И рёву альфы подчинятся небеса. Потерянный вожак

       Как только прозвенел будильник, установленный на половину первого дня, Матео отложил ноутбук и бодро направился на кухню, поставил запекаться мясо с овощами, вскипятил чайник, после чего сел возле кровати Примы, стал разглядывать спокойное лицо и милую маску для сна в виде мордочки спящего котёнка; выбирал её, конечно, Матео. Он сидел на корточках, подперев голову рукой, улыбался, перебирал серые и коричневые пряди в ожидании, когда же любимый проснётся, наверняка скоро почувствует аромат и даже во сне вспомнит о голоде, волки очень хорошо реагировали на запах мяса, этому Матео каждый раз умилялся. И точно так же каждый раз он беспокоился, что Прима поздно ложился спать, раньше на это имелась сотня и одна причина, но теперь Прима мог отдыхать, когда угодно, но пока что не изменял старой привычке. Матео хотел бы обнять его, поцеловать, лечь рядышком и прильнуть к возлюбленному, но Прима слишком чутко спал, мог проснуться от единственного неосторожного движения. Интересно, чем Прима занимался ночами? Раньше Матео с Примой до самого восхода солнца могли собирать, изучать и анализировать информацию, выбирать места, где достать пропитание для стаи, составлять графики обязанностей, кто займётся уборкой, кто — стиркой, а на ком готовка, следили за тем, чтобы люди не приближались к территории оборотней. И что теперь? У Примы не осталось обязанностей, а он всё равно проводил ночи в общении с луной.        Наконец Прима встрепенулся, принялся ловить запахи, чуть погодя широко зевнул, показывая зубки, и Матео едва удержался, чтобы не сунуть в рот палец, словно котёнку. Прима так сладко кусался и так редко делал это, что каждую возможность Матео старался поймать, но только не сегодня. Не успел Прима снять маску, как Матео принялся целовать его, сперва губы, а затем шею, оставил поцелуй под скулой, но отпрянул, едва Прима возмущённо прорычал. Наверное, только Матео мог отличить всю палитру рычания, урчания и шипения волка, звуков, ни для кого больше неразличимых. Его Матео погладил по щеке. — Прости. Ardo de amor por ti.        Недолго Прима глядел на Матео, словно смиряя, но затем всё же поцеловал его в ответ, пусть совсем мимолётно, секундой позже пошёл умываться, а Матео поглядел вслед, влюблённо вздохнул от великолепной спины с редкими блеклыми шрамами. Как и всегда Прима торопливо умылся, особенно тщательно позаботился об ушах, взъерошил волосы по той простой причине, что поленился расчёсывать, совсем скоро он уже сидел на кухне, жевал, пил ромашковый чай и как в последнее время глядел куда-то в пустоту, так что Матео постарался вернуть любимого в реальность, взяв того за руку, поймал взгляд лиловых глаз, такой утомлённый, неясный, лишённый сокрушающего пламени, которое раньше горело в них. Матео испробовал уже всё, что только мог, но так и не добился хоть какого-то, даже самого незначительного результата. — Как насчёт прогуляться? Ты уже несколько недель дома сидишь, тебе нужно развеяться, — в предложении Матео выразил не только воодушевление, но и капельку тоски, чтобы Прима понимал, ему ни в коем случае нельзя отказываться. — Пожалуй, ты прав. — Отлично! — Матео вдруг встрепенулся. — А твои раны? Ты хорошо себя чувствуешь? — Да, не волнуйся.        Если бы имел хвост, сейчас Матео точно им бы размахивал, но только ради демонстрации радости не стал превращаться в птицу, продолжал гладить Приму по руке и глядеть в его глаза. Прима закончил с завтраком, вытер губы салфеткой. — Спасибо, было вкусно, — пусть сказал так, Прима понятия не имел, что вообще съел и какое оно на вкус, сытное, и это главное. — Ты не обязан говорить это каждый раз. — Не обязан, но тебе ведь приятно? — ухмыльнулся Прима. — Конечно, очень приятно.        