорит Женя, лишь крепче сжимая ее руки в своих. — Я взрослый человек, разве я не заслужила правды? Меня не пугают такие люди, как Розин. — У него есть запись! — вспыхивает Женя, выхватывая свои руки из её и уходя к окну. — Ты не можешь быть в этом уверена! Ты ее не слышала. Может там ничего и нет. Он взял тебя на слабо. Он уничтожает тебя, как личность, как спортсмена. Я запрещаю тебе колоть эти проклятые уколы! Ты меня поняла? — Тутберидзе разворачивает ее к себе лицом и, обняв, прижимает к себе. Пару минут Женя медлит, а после обнимает её в ответ, скрепив руки за спиной Этери. — Прости меня… — Тутберидзе одной рукой гладит ее по голове, а второй продолжает крепко держать около себя. — Просто забудь об этом хотя бы на какое-то время, — ругаться и что-то выяснять сейчас было не время. Этери старалась максимально сгладить всю накалившуюся ситуацию и поддержать Женю. В сотый раз наступив на свою же гордость и принципы. Она видела и чувствовала, что Женя слишком запуталась в себе и в сложившейся ситуации в общем. И во чтобы то ни стало, женщина должна помочь ей выбраться из всего этого. Уже через пару часов Женя лежала головой на коленях Этери, прикрыв глаза. Молчание, что царило в комнате, не напрягало. За все это время было впервые спокойно и уютно. Тутберидзе медленно перебирала волосы младшей и задумчиво смотрела перед собой в одну точку. Мысли роились в голове, подобно пчелам в улье. Она не знала, что говорить и что делать. Она снова пренебрегает своими границами и принципами. Было тяжело осознавать, что она глубоко влюблена в эту девушку. Время, проведенное порознь, дало свои результаты. Она испытывает небывалое облегчение от того, что может вот так просто касаться девушки; ее волос, рук, лица. Видеть ее, слышать. Женщина для себя решила, что все проблемы и глобальные разговоры отложит до утра. Ее главная задача — вернуть Жене стабильность. Постараться дать уверенность в том, что она не одна. — Я очень по тебе скучала, — на одном дыхании произносит старшая и опускает взгляд на брюнетку. Уголки губ Медведевой дрогнули в улыбке и она открыла глаза. — Ты мне это говоришь, как тренер или… — она запнулась. Женя не знала, как назвать то, что сейчас происходит между ними. И что вообще из этого можно получить. — Жень, я не понимаю, что сейчас между нами. Но я точно знаю одно, я не позволю никому тебя обижать, слышишь? — Женя поворачивается на бок и прячет лицо в области живота Этери. Тутберидзе обнимает ее и, наклонившись вперёд, целует в темную макушку. Брюнетка обнимает ее двумя руками и облегчённо выдыхает. — Слышу. Как я хочу в это верить, Этери… — усмехается Женя и садится рядом с блондинкой. — Вика тоже обещала быть рядом. Но… — Женя вздыхает и переводит взгляд в сторону окна. — Оставила меня одну тогда, когда нужна была, как профессионал своего дела. — Вас что-то связывало? — откуда не возьмись появилась жгучая ревность в груди блондинки. Но видом не подала, что не хотелось бы ей слышать о этой девушке. — Не знаю, она... Она просто помогала мне не утонуть во всем это дерьме одной и, честно говоря, иногда мы тонули в этом вместе. — Успешно? — Женя кивает. — Ты сейчас здесь… — Женя нервно облизывает губы и сжимает края дивана пальцами. Этери берет ту за руки и сжимает ее ладони в своих. Она на раз считывает все эмоции на лице Жени и медленно отрицательно машет головой. Женя закусывает губу и пускает взгляд на из руки. — Скажи мне, есть то, что ты хочешь прямо сейчас? — Медведева жмёт плечами. Но на деле она знает, что хочет прямо сейчас в данную секунду. Но уместно ли это желание сейчас? — Только если на лёд… — выдает младшая и поднимает глаза на