Spanktober

      — Больно, — выдыхает Эн, с трудом отклеиваясь от коробки, поперёк которой лежала до этого. Мама бы ещё и не так выдрала, но от Джо это пока самая внушительная порка за все полтора года, что они держатся вместе. Обидно до ужаса. И обидно, что разревелась от простого ремня.       — Знаешь, что было бы куда больнее, если бы нас поймали, — возражает он.       — Знаю.       Эн натягивает штаны, поправляет серебристую куртку. Всё пространство между поясницей и бёдрами горит. Это неприятно, но и не так страшно. Если бы Джо не успел вытащить её в этот раз, правда было бы страшнее. Она не хочет и как будто даже не может оставаться рядом с ним, поэтому, пытаясь всхлипывать как можно тише, уходит прочь, на второй этаж. Там нажимает на кнопку, открывающую окно, требует у дома лестницу, которая тут же выдвигается прямо из стены — и лезет на крышу.       Садится, свесив ноги. Здесь, далеко от шумных мегаполисов, далеко от чиновников и их железных помощников, в крошечном клочке леса, чудом оставшемся на Земле, такое можно себе позволить. Ягодицы печёт, хочется вскочить, но она упрямо сжимает губы и сидит. Это собственное дополнение к уже прошедшему наказанию обычно действует, если она чувствует, что не до конца искупила свою вину.       Не в этот раз.       Поэтому Эн достаёт длинную металлическую сигарету. Вдыхает дым, который должен быть приятным, желанным, затуманивающим голову, но чувствует только противную горечь. Глаза снова начинают слезиться. Не факт, что от этого.       Шагов Джо она не слышит и вздрагивает всем телом, когда его голос прорезает спутанный клубок мыслей.       — Прыгать, надеюсь, не планируешь?       Эн фыркает. Когда Джо садится рядом, она предпринимает попытку отодвинуться, но он тут же сгребает её за плечи в свои медвежьи объятья, а затем усаживает к себе на колено так, что её многострадальная задница больше ничего не касается.       — Ну что ты… — бурчит она. Пытаться высвободиться бесполезно, но рамки обозначить нужно, и Эн упирается ладонью в его грудь, подаётся чуть назад, ловя равновесие. Джо смотрит сверху-вниз — тепло, спокойно:       — Нина убьёт меня, если я позволю её любимой девушке лезть в опасности.       — А она сама-то жива и в безопасности? — огрызается Эн. Он, вроде как, даже не напрягается, кивает:       — Уверен. Просто далековато, чтобы дать нам знать.       В это не верится уже давно. Первые месяца три после прощания Эн была уверена, что Нина скоро найдёт их, скоро вернётся, что всё будет как прежде — они будут просто годы напролёт скрываться от родителей и их коллег. Жить весело. Свободно… Потом наступила тревога. Ещё несколько месяцев Эн сосредоточенно кусала губы и грызла ногти, находясь в состоянии почти постоянного страха. К моменту порки за очередную опасную вылазку в город она совсем отчаялась и решила, что Джо не будет дела до её побегов, раз уж Нины рядом нет.       Зря.       — А Нина не убьёт тебя, если узнает, что ты бьёшь её любимую девушку? — уточняет, заранее зная ответ. Правдивый ответ.       — Не-а, она мне спасибо скажет.       — Ага. Посмотрим.       Джо перехватывает её левой рукой под коленки, встаёт и несёт, улыбающуюся ему в плечо, в дом, где укладывает на жёсткую старую кушетку и предупреждает:       — Я знаю, что ты скучаешь и кидаешься туда, где она может быть, но имей ввиду, в следующий раз это будут розги.       — Кто? — хмурится Эн. Джо цокает языком, хотя он не намного старше:       — Поколение пластмассы… Ладно, потом всяко узнаешь.       — Ну эй!