Все, кто не одинок рядом со мной

       — Такое никогда ничем хорошим не кончится, — мрачно сказала Фора, сидевшая рядом с Джейной.       Будь они здравомыслящими людьми, это могло бы касаться того, что они сидели на крыше десятиэтажки, на самом краю. Но глядя на Джейну, радостно болтающую ногами, любой бы понял, что здравомыслящими они не были.       А ещё они не то чтобы были людьми.        — Ну почему ничем и никогда, — пожала плечами Джейна.       Фора только промолчала в ответ. Но всё и так читалось в её глубоких карих глазах. Да и незачем было говорить — Джейна и так знала нужную фразу, до малейшей интонации.       «Потому что всё кончится тем, что он однажды умрёт. Он умрёт, а ты останешься, понимаешь?».       Что ж, это был факт, который у Джейны оспорить никак не получалось, но она честно пыталась. Вот и сейчас можно было, например, толкнуть длинную речь о том, что он ещё в старшей школе учится, и преждевременно думать о смерти, которая его настигнет лет через семьдесят-шестьдесят. И после он не умрёт, а переродится. Может, практически сразу. Может, побудет на той стороне пару десятков лет. Точно не сотен — они такие нетерпеливые, эти Гарриэты. И всё повторится снова.       Это был очень разумный аргумент, хоть и не убеждавший Фору. Кроме аргумента у Джейны было ощущение, и она могла бы попробовать о нём рассказать, чего никогда прежде не делала. Ладно, это было даже не ощущение, а догадка.       Люди разные — это важная истина. И когда они умирали, и Джейна брала их за руку на границе с той стороной, относились они к этому по-разному. Некоторым было горько, так горько покидать этот мир — пусть даже на время, что Джейна не всегда могла их утешить. Бывало, они отказывались перерождаться, и становились тем, кого люди называют призраками. Некоторые здорово пугались — то ли неизвестности, то ли того, что Джейна сейчас начнёт их ругать.       А ещё были люди, глаза которых распахивались неверяще — а в следующий миг смягчались, и там будто бы читалось: «Я дома». Почему-то Джейне казалось — нет, она надеялась — что у Карриана Гарриэта будут такие глаза.       Но это прямого отношения к делу не имело. Так что, может, лучше было успокоить Фору, клятвенно пообещав не привязываться. По крайней мере, не больше, чем к остальному человечеству. Просто появляться с ним рядом время от времени, оставаться хорошей знакомой. Потом окончить университет, и притвориться, что уехала. Или что стало некогда общаться со смешным мальчишкой помладше. Что её унесла взрослая жизнь, своя и ничья больше. А он пусть живёт своей.       Вообще да, Джейна любила вот так напрямую соприкасаться с жизнью обычных людей. Сидеть рядом на лекциях, толкаться в автобусах. Подсказать дорогу, поднять оброненный носовой платок. Улыбаться незнакомцам. Много улыбаться.       Потому что на самом деле она их знала, и кого-то — не одну жизнь. Это они не знали её.       Но Карриан был из тех редких людей, которые… Он будто бы догадывался. Или уже догадался, просто боялся поверить. И это было немножко страшно, но очень весело, и напоминало то самое «Я дома» в чьих-то глазах.       Иногда он звал её сестрёнкой. Может, в этом было дело.        — Джейна, — позвала её Фора. И уже громче: — Хейн!       И только тут Джейна поняла, что вместо глубокомысленного ответа или убедительных доводов она просто-напросто зависла. А вид был такой красивый. И рядом — Фора, а ради неё всё и затевалось.        — Прости, — вдруг сказала Фора, и резко обняла её, не давая пробормотать жалкое «Не за что». — Одиноко без меня было, да?        — И вовсе нет! — запротестовала Джейна, пытаясь высвободиться из удушающего даже для бессмертной захвата. — Столько народу кругом, ну.       — Ну-ну, — ехидно сказала Фора куда-то ей в шею. — Хорошо. Следующее мое странствие — по твоему миру. С тобой вместе, ясно?        — Ясно-ясно, — Джейна даже кивнуть сейчас не могла, но в голос постаралась вложить всю уверенность. — Сразу после как найдём Халля?        — Сразу после, — досадливо вздохнула Фора, и наконец отпустила её. Поднялась на ноги, и принялась отряхивать свои бесчисленные юбки.       Джейна… Джейна кожей чувствовала, что сейчас что-то будет. Фора бы никогда вот так не закончила разговор.        — Значит, тебе не было одиноко, — начала она притворно бодрым тоном, задрав голову к небу и уперев руки в бока. — А мне… А мне бывало.        — Фо? — удивлённо пробормотала Джейна, тоже приподнимаясь. Потому что от Форы такое было почти что…       Её глаза так сверкали, что смотреть было больно. Или было виновато солнце, наконец поднимающееся над городом?       Фора улыбнулась, и Джейна совсем зависла. Снова. И тут же отвисла, когда её взяли за руку, резко дёрнули на себя…       И вот оно — такое сильное: «Я дома». Тепло-тепло, нет, горячо, горячее, чем встающее солнце. Поцелуй, сжигающий последние крошки одиночества, не оставляющий от него и тени.       Просто поцелуй. И столько всего в нём. Как сотворение мира. Как смерть и перерождение.       Как никогда и навечно.