женщину. Этери улыбается и одобрительно кивает. — Собирайся. Поехали, — Медведева удивлённо выгнула бровь и помотала головой. — Ты знаешь, я дважды не предлагаю. — Женя усмехается и забавно щурится, глядя в глаза Этери. Она кому угодно может рассказать, что делает какие-либо предложения лишь единожды. Но не Жене. — Трижды… — она поддается вперёд и заключает женщину в объятия. Осторожно и неуверенно целует в шею и ждёт. Но Этери лишь крепче прижимает девушку к себе и отводит голову чуть в сторону, тем самым давая понять, что она совсем не против действий Жени. — Мы так до катка не доедем сегодня, — хрипит старшая, сглатывая слюну. — Иди, собирайся. И без глупостей! — Женя молча встаёт и уходит в спальню, оставляя её одну. Тутберидзе закрывает лицу руками и глупо улыбается в ладони. Она слишком скучала по этой девушке, очень скучала по ее объятьям. Ещё вчера она говорила и убеждала себя, что не поступится своим принципам и не будет бегать за ней. И где она сейчас? — Я готова. — Тутберидзе встаёт с дивана и выходит в коридор к девушке. — Этери, все в порядке? — улыбается младшая, замечая растерянность на лице Этери. Женщина кивает и бегло оставляет поцелуй в уголке губ младшей, и они выходят из квартиры. — Ты сведешь меня с ума, — находясь на улице, шепчет старшая, вдыхая свежий воздух. * * * Зайдя в здание ледового дворца, Женя остановилась в холле. Словно тут впервые. Она оглядывается по сторонам. Этери не торопит ее. Она отходит к охраннику и о чем-то беседует, пока младшая занята изучением помещения. Этери с улыбкой наблюдает за девушкой, не имея никакого желания отвести от той взгляд. Она рассматривает брюнетку с такой теплотой и любовью, что охранник обращает своё внимание на журнал, лежащий около него. Мужчина прячет неловкую улыбку в густых усах, словно подсматривает за чьей-то жизнью. — Этери Георгиевна, — эхом отдается в холле, и Женя оборачивается через плечо, — идёмте? — та молча подходит к ней и осторожно обнимает за талию, располагая руку чуть ниже. Женя не противится. — Выходи, — она толкает дверь, ведущую на лёд и пропускает Женю вперёд. — Ты чего? — удивляется старшая, замечая, что девушка задумалась. — Покатаешься со мной? — Да. За коньками в кабинет схожу только. Женя стоит в центре катка, закрыв глаза. Сердце забилось в разы быстрее. Она скучала по этому льду. По этой обстановке, что за короткий миг стала такой родной. И дело было даже не в том, что она влюблена в Этери. Ее тянуло сюда. Тут девушка чувствовала, что жива, что хочет кататься и совершенствоваться. Несмотря на многие трудности с коллегами Тутберидзе и ее же девочками. Перед глазами промелькнули моменты первой встречи в раздевалке. Где ей тогда Тутберидзе показалась холодной и непробиваемой стервой. Но даже за той маской тотального безразличия она оказала ей помощь. Ее убедительность и осторожные аргументы, касаемо интервью Эдуард, давали ощущение уверенности в том, что она не предаст. Стоит Жене сделать этот осторожный шаг в новую жизнь. Смутный и такой неправильный новый год. Этери рядом. К Медведевой много раз возвращалась та ночь в виде снов и коротких воспоминаний. А потом случилось то, что уже действительно заставило сделать этот шаг в никуда: индивидуальная тренировка, один на один с Этери. Победа в Бостоне. Хотелось выть от того, что она струсила и не рассказала ни о чем тренеру. Женя чувствует, как из-под век бегут неконтролируемые слезы. Девушка не замечает, как позади нее появляется Этери. Женщина мягко обволакивает ее плечи руками, притягивая ближе к себе. Медведева накрывает ее руки своими ладонями и не торопится повернутся. Она наслаждается тем, что есть сейчас. — Ты