Прости

Глава 22. Ева и Ильяс приехали домой утром. Девушка несколько раз извинилась за свой срыв, но объяснять причину не стала. Вчера Клименко жила эмоциями и надеялась, что расслабившись алкоголем, станет хоть чуточку легче, но на утро проблемы сами собой не решились и все стало еще хуже. — Тимур через час будет дома. — Ильяс делает глоток кофе и вопросительно смотрит на Еву. — Я поеду к Ане, мы договаривались. — Клименко надевает кепку и прячет черные волосы назад. — Встречать любимого не будешь? — Мы вечером с ним пойдем на свидание. — Телефон на звук поставь и напиши, как будешь у Плисакиных. — Ай, чуть не забыла. Девушка поднимается по лестнице и ищет мобильный. Последний раз он был в комнате, либо в ванной. — Черт, да где ты? — Брюнетка открывает ящики в общей ванной комнате и открывает рот от удивления. — Ева, он тут! — Кричит Ильяс с первого этажа и девушка приходит в себя. Она достает из-под кучи новых зубных щеток золотой перстень с черным камнем. Сердце уходит в пятки. Это копия или оригинал? Почему он здесь? Кто пользуется этой ванной? Что делать теперь, зная, что в доме есть тот, кого все ищут? И кто это, прислуга или хозяева? Ева прячет кольцо в сумочку и спускается вниз. Всë, что она смогла придумать, так это забрать его и посмотреть за реакцией жильцов на пропажу. Кто-то точно себя выдаст. Попрощавшись с Ильясом, девушка выбегает из дома и сразу прыгает в такси. К Ане она напросилась сама, чтоб только не видеть Тимура так скоро. А можно ли ему вообще доверять? А Ильясу? Может кто-то из прислуги? Нужно узнать, появился ли кто-то новый за то время, что она здесь живет. Дверь квартиры открывает Саша. Вид уставший, но не такой, как раньше, а еще хуже. Через минуту в прихожей появляется Аня и смотрит непонятно, то ли с призрением, то ли виновато. Тоже уставшая, с мешками под глазами, волосы в небрежной шишке, не то что привычный идеальный вид. Пара приглашает на кухню, но просит быть как можно тише, потому что ребенок кое-как заснул пару минут назад. Его, кстати, Ева так и не видела, потому что Аня сначала запрещала кого-либо подпускать к сыну из-за каких-то примет, а потом и вовсе они не виделись. Да и Клименко желанием не горела. Сейчас в гости она приехала тоже не для ребенка и окончательного перемирия, а потому, что на очередном рейде Плисакин нашел еще одного парня с золотым перстнем. — Прекрати так смотреть. — Ева вздыхает и переводит взгляд на Аню. — Не силой любви меня сюда притянуло. Только рабочие вопросы. — Я же звала тебя на месяц. — Девушка разливает кипяток по кружкам и ставит одну из них перед брюнеткой. — Не хотела нарушать вашу идиллию. За мной везде таскаются люди Ильяса, поэтому приехать сразу на место не могла. Как ни странно, но Саше они доверяют и не следят за мной, если он рядом. Слышится детский плач и Аня в эту же секунду убегает в комнату. Возвращается Саша и извиняется за задержку. Ева понимающе кивает и делает глоток растворимого кофе. — Он так долго плачет. — Шепотом говорит Ева и удивленно поднимает брови. — Сегодня Аня спала минут сорок от силы. — Плисакин трет двумя пальцами переносицу и вздыхает. — И так уже несколько дней подряд. — Включите ему музыку. Мой двоюродный брат засыпал под рок, а трродная сестра первые года три обожала «Кровосток». — Ты не говорила, что в детях разбираешься. — Когда линия матери собиралась на праздниках, я была нянькой, потому что самая старшая. Есть вероятность, что у ребенка лезут зубы. — Не, они после шести месяцев, а Сашке еще пяти нет. — Что знание детской медицины, что фантазия… Полный ноль. — Аня выбирала имя. — Давай поздороваемся. — Заходит Аня с ребенком на руках и подходит к Еве, протянув маленькую ручку вперед. — Ну, привет, Александр второй. — Клименко вкладывает в