Ты не забывай меня

- Влад? Ты? - Костя аккуратно дёрнул за рукав огромной дутой куртки парня, внимательно вчитывающегося в состав стирального порошка, и тот вскинул голову на говорящего и просиял неверяще. - Костя? У Влада были короткие, торчком уложенные высветленные волосы, маленькое колечко в ухе, идеально гладко выбритые щёки и окрепшие плечи. Он вообще весь казался окрепшим и даже подросшим ещё сантиметров на пять, или это его мешковатая одежда таким делала? В любом случае перед Костей стоял взрослый, источающий какие-то вайбы спокойствия юноша, и Плотников заулыбался радостно в ответ — как хорошо было встретить такого Влада. Да и вообще встретить Влада было тоже невероятно — всё-таки неполных два года прошло с тех пор, как Коноплёв уехал из Питера. - Ты… как здесь? - поинтересовался Костя и стал старательно давить лыбу ещё шире, чтобы не выдавать своего смущения, ведь Влад с неприкрытым любопытством его рассматривал. И главное, было бы что рассматривать — Костя в привычных серых трениках и худи, прямиком с работы, зарулил вот в Ашан набрать съестного по-быстрому — а Коноплёв, наоборот, какой-то яркий весь, кеды у него в цвет рюкзака и на шее висюльки блестящие. - Поступил… в институт… вот, - будто подвисая, Влад растягивал фразы, - Уже почти год здесь. Волосы отрастил, Кость? Плотников пожал плечами, перекладывая свою продуктовую корзинку с одной руки на другую, чтоб не давила, и чтобы занять себя чем-то. Волосы он и в самом деле отрастил чуть длиннее ушей, но оно у него само как-то вышло — то тут некогда, то там, а потом дети на работе ещё стали в один голос вопить, что ему так, особенно с маленьким хвостиком на макушке, красивее, ну и оставил. - Почти год, - глупо повторил Костя, почёсывая кончик носа, и Влад вдруг заговорил быстрее: - А я ведь заходил в зал, ну, хотел зайти, а там уже дамский фитнес клуб какой-то. - Даа, - чувствуя, как в груди закрутился тёплый ком, протянул Плотников — Влад всё-таки искал его! — Я переехал, свой зал открыл. Страничку ВКонтакте завёл даже. - ВКонтакте? - Коноплёв рассмеялся открыто, сверкая той самой щербинкой, от чего у Кости в голове автоматически пролетело владькино ненавистное «Крош», - Там ещё живые люди есть? - Нет, в основном только мёртвые, - выдал Костя и только потом задумался, что зря позволяет себе свои стрёмные шуточки, но Влад прыснул ещё раз, водружая обратно на полку пачку порошка, потом развернулся, мечтательно облизывая губы, а у Кости от вида этих губ сердечко предательски сбилось, поэтому он заговорил дальше точно так же сбивчиво: - Так, ну… со мной-то всё ясно, а ты? Куда поступил? - ГИКиТ, актёрское, - ответил Коноплёв и смутился немного от костиного восторженного «вау», - В Москву хотел сначала, но потом как-то… Питер вспомнился. - Молодец, Влад! Круто на самом деле! А что, как дзюдо? - Никак, - Влад заметно напрягся, улыбаясь уже поджав губы, - Без тебя… не занимался. - Ну тогда приходи ко мне, - вырвалось у Плотникова — как всегда язык вперёд мозга, - К малышарикам, с ними-то справишься? Перекинешь уж кого-нибудь? - Только если тебя! Влад шуточно дёрнулся вперёд, и Костя даже подумал, что он сейчас захватит его в цепкие объятия, но тут из-за полок вывалилась целая кучка молодых людей и вся на одного Коноплёва, приговаривая что-то, что они опаздывают в общагу, и пришлось скомкано прощаться и адрес новый выкрикивать уже то и дело солнечно оборачивающемуся назад Владу. Адрес Коноплёв даже никуда не записал. Костя сначала совсем понуро поплёлся дальше между стеллажей, уже и забыв, за чем он там шёл до этого — и сам не понимал, что это на него нашло, спустя столько времени увидел Влада и размяк. Влад ведь ни одной попытки с ним связаться не предпринял, Костя даже свой старый номер телефона берёг, как жемчужинку, потому что вдруг? А однажды сам Владу скинул фотки с соревнований своих подопечных — уж с личных хвалиться было как-то странно — а тот просмотрел, прочитал и ничего не ответил. И это значило, что пацан переболел и остыл, что было, конечно же, очень хорошо, но на душе почему-то всё равно саднило. Наверное, потому, что у Кости как-то вот всё уже очень давно печально было на личном фронте? Настолько печально, что он в свой любимый клуб от силы раз в три месяца заходил, да и в приложениях для