Смайл.

Утро 14 марта 2021 года выдалось на редкость тихим; обычно, с утра пораньше, уже был хоть один пациент. Мне все равно, кто он такой; пусть он - известный человек, актер, бандит, рядовой рабочий клерк одного из местных банков или лицо без определенного места жительства. Для врача, вроде меня, это не играет никакой роли. Хотя, я не могу назвать себя врачом в привычном понимании. Конечно, моя работа заключается в помощи людям, независимо от их пола, национальности, денежного дохода, религии или ориентации, но это больше обыденность, а не что-то из ряда вон выходящее. Может быть ваш родственник был у меня на приёме? Однако, даже если и был - Toi, mon ami, tu ne le sauras jamais. Вам ведь не скажут, кто готовил бренное тело вашего почившего родственника для транспортировки в место, где его украсят для Последнего Праздника Жизни? О, нет-нет. Боюсь, вы меня не так поняли. Я не сотрудник похоронного бюро, хотя и частенько заглядываю к ним по работе стабильно раз в день (иногда больше, но это не особо часто происходит). Но мне ежедневно поставляют свежие и не очень тела пациентов для последнего в их жизни медицинского обследования. Наконец-то вы меня поняли, mon ami! Верно, я судебно-медицинский эксперт одного крупного полицейского участка города А. Нет, пока ещё не частный - для работы частным суд.-мед. экспертом необходимо, как минимум, помещение размером с военный ангар для танка, поскольку для такого занятия требуется много различных инструментов, а так же вещей. И по себестоимости - покупка/аренда помещения (в идеале - покупка, поскольку следует организовать место сна рядом с рабочей зоной), закупка оборудования, медикаментов, а так же рабочей формы - выходит по итогу круглая сумма. Несмотря на то, что средства мне позволяют такое организовать, появится один большой минус - не будет возможности уйти в нормальный отпуск; да, будешь работать на себя, однако, при этом не сможешь нормально отдохнуть недельку-другую. Поэтому предпочту остаться на своем посту при полицейском участке. Сразу развею один миф - взятки; я их не беру. Конечно, вы можете мне не поверить, мол, "все же берут взятки, зарплаты то маленькие". Так вот - средняя заработная плата рабочих по моему ремеслу составляет около 90.000$ в год. Не скажу, что это очень много, но даже такая сумма подразумевает отказ от взяток; по большей части - все зависит от человека. Я в деньгах не нуждаюсь, поэтому одни из моих обязанностей - а именно - врачебная тайна и тайна следствия - никогда не нарушаются. Разумеется, деньги мне предлагали: начиная от 500$ и заканчивая ценой, которая выше моего годового заработка; и все ради одного - утаить какие-либо факты, что могут обнаружатся во время вскрытия. Но, как говорил один из героев А.С. Пушкина: "Береги честь смолоду." У меня нет резона ради денег рисковать своей репутацией. Однако, у этой стратегии есть минусы - у меня очень много недоброжелателей, из-за чего возникают проблемы; меня это не пугает - я сама выбрала такую стратегию и отступаться не намерена. Отчасти это заслуга лучшего, но ныне уже покойного, друга моего отца - Говарда Хенсона. На момент нашего знакомства ему было чуть больше 40-ка лет; глаза его часто напоминали по цвету "Голубую Лагуну", а пшеничного, почти золотистого цвета, волосы всегда были в полнейшем хаосе и лежали на плечах - длина их была средней. Кожа же, как принято называть такой оттенок - кровь с молоком; вкупе с вышеперечисленными факторами, давали ему некий шарм. Несмотря на то, что среди немцев не так уж много людей с хорошей мышечной массой, Говард, имеющий чуть ли не исполинский рост - 198 см, а вес всегда колебался от 120кг до 140кг. "Non, il n'était pas potelé, il faisait juste du sport souvent ; il avait de gros muscles. Ils ont vraiment un goût dégoûtant." Хенсон был крепок и немного крут характером; бывший судебно-медицинский эксперт, на тот момент он являлся военным врачом, служившим вместе с моим отцом в одном отряде. Говард редко улыбался и всегда был не в настроении; отец мог на него действовать так же, как на обычного человека действует успокоительное. В присутствии лучшего друга врач был более благосклонен и приятен; однако был у него один бзик - детей он не любил от слова "совсем". Когда отец впервые привез меня к ним на полигон (у Нее тогда было обострение, поэтому Он счёл безопасным забрать меня с собой), дядя Говард был не особо рад, поэтому, изначально, за мой следили другие члены команды, пока отец занимался своими делами. Но однажды он привез меня к Хенсону домой, где почти пол часа уговаривал присмотреть за мной (не помню, куда именно ему было нужно); и это увенчалось успехом - отец уехал, а мы с дядюшкой Го заключили договор - я тихо сижу в комнате за книгой, а он занимается своими делами; а меня упрашивать не надо было - в библиотеке, что располагалась в зале, было много интересных книг, которые могли увлечь даже отпрыска лет 8. Правда вот увлекательное погружение в учебник о анатомии был прерван на 49 странице - когда к Говарду пришел один его старый знакомый; как потом мне рассказала дядя - бывший товарищ по роте. Товарищ умолял дать старшого друга ампулу морфия. Морфий - медицинское вещество, которое в прошлом веке принимали как болеутоляющее; его иногда прописывают и сейчас. Но есть у него один минус - частое применение с параллельным увлечением дозы препарата вызывает привыкание, и как итог - зависимость (на данный момент в некоторых странах он признан наркотиком и запрещен к продаже). Наркозависимые люди отличаются повышенной раздражительностью и более агрессивны, поэтому отказ Говарда в предоставлении ампулы вызвал у товарища вспышку гнева. Как теперь я вспоминаю, этот незнакомец был чуток меньше Хенсона, но мог одолеть его в честном поединке. Окончательно мое погружение в книгу убили звуки драки; если ваш отец - военный и командир отряда - вы этот звук ни с чем не спутаете. Пришлось отложить книгу и тихонько взглянуть; на тот момент неизвестный мужчина уже восседал на животе Говарда, предварительно всадив ему в бок армейский кортик. Благодаря своему тихому шагу - который бесил врача - мне удалось проскользнуть незамеченной. Через несколько секунд тяжёлая керамическая ваза с размаху опустилась на голову гостя, разбив ему затылок; мужчина завалился на бок, тем самым падая на пол возле Хенсона. "Простите за вазу, мистер Хенсон. Я уберу осколки." - мне было стыдно - мало того, что я испортила чужую вещь - ещё и ослушалась. Но внезапно раздался громкий смех. Врач смеялся, закрыв глаза рукой и заживая попутно место, где ещё торчал кортик. "О, мелкая, ты точно копия своего папки!" - на удивление, его слова прозвучали без ноток злобы и раздражение - это звучало, как одобрение. "Отличная работа, детка!" Даже спустя почти 15 лет знакомства мне не удалось отучить его давать мне прозвища. Но именно в тот день лёд между нами тронулся.