маленькую ладошку свой палец и его тут же тянут в рот. — Спокойно! — У него десна набухают, наверное, зубы же скоро будут. Чешет так. — Дайте ложку чайную. — Клименко смотрит на Сашу и тот сразу же подает нужный предмет. — Спокойно, Александр второй. Под удивленные взгляды родителей, Ева поворачивает ложку наоборот и аккуратно просовывает в рот ребенка. Если у пары лицо удивленное, то Клименко держит улыбку, словно каждый день она такое вытворяет с детьми. — Слышишь? — Тихо спрашивает и смотрит на напуганную Аню. — Железо бьется. У него уже режется нижний зуб. Насколько я помню, они вылазят сразу по два, так что истерики у Александра оттуда. — Так рано же еще. — Брюнетка сильнее прижимает к себе ребенка, который снова начинает плакать, как только прохладный металл исчезает. — Можешь засунуть его назад и вытащить, как только полгода исполнится. Дети же все разные, а отметка в шесть месяцев — средняя. — Откуда ты знаешь? — Что-то помню, что-то в тик-ток попадалось. Я любопытная девочка. — Сашенька, тише. — Подержать можно? Аня смотрит на Сашу, тот кивает положительно. Уже через минуту Ева укладывает малыша на сгиб локтя правой руки и начинает тихо покачивать. Музыку включить все-таки разрешают. «Не тревожьте землю, птицы. Не ищите ветра в поле. Превратите копья в спицу. Я птенцов собой закрою.» Ева подпевает колыбельной в колонках, а младший Плисакин мирно сопит с соской во рту. Аня слабо улыбается и прикрывает глаза от спокойствия, но чувствует, что проваливается в сон. — Поспи иди, я с ним посижу. — Шепотом говорит Ева и Аня тут же встает из-за стола. — Вам идти ведь… — Девушка быстро моргает, чтоб прогнать сон. — Я немного еще посижу, а как уснет крепко, то положу в кроватку. Он сам устал, так что у тебя будет время хоть немного отдохнуть. Саша берет Аню за плечи и ведет в комнату. Ева смотрит на ребенка, который расслабленно лежит на ее руках. Не понятно на кого похож, но нос определенно от отца. Щечки пухлые, волосы пушковые, губы бантиком. Ребенок как ребенок. — Руки устали? — Саша возвращается на кухню и садится напротив девушки. — Не. — Клименко проводит пальцами по нежной щеке ребенка и улыбается. — Смотри, он улыбнулся во сне. — Значит что-то хорошее снится. Хотя что ему может сниться, если он ничего еще не видел толком. — Я его понимаю. Хорошего видела мало, но сны чаще всего яркие и добрые. Может тоже поспишь? — Нет, надо будет ехать в гараж. Ильяс и Тимур не в курсе, я так понял? — Они слишком волнуются за меня. — Мы тоже. Ты часть нашей семьи, не забывай. С Тимуром всë нормально? — Отлично. А у вас? Ну, кроме недосыпа. — Я часто на работе, половина отдела в отпуске, работаю за троих. Мне это на руку, потому что планы на будущее у меня затратные. — Хочешь уехать? — Пока не найду этого пса… — Тебе не обязательно. Подумай о семье, они могут пострадать. Я найду его сама, обещаю. — Я в силах защитить свою семью, именно поэтому обещаю, что эта сука будет ползать на коленях. Даже не спорь со мной. — Давай я положу его в кровать. Уложив младшего Плисакина в кроватку, Ева возвращается на кухню, где ждет новый кофе. С сухими сливками, как она любит. В колонках все еще тихо поет чей-то голос, напоминая о прошлом, где слезы рекой катились от одной мелодии. — Ну, привет. — Ева заходит в гараж одна и садится напротив парня. — Ты какой номер? Двадцатый, пятый или может уже сотый? — О, меня боги услышали? — Парень поднимает глаза наверх и смеется. — Но я просил двух и раздетых! — Сейчас раздену тебя и член к столу гвоздем прибью. — А, понял. Одна, но качественная. — У меня мало времени, не е̶б̶и̶ мозги! — Клименко хватает ладонь парня и стягивает с его пальца золотой перстень, чтоб сравнить с тем, что нашла дома. — Разные. У меня оригинал. — Ты коллекцию