знакомств как-то быстро перестал сидеть. В чём смысл, если никто на него вот теми влюблёнными глазами не смотрел, а если и смотрел, то не так это совсем было? Да и Костя, хоть и не спешил себе в этом признаваться, тоже ни на кого не смотрел на самом деле. Он весь вечер провёл, витая в воспоминаниях, и всю ночь не спал, пялясь на тени на потолке. И это был далеко не первый раз, когда Костя возвращался в свою пустую квартиру вот так — потерянный и отрешённый, не знающий, чем себя занять, потому что вовсе не хотел ничем заниматься. Он уже не стал ужинать, просто запихнув весь пакет, не разбирая, в холодильник, не стал принимать душ, просто упав на кровать прямо в одежде. Он столько раз мысленно возвращался ко всем тем моментам, когда Коноплёв предлагал ему свою любовь, и столько раз винил себя за отказ, думая, а что, если? Конечно, Костя поступил правильно, конечно, он поступил бы так снова. Но что, если это был его шанс на счастье, которое он упустил безвозвратно? Неудивительно, что и следующий рабочий день Плотников провёл в ещё более разбитом состоянии — не выспавшийся, но выполняющий всё, что потребуется, не в силах общаться, но продолжающий отшучиваться и сверкать клыками в подобии веселья. Не видящий смысла в этом дне, опять абсолютно таком же, как и все предыдущие. Он уже отпустил администратора, пообещав закрыть всё самостоятельно, и переодевался по-быстрому из формы в свои привычные треники, когда из холла послышалось неуверенное «Есть тут кто?». Вздрогнув всем собой, Костя тяжело сглотнул и почувствовал, как у него от волнения резко скрутило всё в районе солнечного сплетения. Это был Влад. - Есть-есть, - поспешил выкрикнуть Плотников, на ходу влезая в толстовку, - Привет. Он вынырнул из воротника, встряхивая взъерошенные волосы, и наконец встретился взглядом с таким знакомым хитрым прищуром карих глаз напротив. Коноплёв улыбался мягко, осматривая Костю так, будто уже обнимал, потому что Косте в одно мгновение стало невероятно тепло. - Так и думал, что ты всё ещё на работе, - проговорил Влад, мелко облизнувшись, - Прости, что так поздно! Еле успел. Коротко выдохнув — в надежде, что этого не будет заметно — Костя расправлял на себе толстовку и не мог никак удержать рвущуюся наружу счастливую улыбку. Он чувствовал себя очень странно, он так себя, пожалуй, со школы не чувствовал, потому что радовался тупо тому, что снова видит вот этого человека, что Влад реально запомнил его новый адрес и, даже не смотря на какие-то трудности, успел, пришёл. - По пиву? - невозмутимо предложил Влад, и у Кости сначала рефлекторно глаза на лоб чуть не полезли, но потом он под тихий смех Коноплёва сморгнул своё удивление, напоминая себе, что перед ним уже не школьник, и кивнул согласно. * * * - Ой, Влад, эти ваши срачи на каждой тренировке, - сквозь смех выжал из себя Плотников, утирая тыльной стороной ладони слезящиеся глаза, - Самому на вас матом заорать хотелось. - Да, кстати, спасибо, что не орал, - вроде всё ещё хихикая, но уже как-то задумчиво произнёс Влад и поспешил изобразить искреннее увлечение своим пивом. Он медленно потягивал плещущийся янтарным цветом напиток, убегая взглядом куда-то в окно, будто там в это время что-то рассмотреть можно было, а Костя вдруг увидел, насколько Коноплёв зажатый стал, скрытный, выдерживающий дистанцию — или он всегда таким был, просто не с Костей? Он и сейчас общался какими-то рывками — то залипал глаза в глаза откровенно, заставляя Костю вспыхивать, хоть и пока только мысленно, то словно собирался весь, и Плотников не мог не заметить эти неестественно прямые плечи. - Как… с отцом? - понимая, что избежать неловких тем сегодня так и так не выйдет, начал Костя, и Влад поёрзал неуютно на стуле, опуская бокал чётко на им же выпрошенную у официанта подставку. - Нормально… в целом, - ответил Коноплёв, поморщившись и отрешённо зацепив пальцами край салфетки, - Не без поучающих речей, конечно. Влад фыркнул в подобии усмешки, но Костя видел, что ему по-прежнему больно. Костя слишком хорошо знал, что это за «поучающие» речи такие были, и быстро накидал себе в уме примерных фраз и про театральное, и про переезд в Питер, так что расспрашивать дальше не стал, выдав лаконичное: - В его стиле. - Я и в актёрское пошёл, знаешь, из-за него скорее, в этой сфере