На рассвете

Прозвучали колокола. Отвратительный солнечный день сменяется не менее ужасным вечером. На площади собралась толпа от дворян до богатых горожан. Присутствовала и королевская чета, со всеми высокопоставленными лицами. Даже Дорак, несмотря на сразившую его болезнь, нашёл в себе силы прийти. Но никому бы и мысль не пришла ругать его за непочтение, некому больше. Сие представление предназначено самому незаинтересованному в нём человеку. Ах! Как бы Ричард был бы счастлив, что сама королева пустила одинокую слезу, посвящённую именно ему. Двуличная тварь. Не удивлюсь, что именно она науськала Фердинанда устроить этот балаган. Посмотрите на них, благородных! Хотят, видите ли простится с молодым герцогом, ага как же. Этот никому не нужный цирк лишь отвлечение внимания от серьёзных проблем. Например, предательство кансильера, который оказывается, кто бы мог подумать, служил не далёким соседям! Или сменить тему обсуждений со славного дома Ариго, который потерял по собственной дурости своих глав. Разумеется, именно в такой обстановке надо устраивать торжественные похороны не закончившего свою службу оруженосца. Опального герцога, которого так не хотел впускать в Олларию Дорак. Истинного рыцаря, что умер при очень странных обстоятельствах. С подобной помпезностью хоронят маршалов, а то и принцев. Нет, конечно, господин Первый Маршал рассказал, что юнца отравил небезызвестный гусь, да только есть теории поинтересней и по выгодней, не так ли? Ну что вы, Рокэ. Не вам мне говорить, что молодой герцог был символом Талигойи, её надеждой. Именно поэтому мы должны с уважением отнестись к похоронам пешки Людей Чести. Да, да, я вижу ваше счастье Ваше Высокопреосвященство. Чего бы вам печалится, ежели всё так хорошо обернулось. Вы даже с постели встали, дабы лично присутствовать. Великая честь для человека, что ненавидел вас. Ызарги дворцовые, и я среди вас стою и смотрю на это представление. Надо было сразу отправлять Дикона домой, а не ждать чуда. Сидеть у его постели и, наверное, впервые в жизни искренне молится. Наверное, так выглядит отчаяние. Не Винная улица и предательство любимой, не известие о гибели Джастина, не смерть родных, близких сердцу людей. А это. Сам уничтожил всё своими руками, вот теперь получай, что заслужил. Шутка или нет, но именно в эти дни пособницы Леворукого проявляли уж очень пристальное внимание к особняку на улице Мимоз. Одна такая, чёрная и наглая, так и вовсе умудрилась запрыгнуть в открытое окно диковой спальни. Только Рокэ это мало волновало. Возле красивого, нет, великолепного гроба, стоит молодой священник и читает олларианские молитвы. Да, над трупом истинного эсператиста. Сколько ещё продлится это унижение, это глумление над его глупым, наивным идеалистом?! Я даже от этого позора тебя не уберёг, Дикон. Здесь, едва ли найдется с десяток людей, что искренне печалятся за твою судьбу. Хорошо хоть, хоронить тебя будут в родном замке. Ублюдки, стоят не скрывая усмешек. Разумеется, только закончится эта церемония, и тут же начнётся пир на костях. Завтра совет, на котором решиться судьба Надора. Для них всё складывается как никогда удачно. Всего одна смерть, а каков выигрыш. Осталось немного потерпеть… Последнему дали слово ему. Выйти на помост и произнести торжественную речь. Ещё чего! Не принесу вам такого наслаждения. Каждый шаг отдавался болью в сердце. Поднявшись к гробу, он опустился на колени. Ричард, так прекрасен лёжа в цветах лилий. Чистота и непорочность. Собравшись с духом, он наклонился сказать последние слова. — Ричард, мой милый, — мертвецки холодной ладони коснулись губы в ласковом, прощальном поцелуе, — Я люблю