Детство близнецов.

Литтл-Уингинг был маленьким городом неподалёку от Лондона — настолько неподалёку, что даже считался пригородом, хотя сам осознавал себя отдельным центром жительства людей. Которые совсем не понимали, что город — скопление домов, линии улиц, главная площадь и маленькие детские площадки, высаженные парки — тоже имеет своё мнение о происходящем. Слишком отличалось сознание созданного людьми места жительства от их собственного. Хотя иногда находились люди, способные улавливать его… на человеческом языке это называлось «эмоциями». Маленький город чувствовал ответственность за всех населяющих его существ. Многие из них жили здесь поколениями — старики умирали, молодые рожали детей. Приезжие были не то, чтобы редкостью… но обращали на себя внимание. …Когда в одном из домов появился ребёнок, непохожий на его обитателей — крупного мужчину, являвшегося третьим представителем живущей здесь семьи, привезённую им из другого города жену и подраставшего у них сына — Литтл-Уингинг ощутил, что тот мог бы почувствовать его одушевлённость. Это было волнительно. До сих пор таковой была только женщина-соседка этой семьи. Маленький город защищал её, не давая жителям осознать, что женщина живёт здесь слишком долго по сравнению с остальными людьми. Пусть даже она и отдавала предпочтение мелким животным, которых в бессчётном количестве содержала дома, и вовсе не стремилась общаться с целым городом. Мальчик тоже не пытался с ним общаться. Но город всё равно ему помогал: бросал мусор под ноги преследующим его другим мальчишкам. Звенел об камни тротуара выроненными взрослыми жителями мелкими монетками, которые мальчик мог потратить на сладости. Просил землю, на которой приютившая его семья разводила цветы, подольше сохранять красоту растений, за которыми ему поручали ухаживать… И ждал. Но мальчик так и не понял. А затем исчезла женщина-соседка. И в её дом заселились чужаки. Они тоже были из тех, кто может почувствовать. Но маленькому городу снова не повезло. Девушка работала слишком далеко — и тоже с животными, вот только осознать и соотнести привносимый ей после возвращения с работы отпечаток сознания тех существ Литтл-Уингинг не мог: в нём никогда не жил никто похожий. В одном из мальчиков город чувствовал силу — такую же, как у того ребёнка из соседнего дома, — а потому был рад, что они подружились. Появившийся позже мужчина тоже мог чувствовать — но ему гораздо проще было прикоснуться к не-городам. Оставался ещё один мальчик. Его способность была такой же неправильной, как и у жившей в доме до их семьи женщины. Но именно он странным образом смог установить с городом контакт. Он открыл городу свои мысли — и Литтл-Уингинг узнал очень многое о людях, чего не знал раньше. А что уже знал — лучше понял. Маленький город узнал, что способность людей чувствовать живых существ и неживые объекты называется магическим фоном. Что два других мальчика — Гарри и Рейстлин — скоро отправятся учиться управлять своей магией, а Китиара уже научилась. Что Литтл-Уингинг — простой город, в котором нет ничего волшебного, а потому он совсем неинтересен юным магам, а живёт их семья здесь только потому, что дом им достался в наследство и он больше того, в котором они жили в Солисе. Мужчина, Танис, как и Карамон, не владеет магией: в них её слишком мало, они никогда не смогут ей управлять. Танис нашёл себя в собирании растений. Сам Карамон пока не знает, чем будет заниматься. Но ему нравится Литтл-Уингинг. Хотя Солис всё равно лучше. Люди назвали бы это ревностью и завистью, а ещё досадой. Маленький город расстроен — настолько, что на главной улице покосились несколько указателей, а в идеально заасфальтированной дороге появилась трещина. Впервые Литтл-Уингинг ощущает свою непримечательность, а ведь люди всегда хвалили его «типично британский вид». Теперь это почему-то не кажется комплиментом. Возможно, потому что в Литтл-Уингинге нет никакой магии, кроме уюта строгих улочек и однотипных домов. Или потому что где-то есть Солис, о котором так часто вспоминает Карамон… Солис, похожий в его воспоминаниях на разбросанные по гладкой поверхности кубики — здесь дома стоят не по ровным линиям, а выстроены как придётся, и раскрашены каждый в меру чувства прекрасного своих владельцев. Кривые улочки извиваются там, где им милостиво позволили пролечь эти разномастные постройки. Всё утопает в зелени — ни деревья, ни кустарники не растут в каких-то специально разбитых для этого парках и садах, а покрывают всё свободное пространство, не зная ножниц садовников или городских рабочих. Солис, по мнению чистенького, тщательно распланированного лучшими архитекторами Литтл-Уингинга, выглядит просто неряшливо. И в нём тоже нет магии, кроме… всё той же магии уюта. Пусть она и совсем другая. Литтл-Уингинг запутался. Как могут быть уютными и строгая выверенность линий, и неряшливая хаотичность построек? Маленький город этого не понимает. Но осознаёт: люди, способные, но не пожелавшие его почувствовать, скоро уедут. И появятся ли новые — неизвестно. Больше всего Литтл-Уингинг жалеет, что решивший с ним пообщаться Карамон тоже уедет. Потому что есть Солис… Маленький город впервые жалеет о том, что не может занять место другого маленького города — ни на земле Британии, ни в мыслях Карамона. И кто только придумал, что неживому неизвестна ненависть?.. Литтл-Уингинг ненавидит Солис — вполне по-человечески.