Дабл-кисс

Когда Скарамучча снова оказывается в том же баре в компании Арлекино, он точно не ожидает, что Сандроне придёт так внезапно. Для такой встречи было ещё рано — всего шесть вечера, когда даже солнце не село. Хотя, возможно, Скарамучча просто проигнорировал предшествующие сообщения Сандроне и не удосужился отключить беззвучный режим. Он мигом достал телефон из кармана и посмотрел на всплывающие уведомления: «sandr: Привет» «sandr: Я приду в тот клуб сегодня» Это похоже на незапланированное свидание на глазах собственного тренера, но Скарамуччу это мало волнует. Сандроне уделает его на глазах его же тренера — вот, что действительно важно. Потому что она явно играла получше сонного Скарамуччи под шафе, который не отвел днём времени на сон. И это стало его роковой ошибкой в тот момент, когда Сандроне шагнула через порог и протянула ему руку для приветствия. — Привет, — скованно промямлил Скарамучча. — Ага, привет. Она крепко сжала его руку. — Познакомишь нас? Скарамучча, не растерявшись, мельком глянул на Арлекино. Не исключено, что для Сандроне формальности оставались важной частью повседневной жизни. — Это мой тренер, Арлекино, — он кивнул. — А это Сандроне. Она тоже участвует в международных соревнованиях в этом году. — О, очень приятно. Арлекино натянула улыбку и легко пожала руку. — Я наслышана о вас, — сказала Сандроне. — Что, правда? — Да, и вы, и Скарамучча достаточно известны здесь. В Сан-Франциско, среди бильярдных клубов или теми, кто этим увлекается. Это послужило способом растопить между ними лёд и позволить беседе протекать в непринужденном ключе. — Я вижу, Сандроне, вы из Италии. На её лице промелькнуло странное выражение лица, но она удержалась от комментариев. — Да. — Я тоже с юга. И Скарамучча. Тот кивнул в знак согласия. — И как вы догадались? — Сандроне приподняла бровь. — Никто не станет переезжать из своей родной страны аж на другой континент от хорошей жизни, не так ли? Она непринужденно пожала плечами. Это был совершенно нетривиальный вывод. — Там не лучшая обстановка, — добавила Арлекино. — Да, вы правы, — сухо согласилась Сандроне. Беседа у них откровенно не сладилась. Скарамучча тоже не был сторонником светских разговоров или смол-толка, как это здесь называли, так что он просто молчала стоял в сторону, скрестив руки на груди. Из всей компании игроков только Арлекино не приходилось задирать голову вверх, болтая с кем-то. Возможно, ей тоже не нравилось смотреть в глаза сверху вниз, а может и вовсе наоборот. Скарамучча знал, что его тренер никогда не была простой женщиной. — Вы наверняка слышали о других бильярдистах, которые принимают участие, — Сандроне перевела тему. Облокотившись на барную стойку, Арлекино кивнула. — Конечно. Не думаю, что это будет сложно. На её губах мелькнула усмешка. — Да? В списке есть даже русские, а они играют отнюдь не плохо. Скарамучча продолжал молча слушать. — Это тот рыжий? — спросила Арлекино. — Ага. Сандроне взяла со стола бокал с каким-то коктейлем и сделала маленький глоток. Она постукивала пальцем по столу, будто чего-то ожидая. — Я слышала о нём, но не сильно много, — заговорила Арлекино. — Россия, знаешь ли, далёкая и холодная страна. Она сильно отличается от нашей Родины, и я просто считаю, что нечего там искать. — Зато чемпионов по бильярду там хоть отбавляй, — фыркнул Скарамучча. Арлекино метнула на него вопрошающий взгляд. — Что? Это правда, — смутился он. — Возможно. Она пожала плечами. Со стороны было видно, как Сандроне смотрит сначала то на Скарамуччу, то на Арлекино, на долю секунды задерживаясь на тренере. Затем она перевела взгляд на дверь. Сегодня второй этаж не закрывался, потому что Арлекино пожалела бюджета на премиальные услуги. — Как думаешь, кто-то вроде русского рыжего может приходить сюда? Иногда, — спросила Сандроне, повернувшись к Скарамучче. Её руки оставались напряженными, будучи скрещенными на груди. — Почему бы нет. Он сделал неопределённый жест рукой, махнув в сторону лестницы вниз. — Никто не запрещает взять и зайти сюда. Разве что отсутствие навыков игры в бильярд. — Ага. Скарамучча подумал, что, скорее, рыжий русский играл даже получше него. И это