Как Гешке весело жилось

Все то же лето, буквально через пару дней в общем деревянном бараке, где жило несколько семей, начали замечать, что кто-то вечно надкусывает продукты, то сыр погрызет, то еще чего, и следы от зубов характерные для кого-то со странными прикусом, пошла молва, что Мотька опять за старое взялся и начал баловаться, обкусывая чужую еду. Дед Капа уже хотел прижучить мелкого гада, в очередной раз заметив следы на продуктах, которые лежали на столе на общей кухне, но бабка Нуня сразу как по столу стукнула и велела пойти разбираться с родителями Мотьки, чтобы они сами его за уши оттаскали, ибо негоже своему ребенку все с рук спускать. Да и, тем более, где это видано, чтобы дите все понадкусывало с голодухи, когда батька повар, непорядок. Пришла пожилая пара к родителям Мотьки, и начался концерт от бабки Нуни, что ребенка они голодом морят, да еще как умудряются, когда сами повар да доярка, обхаяла старуха их как следует и дала наказ Мотьку накормить по-человечески, чтобы он больше на чужие продукты рта не разевал. Раскрасневшись от стыда после ухода своих возрастных соседей, родители шалопая Моти начали ему чуть ли не допрос, когда тот вернулся домой, мать плакала и корила себя за то, что не доглядела, а отец хмуро смотрел в пол и потирал лоб рукой, не понимая, как же так вышло, что его собственный сын все время недоедал и настолько отчаялся, что начал грызть по кусочку съестное их соседей. Сам же мальчуган раскрыв рот от удивления и того, что совершенно не ожидал таких обвинений, начал себя всячески оправдывать, дескать он знать не знает, кто это сделала, никакие продукты он не кусал, да и питается нормально. На очевидный вопрос "А кто, если не ты?", брюнет насупился и пообещал доказать, что это был не он и найти того, кто его подставил. Один он, естественно, заниматься этим не хотел и притащил Гешку, чтобы вместе с ним стоял и караулил общую кухню, желая поймать ворюгу с поличным, дабы обелить свою репутацию и доказать, что он ко всем этим погрызенным продуктам отношения не имеет, знать не знает, и его душа чиста. Караулили они с утра, как только проснулись и до самого обеда. Ничегошеньки не происходило, да и все на работе, а ребята ушли кто куда, они в бараке только вдвоем остались ради расследования этого запутанного дела. Стояли час-два, посидели, поболтали, пошутили, да и устали ждать. Мотька уже весь извелся, не мог он долго на одном месте быть и выслеживать продуктового вора. Найти едока хотелось, конечно, но как же мучительно было оставаться в одной комнате и бдить часами, чтобы узнать тайну обкусанной еды. Курносый мальчонка уже не знал, куда деть самого себя, чтобы развеять эту тягомотину и прийти в чувства, чтобы продолжить играть в детективов. Гешка же наоборот спокойно и непринужденно сидел в засаде, не изнывая от скуки, как делал его друг. Блондину даже нравилось это испытание на прочность, не так уж давно, год назад где-то он с отцом выбирался на охоту, вместе кабана выслеживали, Гешке невероятно интересно было, хоть ничего необычного и не происходило, то же самое ожидание по нескольку часов, чтобы поймать свою цель. Геша хоть и бывал шебутным, благодаря проделкам Мотьки, который каждый раз зовет его поучаствовать в новой шалости, но голубоглазый мог и без постоянных приключений чувствовать себя прекрасно, например, на той же охоте, когда надо затаиться и выжидать, не смыкая глаз, долго наблюдать, разыскивая свою мишень. Пока Мотька утомленный часами ожидания начал гундеть, Геша краем глаза заметил какое-то движение из-под печи, кто-то быстро и бесшумно рыскал вдоль стены за кухонной утварью. Из-за печи быстро вылез маленький пушной зверек, ловко прошмыгнувший на тумбочку, где лежала чеплашка с орехами, без стеснения он начал запихивать в рот орешки. Мотька, увидевший того, кто его так подставил, хотел уже начать кричать на мелкого грызуна, но Гешка предсказавший поведение друга, прикрыл рот возмущенного брюнета своей рукой, чтобы тот не спугнул их "преступника-рецидивиста". Голубоглазый убрал руку со рта Мотьки и начал медленно красться к бурундуку. Поедатель орехов продолжал увлеченно заниматься своим делом, не замечая того, что на него уже ведется охота. Кудрявый мальчишка приблизился со спины к ничего не подозревающему зверьку и арестовал этого непутевого воришку, сжав в руке. — Ну, вот мы и восстановили твое честное имя, — Радостно проговорил Гешка, держа мелкого вредителя. — А это разве не тот, которого еще в прошлый раз девчонки в банку из-под огурцов запихали? — Заметил Мотька, рассматривая бурундука в руке своего друга, — Пойдем проверим, Нюрка же его в банке к себе отнесла. Вдруг выбрался. — А мы нагоняй от нее не получим за то, что без спросу там шастаем? — Рассудительно высказался блондин, понимая, что это решение может обернуться не самыми хорошими последствиями. — Да с чего бы? — Удивился лопоухий, явно даже не подумавший в таком ключе, — Во-первых, — Поправил невидимые очки и поднял указательный палец вверх Мотька, изображая умника, — Если это ее бурундук, то нагоняй получит она, ведь именно из-за нее начали объедать продукты. Во-вторых, она даже умудрилась этим бурундуком подставить меня. И, в-третьих, мы же вернем ее животинку, мы наоборот доброе дело делаем. — А ты, Моть, голова, — Покивал одобрительно Гешка, не ожидавший от своего друга такого мудрого объяснения. — А то! — Воскликнул