Благословенно-проклятый

Чонвона выписали и стало сразу понятно, что он теперь чувствует себя не в своей тарелке. Он заперся в своей комнате и не выходил, даже на попытки матери его покормить. Рики не пытался его как-то вывести из зоны комфорта, а вот Чонсон периодически заходил к нему под предлогом уборки. Протирая и без того чистый стол, ненароком спрашивал его о той ночи, но Ян лишь отворачивался. На этом уборки Пака заканчивались. Было ощущение, будто Джей здесь заперт навсегда и он больше не вернётся в свою прежнюю жизнь. Но это его ничуть не пугает, поскольку до прихода сюда он жизнью не наслаждался. Жил в маленькой квартирке с другом, который любил пить и играть в азартные игры, а когда вы живёте вместе, то его проблемы автоматически делятся на два и вторая их часть переходит к тебе. А теперь весь мир сузился до размеров этого особняка, где Чонсон и развлекается, и работает, и живёт. Он давно не шёл по тёплому асфальту, давно не заходил в кафе и не заказывал свой любимый латте. У него теперь есть только две заботы — Ники и тайны, скрытые этой семейкой. — Почему ты так беспокоишься о Чонвоне? Разве не за мной ты должен следить?— вредно буркнул Нишимура, пока старший разбирал на его полу ключи и делал две связки: одну для первого этажа, а вторую для второго. — Ну так Хисына ещё нет, поэтому пока что я слежу за двумя. — Обними меня. — Зачем?— изумился Пак, хмуро смотря на школьника. — Обними меня, чтобы я понял, что меня ты любишь больше,— раскинул по сторонам руки и сощурился. Вздохнув, скидывает со спины плед, который на него же накинул хозяин комнаты, и поднимается, чтобы выполнить желание мальчишки. В глазах этих столько эмоций, но на этот раз таких тёплых, будто это вовсе не тот изверг, который выливал на Чонсона газировку и кричал о том, чтобы он убирался из этого дома. Когда они умудрились так сблизиться? Всё же подход нужен к каждому и тогда любой будет готов тебе помогать даже в самых грязных делах.     Только наклонился, чтобы обнять японца, как в дверь постучали. Обернувшись в ту сторону, работник выпрямился и собирался открыть, как Рики вскочил с кресла и убрал те две связки ключей, которые на полу оставил блондин. В комнату вошёл Чонвон, пустыми глазами глядя на Пака, а затем медленно перешёл на своего брата. Ему разрешение не нужно было, чтобы войти и закрыть дверь за собой. Джей, естественно, почувствовал, что что-то сейчас выплывет, поэтому поторопил шатена, усаживая его на край кровати, чему Нишимура доволен не был. Держа в руке какую-то шкатулку, Вон никак не мог начать свою речь, будто он пришёл просто посидеть. Этот вариант вполне имеет место быть, так как к ним снова вернулась домработница, следившая за всеми, и единственное место, куда она не сунется — комната младшего в семье. После того, как Рики сломал швабру и вылил воду из ведра в суп, который Ынхи готовила, он ясно дал ей понять, что не проигнорирует её попытки подслушать его, сделав всё, что только позволит её уволить. — Как ты себя чувствуешь?— поинтересовался Пак, а шатен лишь кивнул головой, не ответив ничего. Это возмутило Чонсона, поскольку за всё время после больницы Ян ни разу ещё не заговорил. — Тебе что, язык вырвали?!— возмутился второй блондин, повысив голос, а после слов этих старшего сына начало трясти, а из глаз полились слёзы. Закрыв рот рукой, он опустил голову и невнятно начал мычать. Недовольный такой агрессией со стороны японца, Пак обнял Чонвона и стал успокаивать словами о том, что Ники не хотел его обидеть. Конечно же хотел, лишь бы не видеть его в этом доме. Из-за его неуклюжести в ту ночь Нишимуру рассматривали в качестве подозреваемого, как можно было вообще ночью упасть с лестницы в доме, в котором живёшь всю свою жизнь?     Когда Яна немного отпустило, он убрал руку с лица и, серьёзно посмотрев прямо в глаза прислуге, будто собрался с силами сказать что-то серьёзное. Только вот он не стал говорить, а сразу показал, открыв рот. Глаза старшего расширились за полсекунды, а сам он прикрыл рот, не веря в то, что произошло с бедным пареньком. Переведя взгляд на Рики, надеется искренне, что это не он сделал. Но если не он, то откуда он узнать мог, что случилось с Вони? К брату подошёл и он, рассматривая его рот и с каждой секундой впадая в больший ужас. — Это же... не ты сделал?— прошептал Джей, боясь посмотреть в глаза японцу. — Н-нет. Я... боже, Чонвон, кто это с тобой сделал?