Memento Vivere (Помни о жизни)

***

«Самый страшный сон этой ночи: когда вы Расстаётесь с кем-то, кого любите, и вы точно Не знаете, где он находится, но вы Знаете, что он находится в опасности». − У. Отто

***1***

Майкрофт не мог не знать, что у многих людей в Доме правительства было для него прозвище, которое никогда не произносилось в его присутствии. Они называли его Снеговиком. Хотя он действительно прилагал усилия, когда требовалось, быть приятным, даже любезным, он не возражал, если другие считали, что ему подходит это холодное прозвище. На самом деле, иногда то, что о нём думали как о бесчувственном ублюдке, восхитительно служило его целям. Это был один из таких дней. Шерлок исчез вскоре после того, как они нашли записку, которая, судя по всему, была написана Мориарти, и Майкрофт понятия не имел, куда делся его брат. Но в данный момент у него была своя проблема, с которой нужно было разобраться прямо здесь, и он намеревался справиться с ней как Снеговик. Один за другим они входили в кабинет и подвергались его допросу. Кто нанял Ричарда Брукса? Откуда он взялся? Что вы знаете о Джеймсе Мориарти? Это было утомительно, потому что было много попыток свалить вину на кого-то другого или сослаться на невежество. Если все они были правдивы, то Майкрофт был встревожен количеством невежественных людей, работающих на Корону. Но, в конце концов, человек, сидевший сейчас перед ним, некто Джордж Адамс, который был помощником министра финансов, казалось, захотел заговорить. − Брукс пришёл с несколькими рекомендательными письмами от высокопоставленных лиц, − сказал Адамс. − Я сам их читал. Майкрофт сидел за своим столом, что примечательно, без обычной стопки бумаг перед ним. Единственной вещью на столе была одинокая папка, принадлежавшая Адамсу, и мужчина явно знал об этом. − От кого пришли эти письма? − спросил Майкрофт, в то время как его пальцы, очевидно, наугад, беззвучно постукивали по верхней части папки. Адамс подумал, прежде чем заговорить: − Одно от лорда Брайтли. Ещё одно от адмирала Кейна. И третье было от кого-то по имени Малберри, который, по-видимому, работает во Дворце. Мне показалось, что всё было в полном порядке, сэр. − Я уверен, что так оно и было, − пробормотал Майкрофт скорее себе, чем Адамсу. Брайтли был идиотом. Кейн был достаточно респектабельным офицером, но у него был сын, связанный с некоторыми весьма подозрительными организациями как в Лондоне, так и в Дублине. С этими людьми можно было справиться довольно легко. Малберри, конечно, был гораздо более интересным предложением. С точки зрения Майкрофта, было два варианта. Одна из них заключалась в том, что Малберри почему-то искренне не подозревал о человеке, известном как Ричард Брукс. Это было вполне возможно, потому что Майкрофт много раз думал, что Малберри не так проницателен, как можно было бы надеяться. По общему