crystal butterfly

как ты довел себя до такого, ким сону? в голове неприятным шумом смешивались все мысли, доводя до головной боли. или эта боль от трёхдневной голодовки, на которой парень просидел в честь наказания за съеденный торт на дне рождения у бабушки? сону устал от мысли, что его жизнь крутится на одной лишь цели — похудеть. хотя казалось бы куда больше, чем сейчас? одежда с размером "s" свободно весит на нем, как-будто бралась на вырост, он свободно обхватывает своё запястье большим и указательным пальцем, а родители, которые до этого не обращали внимания на своего сына, подмечают, что он сильно похудел. даже хвалят его за это. смешно. парень закатывает глаза и снимает с себя толстовку, проходясь взглядом на себя через зеркало. безобразно. больше не подберёшь слов, смотря на его тело, остаётся только молчать и с презрением смотреть на себя. вот результат его так называемой работы: выпирающие ребра, старающиеся прорезать его кожу, которая была похожа на тонкий белый лист бумаги, руки похожие на две тонкие палки, сильно выраженная ключица, также как и шея, уже не приносила такого эстетического удовольствия, а на ноги даже смотреть было страшно. некогда ненавистные толстые бедра, которые были самой главной проблемой, как-будто по щелчку пальцев испарились. не в прямом смысле конечно, но мясистая часть пропала, оставив за собой уродливые белые полоски разных размеров. он проходит руками по рёбрам и мысленно пересчитывает их, закусывая губу, проводит по впалому животу и надавливает на него, тихо шипя. обхватывает двумя ладонями бедро и в какой-то степени радуется — хоть что-то хорошее в его теле. с тяжёлым вдохом он отпускает ногу, стараясь дышать глубже. сону прикрыл глаза, отворачиваясь от зеркала. именно этого он же хотел, правда же? не задумываясь о последствиях, в виде больного живота, вечной усталости, судорогах в руках, ломких волосах и зубах, он целенаправленно шёл к этом, гордился каждому брошенному калорию, каждому потерянному сантиметру. где же сейчас твоя гордость, сону? разве сейчас ты счастлив, мучаясь каждый день? скажи честно, стоили ли твои мучения этого? хотя, не сказать, что сейчас ты не мучаешься. пожинай свои плоды, ким сону. парень стал вертеть головой, стараясь отогнать бредовые мысли, а вместе с ними и непрошенные слезы. только истерики ему сейчас не хватало. он отвернулся от зеркала, растирая влажные дорожки по щекам. ему нужно было незамедлительно успокоиться — родители ещё дома, если они услышат всхлипы, то снова начнутся упреки по поводу его слабости. одно испытание с зеркалом он кое-как как, но пережил. остаётся только самое страшное — весы. постоять и покритиковать свое отражение — одно дело, а вот спокойно реагировать на цифру на электронном палаче — другое. на прошлой неделе его вес составлял пятьдесят пять килограмм, до желанных сорок пять осталось сбросить ещё десять. после этого он сможет остановиться и вернуть всё на круги своя, ведь так? смешно. сону, ты вроде не маленький мальчик, а в сказки веришь. снова вздохнув он всё же встает на весы, закрывая глаза и отсчитывая до трех, подготавливая себя к усиленному результату. один. два. три. сону открывает глаза, опуская голову и с некой надеждой смотрит на цифры в маленьком прямоугольнике. пятьдесят два. он с еле заметной улыбкой на губах сходит с весов, тихо ликуя над своим маленьким достижением. как бы он не принижал себя и свое тело, но отвес, увиденный спустя некоторое дни голодовок, его очень сильно радует. ещё немного и он достигнет своей цели. его маленький праздник прерывают тихие стуки в дверь, а за ними тонкий женский голос: — сону, заканчивай быстрее быстрее и выходи, мне нужно забрать вещи из шкафчика. приплыли. — сейчас, мам, — он как можно быстрее одевается, на сколько ему позволяют его дрожащие руки и подходит к двери. перед глазами начинает плыть, застилая всё черной пеленой, он успел ухватиться за ручку и надавить на нее, тем самым открывая дверь. последнее, что он помнит перед тем, как упасть без сознания — крик матери.        