он ничего не знает, не может ничего такого нового мне сказать. Да и дзюдо из-за него забросил, мне вроде нравилось, а вроде и нет, чувствовал себя всегда котёнком в закрытой коробке, которого ещё палочкой внезапно потыкивают, типа, делай что-нибудь, а что делать, куда бежать? Без тебя совсем невмоготу стало. - Ты бы хоть писал мне, - Костя непроизвольно понизил голос, встречаясь взглядом с этими тоскливыми карими глазами, и провёл в тот же миг вспотевшими ладонями по своим спортивкам — вот он и добрался до той темы, что сгрызала его весь день. Все два года. - Я… - сипло начал Влад, не отводя глаз почему-то, будто выискивал что-то в костином наверняка таком же пришибленном лице, - Я писал. Только с левых номеров всяких. - Типа «привет, познакомимся»? - тихо засмеялся Плотников — вот же бред полный, но такие смски ему и правда периодически приходили, и он почти никогда на них не отвечал, потому что… да кто на них отвечает вообще? - Ну не только! - Влад как-то рьяно кинулся на защиту своего неудавшегося флирта, от чего Косте стало ещё забавнее, но и Влад сам еле держался, чтобы не заржать, - Я просто телефон свой ещё по пути в Ливны проебал где-то, украли, наверное, или сам забыл. Завели мне новую симку, и с этого всё началось. Хорошо, что у мамы твой номер остался, я тогда так пересрался, жесть. Ты со мной, кстати, иногда даже болтал! - А я-ж тебе тоже писал, - признался Костя, пытаясь говорить ровнее сквозь ставший уже похожим на истерический смех, - Фотки даже отправлял! Только уже не тебе, получается. Так чё ты, блин, по-нормальному не мог? - Не мог, - произнёс Коноплёв, вздыхая так тяжело, что Костя даже задержал свои хаханьки, - Сначала обидно было, ты же меня столько раз динамил… - Я не динамил, я просто… - Да я понял уже, - перебил его Влад, принимаясь как-то странно выравнивать по одной линии все предметы на столе, - Ты всё правильно делал на самом деле, Кость. - А потом? Костя наблюдал за постепенно ускоряющимися движениями Коноплёва — тот словно дорвался и теперь поправлял салфетки в салфетнице, чтобы ни одна из них не торчала выше, чем нужно, перекладывал строго вилки к вилкам и ложки к ложкам на подставке и протирал солонку от крупинок на крышке. Это было так странно — и чем это Влада их столик не устраивал? - А потом я подумал, что ты по-любому рад был от своего навязчивого малолетки избавиться наконец-то. Я же столько дичи вытворил, я же приставал к тебе постоянно и говорил всякое, и… и как после всего мне… Не выдержав, Плотников поймал владькины трясущиеся ладони в свои, опуская их на стол, и Влад нервно выдохнул, прикрывая глаза: - Прости. Я это плохо контролирую. - Что… это? Пальцы сами заскользили по нежной коже — Костя не особо отследил, как начал уже не просто держать чужие руки в своих. Влад вдруг показался таким уставшим, будто вся их беспечная беседа до этого далась ему слишком тяжело, у Кости даже на секунду промелькнула мысль, что хороший так-то актёр из пацана выйдет. Если даже Костя не заметил его внутреннего напряжения, если даже Костя не понял сразу, что для Влада это всё адски волнительно. - Что-то вроде ОКР, мне сказали, на фоне стресса, одиночества… В Ливнах началось. Это не страшно, меня просто раздражает всё, когда грязно, когда неровно, неправильно, вот что им мешало расставить здесь всё красиво? Как они не видят? Крошки везде валяются… - Влад… - И на вилках пятна, разводы от воды, ты видел? Раз вода такая хреновая, протирали бы хоть тогда посуду получше… - Влад… - Блин, прости… Прости, Кость. Влад закусил свои губы, нахмурился и опустил обессиленно голову, но его ладони всё ещё трепыхались в костиных, и Плотников не придумал ничего лучше, как надавить пальцами посильнее, помассировать задеревеневшие местечки, отвлечь этой внезапной лаской. Его сейчас словно отшвырнуло на два года назад, к тому самому вечеру, с разбитым Владом в его машине и тем единственным взаимодействием, что Плотников мог себе позволить — держать эти руки в своих и самому за них держаться, как за самое драгоценное на этой Земле. Он смотрел в упор на резко притихшего Коноплёва и даже не боялся, что тот вот сейчас вскинется, всё увидит и всё поймёт — пускай. Ему самому до мышечных спазмов нужны были эти прикосновения. - Я не был рад от тебя избавиться, - проговорил