хотела сюда приехать, чтобы просто постоять? — в голосе нет намека на упрек. — Это единственное безопасное место, где я могу побыть с тобой, — выдыхает младшая и разворачивается в ее руках, — для меня даже квартира уже не безопасна… — горько усмехается Женя. И глупо улыбается, глядя на женщину. — Все решаемо, Жень. Абсолютно все. — пытается уверить ее Тутберидзе. Она расслабилась в объятиях Этери, чувствуя, что наконец-то может отпустить себя и всю ту боль и страх, которые накапливались внутри за то время, как она старалась быть сильной за двоих. Ее сердце стучало сильнее, брюнетка чувствовала, что снова не одна, что рядом с ней есть человек, которому можно довериться. Кто поможет выпутаться или утопиться окончательно, но об этом хотелось думать меньше всего. — Спасибо, — прошептала она, чувствуя, как ком недосказанности подбирается к горлу. Этери улыбнулась и погладила девушку по спине, успокаивая ее. — Возвращайся ко мне, — Женя напряглась, вглядываясь в глаза женщины. В них она видела, что старшая не врёт, а абсолютно уверена в своих словах. Тутберидзе понимала, что после всего, что она пережила в одиночку, ей довольно тяжело снова поверить. Но Этери постарается сделать все от нее возможное, чтобы Женя вновь улыбалась. Как тогда, в Бостоне. Сделает все, чтобы ее глаза сияли и были наполнены жизнью. — Не закрывайся от меня вновь и не беги, — Тутберидзе берет ее лицо в свои ладони, мягко проводит подушечкой большого пальца по щеке, — я не помню, когда и кого я подпускала к себе так близко, как тебя. И эта правда даётся мне тяжелее любой другой. Все в ее жизни так стремительно изменилось за последнее время, что ей иногда казалось, будто она потеряла контроль над собой. Но сейчас, стоя на этом ледяном катке, она понимала, что рядом с Этери ей можно быть слабой. Женщине можно верить. — Этери, — Женя поднимает взгляд на женщину, — я… боже, не так я себе это все представляла, — мямлит Женя, глупо улыбаясь. — Да-а? — неподдельно удивляется Тутберидзе и отъезжает от Жени в сторону. — Расскажешь? — Женя полностью расслабляется, отпуская себя во власть желаниям и зову сердца. * * * — Мама обо всем знает… — вновь находясь в квартире девушки, завершает рассказ Женя. — И? — Медведева видела, как старшая напряглась. Как сжала руками чашку с чаем. — Она услышала меня и поняла. Приняла такой, какая я есть, Этери. Она замечательная, — улыбается брюнетка и пересаживается ближе. — У тебя есть планы на утро? — вмиг переводит тему брюнетка. Тутберидзе отрицательно машет головой. — Останешься? — Если ты просишь, — жмёт плечами старшая. — Этого недостаточно, — Женя предпринимает попытку встать, но стальная хватка за запястье останавливает ее. — Останусь, Жень, — улыбается Тутберидзе и поднимается с места. Вновь притягивает к себе Женю и целует уже более настойчиво и развязно. Этери отпускает и себя. — У тебя найдется во что переодеться? — улыбается женщина, облизывая кончиком языка губы. — Придумаем что-то, — смеётся Женя, скрываясь в коридоре. Они не переходят грань дозволенного этим вечером. Они довольствуются тем, что есть у них сейчас. * * * Тёмная ночь была самой спокойной из всех за последние месяца. Никакие успокоительные не обеспечивали такое спокойствие, какое она испытывала рядом с Этери. И, честно говоря, голова болела лишь завтрашним днём. Этери давно сладко сопела, а Жена крутила на кончиках пальцев её кудри, лёжа у неё на груди. Мысли оставались такими же назойливыми. И как бы не было страшно, ей не хватит сил отказаться от всего, что она снова за один миг обрела. Телефон издал короткую вибрацию, оповещая о уведомлении. Она взглянула на экран и увидела знакомый