ущемляло его хрупкую натуру, хотя ещё ничего даже не произошло. — Во всяком случае, мне не приходилось играть с кем-то из русских противников, — легко сказал он. — Не ручаюсь за свои познания. — Это потому что ты не играл в русский бильярд, — хмыкнула Арлекино, снисходительно глядя на него. Он нахмурился. К концу вечера на втором этаже клуба почти никого не осталось. Сандроне и Скарамучча быстро сыграли одну игру в пул, не закончив её, потому что совершенно внезапно потух свет. Не то чтобы для бедного захолустья это являлось странным происшествием. Само чудо то, что владельцы исправно платили по счетам в прошлом месяце, однако, судя по всему, на грядущий сентябрь это не распространялось. Хотя клиентов у них было хоть отбавляй. Может, только потому, что только в этой точке из всего района имелась относительно дешёвая аренда бильярдного стола. Скарамучча поднял голову вверх и вздохнул. — Ну, как всегда, — сказал он, доставая из кармана телефон. Яркий фонарик осветил помещение. Они остались лишь втроём, а снизу доносился недовольный гул пьяных голосов. — Это потому, что сеньор-владелец не в состоянии выделить средств из своего кармана на оплату электроэнергии, — сурово прозвучали слова Арлекино. — Старый мудак. — Справедливости ради, до момента, когда ассоциация наконец прислала нам деньги, сеньор был весьма снисходителен к ночевкам у него в подсобке. Это было правдой. Не самой приятной, но правдой, которую Арлекино нужно признать — если бы не суматоха перед отъездом, им бы не пришлось две недели ночевать, где попало, потому что итальянская ассоциация случайным образом забыла выделить представителю страны на соревнованиях бюджет. «Ой, неловко вышло», — сказала потом девушка, с которой они встретились. — «Конечно, ваша поездка финансируемая. Мы примем меры.» Меры приняли спустя долгие три дня плохой погоды, когда сеньор решил закрыть свой клуб на неделю на «ремонт». Все знали, что он просто не справился с долгами. А завсегдатаям пришлось искать ночлег в других местах. — Да, это было самым настоящим унижением, — фыркнула Арлекино. — Если бы не возникло трудностей со связью, то я бы решила вопрос быстрее. — Ну конечно. Так тебе и разменяли евро на доллары с подозрительно похожими на поддельные документы. Скарамучча победно усмехнулся, чувствуя, как в темноте Арлекино явно злостно скрестила руки на груди и уставилась в сторону. — Не думала, что на родине дела до сих пор идут так плохо. Они оба повернулись на источник звука. Язвительный комментарий Сандроне не был особо ожидаемым. — Только в Южной Италии, — поправила её Арлекино. — Ну, только в Южной бильярд и популярен. Разве будут порядочные граждане цивилизованного европейского мира играть на деньги в барах против мафиози? Никто не мог видеть её выражение лица, а оно явно оставалось чрезмерно нахальным. Но что правда — то правда. — И сколько лет назад вы были на родине? — сухо спросила Арлекино. Сандроне замолчала. Комната снова погрузилась в тишину, и не было слышно даже шуршания одежды. — Ни разу с момента, как переехала. От лучшей жизни не бегут, так ведь? — наконец ответила она. Напротив, у Арлекино аргумента не нашлось. Она никогда не считала себя ярым патриотом, однако точно также она не любила мнение людей о стране, где они давно не были. Либо, как часто это случалось, и вовсе не жили никогда. Напряжение спало только в тот момент, когда, судя по звукам неосторожных шагов, в комнате появился кто-то еще. — Привет? По ушам будто проехали жестким русским акцентом. Это слово прозвучало так, словно говорящий ни разу в жизни не пытался научиться говорить на английском нормально — не Скарамучче судить, конечно, но во всяком случае… — Электричества здесь не будет минимум неделю, вам нечего делать в бильярдном клубе именно сейчас, — сурово сказала Арлекино, глядя в дверной проём. Они не видели, кто это был, но парень явно уходить не собирался. — Почему так грубо? Я просто, э-э, случайно зашел, а тут… — он, видно, вспоминал слова, — выключили свет. — Это за неуплату долгов. Арлекино закатила глаза. — Удивительно, да, Сандроне? Кто бы мог подумать! — съязвила она. — Ну вы поняли суть дела. Она обратилась