просыпается он уже в какой-то белой комнате, сначала сону даже подумал, что уже отбросил коньки, но по мере возвращения в сознание стали улавливаться нотки медикаментов и звук пиликанья приборов. он перевел свой мутный взгляд на руку, замечая капельницу, а после сидящих родителей рядом, перегоядывающихся между собой, чей взгляд не предвещал ничего хорошего. сону вздохнул, привлекая внимание находящихся в палате. — ким сону, как вы довели себя до такого? — раздаётся грубый голос, произносящий знакомую фразу. — ещё бы чуть-чуть и вам нужно было бы бронировать место в раю. — произносит он, подходя к кровати. — как вы себя чувствуете? хотелось ответить, что его состояние можно сравнивать с переездом человека камазом, но получалось лишь хрипеть и открывать беспомощно рот, как рыбка. — точно, простите меня за невнимательность и забывчивость, — сказал мужчина, а после взял ватку со стаканом с тумбочки и намочил ватку, проводя ей по губам парня. — первое время вам нельзя будет пить воду, это нормально при обмороке. хотя после вы можете выпить сладкий чай, — выделяет он слово «сладкий», как бы говоря, что выбора у него нет. врач откладывает ватку, беря снова какие-то бумажки. — вашим родителям я уже объяснил причину вашего обморока, думаю вы сами хорошо знаете ее. я не буду медлить и скажу сразу, — произнёс он, смотря прямо на сону. от его взгляда хотелось спрятаться, накрыться с головой одеялом и поспросить выйти из палаты. — у вас есть только два пути: в психдиспансер или на вверх, — указал он пальцем в потолок. — выбор, как видите, у вас невелик. с вашими родителями мы всё обговорили и они приняли свой окончательный вердикт, последнее слово за вами, ким сону. — закончил он. сону перевёл взгляд на родителей, вопросительно смотря на них. да, видок у них был не очень: у обоих побледневшая кожа от ужаса и испытанного стресса, у матери были покрасневшие глаза, а отец был не в силах даже поднять взгляд на сына. м-да. — а сколько мне там лежать? — охрипшим голосом спросил он. — до вашего полного выздоровления, сону. — ответил врач. — вы приняли решение? — но в ответ ему было лишь молчание. — хорошо, я дам вам время на подумать. несколько дней, пока вы восстанавливайтесь после обморока, думаю, вам хватит. — сказал врач, разворачиваясь и направляясь на выход из палаты. — ах, точно, забыл представиться – я пак минхек, можешь звать меня доктор пак. дверь неприятно скрипнула, и фигура мужчина скрылсь за ней. в помещении воцарила нагнетающая тишина, которая не давала расслабиться сону. родители похоже и не собирались начать разговор, они неловко отсиживались рядом с кроватью. только звук пиликанья не давал окончательно сойти с ума. сону снова тяжело вздохнул, как часто он стал это делать, решив всё же прервать их затянувшуюся молчанку. — и что же вы выбрали? мама положила свою ладонь на ладонь сына, собираясь всё же что-то сказать, только сказать ей было нечего от слова совсем. она никогда не умела разговаривать со своим сыном, особенно на важные темы, связанные с самим сону. было ощущение, что она его боялась. боялась сказать или сделать что-то не так, боялась даже подумать не так. — мам — сынок, прости нас, что мы не доглядели за тобой, — начала женщина, но продолжить ей не дал сону, вырывая свою руку из захвата матери. он показательно отвернулся от родителей. его не волновало то, как он выглядит в их глаза. ему не нужны били извинения и жалость со стороны родителей. уж точно нет с их стороны. — мы решили, что тебе нужно пролежать в больнице, для твоего же блага. — ее голос дрожал, слова путались, было видно как сильно она волнуется. — мы не знаем как долго это длится, мы уж точно не сможем тебе помочь самостоятельно, — вздохнула она, шмыгая носом, — так будет лучше для тебя, сынок. сону хмыкнул, так и не повернувшись к родителям. он был готов к подобным басням ещё так год назад, этим его не расклеить. — ты можешь обижаться на нас сколько угодно. давай, показывай свой гонор, пока можешь, а осталось тебе не так много, ты сам слышала слова врача, — неожиданно заговорил, молчавший до этого, отец. — хотя ты можешь прекратить наматывать сопли на