Прости

Глава 13. Ева встает с остановки и бежит к автомобилю Саши. Парень выходит с пассажирского и кидает озлобленный взгляд на девушку. Она же резко хватает его лицо обеими руками, подтягивается на носочках и впивается в губы. Ступор. Саша не отвечает, только пытается придти в себя. Ева больно кусает нижнюю губу парня, что помогает ему опомниться и сделать шаг назад. — Ты чë делаешь? — Плисакин с удивлением смотрит на девушку, но замечает хитрый взгляд. — Дома поговорим. — Клименко выдыхает, будто ничего не произошло и идёт к пассажирскому сидению. — Мне самой за руль сесть? Саша сглатывает слюну и все-таки садится за руль. Едут в полной тишине, что неудивительно. Дима приезжает после работы и сразу же бежит на кухню, где стоит приятный аромат домашней еды. Парень ловко подкрадывается на цыпочках к Еве и выхватывает с противеня котлету. Девушка узнаёт его по одним только длинным музыкальным пальцам, поэтому бьет вафельным полотенцем себе за спину и слышит сдавленный стон. Попала. — А где Санек? — Лелюк под угрозами моет руки и возвращается к столу. — Пошел забирать ключи у своего квартиранта. — Клименко ставит чайник и устало садится за стол, вытащив одну сигарету из пачки. — Он тебе разрешил курить на кухне? — Я буду жить одна. Он перестал сдавать квартиру, а значит скоро съедет. — Чë? Вряд ли он тебя одну тут оставит, ты же сразу натворишь что-то. Все мы тебя знаем, мелкий демон. — Я его поцеловала и он испугался. Дима давится котлетой и выпрыгивает из-за стола. Он убегает в туалет, чтоб выплюнуть кусочек, который встал поперёк горла и быстро возвращается назад, чтоб увидеть привычную дьявольскую полу улыбку Евы, но она смотрит серьезно. — Я е̶б̶а̶н̶у̶т̶ы̶й̶ или ты сейчас сказала, что поцеловала Плисакина Сашу? — Лелюк вытирает с глаз слезы от кашля и ещё раз смотрит на девушку с надеждой. — Ты е̶б̶а̶н̶у̶т̶ы̶й̶, но я так и сказала. — Клименко насыпает в кружку две ложки молотого кофе и всего одну сахара, а после сразу же добавляет пол кружки кипятка и столько же холодной воды. — Зачем? — Он был злой и мне нужно было сбить его с пути. Я пообещала одному «малышу», что Саша его не тронет, если тот расскажет мне хоть что-то о Рипмане. — Ого! Стоп, так Саня обиделся, что ты ему в работе помешала? — Нет, съежать он будет потому что «я девочка большая, справлюсь дальше сама, но могу в любой момент его набрать». Но настоящей причиной будет то, что я ему сказала часа полтора назад. — Б̶л̶я̶т̶ь̶, я уже запутался! Шо ты ему сказала? — Сказала, что походу влюбилась. — Ева отпивает кофе и прикрывает глаза от яркости вкуса. — Вкусный сегодня. — Что ты сказала? — В дверном проёме застывает Рома с коробкой апельсинового печенья. Признаться в чувствах человеку сложно. Самой себе — ещё сложнее. А вот рассказать Роме о влюбленности в его лучшего друга — невыносимо тяжело и страшно. Манько, заменивший отца, старшего брата и ставший лучшим другом, был самым строгим и не любил узнавать о Еве последним. Он помнит её влюбленность в Диму, которая с трудом закончилась и перешла в стадию бесконечного стеба. Он помнит её выпускной, где ей сделали больно. За неё волнуется больше, чем за собственную жизнь. Ему тяжело тогда, когда тяжело ей. — Что у вас было? — Рома повышает голос и по спине Евы пробегает целая армия мурашек. — Он что-то сделал? — Как ты можешь так хреново о нём думать? — Клименко тоже повышает голос, потому что защищает своего близкого человека. — А что мне ещё думать, если ты ничего не рассказываешь? Даже Калибр в курсе! — Он узнал это только что! Вообще это вас обоих не касается. — Саша съезжает! Ты остаешься одна! Как это может нас не касаться? Ты под