признанию, он выполнял приемлемую работу по аккуратной интеграции их организации в правительство. Вероятно, потому, что он был чрезвычайно хорош в разглаживании взъерошенных парламентских перьев. Её Величество следила за процессом с некоторым интересом, хотя в своей переписке она настойчиво предлагала Майкрофту, что, возможно, именно он должен быть главным. Майкрофт, конечно, согласился с этим тезисом. Он также придерживался мнения, что лучше раньше, чем позже, потому что Виктория не становилась моложе, и он определённо хотел быть на месте до того, как трон захватит этот расточительный плейбой Берти. Устроившись поудобнее, Майкрофт не сомневался в своей способности укрепить своё положение у власти независимо от того, кто сидел на троне. Другая возможность, конечно, заключалась в том, что у Малберри были более тёмные причины позволить Мориарти проникнуть в офис Майкрофта. Учитывая его обычный цинизм по отношению к человеческой природе, Майкрофт был удивлён, осознав, что на самом деле он не верил в то, что мотивы Малберри были гнусными, а всего лишь частью какой-то его собственной запутанной схемы. Он просто хотел, чтобы этот человек не был все время таким чертовски непроницаемым. Майкрофт нетерпеливо отбросил эти неуместные в данный момент мысли и вернул своё внимание к насущной проблеме. Джордж Адамс. Он смерил мужчину холодным взглядом. − Что вы знаете о Джеймсе Мориарти? Адамс выглядел удивлённым этим вопросом. − Не больше, чем кто-либо другой. До меня доходят слухи, но... − Он пожал плечами. Майкрофт решил, что Адамс больше ничего не может ему сказать, поэтому он отпустил мужчину нетерпеливым взмахом руки, но без какой-либо гарантии, что тот застрахован от дальнейших расспросов. Оставшись один, Майкрофт со вздохом откинулся на спинку стула. Он задавался вопросом, куда же делся Шерлок. Как обычно, его брат отказался дать какие-либо указания на то, что он планировал делать в свете записки, оставленной Мориарти. Майкрофт мало что мог сделать, чтобы помочь ему или обезопасить его, если бы не знал, что, чёрт возьми, задумал этот идиот. Раздался стук в дверь. − Что? − рявкнул Майкрофт. Симмонс открыл дверь и вошёл в комнату. − Телеграммы из Лондона прибыли, сэр. − Не раньше времени. − Он взял пачку бумаг у Симмонса, который в данный момент исполнял обязанности помощника Майкрофта. − Немного чая было бы весьма кстати. − Конечно. Когда Симмонс ушёл, Майкрофт взял первую телеграмму, очень радуясь, что не платит за сообщения по цене за слово. Мэри Морстен. Что, конечно же, не было её настоящим именем. Майкрофт начал читать, едва заметив, как Симмонс принес чай и печенье и поставил их на стол. Когда другой мужчина повернулся, чтобы покинуть офис, Майкрофт всё-таки пришёл в себя достаточно, чтобы сказать: − Пожалуйста, узнайте, не знает ли кто-нибудь, куда делся мой брат. Симмонс кивнул и вышел.

