Memento Vivere (Помни о жизни)

***

«Мы были вместе. Я забываю остальное». − У. Уитмен  

***1***

Казалось, это было знаменательное утро. Конечно, я не сказал этого вслух, потому что, хотя он и не стал бы насмехаться надо мной, подобное заявление, несомненно, дало бы Шерлоку повод скептически приподнять бровь. Так что за завтраком я ничего не сказал о том, какой сегодня день. Сам он уже был немного не в духе, потому что шёл сильный дождь, обещавший идти весь день. Шерлок терпеть не может, когда в его планы вмешиваются, будь то почта с запоздалой доставкой какого-нибудь химиката или сама мать-природа, поэтому он провёл весь завтрак, уставившись в окно, на чайник и на меня. Я, конечно, не обиделся. Вместо этого я просто намазал джем на другой кусочек тоста и положил ему на тарелку. − У вас есть книга Фрэнсиса Гальтона об отпечатках пальцев, − заметил я. − Кажется, идеальный день для того, чтобы провести его за чтением у камина. Взгляд, которым он одарил меня при этом предложении, казалось, подразумевал, что тема отпечатков пальцев его не интересует, да и с чего бы мне вообще думать, что он будет интересоваться? Хотя мы официально на пенсии, Шерлок всё ещё слишком молод, чтобы превратиться в вспыльчивого старика. Я просто улыбнулся ему. − Что ж, я уверен, вы найдёте какой-нибудь способ развлечь себя. Что касается меня, то я буду сидеть за письменным столом со своим верным «Бартоком». Если у вас есть время, вы могли бы убрать посуду для завтрака. Он фыркнул. Я встал, поцеловал его в макушку и направился в кабинет. За последние месяцы я вполне привык пользоваться пишущей машинкой «Барток», которую подарил мне Шерлок. Можно даже сказать, что мне скорее нравится ей пользоваться. Моя скорость улучшилась, а количество ошибок несколько уменьшилось. Шерлок был весьма доволен этим. Я сел за стол и уставился на стопку машинописных текстов, которые стали результатом всей моей работы. Все мои воспоминания. Это было прошлое, вытащенное на свет божий, чтобы его изучили. Моё прошлое, Шерлока, Майкрофта. И теперь оставалось только записать на бумаге заключительные слова. Пока я слишком долго размышлял над тем, какими должны быть эти последние слова, отдалённые звуки, доносящиеся с кухни, подсказали мне, что мой капризный детектив действительно моет посуду для завтрака. Я про себя улыбнулся и положил руки на клавиатуру. «Большая часть мира знает остальную часть этой истории. Они знают всё о приключениях Холмса и Уотсона, как я им и рассказывал. Как я им и сказал. Это, безусловно, была часть правды, во всяком случае, моя версия. Как и во всех сказках, эти истории были окрашены эмоциями автора. Я поиграл с датами, изменил некоторые имена и, конечно же, запутал единственную существенную истину. На протяжении многих лет Шерлок сотрудничал со мной во некоторых вещах, таких как появление жены, а затем объяснение того, почему печальный вдовец возобновил своё пребывание на Бейкер-стрит. Ложь несколько облегчала нашу совместную жизнь. Несколько менее опасную. Но теперь я запечатлел всю реальность нашей жизни для потомков и почему-то чувствую себя лучше, чище от того, что сделал это. Мне, конечно, неизвестно, увидит ли мир когда-нибудь эту правду или ему будет небезразлична она, или наши имена просто исчезнут в тёмном тумане истории. Возможно, Шерлок Холмс и доктор Уотсон будут такими же эфемерными, как и большинство других существ, которые ходят по земле. Но для нас это не имеет значения. Мы знаем, кто мы такие и что у нас общего. То, чем мы будем делиться до тех пор, пока никого из нас не станет. Остальное неважно».   