От комплимента и предвкушения прогулки Матео вскочил на ноги, ещё раз поцеловал Приму, на этот раз в щёку прежде, чем пойти одеваться, для такого события следовало надеть что-то более опрятное. Конечно, выбор лёг на рубашку горчичного цвета и светлые брюки, они великолепно сочетались со смуглой кожей и густыми чёрными волосами, но пусть выглядел почти безупречно, Матео не стал любоваться собой дольше пары секунд, боялся, что Прима может передумать, если задержаться. Удивительно, но Прима тоже сменил одежду, поверх футболки надел бомбер, как сумел пригладил волосы, но больше для Матео, чем для себя, поймал его взгляд, уловил участившееся от лёгкого возбуждения дыхание. Матео не устоял, подошёл, провёл по груди Примы ладонью, ткнулся носом в его шею, вдохнул. — Наконец начинаю тебя узнавать.        С некоторым недовольством Прима зарычал, так что Матео поспешил дистанцироваться, открыл дверь, указал на улицу и затрепетал, когда Прима прошёл мимо, почти такой же, как прежде, с расправленными плечами и ровной спиной, решительностью в каждом шаге и выдохе. Вот он, настоящий вожак… каким он когда-то был.        Как и всегда Прима сперва встал у двери, изучил воздух, запахи, оставшиеся от соседей, уловил, что не так давно кто-то выгуливал собаку, похоже, у неё проблемы с желудком, впереди разлили молоко, много, видимо, разбили бутылку, и ни одного намёка на присутствие человека. Обстановку Прима посчитал безопасной, поэтому двинулся вперёд по улице, то и дело убеждаясь, что Матео шагал рядом, бодрый, как всегда энергичный, почти сразу он принялся рассказывать обо всём, что замечал, обращал внимание на любую хоть немного интересную деталь, даже если это просто птица. Вместе с Матео Прима остановился, чтобы посмотреть, как купались в лужах голуби, такие милые, взъерошенные, у них топорщились перья, птицы очаровательно потягивались и приводили себя в порядок. Матео выбирал дорогу, водил Приму подальше от оживлённых улиц и машин, заметил, что тот стал улыбаться, глядел более спокойно, а иногда сам крутил головой в поисках чего-нибудь любопытного.        Когда раздались шаги, Прима глухо прорычал. Он слышал, что двое позади ускорились, сжал пальцы в кулаки, но Матео мягко придержал за запястье, развернулся, стал идти спиной вперёд. — Что-то нужно? — Есть курить? — поинтересовался один из парней. — Lo siento, мы не курим.        Матео вернул внимание дороге впереди, едва собрался сказать Приме, что отсюда можно свернуть в парк или дойти до пекарни и взять что-нибудь вкусное, как позади снова раздался голос, уже другой: — Да ладно, нам всего по одной. Не жмотьте.        Прима прорычал, теперь громче, но Матео переключил его внимание на более важную вещь — добермана, вышагивающего рядом со своей модной хозяйкой, увы, они очень быстро скрылись из вида. А парни за спиной опять зазвенели: — Вы ж сто пудов курите. Что вам...        Слова парень проглотил, когда Прима схватил его за воротник и прижал к стене, оскалился, зарычал прямо перед самым носом, едва не отгрызая его. Парень не знал, куда именно глядеть, на странные зубы или в глаза, зрачки Примы сузились. — Тебе по слогам повторить?        Ответить несчастный не сумел, так что Прима зарычал ещё громче, ещё злее. — Я спросил: тебе повторить? — Н-нет, — выдохнул парень осторожно, надеялся, что именно этот ответ правильный.        Его Прима пихнул подальше от себя, рявкнул на незнакомцев, а затем, будто ничего не случилось, вернулся к прогулке. Матео тут же подскочил к Приме, заглянул в его глаза с некоторым беспокойством, оглядел бок, лишь подушечками пальцев прикоснулся к нему, скользнув рукой под куртку. — Не болит?        Реакцию Прима ограничил, возмущённо фыркнув в сторону проулка, поспешил сосредоточиться на более важном и простом, на прогулке и на Матео, который так старался поднять настроение разговорами и любовными жестами. Прима понимал это и хотел бы поблагодарить, проникнуться намерением своего избранника, вот только от одного лишь энтузиазма ничего не менялось, не важно, рад ты, зол или печален, если ты вожак без стаи, если ты больше не способен защитить тех, кто доверился тебе.        