***2***

У него не было возможности сосчитать часы, так как у него забрали карманные часы вместе с бумажником. В какой-то момент ему принесли оловянную тарелку с фасолью, крошечный ломоть бекона и два ломтика сухого хлеба, а также помятую оловянную кружку с чуть тёплым некрепким чаем. У Джона абсолютно не было аппетита, но мозг его врача подсказывал ему, что он не может позволить себе стать слабым ни телом, ни душой. Итак, он съел всё, стараясь не зацикливаться на том факте, что еда слишком сильно напомнила ему о детстве. Неужели колесо судьбы повернулось на 360° и вернуло его прямо туда, откуда он сбежал? «Родилась в сточной канаве, в сточной канаве и умерла», − однажды сказала его мать, рассказывая о молодой девушке из этого здания. Её звали Ева, и она на короткое время ярко вспыхнула, после того как её взял на работу успешный мастер по изготовлению пуговиц. Нечестно полученный доход от уличных азартных игр давал ему возможность разбрасываться деньгами, и какое-то время он тратил часть их на Еву. Она расхаживала по зданию в одном из своих новых платьев и модных шалях, выставляя себя напоказ. Но довольно скоро она ему надоела, и она обнаружила, что вынуждена стоять на улицах Уайтчепела в поисках работы. «Родилась в сточной канаве, в сточной канаве и умерла». Ева, конечно, была убита вскоре после этого пьяным клиентом. И теперь казалось, что Джона Уотсона тоже ждёт позорная смерть. Когда его разум зацикливался на подобных мыслях, Джон чувствовал себя беспомощным, а затем и немного виноватым за то, что недостаточно верил в Шерлока Холмса. Который обещал доказать его невиновность. Однако это казалось невыполнимой задачей, хотя он знал, что Шерлок сделает всё, что в его силах. Потому что, казалось, Шерлок заботился о нём, как бы невозможно в это ни было поверить. Джон на самом деле не знал, что на самом деле означает эта забота, и сейчас было не время зацикливаться на этом, потому что скоро он, возможно, будет болтаться на конце веревки. По крайней мере, он надеялся, что это означает, что хотя бы один человек может оплакивать его. Джон услышал, как отпирается дверь камеры, и быстро поднял голову, вопреки всему надеясь, что Шерлок вернулся. Но в камеру вошёл незнакомец. Полный парень с копной ярко-белых волос на голове и неуместно весёлым поведением. − Здравствуйте, доктор Уотсон, − сказал он. Джон попытался пригладить волосы, а затем рубашку, но ни для того, ни для другого это не имело особого значения. − Да? − то, как он это произнёс, было вопросом. − Я Эдвард Хоппер, адвокат, который здесь представляет ваши интересы. − В самом деле? Я не... − Честно говоря, ему даже в голову не приходило обратиться за такой помощью. Он покачал головой; его мозг действительно работал медленно. − Мистер Холмс связался со мной и заручился моими услугами. Джон моргнул, глядя на него. − Это сделал Шерлок? Но Хоппер покачал головой. − Со мной говорил мистер Майкрофт Холмс. В этом не было никакого смысла. Зачем такому важному человеку, как Холмс, беспокоиться о чём-то подобном? Перед уходом охранник поставил в камеру деревянный стул с прямой спинкой, и Хоппер сел на него, открыв коричневый атташе-кейс, лежавший у него на коленях. Он достал блокнот и перо. − Мистер Холмс сказал мне, что вы близкий знакомый его брата, и по этой причине он заинтересовался вами. Джон смог только кивнуть. Затем он немного выпрямился. − Я не совершал этого ужасного преступления, мистер Хоппер, я обещаю вам это. Хоппер улыбнулся ему. − Всегда приятно это знать, доктор, но моя задача − дать вам хороший совет, несмотря ни на что. Джон нахмурился. − Я не убивал эту женщину, − решительно заявил он. − Кроме того факта, что я был в доме в ту ночь, я понятия не имею, почему они обвинили меня. Я мисс Кеннеди вообще там не видел. Услышав это, адвокат задумчиво поджал губы, прежде чем открыть блокнот, а затем поднял перо наготове, используя атташе-кейс в качестве импровизированного письменного стола на коленях. − Почему бы вам не рассказать мне о той ночи, доктор Уотсон? Пожалуйста, как можно подробнее. Джон прислонился спиной к каменной стене и закрыл глаза. − Я заехал за мисс Морстен к ней домой, и мы отправились в клуб на ужин. В этом не было ничего необычного. Приятная беседа, приличная еда. − Он сделал паузу. − Мисс Морстен была довольно настойчива в том, чтобы я присоединился к ней выпить стаканчик на ночь после ужина. − Он не знал, стоит ли упоминать, что видел обоих братьев Холмс за ужином, но потом решил, что это не совсем уместно. Ему запоздало пришло в голову задуматься о том, что Шерлок, по-видимому, следовал за ними от клуба, но это тоже было не то, что