к русскому парню, и от чего-то у всех создалось странное впечатление — должно быть, они уже вспоминали об одном русском парне. — Хорошо. Что вы тогда здесь делаете? Постоянные клиенты? — вызывающе спросил парень. — Почему бы и нет? — На клубе не висит табличка «я проебал деньги, можете не приходить», так что я имею полное право… Арлекино не дала ему закончить свою ломаную речь. — Мы поняли, парень. Просто дело в том, что ты не сможешь играть в темноте, и очень скоро нас всех вышвырнут, — объяснила она. — И ты не хочешь слышать, как этот придурок будет тут орать. Немного подождав, пока он переварит и переведет у себя в голове слова, Арлекино снова продолжила: — И нас должно волновать то, что какой-то подозрительный русский вдруг зашел в клуб, где даже свет не горит. Парню это высказывание явно не понравилось. — Это что за национализм? Я просто играю в бильярд, так что моя национальность ни на что не влияет, — решительно заявил он без единой запинки, словно отрепетировал свою речь. — Это было грубо. — Я просто посоветовала тебе не суваться в заведения с неблагополучной репутацией. — Да? Он хотел сказать ещё пару ласковых фраз, но замолчал, потому что не знал толкования последних слов. — Что? Плохая репутация — это когда один придурок сливает деньги на наркоту, и на оплату счетов нихуя не остаётся, — как бы прочитав его мысли, внезапно встрял в разговор Скарамучча. Все трое удивленно посмотрели на него. — А ты ещё кто? — спросил парень. — Я? — он вскинул брови. — Я играю здесь. Тренируюсь перед международным чемпионатом. Почему тебя это так волнует? Лица парня он не разглядел, однако тон его голоса явно стал веселее и радостнее. — Международный чемпионат? — воскликнул парень. Это было единственный длинным словосочетанием, которое он знал. — О, я тоже участвую. Наверно, вы, ребята, даже слышали обо мне. — Чайльд? — уточнила Сандроне. Очевидно, его звали иначе на родине, но тут местным было проще выговорить псевдоним. Чайльд самодовольно кивнул. — Именно так. Я плохо знаю английский, и совсем недавно прилетел в Сан-Франциско, так что, э-э, знакомых у меня пока что нет… Это временно, конечно, но зато меня уже узнали куча фанатов. Со стороны это звучало не более, чем хвастовство. — Очень рады за тебя, — сухо ответила Арлекино. — О, спасибо. Вы все равно какие-то… закрытые. Я просто хочу завести друзей и, поверьте, ребята, я не из русских гангстеров или что тут могут подумать, — заверил Чайльд. Он усердно закивал головой. — Ну вот, теперь я уже не верю в то, что ты не из русской мафии. Ты должен знать, Чайльд, что в бильярде часто появляются очень подозрительные личности, — сказала Сандроне, скрестив руки. — Так что у нас есть причина. — Да ладно, разве реальный преступник стал бы так говорить? Ответов ему послужило многозначное молчание и мигающий свет фонарика. — Ладно, не лучший способ начать знакомство, признаю, — Чайльд потер глаза. — И откуда вы? Целая команда игроков в бильярд, я полагаю? — Из Южной Италии, — ответил Скарамучча. — По крайней мере, я и мой тренер. — Так вы итальянцы? — Скарамучча кивнул. — Я знаю, что только двое участвуют в соревнованиях. Хотя от страны должен быть один представитель, но второй, вроде как, играет за Штаты. — Так и есть. Это я играю за Штаты. Следуя своей маленькой традиции, Сандроне протянула руку для приветствия, и Чайльд подошёл ближе. Теперь Скарамучча мог разглядеть его лицо. Он не знал, к добру это или нет, потому что Чайльд тоже увидел его не просто как темный силуэт в полумраке. Лицо Скарамуччи стремительно вспыхнуло. На фото этого русского он смотрел, жертвуя лишними минутами сна, и от этой мысли определенно точно становилось некомфортно. — А ты… — Скарамучча. Он сказал это наспех, словно выплюнув имя. — Скарамучча? Выглядеть более восхищенным, чем Чайльд в тот момент, не смог бы никто. И Скарамучча не чувствовал себя сильно довольным от факта, что у него есть фанат, потому что раньше с таким никогда не сталкивался. — Да. Я тоже слышал о… Чайльд прервал его, пожимая руку так интенсивно, как только мог. — О, я и не думал встретиться в каком-то приватном месте, кроме соревнований, типа, — он отпустил руку