Костя, невольно подаваясь вперёд через этот дурацкий столик, желая быть ближе и всё ещё боясь приближаться, потому что… с чего вдруг? Да, сейчас уже его уносило от Влада рядом, от его тревожного дыхания и пальцев, будто случайно дёргающихся навстречу костиным, но ведь столько лет прошло, с чего вдруг Коноплёву всё ещё мечтать о… своём бывшем тренере? - Я очень переживал за тебя, Влад, - Костя продолжал торопливо, ведь он не знал, сколько ему дано времени на это всё, он не знал, в какой момент всё разрушится, - И очень ждал от тебя хотя бы звонка на Новый Год, хотя бы парочку слов! Я постоянно тебя вспоминал. Я очень по тебе скучал. - Я тоже скучал безумно, Кость, - прошептал Коноплёв, поднимая на Костю осторожный, недоверчивый взгляд, и Костя сжал покрепче его руки, улыбаясь уголками губ — теперь точно никуда не отпустит. * * * - Влад! - собственный голос показался странным, слишком живым — таким Костя уже очень давно себя не слышал. Завидев желанную фигуру, он оттолкнулся от перил, у которых куковал последние минут пятнадцать, но почему-то застыл на месте. Насколько это нелепо — хватать кофе и круассаны в ближайшей кофейне, просто чтобы не с пустыми руками? Насколько это неразумно — поджидать человека у входа в институт, ни о чём не договорившись заранее? Насколько это палевно — просить подменить тебя на работе, срываться и приезжать на следующий же день, как тебе разболтали своё расписание? После того разговора в баре они созванивались и переписывались каждый день. Точнее, каждый час, как по расписанию — только Костя вспомнит, что давно не спрашивал про скучные пары, как Влад скидывал ему очередной упоротый мем. Губы сами растягивались в какой-то невозможной, слишком чеширской улыбке, и вовсе не из-за тупого «пердечного сриступа» на картинке. Просто становилось тепло. Просто всё трепетало в груди и заставляло подпрыгивать с места — Влад о нём помнил. - Костя! - откровенно радостно воскликнул Влад, и Косте показалось, что совсем без намёка на удивление, словно он тоже ждал этой встречи. Коноплёв стремительно приближался, сияя улыбкой и растапливая вокруг себя серое апрельское месиво, а у Плотникова в один миг отключились все органы чувств, кроме зрения — он залипал, дышал через раз и удерживал капхолдер с двумя стаканчиками. - Кофе? Кайф, - протянул Коноплёв и зацепил себе один стаканчик, сразу же отхлёбывая и с упоением прикрывая глаза. - Да, какой-то, знаешь, «капучино круассан» с сиропом… кленовым и… и какими-то орехами, - быстро заговорил Плотников, будто оправдываясь, - Понятия не имею, что это за жижа. Я же даже и не знаю, что ты пьёшь. Ты пьёшь такое? А круассан, кстати, тоже есть. Влад промычал нечленораздельно, прожёвывая орешки из кофе, замахал призывно рукой, и Костя, чётко предугадывая желания, развернул краешек круассана и вложил его во владькину ладонь, случайно касаясь прохладных пальцев и жалея, что нельзя их сейчас просто взять и погреть. - Я пипец какой голодный, Кость, - пробормотал Коноплёв и снова застонал, уминая костин подгон, а Косте оставалось только уговаривать себя не трогать маленькие крошки на этой милой щеке, - Спасибо. - Пойдём поедим нормально, может? - Не могу, мне в общагу надо. На завтра, блин, четыре пары поставили, а там ещё домашку делать, - произнёс Влад и поднял на Костю до того сожалеющий взгляд, будто сам только осознал смысл этих слов — они только встретились и уже должны расходиться. - Тогда подвезу? - предложил Плотников, стараясь сохранить невозмутимый вид, пока внутри всё горело в предвкушении — он мог заполучить Влада на целый час или даже больше, - И мак возьмём по дороге. - О, ну ради мака я согласен на всё! - воскликнул Влад, ни разу не перегибая палку в актёрском мастерстве, и снова улыбнулся так обезоруживающе, собирая маленькие морщинки у внешних уголков глаз, что Костя тоже просиял в ответ. Они пробирались сквозь пробки по вечернему Питеру, и, пожалуй, впервые это не было утомительно. Это было просто упоительно — поглядывать на Влада на соседнем сидении, тщательно протирающего каждый свой пальчик влажной салфеткой, чтобы подобраться уже наконец к вожделенной картошке фри. Костя, конечно, так сильно не парился — мазнул салфеткой по ладоням туда-сюда и готово — но он и почти не ел ничего, не хотелось, потому