Мимо прошла девушка с громадной собакой, судя по купированным ушам, бойцовой породы, но грозный пёс, почуяв Приму, немедленно опустил обрубок хвоста и склонил голову в повиновении, а Прима для большего эффекта горделиво задрал нос; даже если это уважение от несмышлёного животного, грех не проникнуться моментом. Матео между тем всё думал, всё гадал, как бы помочь Приме отвлечься хотя бы на время прогулки и, к своему удивлению, нашёл один вариант, даже если очень глупый. Вперёд Примы Матео подбежал к ларьку, у которого продавали мороженое, выбрал два рожка на вид самые вкусные, один из них с улыбкой вручил Приме, а тот мимолётно изучил запах, уловил аромат натуральных фруктов, пусть и в скудном количестве, сливок, взял мороженое, но прежде, чем угоститься, притянул к себе Матео, поцеловал его в лоб.        Рядом с Примой Матео чувствовал себя уверенным и несказанно счастливым, одного лишь присутствия Примы хватало, чтобы посчитать каждый день идеальным, Прима оказывал словно исцеляющий эффект, прогонял все печали и страхи, но Матео понимал, это его питала чудодейственная сила вожака, самому вожаку нужна более профессиональная помощь. Животные держались подальше от оборотней, люди, впрочем, тоже сторонились парочки, противоположной по росту, по цвету кожи, по телосложению, главным образом от Примы, даже мороженое в его руках не помогало одолеть странное ощущение от лиловых глаз, которые, казалось, видели всех и вся без исключения. Многие девушки, однако, засматривались на широкоплечего красавца, оборачивались на него, и Матео прекрасно понимал причину — какие руки, какие волосы, а мышцы груди — глаз не отвести! И такой реакцией Матео лишь восхищался, ведь вся это сила, красота и роскошь принадлежала именно Матео, ему одному и без всяких условностей.        Дохрустев вафельным рожком, Матео с воодушевлением предложил: — Посмотрим вечером сериал? Тут один так нахваливают, что… — Нет, — перебил Прима, — тебе ещё работать нужно.        Матео остановился вслед за Примой, глядел на него, но не ловил взгляда в ответ, ощущал, какое нетерпение, растерянность, злость и нежелание смиряться с обстоятельствами исходило от Примы, хотя внешне он казался непоколебим. — Я хочу помочь тебе, правда, но не могу принять эти правила. Это слишком для меня.        Сделав шаг навстречу, Матео погладил Приму, бережно провёл пальцами по его щеке, а затем приподнялся на носочки, чтобы поцеловать в губы. — Понимаю, и обещаю, что буду рядом. А ты не спеши, — наверное, следовало сохранить атмосферу нежности и трепетности, однако Матео всё же обнял Приму за поясницу, а носом уткнулся в его грудь, — тебе не обязательно привыкать к этим правилам. Оставь это мне.        Только ради Матео Прима напряг мышцы груди, почти сразу услышал блаженное мычание, при этом, Приму не волновали люди вокруг, некоторые возмущённые увиденным, другие отводящие глаза, словно от чего-то запретного, их Прима целиком и полностью игнорировал. Слова Матео не приходилось ставить под сомнения после того, как он единственный из стаи не покинул вожака, не последовал за альфой. Все ушли, даже Ви, хотя её Прима нашёл одной из первых, всему научил, не только контролировать превращения и стрелять, но и читать, этот навык не требовался для выживания, но Ви переживала, что в свои десять лет не могла прочесть книги, в итоге она ушла, а Матео остался. Он будет рядом, в этом Прима не сомневался, но не мог позволить себе просто сидеть на шее Матео, пока тот работал по шесть часов в день, это Прима должен заботиться о нём, защищать его, делать всё, чтобы Матео каждый улыбался, это вожак обязан присматривать за своей стаей, но никак не наоборот.        