Скарамуччи, вместо этого взгромоздив свою ладонь ему на плечо, — я видел тебя только один раз, и то, э-э, издалека. — Ага. Я обычно «не свечусь». Может, в этом дело, и до некоторого времени я и вовсе не знал, что где-то в Америке висят постеры с моим изображением. Он сказал это скорее в укор Арлекино, а не ради того, чтобы поделиться информацией с Чайльдом. Скарамучча все еще не был заинтересован в знакомствах с людьми, против которых ему придется играть. Ну, разве что Сандроне могла составить неплохую компанию, но точно не Чайльд. — Ага, я вижу. — Это оскорбление? — А, э-э, нет. Я просто сказал, что вижу, да. Ну потому что… — Чайльд замялся. То ли от смущения, то ли не мог подобрать нужное слово, — потому что я, ну типа, видел кучу фан-аккаунтов, русских, итальянских и американских, где всякие девочки писали, какой ты крутой игрок. Так что, да. Но при этом ты почти не появляешься, и это создает, так сказать… Повисла пауза. Чайльд долго не мог закончить предложение. — Интригу? — Именно так. Это придаёт загадочности. Скарамучча усмехнулся — этот парень очень быстро пополнял свой словарный запас в языке, на котором говорил не больше полугода. — Не то чтобы я хочу выглядеть, как самовлюбленная сука, но меня фан-аккаунты девочек мало интересуют. На самом деле это было наглой ложью. И Арлекино, и сам Скарамучча это прекрасно знали, более того, он очень пристально следил за одним, думая, что других не существует вовсе. — Хотя я знаю одну, — продолжил он, — у неё никнейм, вроде бы, Хайпасия или что-то на арабский манер. — Так ты следишь за своими фан-аккаунтами? Скарамучча резко обернулся на Арлекино с нахмуренными бровями. — Нет. — Оу. Я, конечно, не смотрю твои подписки, но… — Это что, так важно? — спросил он. — О, похоже, у меня садится телефон из-за этого фонарика. Нам пора расходиться, не так ли? Арлекино посмотрела на время — доходило восемь. Они абсолютно точно планировали лечь спать пораньше и не оставаться на улице, так что найти такси до отеля нужно было в кратчайшие сроки. — Было бы неплохо. Она выжидающе посмотрела на Сандроне, видимо, рассчитывая на то, что у бильярдистки была машина. — Что? — спросила она. — Я не смогу вас подвести. У меня нет машины. — Жаль. А ведь ты бы могла помочь нашему русскому другу найти дорогу до его отеля, а то, боюсь, из него вытянут все деньги в ближайшем переулке. Чайльд прыснул. — Ничего подобного. Я же не первый день здесь. — А какой? — Второй. Арлекино вздохнула. Они со Скарамуччей переглянулись, а Сандроне начала собираться. — Это замечательно. В каком отеле остановился? Мы действительно могли бы тебя проводить, — сказала она, смотря ему в глаза и наблюдая, как Чайльд ломался перед выбором. — Ну… — промычал он, — да, не откажусь. Моя гостиница, эм, в Южном Сан-Франциско, название… что-то связанное с домом. — С домом? — Ага. Дом два или что-то в этом роде. Я не запоминаю названия, если честно. Она прищурилась. — Наш номер тоже находится там. Странно, что мы еще не сталкивались? — Ого, правда? — Чайльд просветлел. — Тогда нам явно по пути. Скарамучча вопросительно глянул на него. — По пути? — Ну, в одну сторону, я имел ввиду. По одной дороге идти, — он неловко посмеялся. — Я могу считать, что нахожусь в безопасности от убийства и ограбления этим вечером? — Вполне, — Арлекино кивнула. — А Сандроне — нет. Она проигнорировала замечание в свою сторону. Отношения с Арлекино у них откровенно не заладились, но не то чтобы Сандроне в целом была человеком расположенным к дружбе. — Да что ты, — холодно ответила она, уходя. — Что я? Это правда. Я бы не стала ходить одна по улице ночью, особенно будучи маленькой симпатичной девушкой. Это, конечно, нарушало всякую субординацию, и со стороны даже сложно было разобрать, флиртом эта фраза была или угрозой. — Ну, к счастью, на пути к Чайна-тауну мне не должны встретиться всякие Арлекино, да? — ответила Сандроне. Она попрощалась, не обернувшись: — Увидимся. — Удачной дороги. Арлекино сложила кий в тубус и вручила его Скарамучче. Она оглянулась по сторонам, пытаясь проверить, не забыла ли ничего, но вокруг все еще стояла непроглядная мгла. — Дашь свой инстаграм? Или чем