что всё, чего ему хотелось тут уже было. Всё-таки сморённый долгожданным ужином и долгой дорогой, Коноплёв постепенно устал отвечать на костины бесконечные вопросы об учёбе, о друзьях, о нём самом, и Костя приткнулся, заметив, как Влад моргает всё реже и медленнее и пытается поудобнее пристроить голову на сидении. Голова в итоге сползла на плечо и там и осталась, глаза слиплись, а ещё рука почему-то упала прямо на костино бедро, ни на что не намекая, наверное, но Костя всё равно тоже одну руку вниз опустил и мягко сжал расслабленную ладонь в своей — если это будет лишним, он обязательно извинится. Но пока подержится. - Влад, - тихо позвал Плотников, понимая, что уже минут пять стоит на парковке перед общагой и всё-таки не сможет простоять так весь вечер, пока Влад не выспится, - Влад, приехали. Коноплёв потёрся щекой о толстовку — сонные слюни вытер, наверное — оторвался от плеча и проморгался, почему-то не торопясь выдёргивать свою руку из-под костиной, а Костя повернулся, чтобы получше рассмотреть это забавно припухшее лицо, и тут же встретился с заспанными, но очень задумчивыми глазами. - Ну вот, - мягко усмехнулся Плотников, - Хреновый из меня тренер — фастфудом накормил, поспать нормально не дал… - Кость, - тихо сглотнув, пробормотал Влад, - Можно мне теперь влюбиться не в своего тренера, а просто в очень хорошего парня? Словно примагниченный Костя тут же подался вперёд, прочертил кончиками пальцев свободной руки по вспыхнувшей щеке Коноплёва, потянул на себя его подбородок и сделал спешный, последний вдох перед тем, как нырнуть в самый долгожданный поцелуй в его жизни. Сердце бешено заметалось в грудной клетке, стоило только губам задеть тёплые, ещё сухие губы напротив, и крупная дрожь пробрала всё его тело, когда Костя медленно, едва касаясь, провёл языком по этим губам. Не удержав протяжного стона, Влад приоткрыл рот, позволяя Косте проскользнуть языком глубже, и изо всех сил вцепился в костину руку, словно боясь, что снова придётся его потерять. Плотников нежно засосал маленькую нижнюю губу и отпустил плавно, с тёплым шёпотом отрываясь всего на секунду: - А мне можно влюбиться? * * * - Йоу, Влад! - выдал Костя, честно вылупив глаза от увиденного, - Это ты как… так? Перед ним стоял Влад, бьющийся в дикой трясучке. Его любимая — он таскал её чаще всего — цветная толстовка и накинутая сверху жилетка были полностью сырыми и, кажется, с прилипшими кусочками грязи, на джинсах красовались длинные коричневые брызги, а волосы свисали слипшимися сосульками. Костя сегодня так усердно надраивал свою маленькую квартирку перед приходом Коноплёва — первый раз в гости всё-таки — что ему на мгновение даже стало жалко новенький коврик в прихожей, которому сейчас тоже явно перепадёт. - Да заходи уже, ты чё? - Плотников хохотнул тихонько, не в силах сдержать лыбу — Влад был весь словно в инопланетной слизи, только не зелёного цвета, и Костя уже дорисовал в уме картинку, что за существо могло бы вот так смачно на него харкнуть, - Если бы я знал, каким красивым ты придёшь, я бы субботник не устраивал… Коноплёв переступил наконец порог, аккуратно опустил на пол такой же угвазданный рюкзак и какими-то слишком непослушными руками стянул с себя жилетку, сворачивая и укладывая её в тот же уголок, и из-за его искривлённого в болезненной гримасе лица Косте вдруг стало не смешно. Влад бился в самом настоящем ознобе, хотя на улице сегодня было не так уж и холодно, он не смотрел в глаза и не отвечал на костины приколы, а когда уцепился за края своего худи, то тут же одёрнул свои руки и уставился на запачканные ладони. И тут Костя понял, что Коноплёв в ужасе. - Давай я тебе помогу, Владь, щас, - Плотников тут же подскочил к тяжело дышащему парню и сам вытащил его из огромной, промокшей насквозь толстовки. Влад немного отмер и, наступая на пятки, стянул с себя кроссовки и принялся лихорадочно расстёгивать джинсы. Ему, очевидно, было так мерзко, что он даже и не думал о каком-то там стеснении, а вот Костя поймал себя на позорной мысли, что не может оторвать взгляд от бледной, молочной кожи и редкой дорожки волос от пупка и ниже. И на маленькие, покрытые мелкими мурашками соски Костя стойко старался не смотреть. - Да что случилось-то? - уже начиная волноваться за компанию, произнёс