Я добавил последнюю страницу в стопку и вздохнул, не уверенный, было ли то, что я почувствовал, облегчением или смирением. В этом рассказе были и печаль, и радость, и теперь всё было сделано. Через несколько минут я сложил бумаги и отнёс их в гостиную. Шерлок был там, но не читал предложенную мной книгу, а вместо этого делал пометки в томе «Н» своего драгоценного указателя. Чаще всего в наши дни заметки были просто объявлениями о смерти различных преступников или особо известных общественных деятелей. Он поднял глаза и улыбнулся мне, когда я вошёл. Очевидно, его настроение улучшилось. − Всё готово, − сказал я, поднимая пачку бумаги. − Поздравляю, Джон. Я отодвинул в сторону баночку с клеем, ножницы и перо, чтобы положить перед ним плод своих трудов. − Вы прочтёте это? Он мгновение смотрел на меня, а затем слегка улыбнулся. − Я уже знаю, чем это закончится. Я легонько шлёпнул его по затылку. − Всё равно прочтите это, жалкое создание. Он посмотрел на большое количество страниц и нахмурился. − Мне понадобится чай. Поэтому я приготовил чай для нас обоих. Потому что мои нервы не выдержали бы сидеть и смотреть, как он читает мои слова (даже если бы он позволил это). Я вернулся в кабинет и занялся корреспонденцией и домашними счетами. Снаружи всё ещё шёл дождь, и недовольный Гладстон лежал у моих ног, скучая по нашей ежедневной прогулке. В какой-то момент я, по-видимому, погрузился в сон. − Ваше плечо не поблагодарит вас за то, что вы так долго оставались в таком положении. Тихие слова разбудили меня, и моё проклятое плечо действительно кольнуло, когда я выпрямился в кресле. Свет в комнате погас, а это означало, что я проспал довольно долго. Шерлок склонился надо мной, всё ещё в очках для чтения. Я тряхнул головой, чтобы прогнать остатки тумана из своего мозга. − Вы закончили это? − Да. − И что? Вместо того чтобы отреагировать на мои слова, он сказал: − Наконец-то дождь закончился, и за ним последовал довольно приятный вечер. Я предлагаю немного пройтись с беднягой Гладстоном по дорожке. Я открыл рот, чтобы возразить, но потом решил, что его идея была хорошей. Мы надели наши твидовые пиджаки и ботинки, прежде чем последовать за счастливой собакой к двери. Несколько минут мы шли в тишине, которая была уютной и знакомой. Наконец Шерлок перевёл дух. − Мне это очень нравится, − тихо сказал он. − Даже самые... неприятные моменты моей жизни кажутся менее ужасными, если смотреть вашими глазами. − Он остановился и подтолкнул нашу ленивую собаку вперёд. − Я уверен, что Майкрофт тоже одобрил бы это. − Оставшись один на дорожке, он взял меня за руку. − Единственное, что меня печалит, так это то, что никто больше не увидит вашу работу. Я пожал плечами. − Возможно, когда-нибудь. − Возможно, − скептически ответил он. Он крепче сжал мою руку, и мы пошли дальше вместе.   Следующий день выдался солнечным и прохладным. Вслед за дождём наступила осень, и Шерлок был в восторге, так как теперь он мог сделать всё необходимое, чтобы подготовить своих красавиц к зиме. Это означало, что он проведёт весь день среди ульев, и это помогло мне принять решение. − Сегодня утром я отправляюсь в Лондон, − сказал я, допивая чай. − Так скоро? − Нет смысла ждать здесь. Я почувствую себя лучше, как только все страницы будут надёжно спрятаны в подвальном сейфе «Кокс и Ко». − Шерлок одарил меня одним из своих взглядов, исполненных неподдельного любопытства. − После всей этой тяжёлой работы вы действительно не возражаете, что рукопись будет похоронена в подвале старой захудалой банковской фирмы? Я встал, неся наши принадлежности для завтрака к раковине. − Что ж, если возможно, я бы предпочёл, чтобы это было опубликовано, чтобы весь мир мог прочитать правду. Но поскольку это, к сожалению, невозможно, я чувствую себя лучше, зная, что это будет безопасно. − Потом я улыбнулся. − И теперь, когда Кокс-младший взял бразды правления в свои руки, фирма стала гораздо менее щепетильной. − Я взглянул на часы. − Мне нужно уходить, если я хочу успеть на поезд в 09:30. Он принял угрюмый вид. − Значит, вы собираетесь бросить меня на весь день? − Мне тоже нужно выполнить ещё несколько поручений, так что да. Но вы весь день будете находиться в компании своих благословенных пчёл, так что моё отсутствие останется незамеченным. − Это никогда не остаётся незамеченным, − пробормотал Шерлок. Это то, что чаще всего представляет собой романтику, исходящую от мистера Холмса, поэтому я довольно многозначительно поцеловал его, прежде чем выйти из комнаты, чтобы собрать свои вещи.   