У меня на тебя есть особые планы

      У Игоря Грома настал самый сложный период его жизни. Кризис среднего возраста, настигший его в тридцать пять, внезапное повышение до подполковника, развод с горячо-любимой женой, отношения с которой себя изжили, и новая квартира. Игорь был уверен, что никогда не простится со своей прежней. Его любимая квартира, хранившая в себе отпечаток его отца, их отношений, он любил ее, возвращался, как в музей, но после развода продал её. Даже спустя месяц он не знал, было ли это импульсивным решением или тайным желанием, которое он отрицал все это время до.       Милая двушка была комфортной и очень нравилась ему. Все было новым, чистым и блестящим, Игорь даже с месяц сам ремонт делал, меняя то, что ему не нравилось. За это он был благодарен Юльке. Это она научила его определять свои желания и находить силы что-то менять. Они оба знали, что продолжали друг друга любить даже после развода, просто любовью другой, более родственной.       Когда ремонт был окончен, Игорь, окончательно заехавший в свою новую берлогу, был в восторге. Полвечера он ходил, все рассматривая, будто видел впервые, а вторую половину развонял сушеной рыбой, от которой Юлю тошнило. Вот она, новая жизнь!       А вот перед сном, когда Игорь уже выключил свет, думая про себя: все, новая жизнь, новая квартира, он резко открыл глаза, потому что… Он качнул головой, прислушался: показалось может? Но нет, звук повторился. И вот, еще, и еще, и еще, по нарастающей. Игорь аж покраснел, слушая как кто-то по ту сторону стонами такую композицию выписывает, что даже Моцарт решил бы переосмыслить свой взгляд на музыку. А Игорь лежал и слушал, гадая, что же там происходит? Стоны были высокими, но не женскими — хотя сомнения были, но после третьей минуты Игорь понял, что нет, не женские. Так же, ввиду отсутствия других звуков, Игорь понял, что гражданин там один развлекается. Или сосет ему кто? Это ж как сосать надо, чтоб так стонать… В смятении, раздумывая над тем, что же там происходит, Игорь слушал финальный, взывающий к Господу стон и, тихо сказав себе под нос: «поздравляю», заснул. Ну а что, ему уже тридцать пять и чужими стонами, даже мужскими, почти женскими, не смутишь.       Игорь бы и забыл об этом, но его сосед решил, вероятно, ласкать Игорев слух своими музыкальными спектаклями до пенсии. Шоу происходило хоть и не каждый день, но всегда в разное время: утром, вечером, почти ночью или днем выходного. А Игорь пялился в потолок и все больше верх брал интерес: что же он там с собой делает? Или ловкая девушка? Или ловкий другой мужик? Игорь был открытых взглядов прежде всего потому, что сам под собой слышал разные мужские стоны, но все-таки… что же там с ним делают? Постучать бы в стену, пробасить: «потише, блять!» и дело с концом, но он же тогда не узнает, что же там такое творится!       Игорь вздохнул: да, во всем виноват кризис среднего возраста и внезапное повышение. Когда майором был, бегал много, работал еще больше, и сил на такую хрень не оставалось. А тут вон — стало больше бумажек и проверок.       Теперь первая часть плана Игоря было простой: для начала просто увидеть, кто же его сосед. Сначала думал за солью сходить в гости, но как-то неловко, что ли, но уже через два дня раздумий Игорь столкнулся с соседом на лестничной клетке. Игорь шел в магазин, а сосед — домой.       — О, здрасьте, — белозубо улыбнулся молодой парень. — А вы ж новый сосед мой, да? Тихий вы че-то, могли б поздороваться зайти, вас-то никогда не выловить.       