собираешь? — Да, вместе с пальцами. Тебе какой не жалко? — Мизинец. Бесполезный палец. Разве что телефон держать удобно. — Давай не будем друг у друга время отбирать. — Мне не жалко. После нашей встречи меня все равно завалят. Спрашивай, чего хочешь и какие цели преследуешь. — Имя Рипмана. Его возраст, местонахождение, описание внешности. — Ты думаешь, что у нас раз в месяц проходят собрания, где мы обсуждаем план продаж? А может еще и планерка с начальством по утрам? Я работаю три месяца и ни разу не видел его сам лично. — И кто приказы отдает? — Его «сын». — Парень закатывает глаза и пальцами очерчивает кавычки. — Зазнавшийся утырок. Думает, что ему всë можно. — Откуда такая ненависть? — Потому что он конченый. Вы тут в прошлом году общались с коллегой моим, так ведь? Вижу, что правда. Мне парни рассказали, что этот обмудок прострелил пацану колени, плечи, а потом заставил вставь и гвоздем прибил его к стене. Прямо в солнечное сплетение вогнал гвоздь сотку! И что после это? Как только понял, что пацан реально ничего не рассказал, так просто стрельнул ему в глотку. — Если тебе легче станет, то парень что-то да рассказал. Значит живыми вам уже отсюда не выйти? — Именно, малышка. Выполнишь последнее желание? — Я тебе не фея крестная. Терять тебе нечего, так что поделись со мной всем, что знаешь об «обмудке». — У него оригинал кольца, глаза карие, фантазия без границ. Сам не употребляет, но нам на пробу дает постоянно. Было несколько смертей по неопытности, сейчас старается не повторять. — Что-то конкретное будет? — Что именно? — Б̶л̶я̶т̶ь̶, не тупи! — Ева достает сигареты и закуривает, медленно выпуская дым через нос. — Как выйти на него? Как вы с ним связываетесь? — Я ни разу не связывался с ним сам, но старшие пользуются кнопочным. Еще он девку какую-то пасет, возможно его баба. — Ну, вот, уже интереснее. Об этом что знаешь? — Вообще в курсе только старшие, но у меня хороший слух. Он ее называет «рыжик». Вчера какой-то тип позвонил одному из наших и сказал, что Рыжик его в отеле была каком-то. Ева замирает. Речь идет о ней. Слежки за собой она не заметила, охраны от Гаязовых тоже не было, ведь она ездила с Димой, которого хоть и не особо радуют, но доверяют ему. — Скажи своим пацанам, чтоб старших искали, они куда поболее меня знают. — Парень улыбнулся левым уголком губ и поддался вперед. — А можете найти эту самую девку. Моë чувствительное нутро подсказывает, что через нее можно надавить на всю эту подпольную х̶у̶й̶н̶ю̶. Не зря же за ней тотальный присмотр и полный запрет на прикосновения. У всех есть свои слабости. Для Рипмана и его сынка это именно девчонка. Последний раз я видел старших на заброшенном заводе. Чаще они выбирают для встречи именно такие места. Будь осторожна, малышка. Ева быстро прощается с семьей и спешит в машину Ильяса. В голове всё стало еще запутаннее, чем было до. Понятно только одно — Рипман и его «сын» ее не отпустили. Если кто-то из них в доме братьев, то и Клименко останется там. Друзей держи близко, а врагов еще ближе. Девушка поворачивает голову к окну и застывает на месте. Сквозь людей, что ждут зеленого света у пешеходного перехода, она видит золотой перстень и глаза за черной медицинской маской. Каре-зеленые глаза с опущенными вниз уголками и морщинами. Их она узнает из тысячи. — Тормози! — Ева выдергивает ремень безопасности и пытается открыть дверь прямо на ходу. — Ты с ума сошла? — Ильяс успевает схватить девушку поперек живота и блокирует двери. — Ева! — Мне надо выйти! — Мы не можем остановиться, будет авария! — Отпусти! — Прекрати! — Ильяс сильнее сжимает девушку и она следит за тем, как знакомый силуэт теряется в толпе. — Что ты увидела? — И кому мне верить? — Клименко расслабляется и откидывает голову на плечо друга.