его опекой столько делов натворила, а одна вообще по краю жизни будешь ходить. И узнаю я это все не от вас с Сашей, а от чужих людей. Думаешь, что после восемнадцати стала резко взрослой? — Я этого не говорила. — Как и про свои «больничные». Понравилось глотать колеса? Порошки тоже в ход шли? Ещё поговорю с Саней насчет этого. Не просто так же собираемся второй раз за день. Ева делает ещё глоток кофе и садится за стол. Она молчит о том, что нашла работу и пару наводок на Рипмана. Сейчас будут решаться дела их маленькой семьи, чего не очень то хотелось. Раньше она могла спрятаться за Сашей, а теперь приходится прятаться от него. Нет, о чувствах говорить не стыдно, он её сам этому научил. Только страшно, что он уйдет навсегда. — Ладно, о любви говорите наедине. — Говорит Рома, как только Саша присаживается напротив. — Когда хочешь съехать? — Завтра с утра. — Плисакин смотрит прямо перед собой и рефлекторно забирает пачку сигарет у девушки, но тут же возвращает назад. — По какому поводу сбор? — Я нашла работу. — Клименко снова закуривает и Дима поддерживает её тем же жестом. — Договорюсь, что выйду послезавтра. — Кем? — Любопытно смотрит Дима и стряхивает пепел в железную пепельницу. — Где? — Личный помощник, типа секретаря. — Ого! Гаязовы взяли тебя? И без образования? — Расскажу позже, если мне понравится работать там. В конце концов, сидеть на шее у вас уже надоело. — Скажи, куда идешь работать, чтоб мы были уверены в твоей безопасности. — Я в безопасности. Если кто-то захочет т̶р̶а̶х̶н̶у̶т̶ь̶, то я смогу за себя постоять. — Ты узнала Рипмана, а он где-то по близости. — Мне дома закрыться? Я уже не выпускница, мне не страшно. Все видят, что страшно. Каждый понимает, что девчонку сломали в тот вечер и она до сих пор не собрала себя обратно, как бы не старалась. Рома боится, что снова не сдержит слово о её безопасности, которую обещал. Дима боится, что снова не услышит задорный смех девчонки, а будет только беззвучная боль. Саша боится потерять. После сегодняшнего признания от Евы, Саша почувствовал между ними железный занавес. Он бы и рад сказать ей, что хочет остаться, но ей это точно не нужно. Ему скоро тридцать, ей еще нет двадцати. И дело не только в возрасте. Ему страшно, что вся юношеская пелена пройдет и он снова останется ни с чем. Ему до безумия нравится жить с ней, привык ведь за эти годы. Она ему тоже очень нравится. У них за спинами тысячи душевных разговоров, секретов и тёплых ночей в обнимку, когда её мучили кошмары. У них много общих слов, шуток, прикосновений. Много всего. Даже любовь есть, но у каждого разная, как оказалось. Страх друг друга потерять у них один на двоих. — Что ты узнала про Рипмана? — Серьезно спрашивает Дима и на Еву тут же падают удивленные взгляды. — У него две точки теперь. — Ева тушит окурок в пепельницу и запивает горечь от табака кофе. — Он живёт в этом городе. Вероятнее в районе большого «Магнит’а». — Каким образом узнала? — Грубо спрашивает Саша, но даже не поворачивается к девушке, что вызывает у неё усмешку. — Ты ехал за тем «малышом», но он дал мне информацию в обмен на свободу от тебя. — Тебя могли обвести вокруг пальца. — Я тоже могла. Кадим скинул мне пару записей с камер магазина, где совсем мельком видно того, кто очень сильно напоминает мне Рипмана. — Рипмана или того ублюдка? — Это он и есть. — Ты не можешь быть уверена. — Могу. Это кольцо сделано на заказ, я давно все узнала. — Ювелирки часто делают вещи на заказ, а потом меняют пару деталей и выпускают целые партии таких. — Уверено говорит Дима и скрещивает руки на груди. — Я так себе кулон с птичкой сделал. Сейчас на всех прилавках города. Отличается