Их личный Бог

В какой-то момент все изменилось. Никто не знает когда это началось, но перемены были запущены и неотвратимо меняли саму суть и философию пика. Сначала это были совпадения. Вещи, случайно оставленные учениками. Более частые взгляды, от которых хотелось спрятаться, как маленькому ребенку. Шень Цинцю не понимал что это за взгляды. В них не было ни отвращения, ни страха, ни брезгливости. Что-то светлое. Так давно забытое, оставленное в далёком прошлом и запертое за семью печатями. От этого становилось не по себе, нередко Шень Цинцю пробивала едва видимая дрожь, а по по коже разливались мурашки. Взгляды облепляли. Куда бы он ни пошёл, он постоянно их чувствовал. Лишь в своём доме он мог от них спрятаться. Вот только...что за чувство начинало преследовать его, стоило взглядам исчезнуть? Он не понимал, точнее не хотел принимать, что стал зависим от внимания, что купается и расцветает в этих лучах восхищения. Вот только они заметили как ему нравится. Они знают что он хочет, что ему требуется, они подмечают каждую деталь. Осознание этого заставляло его содрогаться каждый раз, вот только от чего? От отвращения? Нетнетнетнетнетнет. Нет. От того насколько ему нравится эта забота, эта трепетность в отношении его. Никто никогда не относился к нему так. Ненавязчивая помощь, разбор документов, любимые сладости, и дорогие ученицы...готовые в любой момент лечь к нему в постель. Но не для двойного самосовершенствования. Нет-нет-нет. Хотя Шень Цинцю и не сомневается, что пожелай он этого, дорогие ученики с радостью разделят с ним ложе. Это будет для них честью. Сначала он не понимал отчего сон стал спокоен, не было ни кошмаров, ни страха. Только лёгкое приятное покалывание в затылке и позвоночнике. Словно от взгляда. А ещё растрёпанные волосы. Обычное дело после сна, вот только лежали они определённым образом, будто кто-то гладил его по голове, аккуратно прочёсывая пряди и массируя кожу головы. В одну ночь он не спал, прощупывал ци комнату. Стоило луне занять место, высоко в небе, как в его комнату пробралась ученица. Она невесомо прошла от окна к его кровати, и плавно опустилась на пол, взяв в ладонь его пальцы, нежно и успокаивающе поглаживала, воркуя над ним, говоря неизвестные слова, от которых становилось так спокойно. Будто так и должно было быть. Шень Цинцю принял эти перемены. Он ими наслаждался. И боялся того момента, когда ученики покинут его. Вот только вряд ли те согласятся расстаться с ним, но это не так важно. Важно то, что они положат свои жизни на алтарь его желаний. Они сделают все, лишь для того чтобы Учитель и их личный Бог, был счастлив и доволен. Возможно они одержимы, но все смельчаки, посмевшие упрекнуть и заявить им это в лицо, уже давно находятся под землёй. Им нет дела до остальных, их главная цель, желание, мысли неразрывно связаны и зациклены на лишь одном человеке. И они сделают всё, чтобы остаться рядом и угождать ему вечно.