Плотников, убирая с владькиного лба прилипшую прядку волос, и Коноплёв наконец-то подал дребезжащий, сиплый голос: - Вышел из метро… дошёл до пешеходного и… прямо передо мной… камаз… - Иди ко мне, - проговорил Костя, едва дотронувшись до скованного плеча — Влада так хотелось прижать к себе и отогреть скорее, хоть уже и очевидно было, что трепыхался он весь не из-за холода — но Коноплёв, как на иголках, отшатнулся и затараторил, размахивая руками: - Нет-нет, я такой грязный, Костя, я… мне срочно надо… Костя, там была лужа, огромная такая, знаешь, там в ней… в ней мусор плавал, и камаз был весь… весь в хуйне какой-то, и мне прямо в лицо… Мне это всё за шею залилось, Кость, и по спине, и все волосы, всё сырое… На этих словах Влад, истерически задыхаясь, провёл рукой по своему затылку и, обнаружив там всё то, о чём только что рассказывал, он чуть не завыл в голос, и Плотников не придумал ничего лучше, чем позвать его в ванную — проблема ведь легко решается. Да и для любого другого человека это, по факту, не воспринималось бы так остро, хоть и да, стрёмно вот так через всю улицу, через толпу народа в полном говнище разгуливать, но ведь жить можно. Только для Влада это как раз обозначало, что жить совершенно невозможно, поэтому он, приговаривая ещё про всякое, что успел разглядеть в этой луже, торопливо следовал за Костей. Влад с охотой забрался в ванну, как можно скорее врубил горячую воду и схватился за душ, сначала просто поливая себя всего с головы, а потом настойчиво натирая «пострадавшую» шею сзади — там уже и грязи как таковой не осталось, но Влад не мог остановиться. Поскольку Плотников сразу занавесочку задёрнуть и выйти не успел, забрызгали его очень быстро, и он, глядя на всё это сумасшествие, решил тоже раздеться и залезть туда же. - Владь, хорош, - проговорил Костя, обхватив Влада поперёк груди и потянув его на себя так, чтобы его спина наконец шлёпнулась о костину грудь, - Тут всё уже в порядке, - он понизил голос, потому что говорил прямо на ухо, - Давай просто нормально помоем, да? Судорожно выдохнув, Коноплёв замедлился, опуская руки словно в бессилии, и Костя торопливо выдавил шампунь на свою ладонь и запустил её в светлые волосы, вспенивая аккуратно и мягко массируя кожу кончиками пальцев. Он проскользнул и на шею, приговаривая, что здесь теперь кожа чище и белее, чем у эльфов, и, чмокая влажное, уже почти расслабленное плечо, потянулся к висящей на кране мочалке. - Это же твоя, - выпалил Влад, смахивая сползающую на лоб пену, и Плотников отбросил эту идею. Ему многие владькины мироощущения всё ещё были не до конца понятны — ну и что, что это его мочалка, он же её намыливает, а значит, стирает заодно, а значит, она чистая? — но Костя очень быстро решил просто принимать, как есть. Поэтому он, без задней мысли, полил спину Коноплёва гелем для душа и принялся размазывать всё прямо своими ладонями, а размазало почему-то самого Влада, и понял это Плотников только тогда, когда Влад недвусмысленно, хоть и совсем тихонечко, простонал и опёрся руками о стену перед собой. Костя, конечно, не так себе представлял их первое свидание дома. Дома, после вечно затягивающихся до глубокой ночи прогулок, после быстрых, но таких желанных встреч на ланч, после всё более долгих и откровенных поцелуев в машине, потому что больше негде, дома — это же чаще всего означает вот то самое, и Костя этого, само собой, ждал до трясущихся поджилок и тревожного сушняка во рту. Будто только сейчас осознав, что его руки трогают обнажённого и позволяющего это всё Влада, Костя вдруг вспыхнул весь и почувствовал, как заискрились кончики его пальцев. Его движения стали плавнее и чувствительнее — он надавливал большими пальцами под лопатками, вёл вдоль позвоночника вверх до самой макушки, разминал болезненные мышцы, с особым удовольствием отмечая, как Влад слегка прогибается под его касаниями, как постепенно отпускает его деревянную спину, как опускаются наконец плечи и голова тяжелеет на слабой шее. Коноплёв, боясь спугнуть момент, только подставлялся под костины ладони, забиравшиеся уже и на чувствительные рёбра, и на трепыхающуюся грудь, и на рефлекторно поджимающийся живот, и на резинку насквозь промокших трусов. С шумным вздохом Влад сам подался назад и вжался ягодицами в пах Кости, ахая и