Я приехал немного пораньше на назначенную встречу в «Кокс и Ко», поэтому прогулялся по Чаринг-Кросс, заглядывая в витрины нескольких книжных магазинов, чтобы скоротать время. По правде говоря, юный мистер Кокс был ненамного менее чопорным, чем его отец, даже если его гардероб был более современным. Но он радостно приветствовал меня. − Как приятно вас видеть, доктор Уотсон. Мой отец часто спрашивает, выходили ли вы на связь. − Передавайте ему мои наилучшие пожелания, − сказал я, садясь на предложенный им стул. Он позвонил, чтобы принесли чай, и когда перед каждым из нас поставили по новой чашке, Кокс перешёл к делу. − Правильно ли я понимаю, что у вас есть ещё записи, которые нужно положить в сейф? Или, может быть, вы пришли, чтобы сделать кое-какие заметки и описать новые приключения? Я улыбнулся ему. − Нет, моя цель здесь несколько иная. Хотя у меня есть дополнение для сейфа. На этот раз не записки. − Я полез в свой кейс и достал толстую стопку страниц. − Это рукопись, которую я хотел бы положить в сейф. − Совершенно новая книга! Как восхитительно. Да ведь я только вчера столкнулся с вашим агентом мистером Дойлом в клубе, и он ни словом не обмолвился о такой вещи. − Он об этом не знает. Кокс приподнял бровь. − Это особая ситуация, мистер Кокс. В инструкциях к этой конкретной рукописи говорится, что она не будет передана издателю или агенту до тех пор, пока мы с Холмсом не скончаемся в течение пятидесяти лет. Совместно с некоторыми членами правительства была подготовлена директива, чтобы решить, что делать с рукописью на этом этапе. − Он выглядел удивлённым, и я коротко усмехнулся. − Власть Майкрофта Холмса не умерла вместе с ним, и у мандаринов правительства долгая память. По выражению лица молодого человека я понял, что ему не терпелось рассказать своему отцу эту странную историю, но я не возражал. Я знал, что дальше этого дело не пойдёт. Остальная часть работы была завершена быстро. Пока сейф был открыт, я решил сделать несколько заметок по делу, просто на тот случай, если мне станет скучно и захочется их записать. Покинув «Кокс энд Ко», я посетил несколько магазинов, купив любимый табак Холмса и бутылку моего любимого портвейна. Два новых «Морских приключения» пробудили мой интерес в «Хэтчарде», а в «Сесил Корт» я сделал находку, которая особенно меня порадовала − экземпляр довольно редкой книги, которую, как я знал, Шерлок страстно желал, «Скромная пчела: история её жизни и как её приручить; С описаниями всех британских видов бомбуса и пситируса». Я буду рад узнать, в каком восторге будет Шерлок. К тому времени, когда с покупками было покончено, я почувствовал, что сильно проголодался, поэтому остановился перекусить в «Лайонз Корнер Хаус», прежде чем отправиться на свою последнюю встречу на сегодня. Аккуратное кирпичное здание располагалось недалеко от Гайд-парка. В нём было десять квартир, респектабельных, хотя и не особенно элегантных. Та, к которой я направлялся, находилась на втором этаже, и когда я добрался туда, дверь открыла очень привлекательная молодая женщина в униформе медсестры. − О, доктор Уотсон, здравствуйте. Он с таким нетерпением ждал вашего приезда. Я последовал за ней в маленькую гостиную, где в плетёном инвалидном кресле сидел худощавый седовласый мужчина. − Привет, Симмонс, − сказал я, немного повысив голос. Его улыбка действительно казалась довольной, так что я был рад, что пришёл. Мужчина был совершенно потерян после смерти Майкрофта, поэтому Шерлок организовал это место и постоянное присутствие медсестры. Майкрофт оставил достаточно средств для этой цели, так что с деньгами проблем не было. Однако мы оба знали, как одинок был старик, и взяли за правило заглядывать к нему всякий раз, когда оказывались в Лондоне. Я сидел с ним за чашкой чая и старался не представлять себя или Шерлока в таком одиночестве. В конце концов, я пробыл с ним так долго, что мне пришлось поспешить на свой поезд.