только цвет хвоста. — Я в точности помню то кольцо. Я не ошибаюсь. — Значит ищем Рипмана. — Рома встает из-за стола и забирает оба своих телефона. — Встречусь со старым другом и наберу вас. Димас, тебе тоже пора? — Мне? — Лелюк удивленно поднимает брови и смотрит на друга, который кивает на Сашу. — Да я… Да! Да, я же еще столько всего должен сделать. Всем пока, созвонимся! — Ты взял помощника? — Высокий брюнет наливает в стакан виски и уходит в любимое большое кресло в углу зала. — Наконец-то слушаешь советы? — Подумал, что одному скучно, когда ты уезжаешь. — Тимур закрывает бутылку с алкоголем и убирает её обратно в бар. — Личное дело проверил? — Мы с ней знакомы. — С ней? Взял девицу, чтоб был помощник на постоянной основе? — Помнишь, я на выпускном с девочкой танцевал? — Та, которую ты весь последний год в школе догонял? — Именно. — Не ведись на свои воспоминания. Помощник должен помогать, а не притуплять тебя в работе своими красивыми глазками. — Она всегда училась хорошо. Девчонка она умная, меня отвлекать не станет. — Ты знаешь девятиклассницу, которая тебя отшила из-за того, что её окружали взрослые мальчики. Три года прошло с твоего выпуска, она может быть совершенно другим человеком. Раз так решил, то ради бога, но потом не ной мне в плечо из-за неё. Второй раз я не выдержу и привяжу её к тебе силой. — Я уже не тот влюблённый мальчик, так что все будет хорошо. С ней мне хотя бы контакт особо налаживать не придется. Все, не выноси мозги, иди разбирайся со своими бумажками. Ева наблюдает за тем, как Саша складывает свои вещи во второй чемодан. Парень решил окончательно и остановить его никто не собирается, потому что все знают, что смысла нет. Только честности хочется до ужаса, как они друг другу ещё в начале пообещали. — Сбегаешь, чтоб я остыла? — Клименко садится на рабочий стол Саши и не отрывает от него взгляда. — Тимур все-таки хороший парень. — Плисакин игнорирует девушку, но она знает, что он не уйдет, пока они не поговорят. Не в его стиле бросать всë вот так. — К чему это? — Поработай с ним, подружись. Приводов нет, с н̶а̶р̶к̶о̶т̶о̶й̶ не замешан, характеристики отличные. Он ещё в школе защищал тебя. — Отдаешь в хорошие руки? — Ради твоего же будущего. — А меня спросить? — Не хочешь купаться в золоте? — Будто когда-то хотела. Ты же знаешь меня лучше всех. Зачем говоришь все это? — Все так же забочусь. — Избавиться хочешь. Как было с Димой. Только вот равнять всех под одну гребёнку — твоя главная ошибка. Управлять чужими чувствами ты не можешь. Решать за двоих — тем более. Скажи мне прямо и мы всë это забудем. — Что ты хочешь услышать? — Саша выпрямляется и становится в метре от девушки, которая удивительно сохраняет спокойствие. — Правду. Скажи то, что в твоей голове. Не бойся обидеть или задеть. Будь честным, пожалуйста. — Хочу чтоб ты была счастлива. На этом все. — Не всë ведь. — Ева спрыгивает со стола и подходит к Саше, а пальцами правой руки проводит по его щеке. — Скажи, что чувствуешь? — Ева… — Заходи на ужины, а то заработаешь себе язву на дошиках. Клименко уходит с комнаты. Не может втоптать себя окончательно. Гордость все еще есть, хоть и потрепанная. Если Саше уйти удобнее, то мешать она не станет. Для неё его комфорт превыше собственного, как и должно быть в настоящей семье, которая была у них эти четыре года. — Со временем ты поймешь меня. — Саша хлопает дверью и в квартире остаётся только его парфюм. — Я понимаю. — Ева набирает побольше воздуха в лёгкие и тянется за мягкой игрушкой кота, где прячет те самые «колесики». — И отпускаю. Через час её найдут в конвульсиях и с пеной у рта. Так уж вышло. Очередное совпадение.