контакт. «Нам нужно встретиться» Девушка нахмурилась и медленно слезла с дивана, наблюдая за тем, чтобы она не потревожила сон блондинки. Выйдя на кухню, она потрепала волосы и протерла глаза, после чего зашла в чат и тяжело вздохнула, нажав на кнопку вызова. Уже после второго гудка трубка была снята. Но говорить никто не спешил. — Вик, что случилось? — тяжело выдыхает Женя и оглядывается в сторону коридора, убедившись в том, что она одна. — Почему ты не отвечаешь? Что я должна думать? — был обеспокоен голос Романовой. Брюнетка мотает головой, всё ещё держа одну руку в волосах. Её взгляд терялся где-то на полу. Она не знала, как теперь относится к Вике. Кто они друг другу? Психолог и пациент? Друзья? А может и вовсе... — Я с Этери, она приехала. Ты это и так знала. — Знала, но... Откуда должна знать, что вы не разругались? Что ты не обкололась и не отрубилась? Что не лежишь в истерике? Неужели так сложно просто... — воздух заканчивается, также как и силы говорить на повышенных тонах, — просто написать, что у тебя все хорошо? Девушка вскинула брови на лоб, — а тебя точно только это волнует? Зачем же нам нужно встретиться и почему это не может подождать до завтра? — Потому что ты стоишь на кухне, а могла бы просто спуститься и поговорить с глазу на глаз. Женя округлила глаза и одёрнула шторку на окне, выглянув на улицу. И теперь она видела Викторию, которая удобно устроилась на капоте своей машины. — Ты издеваешься? Зачем ты приехала? Но звонок обрывается, на что Медведева шумно и раздражённо выдыхает. Обида на Романову сидела глубоко внутри. Казалось бы, такая мелочь? Но ей было обидно, что во время такого важного для неё разговора её оставили одну. На произвол судьбы. Заглянув в зал, девушка снова и снова убеждается, что старшая крепко спит. Признаться честно, ей не хотелось, чтобы Этери знала об этом. Это сейчас совсем ни к чему. Но и новая ложь может быть опасна для таких хрупких взаимоотношений. Накинув лёгкую куртку, она закинула в карман телефон с ключами и тихо вышла из квартиры. Вика всё также сидела на капоте машины, встретив младшую своим излюбленным взглядом. Женя не знала, где этому учат. Но она мечтала, чтобы по её глазам тоже нельзя было ничего понять. — Зачем ты приехала? — Зачем ты такая грубая? — и тут Женя почувствовала стойкое противостояние. Этот взгляд не терялся от её слов, не отводился даже по поводу и никогда не знал, что такое растерянность. Женя была слабее. Не смотря на жестокое воспитание в спорте, не смотря на свой сильный характер, не смотря ни на что. Она выдыхает, — извини, я... Я не знаю, что на меня нашло. Романовой ничего не стоило вытащить из неё самую сокровенную правду. Спустя столько времени, она имела ключи от всех её дверей, всегда знала, за какие струны нужно дёрнуть, чтобы она заиграла на нужный лад, и имела её точный психологический портрет у себя в рукаве. И Женя знала, что крупье в карты не обыграть. — Ты обижена, — даже не спрашивает, а утверждает блондиндка, — но причину ты придумала себе сама. Точнее, увидела так, как тебе было удобно это увидеть. — Да откуда ты знаешь, на что вообще я обижена? — психует девушка, снова поднимая озлобленный взгляд на голубые глаза напротив. — Может, потому что я знаю о тебе вообще всё? — Да нихера ты не знаешь, — фыркает младшая, на что Романова ухмыляется и мотает головой, выгнув бровь. — Так может ты скажешь, для чего ты приехала. Вика наконец соизволила встать с чертовски удобного капота и подойти ближе, чем ожидала младшая. Шпилька каблуков придавала ей не только роста, но и уверенности. Доминантность и власть заполнила между ними весь воздух, и сейчас Женя смотрела