адвокату нужно было знать. − И вы были согласны? Джон открыл глаза. Было ли в этом вопросе осуждение? − Я не женат, как и она, − сказал Джон, вероятно, в его голосе было больше оправдания, чем предполагалось. − Конечно, − мягко сказал Хоппер, делая пометку. − Мисс Морстен считает себя современной женщиной, − вставил Джон. − Это, кажется, освобождает её от того, что она считает ограничениями общества. − Затем он пожал плечами. − Я не совсем уверен в том, что всё это значит. Хоппер перевернул другую страницу в блокноте, и Джону стало интересно, что же он записывает. − Продолжайте, доктор Уотсон. − Мы действительно выпили. Что-то с джином. − Он остановился. Хоппер выжидающе посмотрел на него. Джон прочистил горло. − Конечно, вы не хотите слышать подробностей. Мы удалились в её спальню. − И участвовали в сексуальном сношении? − Да. − Джон был раздражён тем, что почувствовал, как вспыхнуло его лицо. Он был доктором, чёрт возьми, и должен был уметь говорить о таких вещах без смущения. − И что потом? − Потом? − Вы ушли сразу после этого? Всего на мгновение Джон позволил своим мыслям вернуться в прошлое. Конечно, он помнил сам акт. Это было прекрасно, хотя на самом деле ни с одной из сторон не было бурной страсти, но так оно и было. − Мы заснули, − тихо сказал он. − Я проснулся примерно на рассвете. Она всё ещё была в полусне, и я попрощался с ней. Я ушёл и вернулся домой. − За ним, казалось, следовал Шерлок Холмс. Конечно, он по-прежнему не упоминал об этом. Хоппер перестал писать и просто посидел немного. Выражение его лица было сочувственным. − Вам никто не сказал, за что вас арестовали? Джон покачал головой. − Я предположил это только потому, что был там. Адвокат вздохнул. − Я должен сообщить вам, что мисс Морстен рассказывает совсем другую историю, доктор. − Что? − Джон сглотнул. − Что она говорит? Как могло быть по-другому? Правда есть правда. − Ах, каким прекрасным был бы мир, если бы это было так, − сказал Хоппер. Он сделал ещё одну пометку, а затем отложил блокнот и перо в сторону. − Рассказ мисс Морстен совсем другой. Она признаётся, что пригласила вас выпить, потому что вы «кажетесь таким милым человеком». Но довольно внезапно вы, по-видимому, превратились в грубияна. Вы грубо заигрывали с ней, на что она немедленно дала отпор. Вы разозлились. В ужасе она приказала вам уйти, и вы это сделали. Но она была так расстроена, что забыла запереть дверь на задвижку, прежде чем вернуться в свою постель. Некоторое время спустя она услышала тревожные звуки из комнаты мисс Кеннеди. Когда она побежала проведать свою подругу, то увидела, как вы вылезаете из окна. А потом она увидела мисс Кеннеди, задушенную и в беспорядке после изнасилования, лежащую в постели. Джон уставился на мужчину в полном недоумении. И в ужасе. − Всё это неправда, − сумел вымолвить он. − Зачем ей было так лгать? Я не понимаю. Хоппер дал Джону время собраться с мыслями. − Похоже, что вас подставили, чтобы взвалить вину за это преступление на вас. Я понятия не имею почему. Джон поднялся на ноги и несколько мгновений расхаживал по маленькой камере. Он принял решение. − Вы должны поговорить с Шерлоком Холмсом, − сказал он. Джон не чувствовал себя вправе рассказывать этому человеку о действиях Шерлока, поэтому единственное, что можно было сделать − это попросить Хоппера поговорить с ним лично. Хоппер складывал всё обратно в свой атташе-кейс. − Я обязательно так и сделаю... как только он появится. Мистер Майкрофт Холмс говорит, что он понятия не имеет, где находится его брат. − Он шагнул вперёд, чтобы пожать Джону руку. − Постарайтесь сохранять спокойствие, − сказал он. − Мы выясним, что происходит. Джон поморщился. − Вовремя, чтобы спасти меня от эшафота? Хоппер слабо улыбнулся ему. − Это всегда было моим намерением, доктор. Он вызвал охранника, чтобы тот выпустил его, и мужчина забрал стул. Джон опустился на койку, его мысли были в полном беспорядке. Где был Шерлок? Неужели он потерял веру в Джона? Или, что гораздо хуже, он каким-то образом оказался в центре какого-то замысла и пострадал за это? Он застонал и закрыл лицо руками. Невозможно было избежать правды о том, что вина за всё, что сейчас происходило, полностью лежала на нем. Его трусость. Ложь, которую он говорил сам себе. И для других. Так что теперь он, скорее всего, был на пути к эшафоту, несмотря на заверения Хоппера. И если с Шерлоком действительно что-то случилось, то это тоже его вина. Одно было фактом, который нельзя было оспорить. Если бы с Шерлоком Холмсом случилось какое-нибудь несчастье, если бы случилось самое худшее, Джон знал, что был бы рад верёвке, когда бы она появилась.