Работать Матео не надоедало, он лишь пытался не забывать поддерживать осанку и хотя бы иногда отвлекаться на зарядку для глаз или как там это правильно называлось, зато без всяких напоминаний оборачивался на Приму. Он, любимый, желанный, самый дорогой на свете, грустил, а Матео не имел возможности на это повлиять. Каждую из идей, на которые был способен, Матео попробовал осуществить, но в итоге ничего не добился, даже слегка не подбодрил Приму, хотя бы на один день не поднял ему настроения, что уж говорить о большем. Остался самый последний из возможных вариантов — обратиться за помощью, к счастью, Матео знал кое-кого, кто наверняка сумеет помочь, кто умел всё на свете, кто уже находился в подобном состоянии, только в куда более жестоком.        Матео поторопился закончить с делами, чтобы приготовить сытный ужин, старался над ним, пока Прима безвольно лежал на диване, наверное, снова думал. Зато поужинали Прима и Матео вместе, тот развлекал ненавязчивой беседой, тихонько урчал, надеясь таким образом подбодрить Приму, хотя под вечер этого делать, наверное, не стоило. Когда вытер губы и допил чай, Матео удостоверился: — Вкусно? Не пересолил? — Очень вкусно, спасибо, — плавно кивнул Прима, хотя не помнил, много было соли или наоборот. — Сделать тебе массаж перед сном? — Ты и так весь день работал, отдохни, — возразил Прима, однако Матео вдруг взял его за запястье, уговорил подняться и повёл в спальную, плавным уверенным жестом подвёл к кровати.        Уронить на неё Приму не удалось бы, наверное, его и комета не смогла бы заставить с места сойти, так что Матео просто совершил движение рукой, а Прима подыграл, опустился на постель. Сквозь едва опущенные ресницы Матео глядел на Приму, поцеловал его грудь через рубашку, затем живот, проскользил пальцами вдоль бедра, а Прима еле слышно рычал и внимательно следил за каждым жестом, который пока что никак не попадал под определение массажа. Матео вёл подушечками пальцев вниз по ногам Примы, задел кожу, услышал, что волчье рычание стало громче, будто пыталось отговорить от того, что Матео задумал, но не сумело.        Совсем скоро рычать Прима перестал, уронил голову на подушку и закрыл глаза, чувствовал, как внутри била хвостом истинная сущность, заурчал от удовольствия. Умел Матео сделать приятно, сперва гладил по голени и вдоль лодыжки, настраивая на нужную волну, немного погодя начал массировать одну ногу, затем вторую, уверенно, со знанием дела, снимал напряжение, как мышечное, так и психологическое, даже если бы захотел Прима не сумел бы их удержать. Он чувствовал, как иногда Матео касался губами голени, массировал стопу, чуть погодя пальцы, Приме показалось, что какая-то косточка хрустнула. Как вообще могла хрустеть кость в ноге? Видимо, от усталости и напряжения. О сладкой неге Прима сообщал сдержанным рычанием, рычал специально ради Матео, ему ведь так нравился этот звук. Прикрыв рот ладонью, Прима зевнул, но её Матео аккуратно опустил, чтобы взглянуть на клыки, такие красивые и такие сексуальные. — Пора спать? — Тебе точно, — многозначительно намекнул Прима и снова зевнул, слегка высунув язык; может, инстинкты волка он и приручил, а вот некоторые повадки до сих пор давали о себе знать.        Прима остался лежать на постели, ждал, пока Матео умылся и переоделся, укрыл его, налёг сверху, обнимая и прижимая к себе, стал тихо урчать на ухо. Сквозь захватывающий сон Матео прошептал: — Обожаю… как ты рычишь.        Так, как Матео уже начал засыпать, Прима стал урчать тише, а постепенно совсем затих, послушал спокойное дыхание Матео, то, как тихонько он посапывал, Прима глядел на его улыбку, довольную, умиротворённую, словно для Матео ничего не изменилось. Этот мир отталкивал Приму, загонял в рамки, пугал, не позволял совершить ни единого лишнего движения, всё, что Прима мог сделать, как вожак, это поддерживать свою стаю, чего бы это ни стоило. Нужно хотя бы не доставлять Матео проблем, он ведь так старался.        