кулак, собраться силами и поступить в кои-то веки как настоящий мужчина, а не тряпка. — сказал он поднимаясь со стула и утягивая ща собой жену. — выбор остаётся за тобой, хотя поверь, тебя спрашивают только ради приличия, ты уже ходячий труп, поэтому тебя обязаны положить в этот проклятый стационар, согласен ты с этим или нет,— он закончил свой монолог, направляясь к выходу из палаты. сону прикрыл глаза, прислушиваясь к шагам родителей и тихому: «дорогой, ты не мог быть помягче?» да, отец со своей прямолинейностью всегда во время. дождавшись заветного хлопка двери, он выдохнул в спокойствии и повернулся на бок, принимая позу эмбриона. да, к такому его жизнь не готовила. только же сегод– стоп, а сколько он вообще здесь? в любом случае, ещё недавно всё было хорошо: вот он стоял напротив зеркала со слезами на глазах, потом на весах чуть ли не прыгая от радости, а вот он уже теряет создание прямо перед матерью. сказка. интересно, во что это всё выйдет.        стоит задать очень хороший вопрос: что случилось с тобой, сону? вопрос, который парень слышал просто кучу раз. а началось всё с банального — он с детства был пухлым ребёнком, спасибо отцу за склонность к полноте. банально грубые высказывания об его внешнем виде от одноклассников, друзей, знакомых, да даже родственников. всё это так сильно капало на мозг сону, что он в один прекрасный день задумался: а что если попробовать похудеть? чуть чуть совсем. уж горой мышц он никогда быть не хотел, а иметь худое и подтянутое тело – самое то. толькот его подростковому мозгу, страдавшему юношеским максимализмом, никто не объяснил, что за несколько недель от тренировок и сбалансированного питания результата не будет. поэтому он пошле на крайние меры – вбил в поисковик «быстродействующие диеты» и открыл первый сайт, которым оказалась страничка в вк с пабликом про бабочек анорексичек. первый же пост был с недельной диетой, где были написаны непонятные слова и сокращения, но рядом с ними была фотка худой девушки, больше напоминающей скелет в их кабинете биологии. сам сону не знает, что тогда щёлкнуло в его мозгу, что данное тело ему показалось идеальным и он захотел выглядеть также, но уже спустя пару часов он смог разобраться во всех обозначения, которые были написаны на картинке, и не только. уже спустя неделю на весах было минус четыре килограмма, а в мыслях, что он стал на четыре килограмма красивее. тогда четырнадцатилетний мальчик ещё не знал во что его затянет его первая диета. не знал о том, что будет падать в обмороки по середине урока, что после будет стыдно смотреть в глаза одноклассникам, не знал, что придётся в тайне от матери застирывать рубашки от крови, которая внезапно пошла из его носа. не знал, что будет срываться на этих диетах и съедать чуть ли не весь холодильник, а после ненавидеть себя да это, как-будто он виноват во всех бедах мира, не знал, что после начнет вызывать самостоятельно рвоту, после каждого приёма пищи. не знал, что после будет наносить себе порезы на животе и ногах, стараясь не трогать места, где царапины будут хорошо заметны. не знал, что в последствии голодовок и самостоятельных вызовов рвоты его желудок будет переставать принимать пищу во все. единственное, что парень не пробовал, так это пить слабительное и мочегонное. что-что, но травить таблетками он себя не собирался. хоть до чего-то он додумался. больше всего сону было противно от чужих взглядов, которые не показывали ничего кроме жалости. неприятно было и то, что никто ему помочь и не собирался, все только наблюдали и думали, что же будет дальше. родители же были поглощены работой с ног до головы. они не обращали на своего сына внимания, да и не считали нужным это делать. возможно, они до сих пор не знали о некоторых приемов у врачей, когда сону уже не мог терпеть от сильной боли в животе, а съесть что-то так и не получилось. только тогда у него был выбор: обследоваться в больнице, чтобы выяснить что же с ним происходит или нет. сону удивлялся — как это врачи не замечают его проблемы? неужели он недостаточно худой? и после самокопания начинался новый месяц