***3***

У Шерлока Холмса всегда был план. Следует признать, что иногда этим планам может немного не хватать деталей. Возможно, время от времени их даже можно было бы назвать бессистемными. Иногда план возникал под влиянием момента, а иногда он часами прорабатывал в уме каждую деталь. Представляя себе каждый сценарий. На этот раз план был изысканно прост: спасти Джона Уотсона. Это было просто только потому, что другого выхода не было. Каждое мгновение, проведённое Джоном в этой камере, было опасным, неумолимо приближая его к судебному разбирательству, приговору, казни. Шерлок не сомневался, что если дело против него когда-нибудь будет рассмотрено присяжными и Мэри Морстен появится на скамье подсудимых для дачи показаний − милая, плачущая и (очевидно) невиновная (очевидно) англичанка − они не смогут построить эшафот достаточно быстро, чтобы повесить Джона Уотсона. Не было ничего, чего бы Шерлок не сделал, чтобы предотвратить это. Ничего. На самом деле, его скорее пугала мысль о том, как далеко он может зайти. Итак: план.

***

Он знал, что Морстен покинула бунгало, в котором они с мисс Кеннеди жили, и переехала вместо этого в отель «Грейт Истерн», а это означало, что дом сейчас должен быть пуст. Тем не менее, он сел через дорогу, на том же самом месте, где прятался раньше, и наблюдал почти час. Внутри не было света, все шторы были задёрнуты, и никто не подходил и вообще не проявлял никакого интереса. Итак, в конце концов Шерлок добрался до задней части здания. Справиться с замком на двери было несложно, и всего через несколько мгновений он оказался внутри. Он вытащил карманный фонарик из кармана пальто и начал поиски. В гостиной не было никаких секретов, хотя он на мгновение задержался, чтобы осмотреть два стакана и бутылку джина «Гордонз». Затем он направился в спальню, которая была местом убийства. Постельное белье было в беспорядке, но в остальном комната выглядела вполне обычно. В гардеробе хранилась респектабельная коллекция одежды, которая была не самого высокого качества, но всё ещё приемлемой с точки зрения моды. Самым любопытным фактом было то, что каждое из платьев, судя по степени изношенности и деталям фасона, было приобретено примерно в одно и то же время. Любопытно. Он пришёл к такому же выводу насчёт обуви и нижнего белья. Это правда, что люди часто покупают какую-нибудь новую одежду перед поездкой, но Шерлоку это показалось больше похожим на создание совершенно нового человека. «Компаньонка», изобретённая с определённой целью. Он уже собирался выйти из комнаты, когда ему кое-что пришло в голову, идея из какого-то нелепого популярного романа, который он когда-то читал по причине, которую больше не мог вспомнить. У скучной героини были секреты, и она хранила их все в дневнике. Дневник, который она была вынуждена скрывать от злодейского хозяина дома. Мисс Кеннеди казалась молодой женщиной того типа, которая, возможно, читала ту же самую книгу и что-то из неё запомнила. Шерлок вернулся к кровати. Первое навершие, которое он отвинтил, ничего не показало, но ему повезло со вторым, когда он запустил руку в полый столбик и нашёл маленькую записную книжку в матерчатом переплёте. Блестящее золотое перо была прикреплено к книге куском бечёвки. Хотя у него было искушение сесть и немедленно прочитать то, что было на страницах, он сдержался и вместо этого сунул книжку в карман. Следующей комнатой была другая спальня, та, где Джон провёл ночь Морстен. Шерлок замолчал, на мгновение уставившись на кровать, обдумывая улики. Постельное белье было не слишком в беспорядке, что каким-то нелепым образом доставляло ему удовольствие. Великая страсть обычно порождала определённый беспорядок, и что бы ни происходило в этой постели, заключил он, этого не произошло. В отличие от комнаты мисс Кеннеди, шкаф и выдвижные ящики здесь были пусты. Неудивительно, что она полностью убралась, и всё же он обыскал каждый дюйм комнаты, но ничего не нашёл. На самом деле, ничего неожиданного. Морстен явно был профессионалкой, хотя в чём именно, Шерлок пока не совсем понимал. Ещё через несколько минут он был готов уйти, позаботившись при этом снова запереть дверь.