Ещё некоторое время Прима глядел на Матео, неощутимо играя с его волосами, затем аккуратно поднялся, достал со шкафа пачку сигарет, снова вышел на крохотный балкон, чтобы покурить. Прима — волк, воплощение свободы, сам её дух, но сейчас сидел в четырёх стенах в бессилии, ничего не мог поделать с тем, что случилось. Позор. Если бы отец увидел это… впрочем, не важно, Приме вполне доставало отвращения к себе. И Прима совершенно не понимал, как действовать дальше, он потерял стаю, гордость, самоуважение, а последнему члену стаи не мог помочь… нет, мог, только не хотел, сама сущность Примы отрицала правила людского мира, они напоминали цепи, лишившие свободы, мешали дышать, сдавливая горло, сковывали лапы, не позволяя двигаться туда, куда Прима желал. Он прорычал, перекусил сигарету, пришлось её выкинуть, но новую Прима так и не взял, их мало осталось. Прима чувствовал прикосновения тёплого ветра, хотя в нём присутствовало множество лишних запахов, совсем не как за городом, не как вдали от людей. Здесь не место волку. Долгое время Прима глядел в окно, так что лёг спать снова около пяти утра, не стал прижимать к себе Матео, чтобы ему не пришлось выпутываться из объятий, лишь аккуратно положил на его поясницу руку.        Обычно утром Матео тратил хотя бы пару минут на то, чтобы полюбоваться Примой, тем, как забавно выглядела маска для сна — удивительно, что Прима вообще носил её — ловил запах своего любимого, но сегодня пришлось собираться впопыхах, чтобы не опоздать на встречу. Однако Матео всё же потратил пару секунд, отправил спящему Приме воздушный поцелуй, только после этого смог покинуть квартиру.        Так, как порядком задержался из-за приготовления завтрака и наведения красоты, до места Матео пришлось добираться в облике сорокопута, он разглядывал улицы с высоты, старался не увлекаться, лететь только по прямой над крышами или между стенами домов. Недалеко от нужного здания Матео спикировал, обернулся человеком в половине метра над землёй, поправил одежду, особенно воротник рубашки, погляделся в ближайшую витрину. В таком виде можно и перед Орианом предстать, тот уже стоял у дверей кафе, помахивал хвостом и с улыбкой писал кому-то в телефоне; Матео предполагал, что такое выражение лица мог вызвать только возлюбленный. — Доброе утро, Ориан! Gracias por dedicarse tu tiempo. — Я всегда рад встретиться, — Ориан легко обнял Матео, а тот обхватил руками крепко, от души, похлопал спину Ориана. — К тому же дело касается Примы, я не мог остаться в стороне.        Оба вошли в кафе, где с утра оказалось много свободных столиков, никто не мешал ни разговорами, ни излишним вниманием. Почти сразу Ориан заказал для них с Матео кофе и десерт, после чего сосредоточил всего себя на собеседнике, который, удивительно, не спешил вдаваться в подробности и осыпать информацией. Сперва Матео вздохнул. Он до сих пор сомневался, что Прима бы одобрил эту встречу, но больше не мог видеть страдания возлюбленного, смысла своей жизни, уже не мог представить, как именно одолеть тревоги, захватившие Приму, как вернуть ему крылья. Вновь Матео выдохнул сквозь губы, а затем обратил на Ориана свои распахнутые чёрные глаза. — Прошёл почти месяц с тех пор, как Джеррер стал альфой, но Прима до сих пор не пришёл в себя… Я не знаю, что и делать, не представляю, как вернуть ему уверенность, — Матео кивнул официантке в знак благодарности. — Прима… ах… Вы ведь понимаете, вожак, ещё и волк, он считает, что ничего не стоит без стаи… Как доказать ему обратное?        