диет, и так два года. два года мыслей, что он просто пытается привлечь внимание и у него нет никаких проблем, а после осознания, что ему нужна помощь. только вот оказывать тебе ее никто не будет, пока ты сам не попросишь. что сделать было достаточно сложно. все это время он предоставлялся сам себе, все проблемы он вынашивал на своих плечах, закрываясь ото всех в прочном коконе, не давая никому проникнуть в него. до определённого момента. когда ему только исполняется шестнадцать он встречает его. шим джеюн, джейк — человек который заменил ему родителей, да и всех родственников в целом, всех друзей, которых он успел растерять за два года мучений, просто стал всем для сону. сколько бы джейк не просил перестать идеализировать его, у сону не получалось этого делать. у джеюна такая же проблема как и самого парня, только шим практически смог вылезти из этого болота. иногда случаются переломные моменты, когда мысли об слишком большом весе или об слишком пухлых руках, ногах, животе, да всего вообще в принципе, посещают голову джейка, только на помощь тут же приходит его парень — ли хисын, который познакомился с его проблемой в самом конце выздоровительного пути, когда джеюн выписывали из больницы, хисын приходил навещать своего брата, лежащего в одной палате с парнем. в краце хисын никогда не оставлял своего парня с его недугом один на один. всегда старался находиться рядом во время его навязчивых мыслей, всегда выводил его из состояния самокопания. сону даже завидует немного. только это не отменяет того факта, что джейк прошел весь путь один. начиная с первых диет, заканчивая первым днем, когда он полностью поел три раза в день, без глупых мыслей и желание выблевать всё съеденное. познакомились они в одной из подобных групп в вк, которые младший так любил посещать. позже Джейк познакомил их с хисыном. сону всегда умиляло то, как ласково хисын называет джейка своей хрупкой бабочкой. жаль у сону нет такого любящего человека. и он не про друга или подругу. джейк говорил, что и он встретит своего принца на белом коне, ласково смеясь после этих слов. старший всегда подставлял свое плечо, когда могу было плохо, старался кормить его всякий раз, когда они встречались, да и в целом они с хисыном всегда скрашивали серые будни сону. за что он бесконечно благодарен им. в какой-то момент даже стало казаться, что стало всё хорошо. он стал снова нормально питаться, стараясь не думать калориях. создавалась иллюзия счастливой и здоровой жизни. прошло лето, наступила осень, а состояние сону ухудшилось в край. после частых срывов он набрал больше десяти килограмм, что приравнивалось к концу света. их нужно было срочно сжигать и единственный быстродействующий метод — это снова вернуться к его любимым недельным диетам, которые всегда его выручают. и всё длилось удачно, даже очень, но он забыл про один очень важный праздник — бабушки день рождения. и как бы он не старался не есть на нем, торт он должен был съесть обязательно, иначе бабушка начала бы его кормить с ложочки , как маленького. после этого он всю ночь проторчал в туалете с двумя пальцами во рту, рыдая в захлёб. успокоившись только под утро, он старался незаметно проскочить из туалета в свою комнату, через кухню, где уже сидели родители. ему ещё нужно собраться в школу, ее, к сожалению, никто не отменял. дома он не завтракал никогда, поэтому у родителей не возникли никакие вопросы на счет этого, в школе не ходил на обеды, а уж если совсем плохо станет, то в его сумке всегда лежит протеиновый батончик, но это на самые редкие случаи. в классе он мало с кем близко общался, старался меньше контактировать с одноклассниками. в хороших отношениях он был ян чонвоном – их старостой, но нельзя было сказать, что они были друзьями. делая выводы можно понять, что никто в школе не замечал его состояния, что всегда было ему на руку. это всё в итоге привело его в больничку койку, что и следовало ожидать. если бы он не упал в голодный обморок перед матерью, то возможно он смог бы продержаться дольше и вернуться к нормальной жизни или же его организм перестал бы