Игорь рассеянно моргнул. Подумал: зато ты весьма не тихий, а следом: красивый, зараза. У парня была обезоруживающая юность в глазах, белая кожа, светло-русые волосы и темные, почти черные глаза. Еще очень красивая улыбка и голливудские зубы. Он был очень стильно одет, а в руках виднелся айфон.       Красивый.       — А что, попытки выловить были? — хмуро поинтерисовался Игорь. Он был сбит с толку целой тонной фактов: тем, как красив был пацан, что он был очень молод, что в Игоре, со всеми его проблемами, вызывало особый трепет, а еще тем, как чудесно эти высокие тонкие стоны ложились на итоговый образ.       — Ну конечно. Сосед-мент в хозяйстве всегда пригодится. Ну вы заходите, если че, на кофе или чай. После шести я в вашем распоряжении! — и, махнув рукой, все еще широко улыбающийся, скрылся за своей дверью.       Игорь кивнул. Зашел он на следующей же день. Сначала спросил у Юльки, в какой пекарне она брала им к кофе те вкусные пирожные, и та не пожалела, но, хитро улыбаясь, спросила: что, уже пассией обзавелся? Игорь так и не понял, был ли это простой интерес или еще не изжившая себя ревность, но он ответил честно. К соседу идет знакомиться. Юля хмыкнула, будто сразу потеряв интерес.       Игорь принес пять разных пирожных, надеясь, что его сосед любит сладкое. Ну, должен же: сладко выглядит, сладко стонет, вероятно, жрет очень много сладкого…       Его встретили в домашней одежде, с лохматыми волосами и шалым взглядом, какой бывает только в юности. Игоря он покорил уже второй раз, но по нему этого и в лучшие годы видно не было, а сейчас и подавно.       — О, здрасьте, а я даже и не ждал как-то… Ну проходите. О, пирожные? Класс, люблю сладкое. Я Петя, кстати.       — Игорь, — представился он и, когда Петя забрал коробку со сладостями, склонился, чтобы снять обувь.       Петя, что-то свистя себе под нос и махнув бедрами, ушел на кухню. Игорь проводил его жадным взглядом. С Юлей они и до развода месяца три в одной постели не встречались, а после Игорь никого не трогал еще три. Он-то думал, что у него либидо умерло под его напускной дряхлостью, ан нет, стоило Пете рядом постоять, и Игорь уже слюной капал. Но во всем виноваты эти невинно-блядские стоны. Как так вообще стонать можно? Не то как блядь заправская, не то как девственница в свой первый раз. Игорь был в восторге.       — Сахар надо?! — крикнул Петя с кухни.       Игорь подумал: да ты мне на ушко постонать можешь, уже сахарная кома будет. Он сказал:       — Нет, спасибо.       Оглядел квартиру. Скучная какая-то, хоть и стильная, но даже в Игоревой обжитости было в разы больше, эта же казалась почти голой. Игорь только тихо хмыкнул. Он знал: стиль есть такой. Аскетизм. Может Петя фанат.       И так, за кофе Игоря выяснил, что Петя очень любит сладкое (два пирожных в одно рыло!), ему двадцать три, он только-только устроился в адвокатскую контору, половина его богатой жизни обязана батиному кошельку, а сам батя хотел, чтобы Петя пошел в ментовку, но он не пошел. Еще он выяснил, что первые годы учебы Петя жил очень бедно и жрал едва не тараканов, которые ползали по общаге, пока отец не приехал его навестить и едва сам в обморок не упал и от вида общаги, и от вида своего сына. Пете была тут же прощена его самонадеянность и его сразу переселили в хорошую квартиру, а на карту всегда капает приличная сумма денег.       — Ой, — Петя глянул на Игоря. — Ты ж про себя ничего не рассказал. Ты прости, я просто каждый раз в приятном шоке от того, как у меня все сложилось.       — Ну да, в самом деле неплохо. А ты что, один живешь? Ни девушки, никого?       Петя отмахнулся.       — В первые годы сил на помыться не всегда было, какая девушка? Потом, когда сюда переехал, стал в учебу сильно вдрачиваться. Когда в день ешь горбушку хлеба и пахаешь офиком на учебу много сил не остается. А ща репутацию себе нарабтываю, тоже как-то не до поисков… Ну пока как-то так. Ну а ты что? Расскажи хоть что-то.       Игорь тупо кивнул. Один, значит… И сам себя развлекает? Игорю очень было интересно, чем. От простой дрочки так не визжат.       — Ну, мне тридцать пять, подполковник, разведен… Ну и все. Скучная у меня жизнь, — сказал он, просто пока не желая делиться некоторыми трагичными подробностями своей жизни. Как минимум это дурной тон.       — А че развелся-то? — спросил Петя, проведя пальцем по тарелке, собирая крем.       Игорь потемневшим взглядом наблюдал за тем, как Петя обхватил свой палец губами. Пиздец.       — Да просто… сам не знаю. Как-то все сошло на нет. Вроде все хорошо было, моргаю — и мы уже не спали в одной постели два месяца, а во время ужина даже в глаза друг другу не смотрим.       — Короче ясно: бытовуха, — кивнул Петя.       — Не то чтобы… — Игорь тряхнул плечами. — Сами не знаем. Но все спокойно сейчас.       — Ищешь новые отношения?       Игорь немного помолчал. Он точно их не искал…       — Ищу.       Ровно до этого момента.       Петя лукаво улыбнулся ему.       — Это потому, что тебе не разбили сердце.       — Ну и отлично, — кивнул он, думая: как будто там осталось, что разбивать…       Они еще немного поболтали, а после Петя попросил заходить почаще, и пообещал сам к нему заходить. Игорь, за дверью своей квартиры, тяжело выдохнул и потер лицо руками. Влюбленность после тридцати ощущалась уже куда спокойней и даже приятнее. Игорь улыбнулся. Думать о Пете было очень приятно, и сам Петя показался ему таким знакомым и родным, будто они уже знали друг друга, чего быть точно не могло из-за разницы в возрасте. Игорь хмыкнул. В эту ночь Петя своими стонами его не порадовал, зато через три дня — немного подгоревшим яблочным пирогом, который сам пек, а уже после десяти вечера своими чудесными стонами. Игорь вздохнул и тут же запустил руку в белье, закрыв глаза, чуть сжав челюсти, внимательно слушая каждый стон, каждый крик, фантазируя о том, что Петя с собой делает. Пальцы? Игрушки? Он вздохнул, сердце билось тяжело и кончил он на несколько минут позже Пети.       И был в восторге.       Период их присматривания друг к другу длился еще две недели. Они таскали друг к другу выпечку, после — закуску к вину, и просто говорили. Игорь смотрел на него уверенно и спокойно, будто не слушал то, как Петя доводит себя до пика удовольствия, а Петя немного лукаво, выслеживая в Игоре любые жесты и взгляды, которые могли говорить о взаимной симпатии. Игорь видел, что Петя был в восторге от этого всего, готов был ластиться, как кошка. Улыбнется как-то, посмотрим лукаво, там нагнется, там бедрами вильнет, а Игорь думал все об одном: его стоны это часть брачного ритуала или Петя сам не в курсе о тонких стенах?..       Было решено это выяснить спустя три недели их знакомства. Игорь считал, что их брачный обряд уже затянулся и пора выставлять все точки над и.       Он зашел к Пете с сыром, который Петя любил и, когда Петя разливал вино, спросил:       — Петь, а чем ты таким вечерами занимаешься?..       Петя моргнул.       — Ты о чем?       — О той серенаде, что ты исполняешь периодически. Если это ритуал соблазнения, то очень удачный. Я уже неделю нормально спать не могу, порно-сны снятся.       Да, сны у Игоря были что надо… В них Петя развлекался с очень разными игрушками. Иногда пальцы, иногда небольшие вибраторы и стимуляторы, в последний раз в его сне Петя игрался с очень внушительными размерами.       — Бля, Гром, говори нормально, не на допросе.       — Не, Петь, на допросах по-другому говорят. Ну, прямо так прямо: ты че в себя вечерами суешь, что так стонешь на половину дома?       По тому, как сначала покраснел, а после побледнел Петя, Игорь понял, что все это совсем не было частью его шоу, а Игорь просто стал невольным, тайным слушателем Петиного секрета.       Петя медленно присел на диван и залпом выпил бокал вина. Глянул на Игоря и пробормотал:       — Оно что… слышно все было?..       — С первого дня, как я заехал, я это слушаю. И все думаю: что же с собой делать надо, чтобы такие ноты брал.       Петя сглотнул, явно не зная, что сказать, а Игорь понял, что Петя, кажется, не очень-то принимал это все за часть своего соблазнения, ему было неловко. И Игорь тут же сказал:       — Петь, да все в порядке, че ты, а? Понимаю я там гомофобом каким был, который тебе бы за эти шоу в лицо плюнул в подъезде, но я ж нормальный. Хожу тут, как дебил, хвост свой павлиний тебе в лицо тыкаю.       Петя неуверенно улыбнулся и посмотрел на него.       — Ну то что ты слышал — это хрен с ним, ладно уж, смотрю, мне это на руку сыграло, просто… До тебя там жила пожилая пара… Я-то думал, че они постоянно здороваются со мной, смотря в пол…       Игорь глянул на него и рассмеялся. Петя тоже увереннее улыбнулся и выдохнул. Ну, все позади, а тут это даже сыграло ему на руку. Они выпили вина и перекусили и, немного опьянев и осмелев от вина, Игорь прохрипел:       — Может… покажешь чем ты там балуешься? Думаю об этом последнюю неделю.       И ухмыльнулся так похабно, что Петя покраснел еще сильнее, хоть и без того сидел красный от вина. Он тупо кивнул и, взяв Игоря за руку, повел за собой в спальную. Игорь хрипло выдохнул. Закрылась дверь. Петя включил приглушенный свет и открыл ящик, глядя на Игоря.       — У меня целое ассорти.       Игорь заглянул туда и присвистнул. Да, от совсем небольших стимуляторов до крайне реалистичных и больших дилдо. Игорь осматривал игрушки разных форм и видов, но ничего особо пугающего не было. Один, конечно, особо впечатлял своими габаритами и он спросил:       — А этот, ну… он просто даже больше моего.       Петя пошло усмехнулся, лукаво на него глядя.       — Даже? Исчерпывающее описание, — он убрал прядь за ухо и выдохнул. — С ним буквально пару раз было, когда очень хотелось… ну, новых впечатлений.       — А твой любимый?       Петя показал средний. Кажется, вибратор. Игорь кивнул.       — Любишь дополнительную стимуляцию?       — Ну, это весьма приятно…       — Мой не вибрирует, — хмыкнул он и поднял на Петю темный взгляд, который многое говорил о его желаниях.       Петя облизал пересохшие губы.       — Ну, знаешь ли, как бы он не вибрировал, в шею он не поцелует, не обнимет, не вылежит во всех местах и по жопе не шлепнет.       — О, ну раз так… Надо тогда проверить, не хуже ли я этих штук… А то в какой-то момент я даже подумал: если у нас получится, не разочарую ли я его?       Петя рассмеялся и захлопнул ящик.       — Я просто громкий. И, раз сосед мой отсутствует, стесняться большего некого, — и он прильнул к Игорю, обняв его за шею и прижавшись своими бедрами к его.       — О, его не будет всю ночь, — прохрипел он и, подхватив под бедра, усадил на свою талию. Его ладони жадно сжали ягодицы, и Петя тут же поцеловав его, крепко обнимая.       Да, этому отсутствующему соседу очень повезло, иначе он бы не смог заснуть, впрочем, как и Игорю, который узнал, что Петя может быть еще громче, а еще за одну ночь он уже примерно понял, где его надо погладить, где поцеловать, а где приласкать языком, чтобы Петя издавал особо беззащитные, тонкие стоны, от которых Игорь сам едва в пространстве не терялся.