Все, кто не одинок рядом со мной

      Норе часто говорили, что она плохо влияет на людей. На братьев, на Пышку, на кого-то там ещё из одноклассников, кого она даже по имени не знала. Только папаша считал, что это Хельм плохо влияет на неё.       Сама же Нора с удивлением обнаружила, насколько плохо на неё влияет Гарриэт. Ладно, пока он просто решил довести её до ручки.       После того приснопамятного разговора в кафе Гарриэт здорово подвис. Как любой бы на его месте, наверное.        — Мне нужно крепко это всё обдумать, — только и сказал он. Ещё подошёл на следующий день — вернул деньги и записал слова призрака, въевшиеся Норе в память. И всё. После этого он успешно бегал от неё неделю.       Не то чтобы это было сложно — разные классы, разные внеучебные занятия. У Норы всё ещё был хлопот полон рот с организацией фестиваля. Она рассчитывала, что Гарриэт, как обычно, будет таскаться за своей старостой, но и та не знала, где его ловить, даже примерно.       После того, как одним вечером Норе позвонил отец и накидал всяких паскудных намёков про отношения с противоположным полом, она не выдержала. И на следующий день докопалась до Пышки.       Та тоже занималась подготовкой к фестивалю — сидела за швейной машинкой, и прострачивала что-то длинное и красное. Наверняка для театрального кружка. Тем же занималась пара-тройка её дурацких подружек.       Не хотелось Норе поднимать этот вопрос на чужих глазах, да ещё и под бесконечное тр-тр-тр швейных машинок, но терпения у неё уже никакого не было.        — Дай мне номер своего идиотского брата! — выпалила она с места в карьер.       Одна из девчонок хихикнула, другие переглянулись. Но Сьюзан спокойно довела шов до конца, закрепила, и только после этого развернулась к Норе.       У неё в глазах не было никакого вопроса вроде: «А что случилось?» или «Вы что, встречаетесь?». Только спокойное, немного усталое: «Ага, вы задумали очередную стрёмную хрень». Очередное безрассудство        — Записывай, — очень спокойно сказала она.

***

      Взять номер было половиной, нет, четвертью дела. Норе потребовался весь вечер, чтобы написать что-то вроде: «Библиотека. Завтра. После шестого». «Попробуй только не прийти» она опустило, потому что оно вечно растягивалось у неё на три страницы описания разнообразных страшных кар.       И всё-таки даже это косвенное признание того, что Норе не совсем уж плевать на Гарриэта и на ситуацию в целом — оно того стоило. Потому что на следующий день Карриан и правда был в библиотеке. Мало того, он почесал в затылке и смущённо признался:        — Ну, я почти разобрался, что делать.       Хотелось его прибить, конечно. Но, скажем так, с любовью.       Он, видимо, понял это по её яростному взгляду, и принялся судорожно оправдываться:        — Я просто не хотел обнадёживать, на самом деле, и сейчас не хочу, дело-то мутное…        — Карриан, — ласково сказала Нора, — говори.       В глазах Гарриэта было что-то от кролика перед змеёй, но говорить он начал довольно бодро:        — Я думаю, нам нужно докопаться до этого Фелла. Он до тебя докопался на Джейну Рождённую, следовательно что? Он твой предок! А как докопаться до духа своего предка?       Далее последовала многозначительная пауза, прямиком из джентльменского набора «Как удержать интерес аудитории».        — Карриан, — сказала Нора, подпустив в голос точно выверенное количество угрозы.       Он вздохнул.       — Ну, я перерыл кучу всяких баллад, легенд, справочников по мифологии… И вроде как нужна кровь потомка и фамильное дерево. Но, во-первых, это стрёмно, а во-вторых, у Клинтонов нет своего дерева, потому что на юге хоронили по-другому.       Карриан молча смотрел ей в глаза. Наступал момент истины. Момент их взаимного плохого влияния.       Оба они легко увлекались, просто разными вещами. Нора — коварными планами, Карриан — сомнительными авантюрами. И оба могли легко остыть, если в плане было недостаточно коварства, а в авантюре — слишком много сомнительности. И тогда наставало время второго вновь зажечь пламя безрассудства. Подтолкнуть, взять на слабо. Или протянуть руку.       Ох, Джел и Джейна, какой же они великой ерунды натворят вдвоём. Нора просто сгорала от нетерпения.        — Дуб. Мы пойдём к тому дубу, — сказала она. — Во-первых, он мне нравится, а во-вторых, ты сам говорил, что древние рода все друг другу родственники.       Карриан смотрел на неё неверяще. Будто она положила перед ним на стол неопровержимые доказательства того, что Джейна и правда является всем хоть раз в жизни, и Нора вчера с ней лично здоровалась за руку.        — А потомков у нас хоть отбавляй, — продолжила Нора. — Надеюсь, крови много не нужно, и мне не придётся прирезать Блэйда?       — Не придётся, — выдохнул Карриан.       Он улыбнулся чудесной шальной улыбкой — своей, но так похожей на ту, что Нора иногда замечала в зеркале.