вас. Чуда не произошло. Молитвы остались неуслышанными. Хотелось сказать так много… Но зачем? Для кого эти, наполненные чувством слова? Уже никому. С камнем на душе он поднялся с колен и развернулся к собравшимся зрителям. Пора сходить со сцены и заканчивать представление. Но не успел сделать и шага, как его запястье обхватила холодная ладонь. Рокэ Алва замер в оцепенении. — Эр Рокэ, — тихий, хриплый голос прозвучал громом средь ясного неба. На площади воцарилось гнетущее, ошарашенное молчание, казалось, умолкли даже птицы, — куда… Куда вы уходите? Он стоял не двигаясь и не дыша. Где-то слева прозвучало визгливое: «Создатель!» и звук падающего тела. А может и не одного. Он сошёл с ума. Хватка на запястье стала ослабевать, и остановивший сделал последнюю попытку дёрнуть его на себя. В гроб. Медленно, опасливо развернувшись, Рокэ заглянул в него. Средь красного бархата и белых лилий лежало тело герцога Окделла, что попытался его остановить. Серые глаза пугливого оленёнка глядели с недоумением и некой потерянностью. — Эр Рокэ, где мы? — Там… где и должны быть. Отпустите меня и закрывайте глаза. Не тревожьтесь. — Ой, простите. — Ричард неловко вернул руку себе на грудь. — Прощаю, а сейчас спите. — Зачем? — Столь невинным и растерянным Дикон не выглядел никогда. А может дело в разметавшихся волосах, да светлой одежде? Это вопрос который нужно хорошенько обдумать за бокалом вина. — Эр Рокэ, уже день? Я проспал тренировку, да? Простите меня, я случайно. — Прощаю, Ричард, прощаю. А теперь ложитесь спать. — И что с ним теперь делать? Оруженосцы это такая морока! — Но…ведь пора вставать, разве нет? Я уже выспался, зачем ещё? — Вам, теперь спать ещё до ближайшего Излома так точно. А потому спите! — Хорошо, эр Рокэ. — Ричард, поерзав в гробу, наконец утих. Сумасшествие… Он осел на пол, устало привалившись к деревянной стенке. Окинув ничего не видящим взглядом дворян, Рокэ не сдержал нервного смешка. Подумать только! Он решил простится с оруженосцем, а тот решил проснуться, не дать ему уйти, да ещё и извиняется за неявку на урок фехтования. Вина и касеры за эти дни было много, но сакотту употребить уж точно не было возможности. Да и судя по реакции окружающих, это всё-таки не его галлюцинация. А может быть коллективный бред? Со священников сталось бы зажечь какую-нибудь дурь при окуривании гроба. — Ну как, уснули? — Нет, тут твёрдо, и неудобно. Почему я вообще здесь нахожусь? — Ричард, судя по интонации надул губы, — давайте уйдём от сюда. — Хорошая идея, а вы думаете, что сможете? И что это за капризы? Вы возлежите на цветах и бархате. У вас гроб украшен лепниной, а вы ещё жалуетесь? Может, вам подушек принести для комфорта? — Цветы колются, и вообще тут тесно! Мне не нравится. — В довершение он ударил стенку гроба. — Эр Рокэ, почему мне так тяжело двигаться? Что происходит? Эр Рокэ? — Это вы мне объясните. — Резко поднявшись, он стал разглядывать Ричарда. Цвет лица приемлемый, щеки впали, но это последствия голодания, на них еле виден румянец. Глаза абсолютно нормальные, ни капли сумасшествия, ни одержимости или нечто подобного. Грудь вздымается, Дикон дышит и даже пытается шевелится. Живой. — Кошки с вами! — Подайте карету! И известите лекарей, чтоб сейчас же явились ко мне! — Подхватив Дикона под лопатками и коленями, он вытащил его из гроба. Уже спускаясь по лестнице Рокэ вспомнил про присутствующих. И обернувшись к Фердинанду, сделал неловкий, с такой-то ношей, поклон. — Прошу прощения, Ваше Величество, но сегодня похорон не будет. Герцог Окделл изъявил желание жить. А вот и карета! За время поездки Ричард успел уснуть, но это был именно сон. Он жив.