принимать любую пишу. смешно же, правда? здесь его пытались накормить каким-то куриным бульоном в обед, но сону наотрез отказался пробовать его. с больницей у сону мало ассоциаций, лежал он только один раз, практически все заболевания лечил их семейный врач, который ходил на дом. даже переломов и вывихов не было ни разу, чем он сильно гордился. поэтому единственное, что испытывал сону, за весь день прибывания в палате, являлась скука. доктор пак должен был прийти ближе к семи часам. единственное, что интересовало сону, атк это почему врач его будет навещать так поздно. разве в это время он не должен уже быть дома? в любом случае это уже не его дело, ему лишь нужно дождаться осмотра и дальнейших слов врача. когда наступило без двадцати семь, сону всё же нашёл часы в палате, телефон, к сожалению, ему не выдали, в дверь постучались, а после раздался уже знакомый голос: — сону, как ты тут? — было слышно по интонации мужчины, что настроение его было приподнятым. — медсестры доложили мне, что ты так и не притронулся ни к чаю, ни к бульону, что очень плохо, при твоем то состоянии. ты же знаешь, что такими темпами тебя придётся кормить через трубу? — задаёт он вопрос, смотря прямо в глаза парню, который морщит нос от предоставленного. — вижу ты осознаёшь, что это не очень приятная процедура. — я же всё равно лягу, да? — спрашивает сону, приподнимаясь с кровати, чтобы принять более удобное положение. господин пак тут же помогает ему сесть, понимая, что тому сейчас нелегко делать какие-либо движения. — на данном этапе ты ещё можешь сам решить ложиться тебе в психдиспансер или нет, — начинает мужчина, присаживаясь на конец кровати. — но ещё пару потерянных килограммов и твою жизнь придётся буквально вытаскивать щипцами. ты же умный мальчик, должен сам всё понимать. сону молчит какое-то время, метает взглядом по палате, стараясь не смотреть на мистера пака, а тот в своем случае не давит на парня, давая собраться с мыслями. — а что будет, если я всё же откажусь? меня отпустят? — тихо, даже с некой надеждой интересуется сону, всё ещё не поднимая взгляда. — в этом случае тебя продержут тут ещё два дня, а потом выпишут с освобождением от физических нагрузок, — хмыкает минхек. — в противном случае, если за эти дни ты сбросишь несколько килограмм, то ты незамедлительно отправишься на лечение. понятно? сону кивает на его слова, переставая метать взгляд из стороны в сторону, зацикливаясь на одной точке. почему-то сейчас он чувствует слишком много, для его маленького тела. хочется реветь и смеяться, крушить всё на своем пути и завернуться в одеяло, а ещё лучше в чьи-нибудь теплые объятия, хочется услышать, что всё будет в порядке, что он молодец и хорошо справляется, хоть и понимает, что старается он в худшую сторону. — я понимаю твои терзания, мальчик мой, — неожиданно начал мистер пак, выводя из транса сону. — через меня прошли более десятка таких же сломленных парней и девчонок, и, к сожалению, некоторые из них так и не смогли вылезти из этой ямы, — он замолк после этих слов, беря тощую ладонь сону в свою, — я уверен, что ты не хочешь закончить так же, ведь так? — задает он вопрос и дожидается заветного кивка, после чего он по-доброму хмыкает и продолжает. — давай ты свое решение выскажешь завтра вечером, хорошо? — снова кивок. — днем ты сможешь походить по отделению, если тебе станет лучше. хочешь, можешь даже зайти в соседние палаты и познакомиться с кем-нибудь. там тоже лежат подростки с манией сделать себя лучше с помощью диет. может вы найдёте общий язык, — говорит он, смотря прямо на сону, успокаивающе поглаживая его ладонь. — выбор за тобой сону, — договорил, поднимаясь и отпуская руку парня. — заранее сладких снов, сону, до завтра. сону попытался выдавить из себя что-то на подобии "до завтра", но получилось слишком тихо, даже больше похоже на скулёж. дождавшись, пока доктор выйдет из палаты, он обессиленно упал на подушку лицом, идвая первые всхлипы, которые позже перерастут в самую настоящую истерику. похоже, этой ночью он снова не сможет уснуть, думая об происходящем, что неожиданно и резко упало на его плечи.        