Ориан предполагал, что речь пойдёт о чём-то подобном, что Прима потеряет смысл жизни без своей стаи, без оборотней, которых долгие годы оберегал, а так, как не знал о Приме практически ничего, слабо представлял, как вернуть ему волю к жизни. Чтобы не показаться равнодушным, Ориан взмахнул хвостом, изящным жестом убрал с глаз чёлку. Задачку Матео принёс не из лёгких, а учитывая, что так и не притронулся к еде, всё глядел в глаза Ориана, не отрываясь, волновался он изрядно. Ждал Матео изо всех сил, но их не хватило надолго, он поймал Ориана за руку. — Прошу, скажите хоть что-нибудь, даже самый безумный вариант. Я на всё готов ради него. — Что же, — протянул Ориан, выигрывая себе ещё пару секунд, — сеансы психолога можно даже не рассматривать, — постарался улыбнуться Ориан, и пусть явно шутил, Матео всё равно замотал головой. — Возможно, Приме нужно сменить место и немного отдохнуть, пожить для себя и, может быть, найти какое-то увлечение. По крайней мере мне помогло, когда я оказался в больнице. — Я думал об этом, но разве это возможно? К тому же где тут сменить обстановку? — Об этом не беспокойся.        С крупицей воодушевления Ориан принялся тыкать по экрану телефона в поисках недавно отправленных билетов, проверил дату, условия, торопливо написал сообщение, и собеседница немедленно появилась в сети. От нетерпения Матео всё елозил на стуле, наконец вспомнил о кофе, стал пить его для того, чтобы хоть как-то отвлечься. Как только улыбка украсила губы Ориана, Матео встрепенулся, чаще задышал, секундой позже поглядел на телефон — Ориан отправил два файла. — Что это? Путёвки? — не понимал Матео. — Да. Нас с Джеррером попросили оценить отель, первый открытый и для людей, и для существ, но дел слишком много. Я договорился, вы с Примой можете занять наше место, — Ориан с ухмылкой добавил, — но потом придётся написать отзыв и заполнить анкету. Сможете отдохнуть, развеяться и… — Спасибо! — Матео вскочил со стула, прильнул к Ориану с крепкими объятиями, заставив растеряться. — Спасибо, Ориан! Tuyo generosidad no tiene límites. Как я могу отблагодарить вас?        Ориан ответил ласковой улыбкой, деликатно отодвинул от себя Матео, уж слишком долго он обнимал, ещё и так крепко. — Позаботься о Приме. Я не хочу вмешиваться, но боюсь, как бы Прима не натворил дел. — Даю слово, Ориан, я сделаю всё для моего Примы, — Матео вдруг стал гораздо спокойнее. — И можете не беспокоиться, Прима присягнул вам на верность и будет верен клятве до самого конца.        Как бы Матео ни рвался домой, всё же задержался, чтобы доесть угощение и выпить кофе, всё равно Прима будет спать до обеда, за это время нужно суметь придумать, как вообще уговорить Приму поехать на другой конец страны; вряд ли даже Ориан справился бы с этой задачей. Пока заканчивал с десертом, Матео расспрашивал Ориана о новых обязанностях, о том, как они с Джеррером уживались, многое ли изменилось за прошедший месяц и хотя испытывал искренний интерес, слушал лишь в одно ухо, ведь мысли все посвятил исключительно Приме.        Ориан с Матео попрощались так скоро, как сумели, вновь он стиснул Ориана в объятиях, заглянул в дивные бирюзовые глаза. — Спасибо, я очень благодарен, правда. — Теперь вся надежда на тебя, — ласково произнёс Ориан. — Но если что, я сам поговорю с Примой. — Надеюсь, этого не потребуется. Хорошего дня и берегите себя.        Птицей Матео поспешил домой, сгорая от смеси надежды, опасений и намерения помочь Приме любыми возможными способами. Матео боялся, что не сумеет придумать иного варианта уговорить Приму на эту авантюру, как воспользоваться его слабостями, и всё же надеялся, что до этого способа на дойдёт; конечно дойдёт, других вариантов просто не существовало.        Проснулся Прима самым лучшим образом — от восхитительного аромата мяса, стянул маску для сна и несколько удивился, не обнаружив рядом Матео. Прима широко зевнул, затем громким спокойным голосом позвал: — Матео.        Почти сразу послышались шаги. Матео впорхнул в комнату, тут же упал на колени перед кроватью, поцеловал Приму в лоб, в щёку, губы, почти сразу опомнился и попытался отвлечь Приму, коснувшись губами тыльной стороны его ладони. — Я ещё зубы не чистил. — Понял, прости, — промурлыкал Матео и снова поцеловал руку Примы.        