выпаливая его имя. - Домоем тебя? - вкрадчиво произнёс Плотников — ему так не хотелось прекращать всё это, ему так нравился этот млеющий, откровенно теряющийся от его ласки Влад — и Коноплёв кивнул согласно, дал стащить с себя прилипающие боксеры и развернулся послушно под костиными направляющими руками. Костя и сам до конца не знал, что на него нашло, но сейчас ему безумно хотелось поиграть с Владом в эти случайные банные процедуры. Он взял еще геля для душа и забрался ладонями в подмышки, перебирая короткие волоски и щекоча немного, но Коноплёв не смеялся, он лишь дышал тяжело, подставлялся и смотрел завороженно, и Костя тоже разглядывал владькины трогательно порозовевшие скулы, поплывшие глаза и приоткрытый в желании рот, гладил его руки, намыливал каждый пальчик и между пальчиками и представлял как совсем скоро утащит Влада в свою постель и как залюбит его всего до отключки этой вечно загоняющейся головы. Проскользнув ладонями вниз по бокам и бёдрам, Плотников опустился на колени и услышал над собой тяжелый рваный выдох со скулежом вперемешку. Прямо перед его глазами топорщился уже налившийся, выпрашивающий свою порцию ласки член Коноплёва, и Косте безумно хотелось до него дотронуться, и до себя вообще-то тоже, но он массировал твёрдые икры и гладил бёдра и между бёдер, умиляясь владькиным то и дело подрагивающим коленкам. Наконец добравшись до ступней, Плотников приподнимал их по-очереди и тщательно заглаживал, обхватывал милые пальчики и легонько сдавливал, а Влад уже откровенно постанывал и неосознанно тянулся рукой к своему члену, мечтая о быстрой разрядке. - Кость, - Коноплёв задрожал, когда Костя поднялся, прижался к нему всем собой и чиркнул губами по его губам, одной ладонью распределяя пену по его члену и яичкам, и пальчиками другой руки забираясь к нему между ягодиц, - Кость, трахни меня. - Ты это уже пробовал? - тихо проговорил Костя сквозь мягкие мелкие поцелуи, и собственный голос показался ему таким же позорно трясущимся, особенно когда он закружил кончиками пальцев по нежным складочкам и ещё так плотно смыкающейся дырочке. Влад был с ним таким податливым и таким чутким, так остро реагировал на все прикосновения, но сам только сейчас решился обвить скользкими руками костины плечи, и это было так нежно, что Плотников простонал и толкнулся своим стояком в бедро напротив. - Да, - поспешил выдохнуть Влад, и по его растерянному лицу Костя сразу же понял, что это неправда. Он засосал на прощание владькины губы и принялся смывать с него мыльную пену — уже как можно скорее. * * * - Как же я тебя ждал, Владюш, - прошептал Костя, зацеловывая сладкую — может, из-за ягодного геля для душа, а может, потому что Влад весь был для Кости невероятно сладким — шею и выпутывая растёкшегося по постели Коноплёва из пушистого полотенца. Влад легко краснел и распалялся от всего, что с ним проделывали, и в то же время позволял Косте, казалось, вообще всё, вверялся в его руки, только дышал всё тяжелее и хватался везде в ответ, притягивая к себе ближе, прижимая сильнее — утопая в своей жажде по полной. Косте тоже хотелось бы побыстрее и всего и сразу, но что-то во Владе всё-таки выдавало его неопытность — он то и дело замирал, зажмуривался и кусал свои губы, стараясь сдерживаться и боясь сделать что-нибудь не то, и Плотников со всем воодушевлением Влада под собой растапливал. Спустившись чуть ниже, Костя влажно облизал выступающие ключицы, и Коноплёв запустил ладонь в костины волосы, сгребая, толкнулся бёдрами вверх, чиркая членом по костиному животу и застонал сдавленно, будто для него это всё что-то едва выносимое. Плотников каждой клеточкой кожи ловил и перенимал это нетерпение и разгорался сам, да так, что в паху уже неумолимо сводило, но торопиться он никуда не хотел — не в этот раз, не с таким разнеженным Владом. Под восторженные вздохи он осыпал поцелуями плоскую грудь и игрался с милыми горошинками сосков, покусывая их тихонечко и непременно зализывая после, от чего Коноплёв вскоре сдался и заскулил: - Кость, со мной никто так ещё… Костя… - Но тебе хорошо? - прошептал Плотников и прочертил кончиком языка по дрожащим рёбрам и покрытой редкими волосками коже внизу живота, всё настойчивее поглаживая и сминая в ладонях бёдра и ягодицы, аккуратно разводя в стороны ноги