***

Её настоящее имя было Нора Келли. Она была горничной в Дублине, и однажды ей не повезло поступить на службу к некоей Мэри Морстен. Хотя в течение нескольких недель это не казалось ей несчастьем. У неё была новая одежда, ей давали уроки того, как быть леди, и наконец-то у неё появился шанс увидеть что-то из большого мира. Чего у неё не было, так это пропавшего брата. Или любых других членов семьи, чтобы расспросить, не случилось ли с ней чего-нибудь. Шерлок сидел в крошечном кафе недалеко от главной дороги, месте, которое на самом деле никогда не посещало британское сообщество. Он обнаружил это много лет назад, ещё мальчиком, когда тайком выбирался из дома и бродил по городу всю ночь напролёт. Чай был таким же плохим, как и всегда, но хозяин всегда позволял ему сидеть в углу столько, сколько он хотел, за небольшие чаевые. Было нелегко читать крошечные, корявые записи на страницах дневника Норы Келли, и многое из того, что она записывала, было до крайности утомительным. Но очень редко она делала замечание, заслуживающее внимания. По сути, она была невинна, но алчна, что представляло собой опасное сочетание. Конечно, в первую очередь это опасно для самой Келли. Одна вещь стала ясна, когда он дошёл до того места в её дневнике, где они отплывали в Индию, и это был тот факт, что их присутствие на одном корабле с самим Шерлоком не было случайностью. Его отказ от романтических ухаживаний Морстен той ночью на палубе оказался ложкой дёгтя в бочке мёда. Он с болью осознал, что это, вероятно, спасло его от сидения в тюремной камере, где сейчас содержался Джон Уотсон. Но один вопрос всё ещё не давал ему покоя: почему? Только когда он почти закончил читать дневник, появился ответ, и когда он появился, он совершенно не удивился. «Сводный брат Мэри навестил нас сегодня. Я полагаю, он достаточно милый, но я всё равно нахожу его немного пугающим. Когда я сказала об этом Мэри, она просто рассмеялась и сказала: «Джимми немного сумасшедший, но очень умный». Вот оно что. Джеймс Мориарти. Джимми. Шерлок сделал глубокий выдох. Он допил остатки поистине ужасного чая, сунул дневник обратно в карман и вышел из кафе. К счастью, неподалеку от дороги остановился экипаж, и он нетерпеливо помахал ему рукой, стремясь как можно быстрее добраться до полицейского управления. На самом деле ему так не терпелось, что он уже был в экипаже, и он тронулся с места, прежде чем он понял, что внутри уже есть кто-то ещё, сидящий напротив него. − Моран, − сказал он натянуто. Моран улыбнулся из-за довольно большого револьвера, который он целил Шерлоку в грудь. − Рад снова видеть вас, Холмс. − К сожалению, я не могу сказать того же. Моран изобразил печальное выражение лица. − Вот это уже обидно. Тем более что я старый друг вашего брата. Шерлок сохранил на лице скучающее выражение. − Я всегда приходил в отчаяние от его выбора знакомых. Теперь это вполне оправданно. − Всегда остроумное замечание. − Внезапно Моран свободной рукой постучал по крыше. Экипаж остановился, и мгновение спустя дверца открылась, и появился дородный извозчик. Поскольку Моран уверенно держал пистолет, его палец не сходил со спускового крючка, другой мужчина внезапно схватил Шерлока за руку и, прежде чем тот успел среагировать, вонзил в неё иглу. Почти сразу же у него закружилась голова. − Не волнуйтесь, − дружелюбно сказал Моран, его голос звучал странно отстранённо. − Мы скорректировали дозировку, чтобы учесть вашу любовь к кокаину и опиуму. Последней мыслью Шерлока было о Джоне, сидящем в камере и ожидающем обещанного спасения. «Мне так жаль, Джон... Простите меня...»