Змеиная Радость

      Так прошла неделя. Днём он ходил с Хуаном в джунгли, несколько раз удавалось даже найти следы наг, но более ничего, а по возвращению Брюс делился впечатлениями о командировке с Альфредом и вёл дневник.       Всё шло хорошо, пока в один день Хуан, поскользнувшись на грязи, упал и неудачно приземлился, подвернув ногу. Парень не мог больше сопровождать Уэйна в джунглях, а из местных жителей никто не захотел стать новым проводником Брюса. И единственное, что оставалось Уэйну, это либо уезжать, так ничего и не найдя, либо сильно рисковать и проводить поиски и исследования наг в одиночестве. Для первого Уэйн был слишком упертым, поэтому его выбор был очевиден.       На следующее же утро Брюс отправился в джунгли в гордом одиночестве. За ту неделю, что Хуан ходил с ним, брюнет успел выучить все возможные маршруты и научился немного ориентироваться в буйных зелёных зарослях. Уэйн был уверен в своих возможностях, был уверен, что не потеряется и что, если на него кто-то и нападёт, он сможет отбиться.       Сегодня выдался солнечный и безоблачный день и Брюс пробирался всё дальше и дальше через заросли, идя к недавно показанной Хуаном болотной топи, что находилась в семи километрах от поселения. Идти приходилось достаточно долго, но Уэйн считал, что оно того стоило, ведь в тот же день, когда Хуан показал ему это место, они нашли свежие следы, как от пути огромной змеи.

***

      Ближе к топи деревья стали расступаться, расстояние между стволами увеличивалось. Чем дальше, тем сильнее корни скрывались под мутной водой, на поверхности которой плавала зелёная тина, но потом и сами стволы стали утопать в ней, а резиновые сапоги-болотники постепенно стали провалиться сначала в грязь, потом в слой глины, а дальше и вовсе постепенно уходили под воду. Уэйн огляделся, прислушиваясь, и, пробираясь всё дальше и дальше, уровень воды держался на уровне его коленей, в некоторых местах было глубже, а где-то мельче.       Брюс бродил так ещё долго. Деревья постепенно становились все скрученнее, теряя свою высоту и стройность, стволы становились неимоверно толстыми, ветви узлистыми, а кроны их становились всё более и более скудными, фактически ветви были голыми. Тут вода практически отступала и появлялась только в следах от сапог, когда Уэйн наступал в грязь.       Он хотел уже уходить, ведь время перевалило уже за обед, как заметил движение краем глаза и, повернувшись, Брюс не сразу заметил длинный огромный змеиный хвост, что благодаря большому расстоянии и окраске идеально сливался с окружающей средой. Следя взглядом, как хвост окручивает ветви и стволы деревьев, Уэйн в конце концов натыкается на человеческий торс и пару любопытных зелёных глаз, что смотрели прямо на него. Брюс так и застыл на месте, завороженный размерами змеиного хвоста и неожиданностью встречи, загипнотизированный необычно яркими глазами.       Наг не выглядел враждебно настроенным, даже наоборот, существо, наклонив голову в бок, с любопытством рассматривало Уэйна, вглядывая из-за ствола дерева, но через пару минут, потеряв интерес к игре в глядели, начало уползать.       Брюс отмер только в тот момент, когда змеечеловек уже почти скрылся, но брюнет успел сфотографировать того только частично.       Обратно в поселение Брюс пришёл счастливый и воодушевленный, ведь он теперь знал, где встретить объект исследования и имел на руках фотографию, а это уже результат.       К слову о фотографии. Отдыхая в хижине, брюнет долго её рассматривал. На изображении было видно змеиный хвост. Брюс прикинул и посчитал, что в длину он, наверное, будет метров девять, а может и больше. Человеческая часть же представляла собой мужчину. Брюс посчитал, что этот наг будет, наверное, чуть старше него самого. Волосы нага отдавали зеленоватым оттенком, кожа же наоборот была бледной, по мнению Уэйна, а строение тело худощавым. Ещё Брюс отметил, что вокруг глаз существа либо залегали невозможно чёрные круги, как у людей от недосыпа или болезни, но самое интересное для учёного представлял, как это не странно, рот существа, натурально змеиный, выглядящий так, как если бы обычному человеку разрезали щеки, делая продолжение рта. Но только в этом случае это было не страшное увечье, а задумка эволюции.       Для себя Брюс сделал вывод, что завтра пораньше снова отправится в ту топь и в этот раз попытается поговорить с ним, но он уже понимал, что затея скорее всего провалится и что он подвергнет себя опасности. И что, если на него не напали сегодня, не значит, что наг не нападёт завтра при встрече. Но Брюс всего лишь влюблённый в идею учёный и он не мог себе отказать в попытке, только из-за страха.