Королевская преданность

Страх белого листа оказался сильнее, чем то предполагал Беннетт. Даже начиркать одно жалкое словечко на бумаге было непреодолимым. Оно и понятно. Вместо тысячи слов, вылитых в письмах, рыцарь предпочитал действовать руками, воздействуя на окружающий его мир. Будь то тяжёлый меч, как продолжение его руки и предметом творчества, высекая на противниках кровавые узоры. Беннетт....мог бы вырасти другим. Но воспитанный в условиях жестоко средневековья и боевого строя, всё сложилось, так, как было предначертано ему судьбой. Тяжёлый труд сделал из него того, кто он есть сейчас. Рыцарь, что не такой уж и идеальный, как описывают их в детских в сказках. Не такой справедливый и мудрый, как бы ему того хотелось. Ведь порой....времена требовали не самых достойных поступков. И после кровавой бани его пристанищем служил паб и шумная компания таки же вояк, как и он. С поломанной психикой и безвозвратно потерянной моралью. Убивать, грабить, служить, и топить горечь в хмеле....всё, что его ждало, если бы не одно но, поделившее его жизнь на до и после. Шарлотта появилась в замке многим позже, чем Беннетт. Однако из-за возрастного равенства и их сословных положений, они могли вполне свободно общаться между собой, чем несомненно пользовались. Забавно было коротать время в компании с человеком, с которым вы противоположны почти во всём. Начиная от пола и жизненного опыта, до характера и манер поведения. Девушка, выращенная в роскоши дворцовых убранств и юноша, взращенный в условиях военных походов и вечной бойни. И каждый счастлив и несчастен по своему. Оттого и Шарлотта привыкла молчать, как подобает культурной девице, выписывая все свои переживания и чувства на бумагу. А Беннетт, в бессилии над бушующем градом эмоций, выплёскивает их через отпечатки кулаков на стене собственной комнаты. Удар за ударом, он успокаивается и вновь вспоминая о том, ради чего он всё это затеял....его милейшее высочество Хониккер. Говоря об этом, на самом деле чувства к Феликсу зародились намного раньше, чем 3 месяца назад. *** То было давно и не правда, однако их первое знакомство произошло ещё в детстве. Беннетт тогда работал оруженосцем у одного из придворных рыцарей. Ужасно придирчивого и высокомерного, от того и грубого в отношении к своему подчинённому. По совместительству, знакомство Феликса и Беннетта было и историей одного из самых больших шрамов на ноге второго. Дело обстояло знойным летом. Подготовка к рыцарскому турниру была в самом разгаре, а потому на долю ещё неопытного мальчишки легло довольно много тяжёлых обязанностей. Подготовить лошадь к выгулу, помочь господину одеться, а так же подать орудие войны. Последнее имеет для нас особое значение. Беннетт с большим усилием тащил по земле увесистый меч. Что уж говорить о том, что бы поднять такого рода тяжесть и передать в руки своему наставнику. Однако, тот даже и не думал обращать на все приложенные усилия внимания. Лишь недовольно причмокивая, всё сильнее раздражаясь от нерасторопности оруженосца. - И долго ты там плестись собрался? И почему ты не удосужился поднять моё орудие над землёй, а не тащить его, как упрямый ишак? - Прошу, прощения....сир Ланцелот....но я не могу его поднять. Руки мальчика дрожат, в попытке оторвать меч от земли и передать его в руки рыцаря. И казалось, бы, что тяжёлого? Два килограмма в среднем и не более. Однако для ребёнка, что переделал и так много всего за весь этот день, ещё не опытный и не набравшийся сил....