вы, итальянцы, пользуетесь, — спросил Чайльд, обращаясь к Скарамучче. — Инстаграм? А что, хочешь заставить меня проиграть тебе? Я не завожу дружбу со своими противниками. Для Чайльда это было сродни вызову. — Вот как? Тогда считай, что наше… соревнование началось с этого момента. — Ты ищешь себе врагов там, где их искать не надо, — усмехнулся Скарамучча. — Лающая собака не укусит¹. — Ты сам сказал, что я тебе противник. Хотя мы даже не за бильярдным столом, — он пожал плечами. — В любом случае, если я одержу победу над своим кумиром, не значит ли это, что я действительно победил? — Кумиром? Чайльд пальцами показал кавычки, и Скарамучча протянул понимающее «а-а». — Ну так что? У тебя наверняка есть инстаграм. — Конечно. Достав телефон, он обратил внимание на маленький процент зарядки и поторопил Чайльда, который вводил его ник. Совершенно внезапно он завис на месте. Открыв страничку Скарамуччи, вместо кнопки «подписаться» он увидел «добавить в ответ». — А ты говорил, что не следишь за фан-аккаунтами, — произнёс Чайльд с подозрительным выражением лица. *** Четкой границы между моментом, когда ночь перетекала в день, в последние пару недель для Скарамуччи не существовало. Он мог потратить огромное количество времени на занятия английским и точно также мог всю ночь пролежать в телефоне, залипая на чьи-нибудь фотографии, а потом потратить весь день на сон. Может, так происходило потому, что перед сном не следовало подвергать себя всплеску адреналина и играть в бильярд. Рано или поздно его нервная система не выдержит, хотя не то чтобы Скарамуччу это волновало. Гораздо более важной вещью все еще оставался сам факт соревнований, которые приближались с сумасшедшей скоростью, а Скарамучча, того гляди, почти разучился держать кий в руках. Тем не менее он пребывал в стойкой уверенности, что победить среди толпы чемпионов — дело пяти минут. Среди прочих мыслей, которые крутились у него в голове, билась и еще одна. Он ни разу не проиграл Сандроне. И точно также он ни разу не выиграл против неё. Какие это давало гарантии, Скарамучча не знал, однако он рассчитывал на то, что окажется игроком получше. Когда восстановит режим сна и приведет себя в порядок, конечно. Вторым потенциально серьёзным противником внезапно стал Чайльд. В гавайской рубашке и джинсах он не выглядел как кто-то, кто мог составлять конкуренцию, но не исключено, что хорошим игроком он был. Для уверенности Скарамучче следовало бы поискать о нём информацию хотя по первой ссылке. Вместо этого он решительно открыл инстаграм и снова зашел в профиль Чайльда. За последние часы ночи там появилась всего одна новая публикация — фото Чайльда на фоне огней отеля. Скарамучча помнил, как тот отстал на несколько шагов, чтобы сделать его, и сам он даже засветился на заднем плане. То, что Чайльд спокойно спал себе в двух номерах от него вызывало странные ощущения. Да, Скарамучча хотел победить. Да, он планировал победить, и он более чем уверен в своей победе, но вот чего еще ему хотелось бы… Возможно, ему хотелось бы увидеть еще один пост Чайльда-фаната, где рыжий парень целует картонную версию своего кумира. Тщеславие не было непривычной чертой для Скарамуччи, однако это на тщеславие совсем не походило. Совершенно случайно, скорее рефлекторно, он кликнул по фото два раза и с ужасом для себя обнаружил, что поставил лайк. Ему хватило ехидного лица Чайльда, когда тот узнал, что Скарамучча уже на него подписан. По крайней мере, это означало, что Чайльд не проверяет уведомления, не так ли? Скарамучча прикусил губу, отложив телефон в сторону и сквозь темноту уставившись в потолок. На соседней кровати, совсем близко, Арлекино видела десятый сон, а ему захотелось внезапно сунуть руку в шорты и подрочить, чтобы сбросить напряжение. Он оставил свои пубертатные желания на этапе обработки вопроса «каковы шансы спалиться». От выстроенной цепочки рассуждений на тему отношений со своим тренером Скарамуччу отвлекла едва заметная вибрация, которую издал телефон под боком. Он мигом схватил его в руки. К превеликому сожалению этим уведомлением оказалось сообщение от Чайльда. «child: пр» Скарамучча сморщился. Он открыл диалог почти