Монстр среди монстров

Было принято решение, что Йохан будет жить в доме Марии. Этот вариант был более безопасным для всех них. Разумеется, что он возразил мужчинам, решившим всё за него, но Тенма и слушать не стал. Родион довёз их до дома, озираясь по сторонам, сжав руль. Отсутствие Йохана могли заметить на одном из обходов, поэтому осторожность лишней не была. Неизвестно, что мог выкинуть Фишер и его приспешники. Мужчина дал пару напутствий Марии перед тем, как попрощаться с ней и Йоханом. Просил её быть как можно мягче с юношей, она послушно кивала. Они обнялись, затем Родион уехал, наблюдая за тем, что происходило сзади через зеркало. Он видел, как Мария достала ключи от дома, как открыла входную дверь, и как пригласила Йохана в неё войти. Юноша зашёл без пререканий, она вслед за ним. Родион вздохнул с облегчением, прибавив газу скрылся за углом. - Будь как дома, - с виноватой улыбкой произнесла Мария. Йохан, сцепив руки в замок, прошёлся вдоль гостиной, рассматривая интерьер. В доме Марии было довольно уютно. Мебель из светлого дерева, розовые обои, повсюду цветы, картины с овцами, что пасутся на лугу, а так же банка с печеньем, стоявшая прямо на кофейном столике. Он присел в кресло, наблюдая за хозяйкой, поспешившей на кухню. Спустя минуту оттуда послышался небольшой шум посуды. Было нетрудно предположить, что Мария, как истинная хозяйка, собралась напоить гостя чаем. Для Йохана это было вполне ожидаемым развитием событий. Мария вышла из кухни с подносом, на котором стояли чайник, две чашки с блюдцами, сахарница и два кусочка шоколадного торта. Она поставила его на кофейный столик, беря чайник и наливая чай в чашки поочерёдно. - Ты пьёшь чай с сахаром? - Возможно. - Тогда я добавлю? - Можешь. - Ладно, - девушка добавила один кубик сахара в чашку Йохана, и поставив на блюдце, протянула ему. Йохан принял чай из её рук, немного отпив, не отводя взгляда от Марии, что немного смутилась. Она так же взяла тарелку с тортом и подвинула к нему. В воздухе чувствовалось ещё больше напряжения, чем когда они сидели в ординаторской. Не нужно быть гением, чтобы понять, как Йохану неприятно её общество, и что он находится здесь ради спокойствия Тенмы. - Тебе нравится чай? - А тебе? - А? - девушка непонимающе похлопала глазками. - Тебе нравится твой чай? - Ну, да, нравится, - её голос дрогнул под пристальным взглядом Йохана, от чего она выпрямила спину, не давая ему до конца придавить её им. - Тогда к чему же такой вопрос? - Я не понимаю тебя, Йохан. Мария не дожидаясь никаких ответов и новых вопросов, начала складывать всё обратно на поднос. Приятной беседы у них точно не выйдет, так что ни к чему мучить обоих. - Если ты не против, то я первая пойду приму ванну. - Не против, - лишь бросил Йохан. Девушка, как и сказала, ушла принимать ванну, а у Йохана появилась возможность получше изучить дом. Ванна располагалась на втором этаже, где сейчас была Мария. Йохан решил, что лучше начать именно с него, ибо на первом не было ничего такого за что можно было зацепить взгляд. Из ванны отчётливо доносился шум воды, значит Мария не могла хорошо слышать то, что доносилось за её пределами, а следовательно и не было смысла красться по коридорам. Йохан наткнулся на спальню Марии, которая была расположена почти рядом с ванной комнатой. Дверь была незаперта и он поспешил в неё войти, включая свет. Комната тоже была уютно обставлена, но в ней стоял манекен, на котором было незаконченное голубое платье со вставленными в него булавками, так же шкафы заполненные разнообразной тканью и аксессуарами. На туалетом столике стояли духи, лаки для ногтей, расчёски, косметика и письма, что привлекли внимание юноши. Он подошёл ближе, желая прочесть их содержимое. Письма лежали в стопке по верх друг друга, их было около пяти. Йохан взял самое верхнее и с интересом принялся читать. В нём мужчина признавался никто иной, как Марии, в любви. Много раз он упомянул о том, что она свет его жизни, что он не знает, как существовать без неё и тому подобное. Но, что ещё сильнее привлекло внимание так это то, что человек, написавший Марии письмо сидел в тюрьме, она ввела переписку с заключённым. Йохан взял следующее письмо, но оно было уже от другого человека и не от тюремщика. Оно было от какого-то служащего, которому пришлось заключить контракт, чтобы кормить своих пожилых родителей. В нём он тоже восхвалял девушку, благодарил её за поддержку и очень ждал встречи. Йохан уже понял, что из себя представляет Мария, но тут он взял третье письмо, которое выдало целую картину. Письмо от душевнобольного человека, что лечится уже на протяжении трёх лет и закончит своё лечение явно не скоро. Он упомянул очень много ужасных события из своей жизни, от мучительных наказаний родителей до насильственных действий со стороны работников лечебницы. Прочитав этот абзац Йохана передёрнуло, пазл сложился. Этот мужчина тоже признавался в любви, тоже благодарил её за всё, что она делала и жаждал встречи. Ему стало этого достаточно, он быстро вернул письма в исходное положение, и выключив свет в комнате, вернулся на первый этаж. Мария спустилась к нему в белоснежном халате, с таким же белым полотенцем. Йохан сидел в