Life Anew

Коннор не знает, как долго они пробыли вместе. В какой-то момент он задрёмывает, в этом он уверен, и через мгновение просыпается, помня, что видел две фигуры, сидящие у противоположной стены. Коннор смутно помнит, как ленивым взглядом обводил фигуру Хэнка, пока тот наблюдал за ним. Он прижал обе ноги к себе, а руки положил на колена. Сумо сидел рядом с ним с счастливым видом, наблюдая и ожидая ... чего-то. Иллюзии со временем рассеиваются. Когда Коннор просыпается во второй раз, Джейсон мёртвым сном спит у него на руках, и независимо от того, сколько он смотрит на противоположную стену, ничего не меняется. Не так, как раньше. Внезапно грязная, обшарпанная комната, в которой они находились, стала именно такой - просто комнатой, а воспоминания Коннора начинают обретать смысл. Он не был в Детройте, он был в Готэме, и человек, который сейчас в его объятиях, - не Хэнк. Это Джейсон. Коннор не может удержаться от того, чтобы уснуть в третий раз. Бороться с потребностью своего тела во сне трудно, и Коннор не видел смысла в том, чтобы не засыпать. Сон означало быстрое течение времени. Сон означал ничего не чувствовать. В четвёртый раз, когда Коннор просыпается, кто-то пытается забрать Джейсона из его рук. Коннор молча показывает свои намерения, крепче обнимая Джейсона. Его глаза всё ещё закрыты, потому что где-то в глубине сознания Коннор ещё верит, что, возможно, просто спит, но руки, забирающие Джейсона, противоречат этому. Затем чья-то рука трясёт его за плечо, и Коннор чувствует себя вынужденным наконец открыть глаза. Брюс Уэйн, его отец, Бэтмен, сидит перед ними на корточках. Коннор не может сказать, что плещется в его глазах, скрытых за белыми линзами, но он может понять, что его отец не хотел причинить ему боль. Его действия были нежными. Его губы могли быть сжаты в прямую линию, но рука, сжимающая плечо Коннора, намекала на то, что он обеспокоен. – Пап? – шепчет Коннор. Ещё одно сжатие. – Верно, сынок. Это я. Брюс снова начинает вырывать Джейсона из его рук. Коннор позволяет ему забрать старшего подростка из его рук. – Коннор, ты в порядке? Взгляд Коннора устремляется к другой фигуре в комнате. Ему требуется мгновение, чтобы осознать, на что он смотрит. В комнате был другой мужчина с чёрными волосами, в маске домино и облегающем костюме. Форма, которую он носил, была сине-чёрной цветовой гаммы. Коннор долго смотрит на него, прежде чем до него наконец доходит, что мужчина, на которого он смотрит, - его старший брат. Дик Грейсон. Брюса заменяет Дик. Коннор отдалённо осознавал, что его отец присматривает за Джейсоном боковым зрением, но центром его внимания является его старший ребёнок, Дик берёт Коннора за руку, поглаживая тыльную сторону большим пальцем, и, делая это, говорит. – Тебе где-нибудь больно? – Да, – решает Коннор. – Где? – вздыхает Дик. Коннор прижимает свободную руку к сердцу. Дик наблюдает за его действием. Он выглядит совершенно озадаченным. – У тебя болит сердце? Коннор кивает. – Найтвинг, – окликает Брюс. Дик колеблется. Он бросает взгляд на Брюса, который как раз набрасывал свой плащ на полуобнажённое тело Джейсона. – Не мог бы ты отнести Джейсона к бэтмобилю? – Коннор говорит, что у него сердце болит. – передаёт Дик, кивая. Брюс хмыкает в знак согласия. Дик отпускает руку Коннора и меняется местами с Брюсом, чтобы позаботиться о Джейсоне. Коннор наблюдает, как он поднимает безвольное тело Джейсона, но вместо того, чтобы пройти через дыру, которую они использовали, чтобы попасть в комнату… он открывает дверь. Дверь, которую выбили. Коннор не был уверен, как он вообще мог проспать это. – Коннор, – произносит Брюс. Брюс снова в центре его внимания, его присутствие даёт корни, и Коннор чувствует себя очень, очень ужасно из-за того, что заставил этого человека отправиться на поиски своего бессознательного сына, Джейсона. Он должен был вернуть его в поместье. Должен был пройти этот путь с Джейсоном на руках, а не следовать галлюцинациям. – Насколько сильно болит твоё сердце? Коннор ничего не говорит. Он не уверен, как это описать. Это была не физическая боль, не совсем, и именно поэтому это не имело смысла. – Помнишь, как у тебя болело сердце в библиотеке? – спрашивает его мягко Брюс. – Тебе больно так же, как тогда? – Нет, – выдыхает Коннор. – Нет, – повторяет он. Его глаза начинают слезиться. Так же было в пещере. Он