сразу же. «child: сори твоя нога попала на мою фотку если ты об этом ;))» Этот смайлик в конце выглядел так клишированно, что Скарамучче захотелось решительно прекратить диалог. Но любопытство взяло верх. «sCara Mia: нет» «child: что нет» «sCara Mia: я даже не думал об этом» Он посчитал, что на этом неловкий разговор можно было бы завершить. Чайльд так не думал. «child: а тогда окей» «child: это конечно очень откровенно но твой тренер просто сука» «child: я и не думал что сама арлекино пошлет меня даже до соревнований» «child: хотел бы я с ней сыграть» «child: скажи честно, она вообще как играет? или ты не видел хаха. я хочу сказать что типа арлекино выглядит как человек который указывает ученику что делать» Скарамучча лениво пробегался глазами по сообщениям, которые Чайльд печатал с неимоверной скоростью. Разговаривая по-английски в переписке он, очевидно, ощущал себя увереннее. «child: кстати твой итальянский акцент очень горяч» Это замечание было… внезапным. Неожиданным. Он точно не мог предугадать, что Чайльд выкинет следующей фразой, и такой себе странные комплимент пришёлся ему в новинку. Будучи честным с самим собой, Скарамучче следовало признать, насколько сильно его бросило в жар при этих словах. «sCara Mia: спасибо??» «child: обращайся» Одно единственное слово выглядело так глупо и смешно одновременно, что Скарамучча даже позволил себе пропустить короткий смешок. Его ноги заерзали на кровати. «sCara Mia: арлекино между прочим не сука, она хорошая» «child: у вас роман или типа что?» Скарамучча подавился собственными словами. Но нельзя сказать, что ему эта догадка не льстила. «sCara Mia: нет» «child: жаль, роман мальчика со взрослой тренершей звучит как хороший лакорн²» «sCara Mia: пиздец, у тебя мысли только об одном» «sCara Mia: и лакорны хуйня, это просто мыльные оперы» Справедливости ради, Скарамучча действительно смотрел несколько таких тайских сериалов, и мог честно заявлять, что ему не понравилось. А вот что до романа с тренером… это звучало как интересный троп лакорна, но не более. «child: так говорят только те кто никогда не был в Таиланде» «child: там круто» «child: особенно шлюхи» «child: как правило все женщины оказываются парнями конечно но это и есть тайский колорит» Скарамучча совсем не знал, как продолжать с Чайльдом общение. «sCara Mia: да, я никогда не был в Таиланде» «sCara Mia: после таких рекламщиков не хочется» «child: да ладно тебе» «child: зато кинематограф крутой» «child: честно» Не то чтобы он действительно поверил, но почти согласился на слово, а это было немалым достижением. «sCara Mia: не верю» «sCara Mia: назови хотя бы один» «child: солнцестояние³» «sCara Mia: и о чем он?» Чайльд собирался ответить почти сразу же, как и до этого, однако что-то сподвигло его стереть сообщение и написать новое. «child: приходи сам и смотри» «child: ты же знаешь где мой номер ;)))» Заигрывающие скобки на конце предложений Скарамучче не нравились, особенно после предыдущих слов. Это настораживало в той же степени, сколько и возбуждало. «sCara Mia: если мне не понравится — твоя вина» «child: я могу считать это пари?» Скарамучча усмехнулся. «sCara Mia: да» Он свесил ноги с кровати, быстро влез в тапки и тихо поднялся, чтобы скрип пружин вдруг не раздался на всю комнату. Скарамучча сжал в руке телефон, пытаясь бесшумно дойти до двери, и, как только повернул замок изнутри, прошмыгнул в узкую щель. В коридоре во всю горел свет, и он наверняка попал прямо Арлекино в глаза. На его счастье, она даже не шелохнулась. Среди длинного ряда одинаковых дверей Скарамучча нашел нужную под номером одиннадцать и решительно постучал по дереву. Из комнаты прозвучало сдавленное «заходи». Он также решительно потянул дверь на себя. На этом решительность Скарамуччи иссякла. — Я уже включил, — пробормотал Чайльд с чипсами во рту, пока он стоял на пороге и не знал, что нужно сделать дальше. — Все тот же? Скарамучча не придумал ничего иного, кроме как захлопнуть за собой дверь и сесть на край широкой двуспальной кровати. — Ага. Тут несколько серий, но они небольшие. За ночь можно успеть посмотреть все. — Я, вообще-то, обычно сплю ночью. Чайльд прыснул. — Ну