— к глазам подступали слёзы, размывшие весь взор перед ним, а подбородок задрожал. Хоть он и не любил своего брата, но никогда бы не пожелал ему такого. Отрезать часть языка — полное зверство. И как только Рики найдёт того, кто это сделал, то готов будет сам сделать то же самое, что сделали с несчастным Чонвоном. Обняв его, чувствует, что руки старшего тоже обвили блондина, а на груди почувствовалась влага. Кажется, только сейчас они поняли, что плывут в одной лодке по этому океану неизвестности. Погладив его волосы, слышит, как Джей подходит к кровати и берёт в руку ту шкатулку, с которой пришёл Ян. Повернув дважды замочек, что торчал сзади, начал осматривать вещицу. Из шкатулки вдруг вышла маленькая балеринка, начавшая кружиться под убаюкивающую музыку. Затем открывается крышка и там виднеется маленькая бумажка на дне шкатулки. Достав её, Пак сразу, нетерпеливо, раскрывает кусочек листа и пытается прочесть вслух написанное чёрными, местами размазанными, чернилами. Ничего так и не поняв, смотрит на подростков. — Это строки из книги пророка Исаии,— потянулся за бумажкой Рики,— Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы. Это слова Люциферу — падшему ангелу. Переведя напряжённо взгляд на Чонвона, пытается не произнести вслух свои догадки. Но в любом случае виновником случившегося точно можно назвать отца его. Кому ещё нужно будет толкать человека и позже проводить сравнение с Люцифером? Эта церковная тема уже не на шутку пугает Джея, но этим ещё больше тянет на новые находки. И сегодня им надо будет полезть вверх — на чердак, — чтобы найти там то, что могло бы стать доказательством того, что эта семейка чокнутая и их пора посадить. Если та журналистка Ким не может посадить их, обвиняя в коррупции и воровстве денег из казны, то Чонсон обвинит их в куда более страшных деяниях. В девять часов вечера, после ужина, Пак и Нишимура дождались момента, когда госпожа Ян закрылась в спальне. Чонвон решил посторожить её, чтобы отвлечь в случае, когда она выйдет из комнаты. В доме была небольшая стремянка, которой вполне хватало для того, чтобы дотянуться до деревянной дверцы и попытаться открыть её ключами. Две связки, но он уже и забыл, какие ключи от какой двери, поэтому подбирать пришлось минут восемь, за это время Рики успел сходить в туалет и съесть яблоко.     Наконец дверца открылась, чуть не ударив по лицу блондина, и осталось только забраться туда. Благодаря помощи школьника Джей оказался уже там и начал осматриваться, закрыв рукавом нос и рот — слишком уж тут пыльно. Потянув на себя японца, помог ему аккуратно забраться и отряхнуться от десятков слоёв пыли. Шаги были слишком шумными, как бы парни не старались аккуратно и медленно ступать по деревянному полу, обложенному досками, которым лет сто, не меньше. Открыв окно, дабы проветрить это место, Ники взял в руки первый попавшийся блокнот и сразу же расширил глаза. Этот жест не остался незамеченным и к нему сразу же подошёл старший. Но записи были на японском, поэтому он ожидал перевода. — Что здесь? — Записи моей мамы во время беременности. — И... что там написано?— любопытнее сунулся, словно от приближения буквы и кандзи станут корейскими. — Она пишет о том, что её преследует её подруга детства. "Я мечтаю о том, чтобы мой Рики родился здоровым, но из-за стресса, боюсь, может произойти выкидыш. Она требует моего ребёнка, говорит, что убьёт меня, если я не сдам его в детдом". Глаза начинают краснеть, а солёная капля падает на лист блокнота, размыв эти старые чернила. Трудно принять то, что тебя сдали родители в детский дом, но ещё труднее — когда ты понимаешь, что они это сделали не по собственной воли. Сначала он думал, что его не любили и поэтому отказались от него, а сейчас, узнав эти ужасные детали, не может поверить в то, что жил в обмане. — Эй!— вскрикнул Пак, заметив, как дверь вдруг закрылась, а щелчки говорили о том, что их заперли на ключ. Но ведь ключи у Чонсона, разве есть дубликаты? Первое, что пришло в голову — Чонвон. Но позднее, когда парни среди тишины услышали женский голос, поняли, что их здесь заперла мать Ян. — Выпусти нас!— громко закричал Нишимура, ногой ударяя по дверце,— немедленно, иначе мы позвоним в полицию и доложим на тебя! — Это ради вашей безопасности,— последнее, что она произнесла прежде, чем в доме повисла тишина. Никакого источника света, лишь окно. Но это третий этаж, если учесть высоту потолков этого дома, то это вовсе десять метров под ними. Тревожно шагая из угла в угол, старший пытался хоть что-то придумать, пока Ники гневно бил по дверце и даже прыгал на ней, лишь бы сломать. Хоть она и старая, да и выглядит ненадёжно, но держится крепко. Если прыгать на ней, в ожидании открытия, то можно упасть — небезопасно.     Сняв ремень с брюк, Чонсон решительно повернулся к подростку, а тот нервно взглотнул, боясь двух вариантов, всплывших в его голове.