утро следующего дня не порадовало парня абсолютно ничем. голова раскалывалась, живот болел как никогда сильно, а тело его как-будто не слушалось. однозначно лучшее утро. медсестры заходили к нему несколько раз: в первый раз разбудили, а во второй принесли лекарство и завтрак — смесь из порошка и воды, достаточно странный состав, но сону смог съесть пару ложек. после ему поставили капельницу с какими-то витаминами. господин пак говорил, что в соседних палатах лежат такие же как и он. интересно, они так же не хотят проходить лечение или наоборот? хотя на счет желания об госпитализации сам сону ещё задумывается. в любом случае, если у него появятся силы, то он сходит в одну из палат и попробует поговорить с кем-нибудь. через час после после капельницы силы стали понемногу приходить, правда боец из некого никудышный, но это куда лучше, чем просто умирающий мешок с костями. сону было немного некомфортно без принятия ванны и банальной чистки зубов, несмотря на то, что здесь был душ, но сменных вещей сону не имел при себе до сих пор. ладно, он надеялся хотя бы на то, что люди не так сильно будут пугаться его внешнего вида. передвигаясь по стеночке парень вышел из своей палаты, принимаясь думать куда ему лучше пойти. вздохнув, он всё же направился к левой двери, осторожно стуча по ней, спрашивая можно ли войти. тут же раздались в унисон два женских, соглашающиеся пустить незнакомца. как только сону входит в палату, на него сразу устремляются два заинтересованных взгляда. две девушки сидели на одной кровати, были видно, что парень прервал их беседу. — привет, — неловко проговорил он, махнув рукой в знак приветствия. — меня зовут сону, я из соседней палаты. надеюсь я вам не помешал. девушки тут же улыбнулись ему, услышав последние слова. переглянувшись с друг другом, обе девушки кивнули себе и повернулись к парню. — привет, сону, я казуха, а это юна, — немного смущённо поприветствовала его девушка. похоже, они обе не ожидали, что сегодня им предстоит познакомиться с новым человеком. — прости за наше странное поведение, мы просто не были готовы к новым знакомствам. — всё в порядке, я сам не ожидал от себя, что всё же решусь познакомиться с кем-то, — сону хихикнул на свои же слова, разбавляя напряжённую атмосферу. — сону, ты можешь сесть на мое кровать и мы нормально пообщаемся, хорошо? — предложила юна, на что парень кивнул в согласие и присел перед девочками на кровать на против. пообщались они так до обеда, а после их разогнали медсестры, точнее отправили сону в свою палату. такой неловкости, как в начале, в разговоре т не было, наоборот сону почувствовал себя уютно, общаясь с казухой и юной. за несколько часов общения они узнали причину их нахождения здесь, а также и дальнейшие планы, ка кне удивительно, но на тот же самый психдиспансер. как оказалось юна и казуха были лучшими подругами с самого детства — их родители ещё до их рождения хорошо дружили, а уж и после рождения девочек чуть ли не родственниками стали. с самого детства девочки были достаточно худыми, даже по корейским меркам красоты. казуха всегда мечтала стать известной балериной, к чему и стремилась всю свою жизнь, а юна грезила мечтами стать моделью. только их мечты и сгубили их. девочкам постоянно твердили об эталоне красиво тела, где нет места ни грамму жира или неровностям. они обе сидели на одинаковых диетах, обе страдали от набранного веса, обе радовались скинутым килограммам, так и не заметив как отдали себя в лапы анорексии. если раньше они называли себя сестрами в шутку, то сейчас смело могли называть себя кровными родственниками по одному недугу. сону в какой-то момент даже стало стыдно за себя, ведь он принял решение угробить свой организм самостоятельно, не ради какой-то мечты или цели, а просто потому что. нет, конечно были некоторые факторы, способствующие к этому началу, но всё же. юна так же поделилась своими переживаниями на счет госпитализации и нужна ли она ей вообще. в этом сону ее хорошо понимал. только казуха основательно решила, что ей точно нужна помощь, сама она уже не