конечно, — саркастично ответил он. — А с чего бы тебе считать иначе? — С чего бы? — Чайльд потянулся за телефоном и выставил ему на показ скриншоты постов Арлекино, где они благополучно отдыхали в дешманском баре, когда время перевалило за час ночи. Это, конечно, было неоспоримым аргументом. — И давно ты сохраняешь фотки моего тренера, а? — провокационно спросил Скарамучча. Теперь настала очередь Чайльда думать, что ответить. — Захотел. — Только не говори, что ты еще и дрочишь на это. Он выкинул брови и повернулся к нему. Скарамучча продолжал неловко сидеть на месте. — Нет? У меня даже и не возникало таких мыслей, — Чайльд прищурился. — А вот у тебя — да, я смотрю. — Отвали. — Это было грубо. Скарамучча закатил глаза и отполз к изголовью кровати, туда, где сидел Чайльд и жевал чипсы из огромной пачки. — Я просто говорю правду. На это не обижаются, знаешь ли, — сухо отозвался он. — Ну что? — Не каждый воспринимает правду, так что… — Вот-вот. Он понял, что допустил фатальную ошибку, перепутав формулировки. — Бля, — сказал Чайльд громко и отчётливо. — Тебе ещё явно далеко до нормального уровня английского, — усмехнулся Скарамучча. — Даже мой лучше. — Отвали. — Да заткнись. Чайльд взял в руки пульт и задумчиво его покрутил из стороны в сторону. Он нажал на красную кнопку пуска, и картинка на большой плазме замерла. — Ты… — он притормозил, — мне включить эту подпись под фильмом на английском? — Субтитры? О, нет, я не хочу сидеть и разбирать, что там написано. Скарамучча хлопнул себя по губам. — Ага, а ведь кое-кто говорил, что это у меня плохой уровень знания языка. Хорошо. Включу на итальянском. На самом деле, лакорн про студентов и повседневную жизнь с каплей драмы оказался на огромное удивление качественным продуктом. Скарамучча смотрел в экран, как завороженный, ожидая, какой сюжетный поворот будет следующим. Однако что-то явно шло не так. Наблюдая больше за героями, чем за обстановкой вокруг, он пропустил тот момент, когда оказался совсем близко к Чайльду и почти ощутил исходящее от него тепло. Это было… отрезвляюще. Скарамучча едва заметно дёрнулся и отполз в сторону на сущие сантиметры, но этого оказалось достаточно, чтобы внезапный всплеск адреналина его покинул. Казалось бы, Чайльд ничего не заметил. В момент, когда между героями происходил решающий диалог, Скарамучча как на зло отвлекся от субтитров и заерзал на месте, одергивая шорты вниз. Он не мог разобрать ни слова по-русски. Раздался недовольный вздох, и на это Чайльд обернулся. — Что? Скарамучча заторможено поднял на него взгляд. Он попытался придумать причину своей неловкости. — Да просто. Э-э, немного прохладно, а я всего лишь в шортах. Только потом он понял, насколько двусмысленно это прозвучало, но Чайльд не придал этому значения. Он только пожал плечами. — А мне жарко. Тут весьма душно, между прочим, — сказал он. — Да нихера. Холодно. Подавив желание сглотнуть, Скарамучча сделал какое-то нелепое движение шеей. — Я могу достать плед или… — Да, было бы очень славно. На его радость, Чайльд не додумался посмотреть на его сведенные вместе ноги и просто сделал то, о чем говорил — вытащил из-за кровати покрывало. Не то чтобы оно было достаточно толстым, но, в любом случае, это лучше, чем ничего, да ведь? — Спасибо, — пробормотал Скарамучча. — Без проблем. У тебя что, только ноги мерзнут? А как же тело? Если на то пошло, то в футболке с коротким рукавом тоже холодно, не так ли? Эта фраза стала походить на жесточайший стеб с каждой секундой после того, как шестерёнки в голове Скарамуччи начали активно крутиться и анализировать сказанное. Он не успел среагировать прежде, чем руки Чайльда потянулись к нему и стянули плед. Точно также и Чайльд не подумал головой перед тем, как предлагать свои медвежьи услуги. Его взгляд с красного лица Скарамуччи быстро метнулся вниз. — Оу. — Ты придурок. Отдай этот сучий плед. Чайльд прищурился. — Ладно, чувак, я все понимаю, но мы даже не эротику смотрим, так что… Его быстро прервал резкий шлепок по руке. — Да какая нахуй разница! Только попробуй спросить что-то. Помни, ты сам меня позвал, — он злостно ткнул Чайльд в грудь. — Мне просто интересно. — Что тебе