***

Он приходил в себя урывками. Вот чьи-то голоса, вот кто-то трогает его лицо. Какой-то шум. Когда ж ему дадут поспать?! -…Ричард… Ну чего ты?.. Думаешь одеяло спрячет тебя? Спешу расстроить, пить лекарства всё равно придётся. — Первым, что он увидел, были сапфировые глаза эра Рокэ. — Кажется, кто-то меня при всём дворе уверял в своём нежелании больше спать. А сейчас день на дворе. — Умфф…пффф…- взъерошенный воробей взирал на Рокэ со всей строгостью надорских гор. Ричард совершил несколько безуспешных попыток то ли распутаться, то ли сильнее запутаться в одеялах, и обессиленно распластался на кровати, силясь проснуться. Несколько минут они сидели в уютной тишине. — Эр Рокэ, что произошло? Я толком ничего не понимаю. — Ну как вам сказать, чтоб не потревожить вашу тонкую душевную организацию. — Алва сел напротив него и облокотился столбы постели. — После своего неудавшегося самоубийства вы стали святым. — А можно по подробнее? — То, что вы решили отравиться, я узнал лишь на рассвете, и сразу же вызвал лучших врачей Олларии. Но было поздно. Все они утверждали, что на тот момент вы были трупом. — Алва тяжело вздохнул, — незадолго до этого я расправился с братьями Ариго, которые бросили мне вызов, и арестовал кансильера, за покушение на жизнь мою и вашу. Деталей я конечно же не распространял, но они и не понадобились. Вскрылась связь Штанцлера с дриксами. — Сапфировые глаза внимательно следили за малейшими изменениями на лице юноши, пока он был удивительно спокоен, — это, как вы понимаете, привлекло нужное и не нужное внимание. А так как всё произошло излишне неожиданно, у заинтересованных лиц не было времени на подготовку, вот они и решили отсрочить объяснения, перекрыв ситуацию другим скандалом. Было решено провести церемонию прощания с вами, на которой выяснилось что вы вообще-то живой. За окном что-то шебуршало. То ли карканье ворон, то ли мяуканье. — Я дал следующим утром объяснение, как так получилось. Яд повлиял на работу сердца, и дыхание с пульсом были столь незначительны, что лекари не могли заметить их. Вероятнее всего вас потревожила транспортировка до площади. Ну и мой голос окончательно разбудил. Только вот это слишком скучно. Церковь объявила это спасением Создателем невинно убиенного. Более того, эту версию признала не только Олларианская, но и Эсперантистская церковь. Вы теперь официально живой святой мученик. Единственное, для меня всё ещё остаётся вопросом, как вы в таком состоянии прожили несколько дней. Потому что о кратковременной остановке сердца я слышал, но чтобы так долго и без последствий… Может и правда не обошлось без чуда. Алва легкомысленно улыбался, будто произошедшее не более чем шутка, но душу скребли сотни кошек. С сердцем они уже расправились. Он чуть не похоронил Ричарда живьём. Если бы крышка гроба закрылась, в Надор привезли бы труп. А даже если бы он и оказывал признаки жизни, то недолго. Отсутствие хорошей медицины, иль набожная герцогиня, решившая добить живого мертвеца, какая разница? Вот именно! Ричард жив, он здесь перед тобой! И к Леворукому всю логику! — Ну это официально, если послушать обычных дворян, да горожан, так вы воскресли дабы утащить меня с собой. Сцена на церемонии была более чем красноречивой. Я даже обзавёлся несколькими седыми прядями. — Он задорно махнул волосами. — Ричард, а что помните вы? Совсем ничего что ли? Дик смущённо отвёл взгляд. Ну не рассказывать же про встречу с Леворуким? Он помнил, всё, что произошло в ту ночь. И как пытался зарезаться, и как выпил яд. А потом… Потом было что-то странное и страшное. Жар заката и холод Лабиринта. Он кричал, звал, молил о пощаде, но никто не отвечал и не приходил. Потом всё стихло. Он будто был нигде, парил в пустоте. А затем, появился он. Так похожий на эра, со светлыми волосами и изумрудными глазами. Они говорили долго, обо всём на свете. Вокруг вились кошки, самые разные. Пушистые и короткошёрстные, все различных окрасов и характеров. Кто-то восседал на спинке кресла и высокомерно взирал на ничтожного человечешку, кто-то ластился к рукам. Ринальди поведал о себе, своих потомках, обо всем, что происходит в Кэртиане. И о клятвах Повелителей, нарушение которых влечёт за собой смерть. Ведь подобное можно искупить только кровью. Пусть он и отделался легким испугом в виде нескольких «мертвых» дней, это лишь потому, что попытка убийства не увенчалась успехом. Всегда нужно думать, что ты делаешь, каковы бы не были благородными твои мотивы. И Ричард с умом воспользуется этими знаниями. Впрочем, эру Рокэ объяснять это сейчас необязательно, он и так всё для себя выяснил, так зачем же что-то доказывать? Особенно если это бред душевно больного. Так и до монастыря недалеко. Но прежде… Прежде стоит разобраться со своими чувствами. Как окрыляюще знание того, что твои чувства не безответны. Он и мечтать о таком не мог. Ну… или мечтал, но тихо, незаметно, ненавидя себя за грешность. И всячески пытаясь искоренить эти чувства, сам себя загнал в гроб. Но ничего, всё в прошлом, а пока у него есть время собраться с силами и придумать красивое признание. — Нет, эр Рокэ, я совсем ничего не помню. — С лёгкой улыбкой он взглянул в любимые глаза. Где-то за окном мяукнула кошка.

***

Под раскидистым деревом разлегся молодой мужчина. Ему на колени, подкравшись, запрыгнула игривая помощница. Как же хорошо, что он решил навестить своего потомка. Его маленький подопечный, пострадавший от проклятия, оказался весьма занятным собеседником. Правда их встреча навела ненужного внимания. Ну подумаешь, физическое тело осталось «бездыханно» пару дней, пока душа находилась в другом мире, и что? Он же ненадолго его забрал, и нечего было так переживать. Эх, что с них взять, с людей-то. Всегда найдут повод пошуметь. Надо будет найти ещё что-нибудь интересное.