справится, поэтому и пришла сюда, потянув за собой и юну. в конце сону обещал ещё прийти, не сегодня так завтра, но прийти. за этот недолгий разговор он смело может сказать, что нашел ещё одних сильных людей. казуха даже чем-то напомнила ему джейка. интересно, как он там? знает ли о том где находится его лучший друг? а может родители сону ему обо всём рассказали? в любой случае он надеется, что сможет в скором времени связаться с любимым хёном. за целый день больше не происходило ничего интересного. к девочкам он так и не смог больше попасть — уснул после капельницы, которую ему поставили в обед. проснулся лишь к вечеру, пропустив обед и ужин, ну ещё и полдник, но разве кто-то вообще вспоминает об полднике? с каждой минутой он все больше ждет прихода мистера пака и так же сильно и боится этого. на его воображаемых весах уже взвешены все за и против, и давно вынесен вердикт, осталось только провозгласить его, что сделать оказалось не так уж и легко. вот наступает час x, стук в дверь и в палату заходит уже знакомый мужчина в белом халате, с той же весёлой улыбкой, что и вчера. — как себя чувствуешь сегодня, сону? — всё хорошо, — тихо проговаривает он, на этот раз смотря прямо на врача, а не рассматривая интерьер палаты. — знаете, я подумал на счет ваших слов минхек заинтересовано замычал, ожидая финального решения от парня. — может, мне всё же стоит попробовать пройти лечение? после этих слов у господина пака улыбка стала шире и ярче, хотя казалось куда ещё то. — мальчик мой, не представляешь, как я счастлив слышать эти слова, — хлопнул он в ладоши, подходя ближе. — завтра я оформлю все нужные документы и поговорю с твоими родителями, хорошо? — снова дождавшись кивка, он продолжает. — послезавтра тебя переведут в другую больницу, а точнее психдиспансер. не бойся, убивать тебя там не будут, — сказал он, смотря на хмурое лицо юноши, который не очень оценил юмор врача. — единственное страшное место там — это кабинет психолога, на счёт всего другого можешь не волноваться. твои лечащим врачом по-прежнему буду я. если честно, дальнейшие слова пролетели мимо ушей сону. ну вот и всё, начался его новый путь в жизни, так сказать. не очень приятный, зато опыт хороший.        весь следующий день он проспал. как бы абсурдно не звучало, но так оно и есть. лишь вечером, ближе к шести часам его разбудили девочки из соседней палаты. дальше снова приходил доктор пак, рассказывал, что всё прошло успешно и завтра он уже переедет в новое место жительства на ближайшие два месяца, не меньше. зато следующий день он запомнит надолго. на выходе из больницы на него набрасывается джейк, чуть ли не снося сону с ног. старший грозился убить его к чертям собачьим за его глупые выходки, за молчание и за уничтоженные в клочья нервы. джейк тихо шептал о то, как сильно переживал все эти три дня, как место себе не находил, что даже обратился к родителям сону, которые всё ему и рассказали. сону успокаивающе поглаживал его по спине, приговаривая, что с ним будет все в порядке. к ним подходит хисын, тихо приветствуя младшего и наклоняясь к нему, чтобы его слова никто слышали только сону и рядом стоящий джеюн: — я договорился, чтобы мы смогли тебя посещать каждые выходные, а не раз в две недели. сону в удивлении распахивает глаза, тихо спрашивая правда ли это, на что хисын улыбается, прижимая палец к губам, прося быть ещё тише, а джейк шепчет ему в плечо о том какой младший придурок. зато любимый придурок. их душевную встречу прервал подошедший доктор пак, громко кашляя, для привлечения внимания: — ну что, сону, нам пора. сону кивает на его слова, ещё раз обнимая джейка, а после того, как тот отходит от него, обнимает и хисына. в след настала очередь прощаться с родителями, что на удивление далось ему с большим трудом. несмотря на все разногласия сону будет очень сильно скучать по ним. — сынок, ты справишься, ты у нас сильный, мы верим в тебя, — казалось бы простые слова, но сону уже готов был разрыдаться, что делать соверне хотелось, хоть и никаких слов от отца он так и не дождался. что ж, вот и наступает его новая глава в жизни.