Детство близнецов.

— Это когда человек знает о грозящей опасности и всё равно делает то, что может к этой самой опасности привести. Либо действует импульсивно, не задумываясь о последствиях своих поступков и решений… Соластаран воспитывал Таниса почти наравне со своими родными детьми — хотя внешность сына жены его брата ясно давала понять, что к семье Кананов он не имеет никакого отношения. И понятие «безрассудства» шестилетнему ребёнку объяснил достаточно понятно. …Танис вздохнул, вынырнув из воспоминаний. Соластаран был достаточно добр, чтобы нанять сквибу наставника, который научил того неплохо разбираться в травах, дав какой-никакой способ заработка. Танис оказался способным учеником — после совершеннолетия он не только ушёл из Квалиноста, но и уехал в Британию. Без помощи Кананов снова не обошлось: испытательный срок в аптеке ему устроили рекомендации Соластарана, однако нарабатывал себе репутацию Танис без всяких протекций. И рушить всё это было безрассудством. Далеко не первым за последний год. Безрассудством было, увидев в «Гринготтсе» девчонку явно предшкольного возраста, держащую пару совсем уж малышей — тот, что уцепился за её левую руку, был покрупнее и улыбчивее второго — подойти к ней и предложить помощь. Разницу в стоимости ингредиентов, предложенных ей за полцены, он тогда оплатил из своей зарплаты. И предложил ей стать его репетитором по жизни маглов и среди маглов: понять, что перед ним вовсе не чистокровные маги, было можно уже по одежде — хотя, как выяснилось чуть позже, в происхождении Китиары он всё-таки ошибся. Жить среди маглов он тогда не собирался: это было просто удобным предлогом помочь девочке, которая — он сразу это понял каким-то подсознательным чутьём — записала бы его в смертельные враги, вздумай он заняться в её отношении благотворительностью. Однако Китиара оказалась талантливой учительницей: к моменту её отъезда в Дурмстранг Танис уже понял, что ему будет намного проще влиться в общество маглов, чем раз за разом ловить на себе презрительные взгляды волшебников. Безрассудством было по-настоящему заинтересоваться возможностью жить среди маглов, уходя в магический мир только на заработки. Однако за то время, что Китиара провела в Дурмстранге, Танис окончательно убедился — или убедил себя? — что это стало бы отличным решением. И, когда следующим летом Китиара вновь пришла в Косой переулок, предложил возобновить их уроки совершенно искренне. Уйти из аптеки, начав работать по частным заказам, когда хозяин возмутился присутствию там детей — хотя братья Китиары ничего не ломали и даже пытались помогать по мере сил — было ещё одним безрассудством. Но пожить в магловской гостинице родного городка Китиары оказалось отличной практикой. К концу лета Танис уже с удивлением осознал, что с трудом может вспомнить время, когда эти трое детей не присутствовали в его жизни. Конечно, он помнил Квалиност… но та жизнь казалась отсюда чужой. Наверное, потому что и он был для вейловского поселения чужим — даже с матерью-вейлой. Было странно понимать, что кровь того магла пересилила вейловскую, но чем ещё объяснить, что в мире без магии он чувствует себя намного лучше, чем в привычном с детства волшебном, он не знал. И вот… очередное безрассудство. Танис не был знаком с Гилоном и Розамун — Китиара никогда не приглашала его домой — но очень хорошо осознавал масштаб произошедшего. Особенно, когда после поездки в банк выяснилось, что все деньги Розамун перетекли в карман некой «благодетельницы». — Я напишу Кананам, возможно, они что-то посоветуют, — сказал он девочке. Но Китиара была права: какое дело его не-семье до его… другой не-семьи? Чужих детей, которых они никогда и в глаза не видели? И тем не менее Танис идёт в Косой переулок и отправляет сову. Хорошо, что он выяснил ещё зимой, кто в Министерстве Магии контактирует с магловским правительством и как можно легализоваться в мире без магии. Соластаран отвечает утром. В письме всего одно слово: «безрассудство». И распоряжение гоблинам британского отделения «Гринготтса» выдать ему необходимую сумму в британских фунтах. Танис выкупает дом Китиары, Рейстлина и Карамона, и делает себе документы родственника Розамун Эйлан — чтобы родными ему считались все трое.