Тот зевнул, а Матео с удовольствием взглянул на острые зубы, крепкие, белоснежные, не зря Прима в истинном облике постоянно грыз кости. Он всё не поднимался с постели, так что Матео не осталось ничего, кроме как проиграть искушению, взяться целовать шею любимого, скулы, плечи, скоро Прима мягко отодвинул Матео. — Всё-всё, я встал.        Не успел Прима окончательно проснуться, а Матео уже странно вёл себя, за завтраком говорил сперва слишком громко, быстро и много, что Прима едва успевал за мыслью, затем Матео вовсе замолчал, к тому же от него исходил сильный жар, а дыхание участилось, однако, Матео не выглядел встревоженным, даже наоборот. Вопросы Прима не спешил задавать, для начала поел под пристальным взором Матео, тот только кофе пил множеством маленьких глотков, выглядя ещё более странным. Если бы случилось нечто важное, Матео бы сразу сказал. Может, опять любопытствовал личной жизнью Ориана с Джеррером? После того, как доел и вытер рот, Прима нарушил на неприличное время возникшую тишину: — В чём дело?        Матео выдохнул сквозь губы, намекая, что одной фразой разговор не ограничится, взял Приму за руку и поглядел со всей внимательностью, но в чёрных глазах Приме различал ещё кое-что помимо волнения и странного воодушевления, в Матео так и билась энергия, которую он по какой-то загадочной причине сдерживал. — Прима, я приглашаю тебя провести со мной время возле моря, где тепло и спокойно, там… — Что за место? — настороженно перебил Прима, не оставляя Матео выбора. — Это отель, в нём люди живут то время, пока отдыхают. — Ты знаешь, я не стану ходить возле людей, — глухо прорычал Прима. — Я не приближусь к людям.        Лишь ненадолго Матео опустил глаза, затем снова обратил их на Приму. Матео не хотел прибегать к этому методу, но Прима просто не оставил выбора, он и сам не понимал, в каком состоянии находился и что может произойти, если ничего не сделать, а Матео помнил, как навещал Ориана в больнице, видел, как ему больно, как ему тяжело, как он один справлялся со всем этим. Если такое случится с Примой... Матео нежно взял его за лицо под возмущённое рычание, но всё равно отпускать не стал, обрёл большую уверенность, когда Прима отвёл глаза; Прима почти никогда так не делал. — Прошу тебя, mi amor, — прошептал Матео, приблизился, соприкоснулся с Примой лбами. — Мне больно смотреть на тебя. Прошу, сделай это не для себя, а для меня.        Так подло поступать нельзя, Матео понимал это, самое худшее, что он мог сделать, это манипулировать Примой через его обязательства перед стаей, но тот не оставил другого пути к своему спасению. Если так будет лучше, Матео был готов пойти на столь подлый поступок. Матео поцеловал Приму в нос, поймал его блуждающий взгляд, согревал нежной спокойной улыбкой. — Можешь порычать на меня.        Больше всего Матео боялся, что Прима не издаст ни звука, что разозлится, что возненавидит за гадкий поступок, но Прима всё же выразил всё своё негодование рыком, сперва глухим, но тот быстро становился громче, стал преисполнен возмущением и злостью, но, конечно, на людей, а не на Матео. Постепенно Прима замолчал, вдруг поцеловал Матео, заставляя его сердце дрогнуть. — Я сделаю это только ради тебя. — Знаю. И от всей души благодарю, — прошептал Матео прежде, чем ответить на поцелуй.        От переживаний Матео едва не дрожал, ощущал, как много их скопилось, волнения, надежды, благодарности Приме за его самоотверженность, желания сделать его счастливым, страх перед неизвестностью. С ними оказалось непросто сладить, так что Матео пытался недолго, он осторожно встал из-за стола и обнял Приму за шею, провёл вдоль его обнажённой спины, но бок старался не трогать, чтобы не потревожить рану. Так будет правильно. Приме нужно отвлечься и побыть наедине с собой, возможно, он в самом деле найдёт новый жизненный путь, во что, если честно, Матео не слишком верил, но обещал себе попытаться, приложить все усилия для того, чтобы снова разжечь в Приме пламя.