Spanktober

      Вообще-то, я и мухи не обижу. Я, честно говоря, сам по себе добрый. Ну, скинул девчонку пару раз — так это не то чтобы моя вина. Как это она села на меня, ничего не умеючи? О чём полчаса так непонятно просила, то дёргая за рот, то пиная ногами, и за что, в конце концов, отлупила хлыстом?.. Было неприятно, а когда мне неприятно, я стараюсь это показывать.       Утешает, что сегодня меня не ругали. Вот её, кажется, да. Эта женщина, которая здесь, видимо, главная, очень долго ей что-то говорила, заставила снова слезть с меня, пару раз прикрикнула и отняла хлыст, слава всем богам, которых выдумали люди. Я всё ещё был возмущён, и она приятно погладила меня по шее. Всё-таки, эти люди с острыми ушами мне нравятся гораздо больше других. Они всё понимают.       Неужели у людей всё от ушей зависит? Вряд ли же?       Пока я на секунду отвлёкся, размышляя об ушах, моя маленькая жестокая всадница тоже успела перейти на крик. Я спокойно, без всякой злобы, щёлкнул зубами возле её запястья и, поскольку повод из руки она тут же выпустила, отошёл на приличное расстояние. Какое-то время они ещё ругались, а я всё же нарезал пару кругов по манежу рысцою и принялся шагать, оглядываясь по сторонам. Раньше у меня особо не было возможности разглядеть обстановку, а жаль — красиво здесь. И вкусно: деревья, кусты, густая трава…       Девчонка ушла, и через пару минут женщина — Эврин, надо запомнить наконец — отвела меня домой. Она хмурилась и постукивала кончиком хлыста по сапогу. Это последнее слегка нервировало, но виду я не подал, чувствуя, что она и сама раздражена. В деннике меня услужливо освободили от седла и уздечки, погладили снова, похлопали по плечу, и я… Растаял. А что? Будто вы бы не растаяли от прикосновения такой женщины…       Тихо скрипнули ступени — Эврин ушла на второй этаж. Не знаю, что там, меня туда конюха не пускают.       Было уже поздно. Я немного пообщался с соседями — хорошие, кстати, ребята — и собирался приступить к ужину, когда услышал звук, который заставил меня испуганно дёрнуться.       Я огляделся. Никого из соседей это не взволновало. Может, показалось?..       Нет! Я слабо вздрогнул, снова услышав свист хлыста, и постарался успокоиться. Ну, машет кто-то палкой, не по мне же! Это где-то наверху.       Кобыла из денника напротив смотрела на меня недоуменно. Что, никогда не видела лошадей, боящихся хлыста?.. Ну, вот, увидела. Меня таким воспитывали. Я был ещё юношей, можно сказать жеребенком, когда люди посадили мне на спину весьма нелёгкого мужичка и заставили возить по кругу. Характер мой не позволил мне смириться с этим, и я мгновенно его сбросил. А потом очень пожалел об этом. Тринадцать лет понадобилось, чтобы избавиться от чистого страха перед людьми, но палок всё ещё побаиваюсь.       В какой-то момент оттуда же, сверху, опять раздался крик, но не такой, как раньше — тонкий, короткий, без слов. Я начал понимать, что это значит. Удивился. На моей памяти люди не били палками друг друга, только лошадей, а в кошек и собак иногда кидались камнями… Но это на моей памяти.       Свист стоял ещё несколько минут, часто сопровождаемый вскриками. Наконец, напряжение сошло на нет, и я лёг, твёрдо намереваясь поспать. Вполне вероятно, завтра мне опять возить эту девчонку, а значит, нужно набраться сил, чтобы…       Я снова не успел домыслить мысль. Мысль? Мюсль. Мюсли бы сейчас не помешали, это точно.       Скрипнули ступени, тихие шаги отдавались эхом в сумрачном коридоре и через пару секунд передо мной возникло зарёванное лицо моей девчонки. Пришлось встать, прежде чем она вошла бы в денник: я не доверял ей достаточно, чтобы валяться в её присутствии. Сахар из рук принял, конечно, кто бы отказался… И фыркнул, услышав всхлип в моё плечо.       — Прости, — пробормотала она, пытаясь обнять меня за шею, хотя была маловата ростом для этого.       Ну ага, только ездить научись нормально и не бей меня больше. Да не реви ты! Подумаешь. Я же не реву.       Никогда.