меч был не подъемной ношей. И всё же он смог. Беннетт, через боль в руках и слёзы наворачивающиеся на щеках от собственной беспомощности, поднял меч к рукам наставника. Но он его не взял. Рыцарь пристально глядел на беспомощного мальчишку, проявляющего жалкие попытки быть сильнее, чем он есть сейчас и на лице мужчины блещет улыбка. Эта картина с его высоты кажется уморительный. А потому рыцарь ничего не предпринимает, в ожидание того, когда мальчишка наконец-то сломается. И этот момент настаёт. Меч выскальзывает из слабых рук, проскальзывая по детской, ещё не тронутой шрамами плоти. Благо лезвие не вонзилось в мясо, лишь оставив на левой ноге алый шлейф. По началу, Беннетт даже не понял что произошло. Он с досады и обиды вновь потянулся к мечу, дабы попробовать поднять его ещё раз, когда увидел на собственной ноге обширную, сочащуюся кровью рану. Боль тут же пронзила его тело. От шока, мальчик свалился на траву, больше не в силах держать в себе потоки горьких слёз. - И что ты уселся? - Ланселот с долей злобы прикрикнул на Беннетта - От тебя одни проблемы. Сам себя поранил, сам и плачет.....как дрянная девчонка. Позови кого-нибудь более достойного, чем ты. Однако при попытке встать, он снова падал, начиная плакать всё сильнее и сильнее. - Не обижайте мальчика дяденька! Неожиданно слышится такой же детский голосок, приближающийся откуда-то издалека. К раненому на траву рухнул рыжеволосый мальчик, обеспокоенно глядя тому прямо в серо-голубые глаза. Беннетт был удивлён, что люди с столь ярким цветом волос вообще существуют. Таких обычно называли "ведьмами" и сжигали на костре. Но вот он тут, перед ним, словно сошедший из чьей-то выдумки. Чужие руки потянулись к Беннетту с платком, утирая слёзы с его щёк. После чего принялись прикладывать тот же кусок ткани к сочащейся ране. Однако следом за рыжим чудом последовало знакомое Беннетту лицо. - Феликс! Тебе не пристало помогать оруженосцам! Сама Королева наблюдала за ним по ту сторону ограды. Беннетт было поспешил встать и отвесить уважительный поклон, но боль в ноге не позволяла ему шевелится. Судя по всему, королевская знать вышла на прогулку, и проходя мимо, наблюдала издали за тренировкой рыцарей. - Но мама...ему же больно. Ты сама говолила, что надо помогать в беде... Феликс по возрасту был младше Беннетта, и видимо, ещё не до конца понимал всей сути происходящего. Принц ещё не думал про различие статуса сословий или другой людской ерунды. И даже букву "р" был не в состоянии проговорить. Но уже понимал, что другому человеку плохо, и ему нужно было помочь.  И всё же мать Королева не унималась, и уже в приказном тоне подзывала сына к себе. - У него есть наставник! Ему помогут. Потому тебе нужно вернуться ко мне и не мешать рыцарям. Янтарные глазки принца жалобно взглянули на Беннетта. Затем на пропитанный кровью платок. - Плости.....оставь его себе. Поплавляйся. Не желая больше нервировать маменьку, Феликс вернулся к Королеве, оставив на память о себе и этом дне Беннетту кружевной платочек. *** Возвращаясь сейчас из воспоминаний в реальность, блондин вытащил из своего кармана тот самый бледный кусочек ткани. В его руке он теперь казался совсем крошечным. Сколько бы рыцарь не пытался отстирать его от крови, на его поверхности всё ещё оставались багроватые разведённые пятна. Однако, Беннетт всё ещё хранил его у себя, в качестве оберега. Тогда, в детстве, ему показалось, что все то чувство благоговения и трепета были бескрайним уважением к щедрости Короля и Королевы. Что приняли ко двору сиротку без рода и имени. Но время показало, что на сам деле, эти нежные чувства были обращены только к Феликсу. Сейчас, опираясь на стенку, разглядывая алый платок, Беннетт прижимает его к себе, всё ещё чувствуя где-то там душевную теплоту и ласку. Помнит ли Феликс об этом? После выплеснутых чувств, голова успокоилась, разум очистился, а текст письма, словно сам ложился на бумагу, стоило Беннетту коснуться листа пером. Письмо вышло маленьким, довольно сдержанным, и от этого не менее пылким и чувственным. Перечитывая его из раза в раз, рыцарю становилось жутко неловко и стыдно. Лицо покрытое пламенем стыда уткнулось в стол, не в силах больше поднять своего взора на постыдные рукописи. Даже речи не велось о том, что бы подписать его своим именем....уж тем более....отдать этот срам Феликсу.