на неё не как на психолога. И даже нет такого слова, чтобы описать, как на кого. Она сглотнула слюну, но в силу какого никакого характера, взгляда не отвела. — Я оставила тебя одну, потому что тебе это было нужно, — её тон совершенно не соответствовал образу и ситуации. Он был нежен и заботлив. — Мне нужна была рядом ты. — Тебе кажется, — заправила прядь тёмных волос за ухо и выдохнула старшая, обжигая ледяными пальцами горячую кожу девушки. Дыхание любой из них оставалось клубом пара между ними из-за холода. — Я... — кареглазая спрятала взгляд под веками, но через секунду вернула его совершенно другим, — я знаю, Вик. Но... Но ты приехала не за этим. Я же вижу. Романова укусила уголок губ. За время, проведённое вместе, она тоже имела какие-то свойства выдавать правду, не говоря её. И Женя научилась её считывать за пару секунд. — Ты хочешь отказаться от меня? — Нет, конечно! Нет. Откуда такие мысли? — смутилась младшая. — Ты снова с ней. Я тебе больше не нужна, — её тон был не столько холодным, сколько обиженным. А может, она просто ей манипулирует? — Нет, Вик... — Зачем? — резко становится ещё ближе блондинка, а вопрос звучит, как крик о помощи, — зачем я нужна тебе, ответь мне. Для чего? С чем сейчас без меня ты не справишься? — Вика... — Я знаю, что она ревнует тебя, Медведева. Да, с ней сложнее, но по её взгляду и так всё понятно. Я виделась с ней в кафе, я говорила с ней о тебе. Я видела, как она смотрела на меня, но ты мне скажи... Есть ли у неё повод? Тишина не повисла, а замерла. Брюнетка поняла, к чему клонит Вика, но не хотела в это верить. И если бы не пар, она бы подумала, что та и вовсе не дышит в ожидании ответа. Но только ответить она не могла. Она не знала. — Я не знаю, Вик, — девушка замотала головой, делая шаг назад к подъезду, — не совершай ошибку. Не нужно. — Я боюсь поставить все в такое положение, из которого сама не смогу найти выход. Но, кажется, я уже и так, и так в тупике. Мне нечего терять. Даже своей профессионалитет. Я нарушила все законы, все порядки и принципы работы. Я уже и так переступила через всё, что можно, а сейчас мне осталось только узнать, что всё это было зря. Всё это было сказано так спокойно. С принятием любого положения у неё точно нет проблем. — Это было не зря, но... Но всё снова наваливается слишком быстро, хватит давить на меня своими психологическими приёмчиками и посмотри ты уже наконец на меня нормально! Острые скулы наконец перестали беспокоить желваки. Густые уложенные брови перестали скакать от всяких разных эмоций. А голубые, будто зимний лес, глаза, наконец поддались просьбе и показали себя настоящих. И в этом взгляде читалось многое. От ненависти к себе, до любви к младшей. — Ты красивая, когда настоящая, — улыбается брюнетка, — зачем все эти масочки бесчувственной? — Чтобы ты спросила, любопытная Варвара. И наконец-то между ними прежний и любимый искренний смех. Медведева сделала шаг навстречу и припала щекой к ключице девушки, обвивая её талию руками. Романова ощутила, как в груди что-то кольнуло и крепко прижала плечи девушки к себе, целуя макушку. — Ты стала роднее многих, но дай мне время во всем разобраться. Не оставляй меня. Не важно, с кем я. Неважно, пойдут ли дела в гору. Я просто хочу, чтобы такая поддержка, как твоя, была моей опорой в любой ситуации. — Ты же знаешь, что в любое время можешь на меня рассчитывать. Брюнетка отстраняется и делает шаг назад, не спуская с лица улыбку, — езжай домой и отдохни. Прошу. — Хорошо, — кивает блондинка и медленно уходит к машине. Открыв её, она оперлась одной рукой о дверь, провожая взглядом девушку, которая от холода скорее скрылась в подъезде...