кресле, делая вид, что его крайне чарует картина на стене. - Теперь твоя очередь идти в ванную, - юноша уже собирался было встать с кресла, но тут девушка продолжила, - Позволь, я тебе помогу вымыться. - Что мне тебе ещё позволить? Усыновить меня? - Нет! Это не то, что ты думаешь. Просто… Йохан не дал ей закончить, и приблизившись заявил: - Я не нуждаюсь ни в чьей помощи, особенно в твоей, - обойдя её, он направился в ванную. - Йохан! - крикнула ему Мария, сама не понимая с какой целью. Он, конечно, не обернулся. Мыться было тяжело, учитывая, что его раны были почти что свежими. Он лежал в ванне, рассуждая о своём собственном плане действий. Сбегать было нельзя, это нелогично и Тенма не обрадуется. Податься в другое место тоже было нельзя, да и некуда. Получалось, что он застрял в доме Марии и не знал, как надолго. В любом случае, это было куда лучше, чем гнить в лечебнице рядом с Фишером, что выжимал из него последние соки. В дверь постучали и Йохан произнёс: - Входить нельзя, - но Марию, это не остановило. Йохан тут же прикрылся, как только мог, испепеляя Марию взглядом. Она положила на комод полотенца, принявшись извиняться: - Прости! Я забыла отдать тебе полотенца. У тебя всё хорошо? - Было лучше, если бы ко мне не врывались, когда я в таком виде, - он отвернулся от неё, намекая, что она тут лишняя. - Ой! - она прикрыла рот рукой, - Уже ухожу! - но, перед тем как уйти, она обратила внимание на грязную одежду Йохана и прихватив её вышла. Приняв ванну впервые за долгое время Йохан почувствовал невероятное блаженство, а нежные полотенца усилили эффект, от чего он чувствовал себя вновь на коне. Накинув на себя один из таких же белоснежных халатов, что висели на крючках в ванной, он вышел из неё. В комнате Марии горел свет, а на кровати сидела она сама и читала книгу. Увидев Йохана, она тут же её отложила и встала. На ней самой уже не было того халата, а только красная длинная сорочка с кружевами, что так подчёркивала её бюст. - С лёгким паром, - она подняла с кровати почти такую же сорочку, как у неё, но белую, - Прости, ещё раз, но у меня нет мужских вещей, которые я могу тебе предложить. - Я просто надену свою больничную одежду. - Ну, не получится. - Почему это? - Пока ты не видел я забрала её постирать. То, что было в голове у этой женщины стала для Йохана ещё большей загадкой, когда он уже думал, что раскусил все её замыслы и промыслы. Видимо ему уже ничего не оставалось, как начать подыгрывать ей. Сорочка была предназначена явно не для его мужского тело и дело было вовсе не в талии, а в груди, потому что лямкам было не на чем держаться и они демонстрировали соски Йохана. Мария любезно завязала ему их так, чтобы они не спадали и не открывали его грудь. Мало ему было унижений в больнице, так ещё и в женское бельё заставили одеться против воли. Неужели ему аукнулся случай, когда он в сестру переодевался. - В остальных комнатах небольшой ремонт, а моя комната единственная, в которой можно спать. - Диван тоже подойдёт. - Но ты не можешь там спать. Я обещала Тенме и дяде Роде, что позабочусь о тебе. Стало ясно, что спорить с ней бесполезно, и нехотя он лёг с ней в одну кровать. Довольная собой Мария погасила свет и тоже легла. Йохан отвернулся от неё, пытаясь забыться и заснуть, но тут девушка снова не дала ему покоя. - Слушай, Йохан, я хочу, чтобы тебе было хорошо в моём доме. Я не держу на тебя зла и ты на меня не держи. Мне правда жаль и я всё понимаю. Пожалуйста, давай забудем? Йохан повернулся к ней, что опять же порадовало её, но улыбка с лица спала стоило ему открыть рот: - Знаешь, в чём твоя проблема? - Я сделала что-то не так? - Ха-ха-ха, - наивный и глупый вопрос Марии вызвал смех у Йохана, - Выглядишь как жертва, но на деле ты спасатель. В этом твоя проблема. Скажи, ты получаешь от этого удовольствие? Тебе нравится жалеть мужчин, что незаслуженно сидят за наказание или вынуждены идти на смертную казнь ради благого дела? Каково это получать признание только потому что ты умеешь жалеть? Ты и Тенму жалела, ведь так? Бедный доктор Кензо Тенма, у него никого нет, помимо работы. Каждый день он убивает себя в клинике, а в выходной день едет навстречу с убийцей, которого привязали к кровати за непослушание. Я обязательно спасу его и он будет счастлив, как и все эти мужчины, которым я даю шансы, но они их, конечно же, не оправдают. Мария не верила своим ушам и не понимала, почему Йохан всё это ей говорит. Она же так старалась ради него, так старалась ради всех. - Разве это плохо? Я сделала что-то плохое? - Да, но ты слишком наивна, чтобы понять это. - Это несправедливо. С ними несправедливо обошлись, я не представляю каково им в этом мире. У кого-то всё есть, у кого-то всё хорошо, а у них всё наоборот. Я люблю, когда все счастливы и довольны. Я хочу дарить свою любовь, потому что это правильно. - Мне ты тоже хочешь дать свою любовь, верно? Хочешь быть мне старшей сестрой? Думаешь, что это что-то изменит? - Может и изменит, - её рука потянулась к волосам Йохана, чтобы их пригладить, но он перехватил её, она замерла. - Занимайся собой, а меня оставь в покое, - юноша освободил руку девушки из своей и вновь отвернулся. - Спокойной ночи, Йохан.