отчаянно хочет, чтобы кто-нибудь обнял его, он хочет снова почувствовать тепло, но единственное тепло, которое он чувствует, исходит от отравы, яда, что бы это ни было, что течёт в его венах. Он может чувствовать, что кипит изнутри, но кости его холодны. Он чувствует себя опустошённым. Он чувствует себя таким маленьким, таким ничтожным, и почему он просто не позволил снегу забрать его? Почему он не мог сделать что-то правильное в своей жизни, предотвратив дальнейшую боль для своей семьи? Они были слишком дороги ему. Он не хотел причинять им боль. Он не хотел навредить им. Он опасен. Он не хорошая вещь. Большой палец в перчатке касается его щеки. Коннор понимает, что для того, чтобы вытереть жидкость, которая вытекает из его нефункционирующих глаз. Коннор отшатывается. - Нет, - выдыхает он. Он не может позволить отцу прикоснуться к нему. Это приведёт только к боли. Это приведёт только к ложным обещаниям. Рука его отца зависла в воздухе. – Коннор? – спрашивает его отец, желая прикоснуться к нему, но также проявляя осторожность. – Не надо, – снова выдыхает Коннор. – Не надо. Рука его отца опускается. – Что такое? – Я- – Коннор заикается. Он снова не может говорить. Почему он не может говорить? Он думал, что привык к своему языку. Разве он не научился? Что с ним не так? Возвращайся к основам, говорит он себе, одно слово за другим. Ему нужно было объяснить. Ему нужно было, чтобы его отец понял. – Я- – пытается снова Коннор. – Я не... Одно слово за другим. Одно слово за другим. – Я не хочу навредить тебе. Он поражён собственным голосом. Он не произнёс ни одного целого предложения с тех пор, как был андроидом. Поскольку у него было некоторое представление о том, кем он должен быть, что он должен делать и как угодить людям, которые его любили. Он никогда не мог навредить своим создателям. Он был физически неспособен сделать это. И поэтому ему никогда не приходилось беспокоиться. Они бы отключили его, не задумываясь, если бы его программа вышла из-под контроля, но само по себе это вряд ли было возможно, учитывая тот факт, что он был современным прототипом андроида. Теперь он был обеспокоен. Теперь он думает о том, как чуть не сбросил Хэнка с крыши. Думает о том, что теперь его ничего не остановит. Ему страшно. Это подходящее слово для обозначения того, что он чувствовал, верно? Страх? Коннор подавляет рыдание. Это такое странное чувство. Он как будто задыхается, но на его шее нет рук. Это всё он. Коннор наблюдает, как его отец снова поднимает руку. За исключением того, что вместо одной их две. Его большие ладони обхватывают лицо Коннора. – Коннор, – говорит ему Брюс, - ты не смог бы причинить мне вреда, даже если бы попытался. Это такое странное заявление, такое неуместное и со странной уверенностью, но по какой-то причине Коннор хватается за него. Это звучит как сладкая ложь, может быть, это и ложь, но его отец кажется таким уверенным. – Я не знаю, почему вы здесь, – продолжает Брюс. – Я не знаю, почему вы решили, что выйти на улицу в разгар метели - хорошая идея, но я знаю вот что. Ты не проведёшь здесь ни секунды больше. Я собираюсь отвезти вас домой, убедиться, что вы в безопасности, и сделать всё правильно. Хорошо? – Тебе, – снова выдыхает Коннор, – не- нужно- Ему хочется рвать на себе волосы. Почему это было так тяжело? – Не нужно- – Если ты думаешь, что я оставлю тебя здесь, то ты не такой умный, каким я тебя считал. Мозг Коннора перестаёт работать. Он даёт сбои, как компьютер. – Ты мой сын, – с эмоциями в голосе подчёркивает Брюс, его руки скользят вниз по плечам Коннора, и Коннор не может найти в себе силы отвести взгляд от его глаз. Он воображает, что они полны непоколебимой решимости. – Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты вернулся домой. У Коннора продолжают течь слёзы. Ему трудно думать, трудно осмыслить всё, что только что сказал его отец, когда мужчина притягивает его к себе в объятия. Отец поднимает его с земли. Коннор обхватывает его руками за шею, а мужчина поддерживает его ноги двумя руками, а затем они направляются к выходу. Коннор чувствует, как волна эмоций внезапно врезается в него, как поезд. Его ледяное оцепенение проходит, оставляя сердце открытым, и он рыдает, уткнувшись в изгиб шеи отца. – Всё будет в порядке, милый, всё будет в порядке, – обещает ему отец. Это всё, чего хочет Коннор. Он хочет быть в порядке.