Влада, пока тот охотно подо всё подставлялся. - Да, я только… я такой шумный… - Мне это очень нравится, Владь, - Костя выдохнул, чуть задевая губами яички, и окинул Влада потемневшим от желания взглядом, - Пошуми ещё. Коноплёв будто бы ждал этого разрешения — в следующую минуту он уже то горячо вздыхал, хапая ртом воздух, то мычал протяжно, поджимая губы, ведь Костя покружил языком вокруг его изнывающего члена, облизался получше и плавно опустился ртом сразу на всю длину, прикрывая глаза. Он двигался размеренно и нежно, надавливая языком и задерживаясь на головке, посасывая, пока Влад не начал подкидывать вверх бёдра в безмолвной мольбе ускориться. И Костя, упиваясь этими сладкими звуками, долетавшими до его горящих ушей, заскользил быстрее, теснее сдавливая губы и втягивая щёки, вызывая у Влада какую-то новую стадию опьянения, потому что очень скоро он зашептал сумбурно: - Кость, я сейчас… но я так хочу тебя там… я так хочу… тебя в себе, Кость, пожалуйста, мне так нужно… Плотникова с этих слов и самого развезло так, будто это у него тут первый раз — ведь у Влада точно первый, это считывалось со всех его реакций и вот с этого сумасбродного «хочу тебя прямо сейчас» тоже. Он вдруг заметил, с какой бешеной скоростью его сердце разгоняет по венам нарастающее возбуждение, как его собственный член болезненно реагирует на случайные соприкосновения с простыней и как же кружится голова от одного только запаха Влада. С приглушённым стоном выпустив изо рта уже сочащийся смазкой член, Костя подтолкнул бёдра Коноплёва вверх, раскрывая его получше, и тот залился краской хуже, чем было до этого, но обхватил себя руками за колени, подтверждая свои желания. А после ошарашенно ахая и снова застывая трясущимся комочком, потому что Плотников спустился ещё ниже, на его такую маленькую узкую дырочку, сразу размашисто проходясь языком. - Блять, - простонал Влад, так же долго и мучительно сладко, как его гладил костин язык. Тоже тихо постанывая и опаляя своим дыханием едва раскрывающееся колечко мышц, Костя зализывал каждый миллиметр и на такие же миллиметры проникал кончиком языка внутрь, и на этих моментах ему становилось особенно тяжко не прикасаться к себе, потому что Влад стонал во всю и робко двигался навстречу, и таким откровенным собой он доводил Костю до самой настоящей лихорадки. Плотников стал жёстче и глубже проталкивать язык в жаркое нутро, помогая Владу раскрыться получше, настойчивее раздвигая и сминая его ягодицы, чтобы чуть позже, когда Влад совсем перестанет зажиматься на рефлексах, нащупать валяющийся рядом тюбик лубриканта, до которого, как думал Костя, сегодня не особо-то и дойдёт, но… Предельно осторожно, всё так же по миллиметрам, он ввёл один, густо смазанный палец, лишь слегка сгибая и едва двигая, но Коноплёв уже окончательно поплыл и затрясся весь, и Костя, подразнив Влада недолго, снова накрыл губами головку его члена и почти сразу же сглотнул брызнувшую в нёбо сперму. - Блять, прости, - тяжело пытаясь отдышаться, выпалил Влад, на что Плотников не сдержался и довольно фыркнул, слизывая остатки и медленно убирая свой палец из тугого, снова непроизвольно смыкающего ануса. Он упал на спину рядом с Коноплёвым, уткнулся носом в его плечо, чтобы подышать им ещё подольше, и не удержав в груди нетерпеливого стона, зажмурился и обхватил покрепче свой стояк запачканной в смазке ладонью. Ему и так было хорошо, ему казалось, что он сейчас и так взорвётся от перевозбуждения, но его руку всё-таки накрыла чужая рука, к его боку прижалось горячее тело, и его щеки коснулся мокрый стёртый поцелуй, и оставалось всего несколько рваных движений, чтобы раствориться следом в этом чистом блаженстве. - Кость, - всё ещё лаская губами костину щёку, пробормотал Коноплёв, - У меня ничего такого ещё не было на самом деле. - Я так и понял, - Костя засмеялся, поворачиваясь к Владу и засматриваясь на его всё ещё помутневшие глазки, - Зачем напиздеть пытался? - Боялся, что снова отправишь меня подрасти, - Влад уронил красное лицо в костину шею, прильнул ближе и обвил Костю всем собой, укладываясь поудобнее, и Костя сгрёб его тоже в охапку изо всех сил, чтобы навсегда выдавить из него эти мысли. - Я тебя больше не отпущу, слышишь? - прошептал он, целуя Влада в его маленькое ушко, - Никуда. Никогда.