довольный собой Мотька, направляясь в комнату, где жила Нюрка со своей родней. Когда пацанята вошли в комнату, каждый пробежался взглядом по предметам быта в поисках той самой банки. Комната была обставлена множеством книг, стоял шкаф с ящиками внизу, вверху которого были полки, уставленные романами и сборниками стихов, возле небольшого раздвижного дивана, расположенного спинкой к стене с красным ковром, стоял стеллаж с огромным количеством литературных трудов, над заправленной односпальной кроватью возле другой стены, увешанной какими-то схемами, возвышались еще одни полки с книгами по портному делу и журналами, из которых обычно вырезают выкройки. Возле окна же стоял письменный стол, на котором лежали карандаши, ручки, какие-то тетрадки, сантиметровая лента-рулетка, лекало и подушка для булавок, куски крепдешина, но им нужно было не это. Мотька как самый бесстрашный начал бродить по комнате, выискивая ту самую банку, в которой Нюрка притащила в дом лесного обитателя. Посмотрев под диваном, а потом и под кроватью, он ничего не нашел и принялся открывать все ящики у письменного стола, в нижнем и самом большом ящике, который был изначально немного приоткрыт, оказалась стеклянная банка, возле нее валялся прогрызенный сборник стихотворений Блока, Мотька хохотнул, — Да этому бурундуку никакие блоки не преграда! — Мальчишка вытащил банку и поставил на стол, обращаясь к другу, держащего все это время грызуна в своей руке, — Давай запихивай обратно его. — Так он же снова сбежит, — Скептично проговорил Гешка, но все-таки послушался и засунул бурундука обратно в банку, в которой его в этот дом и принесли. — Во! — Мотя надыбал китайско-русский словарь откуда-то с многочисленных стеллажей и накрыл горлышко банки толстенным томом, — Вот это ему точно не по зубам. Послышались легкие шаги и скрипы деревянного пола, кто-то шел прямо к ним, причем довольно уверенно и направляясь именно в эту комнату. Дверь они, разумеется за собой закрыли, чтобы их никто не застукал, но времени сбегать через окно не было, да и, тем более, с банкой сигать в окно...не вариант уж точно, да и, чтобы сбежать через окно, надо было отодвинуть письменный стол, и это три секунды точно не займет, а именно столько у них оставалось времени до того, как откроется дверь в комнату и человек зайдет внутрь. — Вы чего тут делаете? — Пронесся по комнате высокий девичий голос Нюрки, которая уже успела вернуться домой с полей и пришла обратно к себе. Лицо ее было нахмурено, она ой как не любила, когда к ней незваные гости прямо в комнату захаживали. — Твоего бурундука тебе возвращаем, не видно, что ли? — Дерзко проговорил мальчик, смотря на Нюрку, упирающую руки в боки, — Ты его на кой домой вообще приперла, раз не следишь за ним? Он твоего Блока прогрыз и начал на еду чужую зариться, меня еще подставил, якобы я хожу и людей объедаю, — Мотя все-таки смышленый пацаненок, лучшая защита — это нападение, вот он и высказал все претензии разом первый. Нюрка сменилась в лице, из грозного ее выражение сменилось на озадаченное, она и не думала, что бурундук сможет сбежать из банки, да еще и выбраться из ящика и пойти устраивать неприятности. Ей очень не хотелось, чтобы об это узнали родители, поэтому надо было выкручиваться, оправдаться как-то, поэтому она притворно скуксила недовольную мину, — Так и быть, я прощу вас за то, что зашли без приглашения в мою комнату, и даже подтвержу, что еду воровал какой-то мелкий грызун, если вы никому из взрослых не расскажете, что я принесла домой бурундука. — Идет! — Простодушно согласился на условия мальчик, выгодные только для Нюры, но Мотька мальчишка немного наивный и простосердечный, поэтому его совсем не смутило то, что девочка ему предлагала сохранить в секрете ее же проступок, который повлек неприятности для всех жителей барака и для него самого. Гешка энтузиазма Моти не разделял, но согласился, хотя решил уточнить один момент, — А куда ты бурундука денешь? — Посмотрел на Нюрку блондин, — Если он у тебя останется, то рано или поздно его обнаружат. Тебе он зачем нужен-то? — Да так...— Отвела взгляд девочка, прикусив губу, пару секунд помолчала, раздумывая, а потом все-таки заговорила, — Надо его выпустить обратно в лес. Он мне действительно не нужен, только проблемы от него. — В лес мы сейчас, конечно, не пойдем, а то возвращающиеся с полей взрослые нас запалят с бурундуком, — Озвучил очевидную вещь Геша, — Надо его просто на улицу выпустить, а дальше он сам разберется, куда идти. Детвора, прихватив банку, потихоньку вышла из барака на крыльцо, пока никто не видит. Мотя положил банку на бок и убрал с горлышка словарь, заслоняющий выход грызуну. Бурундук резво побежал из банки на свободу, радуясь снова быть на воле. Лежащий мирно под солнышком Укусик, греющий себе пузико теплыми лучами, заметил бегущего бурундука, резко перевернулся со спины на лапы и ринулся прямо к только освободившемуся зверьку, Укусик в один рывок цапнул убегающую добычу и поместил себе в пасть. Дети разинув рты наблюдали за этим зрелищем, явно не ожидая такого конца для выпущенного на волю бурундука. Зато потом Укусик гордо шагал по бараку со своим охотничьем трофеем в зубах, отгоняя все подозрения от Мотьки. Только вот теперь триумф и почести по поводу раскрытого дела ушли к мохнатому зазнайке, а не к доблестным мальчишкам, которые несколько часов к ряду выжидали вора.