***2***

Шерлок иногда задавался вопросом, когда это он успел стать таким сентиментальным существом. Джон едва успел отбыть в Лондон и наверняка вернётся до чая, но ему уже захотелось вымыть посуду и смахнуть крошки со стола. Просто потому, что он знал, что Джон был бы доволен. − Сентиментальность, − сказал он Глэдстоуну. − Весьма разрушительно для научного разума. Пёс зевнул, выглядя совершенно не впечатлённым. − Ты проводишь слишком много времени с Джоном Уотсоном, − пробормотал Шерлок. − Пойдём, пчёлы ждут. Гладстон терпеливо сидел, пока Шерлок надевал свою защитную одежду, а затем последовал за ним в сад. Солнце согревало осенний воздух, создавая приятный день, и Шерлок на мгновение подумал о бедном Джоне, проводящем часы в лондонском дыму. Шерлоку пришло в голову, что его собственное существование стало синхронизировано с жизненным циклом его пчёл. У весны были свои ритуалы подготовки к наступающему сезону продуктивности. Летом часто казалось, что он и пчёлы работали как одна команда над созданием густой золотистой жидкости. Если иногда он совершал ошибку и в итоге был ужален, он не принимал это близко к сердцу. В отличие от Джона, который никогда не относился к этим инцидентам спокойно. Осень принесла с собой свою собственную рутину. Сегодня стало ясно, что активность вокруг ульев и внутри них замедлилась, с соответствующим и видимым уменьшением популяции. Шерлок проверил количество мёда, оставшегося пчёлам на зиму, и решил добавить к нему немного сахарной воды. Некоторые пчёлы уже использовали прополис для заделки небольших щелей в ульях, чтобы внутрь не проникал холодный воздух. Самые важные действия, которые необходимо было предпринять, были направлены на предотвращение грабежей, краж мёда пчёлами из других ульев. Улей, защищающий себя, будет сражаться не на жизнь, а на смерть. Эта катастрофа произошла в первый год его работы пчеловодом, и она чуть не раздавила Шерлока. К тому времени, как он закончил со всеми делами по дому, небо начало темнеть, и он понял, что не нашёл времени ни на то, чтобы подкрепиться, ни даже на то, чтобы выкурить трубку. Гладстон с радостью последовал за ним обратно в дом. Шерлок взглянул на часы и решил, что было бы неплохо приготовить чай к возвращению Джона. Он всё приготовил, а затем подошёл к переднему окну, чтобы понаблюдать за дорогой в поисках одинокого прохожего. Прошло всего несколько минут, прежде чем он увидел Джона, который двигался немного устало и нёс несколько сумок. Он явно сделал кое-какие покупки в Лондоне. Шерлок просто оставался на месте и наблюдал за приближением Джона. Проходя через парадные ворота, Джон наконец поднял глаза и увидел Шерлока в окне. Он сделал паузу, и на его лице медленно появилась улыбка. Шерлок понял, что он тоже улыбается. Сентиментальность. Нелепо, на самом деле.

