Пересекая бесконечность

      Огромный лес склонял свои вьющиеся ветви над маленькой фигуркой, что стояла на коленях у одного из древних, могучих деревьев.       — Прошу, Создатель, Сквелес славный, смилуйся надо мной, обрати величавое внимание своё на меня, помилуй, да выслушай, — бормотал и бормотал юноша, сидевший с закрытыми глазами и сложа руки в молитвенном жесте, — исполни просьбу мою, свяжись со мной, да подай же то, что я прошу…       Он всё бормотал и бормотал, сидя на холодной земле посреди леса. Вокруг не было никого, ближайшие люди — только в родной деревне.       Тихий голос гармонично вливался с шелест деревьев и пение птиц, редко звучащее с разных сторон.       Немного покачивающийся до этого юноша вдруг застыл. Могло показаться, что он осознал что-то и решил прекратить своё занятие, однако это было не совсем так.       Безликое существо, бывшее сразу везде и нигде, появилось перед его внутренним взором. Не часто спускались Боги до смертных, даже коли те просили.       — Сквелес, — почтительно склонился юноша, — я…       — Я знаю, чего хочешь ты, — далёкий, дикий голос, вливающийся в сознание отовсюду, — вопрос только в том, на что готов пойти ты.       — На всё, владыка, — негромко отвечал юноша. Он знал цену и опасность этих слов, но и осознавал то, на что реально готов пойти. Он не ощущал себя частью мира так, как хотел бы. Он чувствовал, что он не на своём месте.       — Ты многого просишь… Как и многие до тебя.       — Знаю я цену себе, о, Сквелес. Готов я на всё, чтобы заслужить доверие твоё.       Несколько секунд тишины. Раздумывание над ответом. Согласится, не согласится, согласится, не соглас…       — Ты интересен, Бенг, — глухой голос, — готов я поверить тебе. Но ты заплатишь за это.       — Я готов платить.       — Я заберу у тебя возможность любить, — сказал Сквелес тихо, озвучивая приговор, — никогда в жизни не полюбишь ты кого-то, не увидишь того, кто полюбит тебя, не сможешь ответить тому.       — Я готов принять это, — твёрдо, без сомнений.       — Что ж…

***

      Уже четырнадцать лет, как Бенг стал Говорящим. Уже четырнадцать лет, как он общался с Богами во снах и помогал людям. И уже четырнадцать лет, как Бенг был слеп.       Оба его глаза пересекались рельефными жуткими шрамами. Он судил наощупь и по словам других. Многие опасались его из-за внешности, другие — из-за способностей. Но его не обижали, к нему обращались за помощью.       Почти никто не знал, что потеря зрения была лишь последствием, физическим проявлением того, что на самом деле забрали Боги в плату за дарованные способности.       Бенг сидел в своём доме, рассеяно перебирая жёлуди, недавно принесённые для него детворой. Он был погружён в свои мысли, переваривая разговор со Сквелесом, произошедший этой ночью. Видения не случались регулярно, лишь иногда, в основном, по желанию Создателя.       — Бенг? — раздался звонкий голос с того места, где находилась дверь. Говорящий поднял голову. Он не видел людей, приходящих к нему, но им было удобнее, если даже слепые, но всё-таки глаза человека были направлены на них.       — Здравствуй, Áслог, — негромко поздоровался Бенг.       Эта девушка была в их деревне совсем недавно. Она пришла со стороны полей и поселилась у одной из женщин, что по доброте душевной приютила её. Аслог была молода, энергична и имела звонкий, почти никогда не унывающий голос.       — Не грустно тебе здесь? Может выйдешь, на улице так ярко светит солнце, — говорила она, — Красота!       — Я не вижу солнца, Аслог, — отвечал Бенг.       — Но ты можешь его чувствовать, — возразила девушка, — пойдём.       По голосу было понятно, что она улыбается. Бенг вздохнул и, ловко поднявшись на ноги, схватил свою длинную палку-трость, несколько витьеватую, но без лишних сучков и невероятно крепкую. В доме она, по большому счёту, ему была не нужна, он выучил, что где находится уже очень давно. Но на улицу без неё он старался не выходить. Мало ли что.       Совсем рядом с дверью его бережно подхватили под локоть.       — Я слепой, но я не разваливаюсь, — с усмешкой поговорил Бенг.       Аслог, вроде как, смутилась, однако Бенг не был в этом уверен. Она ничего не сказала, но хватка на руки стала чуть крепче.       На улице и правда ярко светило солнце. Оно грело, но не обжигало. Вдалеке слышался детский смех, а вот голосов взрослых почти не было: все работали на поле или были в лесу.       — Спрашивай уже, — вздохнул Бенг, кожей чувствуя нетерпение Аслог.       — Да как ты каждый раз чувствуешь это? — возмутилась девушка.       — У меня тайные умения, — ехидно отозвался Говорящий.       — А ими можно как-то овладеть? — с любопытством шутливо спросила Аслог.       — Ослепнуть, — несколько мрачно отозвался Бенг. Девушка рядом замолчала, переваривая саркастичный ответ молодого человека.       Спустя несколько минут, она всё же не выдержала и нарушила тишину.       — А… Это… Я хотела спросить… — он смутилась, замолчала на несколько секунд, — а откуда у тебя эти шрамы? — наконец выпалила она и притихла, стесняясь своей эмоциональности.       Бенг ожидал этого вопроса, она была не первой, кто его задаёт.       — Это старые шрамы. Когда мне было одиннадцать, я не ощущал себя правильно в этом мире. И потому, чувствуя, что так будет лучше, я попросил Создателя даровать мне возможность чаще говорить с ними. За это они забрали мои глаза, — обычно Бенг рассказывал ещё более укороченную версию этой истории, но почему-то для Аслог он решил рассказать её практически полностью, замалчивая только о части, что шрамы есть не только у него на глазах, но и в душе, зашитой после вырванного оттуда куска со способностью чувствовать любовь.       — Понятно, — негромко пробормотала девушка.       Некоторое время они шли в тишине. Она не решалась что-то сказать, а он чувствовал себя спокойно и в молчании.       Разговор по-тихоньку возобновился чуть позже, когда они прошли уже достаточно далеко от того места, где Бенг рассказал свою историю.       — Ой, пропала девица, — с тяжёлым вздохом произнесла пожилая женщина, приютившая в своём доме путницу.       — Думаешь, всё же… — начала её соседка.       — Да влюбилась она, точно тебе говорю, — ответила первая, — видно по ней, что по уши в него влюблена, вон, как смотрит. Оно и не мудрено: Бенг-то молодой, красивый, хоть и слеп…       — Да только любить не может, — со вздохом ответила её собеседница, родная мать когда-то тихого ребёнка, а теперь Говорящего.       — Не может…