интересно? Физиологические процессы в организме? Скарамучча быстро догадался, что Чайльд не понял такого длинного словосочетания. — Физиологические процессы — это, например, как стояк, — объяснил он. — Но в любом случае. — Что мне интересно? О, ну, я не каждый день дрочу кому-нибудь, — легко ответил Чайльд. — Зато такие слова ты знаешь, — Скарамучча закатил глаза. — И я просто могу сходить в душ, не так ли? — Да, точно. Его определенно не обрадовала такая реакция. Он ожидал, что Чайльд, будучи обычным парнем из ряда всех предыдущих, стоять на своём и добиваться его, но такое лёгкое принятие отказа оказалось для Скарамуччи в новинку. И нельзя сказать, что так получалось только с парнями. С девушками тоже. Возможно, ему просто нравилось видеть чужое желание, но сейчас ситуация складывалась иначе. Скарамучча развернулся всем торсом обратно. — Хорошо. Я просто надеюсь, что у тебя ладони не состоят из мозолей. Чайльд скосил на него по-прежнему заинтересованные синие глаза. — О, серьезно? — Быстрее, пока я не передумал. Звучало так, будто это не Чайльд сделал ему одолжение, а наоборот. — Кстати, я не знаю, что ты имел ввиду, когда говорил про мои руки. Он расстегнул пуговицу на шортах Скарамуччи и нырнул ладонью к боксёрам, сжав член сквозь тонкую ткань. — Мозоли? Это когда… — его речь прервалась, стоило Чайльду подсесть ближе, касаясь своей горячей грудью контрастно холодного тела Скарамуччи, и провести рукой по члену снова, но уже напрямую, — черт. Это когда кожа покрывается, э-э… Не сказать, что он сам знал, как объяснить значение слова «мозоль». — Покрывается? Ладонь Чайльда издевательски двигалась все быстрее, а мир вокруг ощущался острее, чем обычнее. Звуки лакорна стали громче, жар от чужого тела — ощутимее, полумрак — все гуще. Скарамучча не мог связать и двух слов. Ни на одном языке. — Покрывается… покрывается, — он отчаянно втянул воздух, — покрывается ороговевшей кожей при трении. Совершенно внезапно Чайльд резко провёл рукой по всей длине, выбивая из лёгких Скарамуччи сдавленный стон. — Не, что такое «ороговевшая» я тоже не знаю, — сказал он с усмешкой. — Да черт возьми, — выругался Скарамучча. — Пошел нахуй. Все ты знаешь. Открой переводчик или… Он пожалел о своих словах, ровно в тот момент, когда Чайльд действительно потянулся за телефоном, но вместо переводчика открыл камеру. В глаза Скарамучче ударил яркий свет вспышки. — Блять! Я не это имел ввиду, придурок. — А что? Ты неплохо получился. Ему в лицо ткнули фотографию с ним же и Чайльдом сбоку, на губах которого играла ядовитая усмешка. Скарамучча скользнул мыльным взглядом по своей красной, словно помидор, мордашке — выглядел он весьма сносно. Он бы даже сказал «дрочибельно». Чайльд, видимо, считал также. — Только попробуй это кому-то отправить, подонок, — прошипел Скарамучча. — Я играю по правилам. Никаких ударов по репутации, да? Скарамучча немного подумал. Его бедра почти дрожали от напряжения и ощущения, насколько сильно хотелось свести их вместе, но вторая рука Чайльда этого не позволяла. — Конечно. Простые правила… — он запнулся, проглотив собственные слова, — не так ли? Чайльд склонился ближе. — Конечно, — прошептал он. Горячее дыхание опалило холодную кожу ушной раковины. Скарамучча кончил, издав тихий стон, который Чайльд успешно подавил — зажал ему рот рукой. Его накрыло осознание того, что вообще сейчас произошло. И если прежде Скарамучча пару минут смотрел, как Чайльд достаёт салфетку и вытирает пальцы один за другим, то сейчас ему неимоверно сильно захотелось убежать. Он рывком подтянул шорты, застегнул единственную пуговицу и вскочил с кровати. Бедра все ещë дрожали. — Э-э, спокойной ночи, — бросил он, не оборачиваясь. — Ты уходишь? Тут осталась ещё одна серия и… Дверь номера громко хлопнула. Чайльд остался сидеть в тишине, а Скарамучча по другую сторону стены сполз на корточки и задумчиво уставился перед собой. Ему не нравилось то, какие обороты принимало это дело. Очень не нравилось. Более того — Скарамучча не мог себе представить, что будет, если Арлекино вдруг узнаёт об этом. И, в конце-концов, он до сих пор не знал, кому из двоих людей действительно хотелось дать.