***

  Они провели тихий вечер в гостиной. Шерлок углубился в книгу, которую принёс ему Джон; тем временем Джон явно пытался прочитать одно из своих абсурдных «Морских приключений», но продолжал дремать. В какой-то момент он негромко захрапел, заставив себя проснуться, а Шерлока поднять глаза. − Почему бы вам не лечь спать? − предложил он. − Ваши приключения в большом городе измотали вас. Джон бросил на него раздражённый взгляд. − Вы заставляете меня чувствовать себя стариком. − Чепуха, − резко ответил Шерлок. Он закрыл книгу и осторожно отложил её в сторону. Вместо того чтобы встать, он соскользнул на пол и на коленях преодолел небольшое расстояние между их стульями. Оказавшись там, он наклонился и положил голову Джону на колени. − Если потребуется, я могу предоставить достаточно доказательств того, что ни один из нас не впал в старческий маразм. − Он почувствовал руку Джона на своей голове, медленно и нежно проводящую по волосам. Шерлок подумал, что это была одна из его самых любимых вещей в мире. Я нелепый человек. Эта идея встревожила его не так сильно, как он думал. Несколько мгновений единственным звуком в комнате был треск огня в камине. − Забыл упомянуть, что сегодня днём я заглянул к Симмонсу, − наконец сказал Джон. Шерлок пожал плечами. − Да, я почувствовал запах мыла с лимонной вербеной, которым пользуются медсестры. Каким он был? Рука Джона слегка запуталась в кудрях. − Я думаю, всё в порядке. Он всё ещё много говорит о Майкрофте. Шерлок на мгновение подумал о том, чтобы отпустить какую-нибудь остроумную остроту, но не сделал этого, и он знал, что эта сдержанность была вызвана Джоном и теми переменами, которые он привнёс в его жизнь. Или, скорее, ту жизнь, которую дал ему Джон. − Это заставило меня задуматься, − задумчиво произнёс Джон. Шерлок слегка повернул голову и уткнулся носом в ширинку Джона. − Не надо, − беспечно сказал он. − Я лучше подхожу для этой задачи, вам не кажется? − Он вздрогнул, когда его резко дёрнули за волосы. − Я думаю, что вы огромный придурок, − ответил Джон. − Но я люблю вас, несмотря ни на что. Негромкое фырканье было единственным ответом Шерлока. Ещё через несколько минут они пожелали Глэдстоуну спокойной ночи и отправились спать. В их интимных отношениях не было никакой закономерности. Иногда то, что происходило, было горячим и отчаянным, и они могли бы быть юношами, охваченными первым пламенем страсти. В других случаях их танец был знакомым и комфортным, как будто они надевали пару поношенных домашних тапочек. Эта ночь была полна нежности. Данные обещания и возобновленные тайные клятвы. Шерлок нежно исследовал тело Джона, не торопясь возбудить его, желая вместо этого позволить страсти захлестнуть их обоих медленно, подобно нежному приливу, только что облизывающему берег. Он использовал свои руки, язык и дыхание, чтобы отдать дань уважения человеку, которого любил. Джон двигался вместе с ним, повторяя каждое прикосновение, каждый вздох. Они идеально подходили друг другу. Шерлок прошептал об этом Джону, и Джон пробормотал что-то ужасно сентиментальное в ответ. Это было медленно, но тлеющие угли, даже при медленном помешивании, в конце концов превратятся в пламя. Наконец, огонь захватил их, проносясь сквозь них обоих, пока они не были поглощены, уничтожены, а затем, после этого, возродились в объятиях друг друга. Вскоре после этого Джон заснул, всё ещё липкий и влажный от пота. Шерлок заставил себя принести влажное полотенце и вытер их обоих, прежде чем вернуться в постель и вернуть свои руки на прежнее место, обхватив Джона Уотсона. Он погасил лампу, и теперь их окутывала темнота. Единственными звуками, доносившимися из-за пределов этой комнаты, были несколько противных сов снаружи и храп Гладстона, доносившийся из гостиной. Возможно, они были одни во всем мире, и это его вполне устраивало. Шерлок начал говорить, рассказывать свою собственную историю, хотя и гораздо более кратко, чем на всех тех страницах, которые сейчас хранятся в «Кокс и Ко». − Однажды, − тихо сказал он, − Шерлок Холмс отправился на бал и встретил Джона Уотсона, солдата и врача. Он сразу понял, что Уотсон идеально подошёл бы для того, чтобы разделить с ним свою жизнь. С той ночи у них было много-много замечательных совместных приключений. − Он запечатлел нежный, продолжительный поцелуй на лбу Джона. Джон пошевелился в ответ, но не проснулся. Шерлок понизил голос почти до шепота. − И с тех пор они жили долго и счастливо. Он ещё немного не спал, прислушиваясь к вдохам и выдохам Джона. Затем, как только его собственные глаза закрылись, Шерлок прошептал ещё раз: − Конец.

***

«Всё началось в тайне, и так же таинственно закончится, но какая дикая и прекрасная страна лежит между ними». − Д. Аккерман